«Есть два нетривиальных решения»: за счет чего Илон Маск не оставил шансов «Роскосмосу»?

Иван Моисеев: «На SpaceX работает восемь тысяч человек, а в РФ на космическую отрасль — двести пятьдесят тысяч. Эти люди производят один и тот же объем космической продукции» Фото: предоставлено Иваном Моисеевым

«SPACEX СРАВНЯЛСЯ ПО УРОВНЮ, МОЩНОСТИ И ОБЪЕМУ КОСМИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА С РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИЕЙ»

— Иван Михайлович, 30 мая ракета Falcon 9 вывела на орбиту корабль Crew Dragon с двумя пилотами на борту, затем этот аппарат направился к МКС. Это первый в истории случай, когда люди полетели в космос на корабле частной компании, а также первый случай за 9 лет, когда NASA отправило своих космонавтов не на российском «Союзе». Многие заговорили о том, что этот запуск изменит всю космическую индустрию — начиная с перспектив для космического туризма и заканчивая открывающейся перед SpaceX Илона Маска возможностью сменить «Роскосмос» на посту главного космического подрядчика. Это действительно так?

— Во-первых, SpaceX сравнялся по уровню, мощности и объему космического производства с Российской Федерацией. При этом я всегда напоминаю, что на SpaceX работают 8 тысяч человек, а в РФ на космическую отрасль — 250 тысяч. Эти люди производят один и тот же объем космической продукции.

Что сделал SpaceX по части конкуренции? Они уже практически вытеснили Российскую Федерацию с рынка запусков тяжелых геостационарных спутников. Этим у нас «Протоны» занимаются. Сейчас у «Протонов» нет контрактов. Есть один, на конец этого года, но сомнительный, не стопроцентный. Все это сейчас переориентируется на американцев.

Во-вторых, запуском пилотируемого аппарата Crew Dragon, SpaceX поставил точку на контрактах России по доставке человека на МКС. В мае подписан последний контракт на 90 миллионов, больше не будет. Если, конечно, какой-то чрезвычайной ситуации не сложится. Это то, что касается экономической части.

В технической части это первый корабль третьего поколения. Сейчас корабли третьего поколения делают Китай, Соединенные Штаты (корпорация Boeing), SpaceX испытала в беспилотном режиме и в пилотируемом, и делает еще корпорация Lockheed корабль Orion.

У нас производят «Федерацию», но там все еще в зачаточном состоянии находится, да и неизвестно, сделают ли вообще. На нынешнем этапе работ трудно говорить о перспективах этого проекта.

В любом случае через пять лет все ведущие космические державы перейдут на корабли третьего поколения, — большие, просторные, многоместные, многоразовые.

— Получается, мы и с технической, и со всех остальных точек зрения сдвигаемся на второй, если не на третий план в области освоения космического пространства и всего, что связано с космосом? Вы говорите, даже у китайцев появился корабль третьего поколения?

— Да, китайцы только вот в мае испытали в беспилотном режиме. Если по государствам смотреть, то расклад сил в космосе следующий. На первом месте — Соединенные Штаты, которые делают сейчас больше, чем все остальные страны, вместе взятые. За второе место соревнуются и воюют Европа и Китай. Здесь трудно сказать, кто из них впереди, объем примерно одинаковый. И на четвертом месте — Российская Федерация. Причем особенно неприятно то, что если все страны, включая еще Японию и Индию, имеют положительное активное развитие аэрокосмической деятельности, новые проекты, большие, серьезные планы, то у Российской Федерации, наверное, уже лет пять-шесть идет резкий спад. До этого была «полочка».

«Что сделал SpaceX по части конкуренции? Они уже практически вытеснили Российскую Федерацию с рынка запусков тяжелых геостационарных спутников» Фото: David J. Phillip/AP/TASS

— А что, собственно, неожиданного произошло? Ведь еще в 2018 году было видно по графикам, что SpaceX активно увеличивает количество успешных космических запусков, а «Роскосмос» — сокращает. У Маска количество аварий сокращается, а у нас — растет. Вы говорите, что еще раньше, пять-шесть лет назад, все это было видно. Разве специалисты не предвидели такого результата? А если предвидели, то доводились ли до высшего руководства страны эти прогнозы?

— Мои коллеги из Московского космического клуба, Института космической политики впервые поставили вопрос обо всем об этом в 2007 году. Тогда у нас был выход на Совет Федерации, на [Сергея] Миронова. Мы говорили, что развитие идет не туда и нужно принимать меры. В 2012 году мысль о том, что нужно проводить реформы, дошла до руководства исполнительной власти. Провели ряд операций, был создан «Роскосмос», но в связи с тем, что это было сделано произвольно, волюнтаристски, не научно, реформа оказалась со знаком минус. Создание «Роскосмоса» только ухудшило ситуацию. Фактически созданную госкорпорацию никто не контролирует. «Роскосмос» планирует работы, исполняет эти работы, успешно проваливает собственные планы, и никто его не может проконтролировать, потому что в правительстве, в администрации президента нет даже какой-то маленькой структуры, в которой кто-то был бы компетентен в космических вопросах.

— Но у нас ведь такой огромный опыт накоплен, столько космонавтов, столько исследователей, почему из них не создать научный, научно-консультативный совет профессионалов?

— Мы предлагали это. Мы выдвигали идею создания специального совета при президенте, как это сделано в США, в других странах, который мог бы представить хотя бы критическую точку зрения, потому что то, что дает «Роскосмос», никто не может опровергнуть. Во-первых, потому что здесь у нас это закрытая организация, полусекретная, полувоенная, а во-вторых, потому, что она построена так, что руководители предприятий, которые входят в «Роскосмос», не могут выступать против руководителя «Роскосмоса», поскольку в этом случае он моментально перестанет быть руководителем предприятия. Буквально в последние два года руководство «Роскосмоса» приняло ряд мер, которые ограничивают утечки информации из отрасли в общественные структуры, равно как президенту и правительству. То есть вся информация — только через руководство.

— Но утечки в прессу все-таки были — и о гигантских хищениях, и о побегах высокопоставленных сотрудников за границу с похищенными деньгами, и по поводу космодрома «Восточный». Не будем забывать и о громких заявлениях господина Рогозина, в частности о пресловутом батуте, с помощью которого Маск будет запускать людей в космос. Почему, несмотря на все это, глава «Роскосмоса» сохраняет за собой эту должность?

— Не знаю. То, что вы сейчас сказали, совсем недавно говорил президент Путин, что воруют сотнями миллионов. Он тогда публично заявил об этом, но без каких-либо последствий. Почему так происходит — вопрос не ко мне.

— Российский корабль «Союз» по объему и комфортности для экипажа практически не изменился со своего первого полета, состоявшегося 53 года назад. Почему? Он настолько совершенен, что ничего лучше за более полувека придумать было нельзя?

— У него дорабатывали электронику, систему управления, еще кое-что по мелочи. А так да — каким корабль сделали, такой он и есть. Для тех целей и задач, которые стоят сейчас, его достаточно. Другое дело, что сейчас активно идет прогресс в этой области и переход на корабли третьего поколения, которые существенно лучше. Это не значит, что «Союз» плохой. Он вполне годится для того, чтобы работать по МКС.

— То есть он практически как лифт работает: туда-сюда — и все?

— Он работает, да, никаких особых проблем с ним в этом плане нет. Он давно отработан, достаточно надежен. Хотя не так давно и была авария, взрыв первой ступени, но тем не менее это корабль который удовлетворяет потребностям Российской Федерации. Другое дело, что переход на корабли третьего поколения, многоместные, вплоть до 7 человек, делает полет в космос существенно дешевле и на их базе возможно возрождение космического туризма, хотя это не такое серьезное направление, за которое стоит воевать.

«Сейчас активно идет прогресс в этой области и переход на корабли третьего поколения, которые существенно лучше. Это не значит, что «Союз» плохой. Он вполне годится для того, чтобы работать по МКС» Фото: © Игорь Агеенко, РИА «Новости»

«В ЭТОЙ СИТУАЦИИ ДЕЛАТЬ НОВЫЕ РАКЕТЫ СОВЕРШЕННО НИ К ЧЕМУ»

— Перспективную ракету «Федерации», которую вы упомянули, недавно переименовали в «Орла». Почему вдруг?

— «Федерацию» на «Орла» заменили потому, что, если она все-таки дойдет до летных испытаний, могут появиться сообщения под заголовком «Провал российской „Федерации“», или «Произошло крушение российской „Федерации“».

— А эта ракета будет абсолютно новой разработкой или одним из вариантов бесконечной модернизации королёвских замыслов?

— Нет. «Орел»/«Федерация» — это как раз корабль третьего поколения. Такой же, как у Маска. Это конус, как у всех, все корабли третьего поколения, их спускаемые аппараты конусообразные, с повышенным аэродинамическим качеством, с увеличенным числом пассажиров. Все эти корабли могут быть использованы для облета орбиты Луны. Все они многоразовые. У всех у них повышенная грузоподъемность при использовании туда и обратно. Другое дело, что по всем расчетам эта «Федерация» появится в тот момент, когда МКС прекратит свою работу. Ей просто некуда будет летать.

— А каковы затраты на нее? Не получится так, что это будет «золотой» проект, который потом окажется никому не нужным?

— То, что он будет никому не нужен, я могу точно сказать. Затраты по плану 2015 года — около 60 миллиардов рублей. Но разработка нового корабля всегда намного дороже, чем изготовление старого. В десятки раз дороже может быть, чем серийный образец, уже спроектированный и сделанный.

— А что с проектом «Ангара»? Владимир Нестеров, занимавший в 2009–2014 годах пост генерального конструктора средств выведения легкого и тяжелого классов, написал книгу «Космический ракетный комплекс „Ангара“. История создания», в которой озвучил стоимость проекта — 112 миллиардов рублей, которые Россия уже потратила на него. При этом к настоящему времени ракета совершила всего два испытательных полета (в легкой и тяжелой версиях в 2014 году), хотя первый плановый пуск «Ангары» должен был произойти еще в 2005-м. На какой стадии сейчас находится проект, зачем он нужен и каковы его перспективы?

— «Роскосмос» сейчас затеял строительство большого количества новых ракет. Это «Союз-5», «Союз-6», «Союз-7», сверхтяжелая ракета, многоразовая ракета, которые, кроме «Союза-5», построены не будут, но деньги на них тратятся. Здесь «Роскосмос» почему-то не следит за мировыми тенденциями, иначе бы он знал, что ни одна из этих ракет просто не нужна, потому что мы можем практически все грузы запускать «Протоном» и «Союзом» и все грузы на 20 лет вперед уже расписаны по иностранным ракетам. А если расписаны по ракетам, то нам никаких не достается, потому что они все пошли к китайцам, к Маску, и в этой ситуации делать новые ракеты ну совершенно ни к чему.

С «Ангарой» — то же самое. Вот в 2014 году она полетела — и всё. В принципе, когда делается новая ракета, ее после успешных испытаний, а это три-четыре запуска, как можно быстрее нужно начинать продвигать на рынок. Нужно для чего работать? Чтобы деньги зарабатывать, а не просто для того, чтобы ракета была. А поскольку нет нагрузок, даже свои грузы по нашей программе предпочитают отправлять на старых ракетах, то с 2014 года ее не запускали. Такого никогда не было ни у кого. Нет полезных нагрузок!

«Орел»/«Федерация» — это как раз корабль третьего поколения. Такой же, как у Маска» Фото: © Виталий Белоусов, РИА «Новости»

— На фоне всего этого достижение компании Илона Маска особенно впечатляет, если вспомнить, что она основана в 2002 году. Как раз тогда «Роскосмос» отказался продать американцу две свои ракеты, заломив слишком высокую цену. На обратном пути в самолете Маск прикинул, за сколько можно сделать ракету самому, в теории. То есть Маск имел нулевой опыт конструирования ракет и космических кораблей, с нуля основал компанию и, несмотря на это, построил перспективный пилотируемый космический корабль быстрее, чем «Роскосмос». При этом последний начал разрабатывать «Федерацию» раньше, чем SpaceX — свой Crew Dragon. В чем, по-вашему, причина успеха Маска и неудач «Роскосмоса»?

— Если говорить об успехе SpaceX, то там есть две ключевые вещи, которые нетривиальны. Трудно было сообразить, но команда Маска догадалась.

Первая. Половина стоимости ракеты — это стоимость двигателей. Они не стали ставить современные двигатели с закрытой схемой, такие, как «стовосьмидесятые», а взяли простейшие двигатели, того же класса, того же типа, которые выводили еще первый спутник. Они, кстати, у нас сейчас на «Союзах» стоят. Это двигатель так называемой открытой схемы. Они просты, их относительно дешево разрабатывать, они дешевы в производстве, и при этом они надежны. Но технически они не эффективны, у них характеристики хуже. Но они посчитали и пришли к выводу, что лучше поставить много плохих с чисто технической точки зрения двигателей (так-то они прекрасно работают, ни один еще не отказал), чем современные, но очень дорогие. Благодаря этому резко снизилась стоимость ракеты Falcon 9.

Второе их решение тоже нетривиальное — о возвращении первой ступени. Мы же никогда такой вопрос не ставили, потому что боролись за максимальный груз для доставки на орбиту или на территорию потенциального противника, поэтому вытягивали все это на самом высоком уровне. Естественно, затраты топлива на посадку ступени снижают полезную нагрузку. А специалисты SpaceX посмотрели, что сейчас, когда идут коммерческие нагрузки, в большинстве случаев ракета оказывается недозагруженной. Поэтому можно ее дозаправить побольше и на этом дополнительном топливе посадить ступень обратно. А эта ступень — половина стоимости ракеты, следовательно, [получается] резкая экономия.

Вот, собственно, два главных решения, которые позволили SpaceX завоевать рынок. Они практически все имеющиеся на рынке спутники вывели, все запуски провели, и у них еще большой запас ракет остается. Они сейчас запускают свои спутники связи Starlink. У них их много и ракет — тоже. Они на самообеспечение перешли.

— И все-таки, у нас такая серьезная космическая школа, богатейшая практика освоения космического пространства по самым разным направлениям, почему мы не смогли создать такую же систему, и даже лучше?

— Я уже сказал, что у нас это полувоенная организация. То, что сказал руководитель, так и будет. Протестовать никто не станет, слишком рискованно, выгонят просто. Поэтому от уровня квалификации руководителя зависит техническое совершенство производимой техники. Если дана, скажем, глупая команда делать то, что не нужно или очень дорого, то эта команда будет выполнена. Так и происходит. Вот сейчас тратят деньги на сверхтяжелый ракета-носитель, забыв, что у нас были две попытки, обе неудачные, очевидно, решили в третий раз попробовать на грабли наступить.

— При этом в конце мая в эфире радио «Комсомольская правда» глава «Роскосмоса» заявил, что в корпорации начали работу по созданию космического корабля, который может стать наследником «Бурана».

— Он не знает, что такое «Буран», что это был за проект и чем он кончился. А с «Бураном» все было очень просто. Его делали 10 лет, и в процессе этой работы оказалось, что он настолько дорогой в разработке, что съел все космические мощности. В итоге «Буран» построили, «Энергию» построили, они даже летают, но денег не осталось на то, чтобы создать для них полезную нагрузку. Они не просто так создавались, чтобы был «Буран, чтобы была «Энергия», они делались для того, чтобы что-то возить. А если нечего возить, то они и не нужны. Они слетали по разу — и всё.

То же будет и сейчас, но я думаю, что до этого не дойдет. Если даже допустить такой вариант развития событий и они по указу президента сделают сверхтяжелый носитель, то с ним произойдет то же самое — все деньги пойдут на эту ракету, а что возить, даже в теории пока не существует. Руководство «Роскосмоса» не говорит, для чего им нужна эта ракета. Они так, в общем, руками разводят — чтобы на Луну летать. Чтобы на Луну летать и этот проект осваивать, нужны огромные деньги, гораздо большие, чем на ракету. А где их взять? Даже если отдадим весь бюджет России на это дело, все равно ничего не получится, потому что здесь важны не только деньги, здесь даже в большей степени важны технические возможности, кадры, профессионалы, заводы, производства, где все это надо делать. А руководство «Роскосмоса» этого не понимает или считает, что вот они сейчас пообещают, что все будет через 10 лет, а спрашивать уже будут с других. Как в известной истории про Насреддина и ишака.

Если говорить об успехе SpaceX, то там есть две ключевые вещи, которые нетривиальны. Трудно было сообразить, но команда Маска догадалась Фото: Zuma\TASS

— Еще в начале двухтысячных годов один из бывших создателей «Бурана» заявлял, что Россия утратила более 300 ключевых технологий, которые использовались при создании корабля. Но, наверное, их можно восстановить?

— Заново придется все делать, потому что НИИ и заводы не будут хранить чертежи, оснастку и так далее, это огромный объем. Если аппарат не летает, не производится, то все это списывается и уничтожается. Кооперация огромная была, тысячи предприятий, а сейчас все они занялись другими вопросами. Поэтому все придется делать сначала, с нуля. Если сейчас, например, кто-то захочет сделать «Сатурн-5», ничего не выйдет, нет таких фирм, которые все это производили, а их наследники забыли, как это делать. Электроника другая, все другое, все нужно по новой делать.

— А как обстоят дела с лунной программой? И Россия, и США делают громкие заявления, что уже разрабатываются соответствующие программы, а там, глядишь, и на Марс махнем. Чего в этом больше, желания или действительности?

— То, что Трамп говорит о запуске такого корабля к 2024 году, — это не реально. К 2028-му — реально. У американцев уже есть на выходе, построен сверхтяжелый носитель, и, по-моему, в следующем году должен состояться его первый запуск. У них есть корабль, который может летать к Луне и вокруг Луны, — Orion, совместно с Европой они сделали, и он уже был испытан. В следующем году тоже должен полететь. У них нет только посадочного модуля на Луну. Они сейчас объявили конкурс и готовы это дело финансировать. Они на несколько этапов это разделили и раскидывают сейчас заказы между фирмами. SpaceX тоже в этом конкурсе участвует.

Что касается наших усилий по Луне, то мы уже, наверное, лет 10 пытаемся запустить на Луну простенькую легкую автоматическую станцию. Это ни в коей мере не имеет отношения к пилотируемой программе, и она будет слабее, чем китайский зонд, луноход, который сейчас работает на обратной стороне Луны. С 1976 года мы не пускали к Луне ничего. Тоже все компетенции потеряны, и сейчас все планы сводятся прежде всего к тому, чтобы восстановить технологии посадки на Луну. Сделать по новой. В этом проблема.

По пилотируемому полету нужно ориентироваться на следующую вещь. Если пересчитать на современные деньги, то вся программа Apollo — шесть высадок на Луну — стоила 150 миллиардов долларов. Сейчас, если лететь на Луну, тем более строить там базу, то начинать нужно как минимум с такой же суммы, и даже больше, потому, что база потребует большего числа запусков. У нас же весь бюджет «Роскосмоса» — не на лунную программу, а на все вообще, включая оборонку, — около 3 миллиардов долларов. Вот делим 150 миллиардов на 3, и получается, что это 50 лет. А за 50 лет начинать проектирование не имеет никакого смысла, потому что за это время техника и технологии изменятся радикально.

— При этом с 2024 года у США нет четких планов на участие в проекте МКС. У NASA есть план создания окололунной орбитальной станции, и МКС им становится не особо интересна. Поэтому уже сейчас в США ходят разговоры о будущем выходе из проекта. Что в этом случае будет с МКС? Будем возить туда космических туристов?

— Соединенные Штаты сейчас находятся в состоянии концептуальной неопределенности. Дело в том, что если все-таки строить базу на Луне, то та лунная станция, которую они хотят делать, Gateway, не нужна для лунной базы. Она потребуется уже на следующем этапе, когда база уже существует, когда нужно разворачивать транспортную инфраструктуру. А строительство базы ни к чему, она опережает свое время. Тем не менее они хотят ее делать.

Что касается МКС, то у нас есть железная договоренность со всеми участниками работать до 2024 года, и все участники — а это США, Канада, Европа, Япония и мы — согласны с тем, что надо попытаться продлить ее работу до 2028–2030 года. Она всем нужна. И тем же Штатам, раз они заказывают у Boeing и SpaceX корабли и платят за них, нужно их эксплуатировать, а они нужны, в общем-то, только для МКС. Для Луны у них планируется Orion. То, что известно на сегодняшний день из неофициальных источников, — американцы собираются и делать параллельно лунную станцию, и продолжать работу на МКС. Президент Трамп — энтузиаст космонавтики, хотя в ней мало разбирается, зато будет поддерживать.

— А где в этой картине Китай, который очень сдержанно отреагировал на успех Маска? Каковы перспективы китайской тейкунавтики? Мы можем с ними кооперироваться или они нас от своих планов «отшивают»?

— Начну с конца: да, они не приветствуют сотрудничество с нами в больших масштабах. Они поддерживают с нами обычные научные контакты: семинары, совместные работы по дистанционному зондированию Земли и так далее — в общем, то же, что мы делаем, скажем, с Бразилией и другими странами.

Китайцы не обращают особого внимания на американский полет, потому что он их никак не касается, никак не затрагивает. Вот наши интересы он затрагивает. США прекратили закупки мест на наших «Союзах» и политически показали, что происходит в космосе реально, кто в космосе главный. А китайцы в следующем году планируют начать строительство своей орбитальной станции. Это будет примерно половина нашей станции «Мир», но с тем же функционалом. Они приглашают всех, любые страны посмотреть на возможности этой станции и предлагают всем поучаствовать в экспериментальных работах. То есть в гости приходите, но ни с кем они глубоко и тесно не сотрудничают, ни на кого они не рассчитывают, а надеются только на себя и никого в партнеры не зовут. А так, если кто захочет поработать на китайской станции — пожалуйста, они такую возможность обеспечат. Так, по крайней мере, они декларируют. Ну и в качестве перспективы они заявляют тоже лунную базу. Разумеется у них пока возможностей для этого меньше, чем у Соединенных Штатов, но побольше, чем у нас. Я уже говорил, у нас тренд отрицательный, а у всех остальных стран — положительный. У китайцев динамика заметна особенно сильно. Это новые ракеты-носители в большом количестве, в 2015 году правительство Китая дало команду развивать частный бизнес в космосе, и они это успешно выполняют, это направление у них тоже очень бурно развивается. У них уже работает лунная станция на обратной стороне Луны, это очень серьезное достижение, такого не было никогда. Они вот буквально сейчас, 23 июля, планируют запустить станцию к Марсу. В общем, они развиваются очень динамично. А у нас все идет по угасающей.

«Трамп действительно начал резко повышать финансирование военного космоса» Фото: Alex Brandon/AP/TASS

«С РОССИЕЙ БЕССМЫСЛЕННО ДОГОВАРИВАТЬСЯ О ВООРУЖЕНИЯХ»

— Китайцы сейчас говорят, что они активно развивают свою спутниковую сеть — конкурента GPS и нашему ГЛОНАСС.

— Да, они буквально на днях закончили ее развертывание. Да, их BeiDou это более мощная система, чем наш ГЛОНАСС.

— И каковы тогда перспективы ГЛОНАСС?

— Здесь принцип прост: чем больше спутников крутится, тем удобнее пользователю. Чипы китайцы сейчас делают, они будут принимать сигнал от любого спутника — от американского, от европейского, от нашего. Чем больше спутников, тем быстрее устройство выйдет на связь с каким-то из них и определит ваше положение. Это особенно важно в городах, потому что дома экранируют сигнал со спутников. Чем больше спутников, тем больше вероятности, что в нужный вам момент какой-то из них окажется над вами и окружающие дома не будут мешать.

И второй момент, все эти ГЛОНАСС, кроме европейской системы, — все военные. И, как военные системы, они должны строиться на принципе «если кто-то перекроет доступ к мировым аналогам систем, то хотя бы своя останется».

— Коль скоро вы затронули военную тему: Трамп постепенно выводит США из всех договоров с Россией. Что с перспективами вывода в космос оружия, в том числе ядерного?

— Нет, вывод оружия, тем более ядерного, в космос, нереален. Соединенные Штаты не собираются выводить оружие в космос. Не потому, что они такие мирные и пушистые, а потому, что это абсолютно неэффективный прием. Для того, чтобы сбить спутник, у американцев, китайцев и индийцев есть системы наземного базирования. Вот они эффективны. Боевые спутники крайне неэффективны, очень дороги и нарушают основной экономический принцип военных разработок: спутник, который собьет чужой спутник, будет дороже сбитого спутника. То есть разработчик боевого спутника теряет больше, чем атакуемая сторона. А наземные системы, а также морского и воздушного базирования, — эффективны, они развиваются.

Но дело в том, что эти вещи наш МИД не понимает и требует от американцев и других стран мирового сообщества заключить договор о неразмещении оружия в космосе. В образном выражении это звучит примерно так: надо заключить договор о том, что не надо ходить на руках. А поскольку МИД не понимает военно-технических аспектов космоса, то американцы вовсю используют его неграмотность для достижения своих собственных целей. Это дипломатические игры: когда одна сторона делает глупости, ее потенциальный противник их использует против нее.

Трамп действительно начал резко повышать финансирование военного космоса. Но военный космос — это не боевые системы, не ударные, как мы их называем, а те, которые повышают эффективность наземных войск. Это системы связи, разведки, навигации. Развитие здесь идет быстро. Американцы увеличили на соответствующие цели финансирование, создали Космические силы как более совершенную структуру, все это у них идет полным ходом.

Что касается соглашений о разоружении, то они уже давно вышли из договора по ПРО, вышли из договора по ракетам средней и малой дальности, и сейчас СНВ тоже под угрозой. Если его не продлят (а его вроде бы продлевать не собираются), то он тоже закончится. По этому направлению работает в основном политика, конгресс, ну и Трамп в целом придерживается того же мнения, что с Россией бессмысленно договариваться о вооружениях.

— Почему?

— Она не соблюдает их. Америка выходит из соглашений в строгом соответствии с той процедурой, которая в них предусмотрена. В любом договоре написано, что за какой-то установленный срок, за год или полгода, предупредите — и выходите. Никаких претензий в этом случае к вам быть не может, кроме разве что пропагандистской шумихи. А так юридически все четко. Россия же выходит не предупредив. Скажем, она подкинула американцам «большого поросенка» с Будапештским меморандумом.

— Каким образом?

— Будапештский меморандум, — это когда Россия и Соединенные Штаты выступили гарантами территориальной целостности Украины в обмен на то, что Украина передаст свое ядерное оружие России. Украинцы не горели желанием передавать нам ядерное оружие, но на этом настаивали американцы, настаивали мы и, чтобы успокоить украинцев, дали такие гарантии. Потом по известным причинам мы эти гарантии нарушили, а США подставили, потому что американцы ничего не смогли сделать в плане обеспечения своих гарантий. Американцы оказались в очень тяжелом положении, что такая мощная страна дает гарантии и не может их обеспечить. Такие вещи американцы не забывают никогда.

Поэтому конгресс при любом разговоре о соглашениях с Россией становится на дыбы и говорит: «Нет, не надо». Нет смысла. Если твой партнер по договору может в любой момент уйти из договора (а уйдет он в самой выгодной для себя ситуации), то тогда зачем с ним договариваться?

— Хорошо, а у нас «военный» космос в каком состоянии? Здесь мы американцам и китайцам не проигрываем?

— Ответ на этот вопрос находится исключительно в компетенции министерства обороны. Союз обеспокоенных ученых (США) на 31 марта этого года дает, в частности, следующие цифры. США — 1 327, Россия — 169, Китай — 363, другие страны — 807 спутников всех назначений. Из них США имеет 192 военных спутника. А наше минобороны недавно заявило, что у нас 160 работающих спутников, из них две трети (106) — военных.

При этом в таких случаях не говорят, какие из них работают по функционалу, а какие — нет. Эти цифры несколько больше реальных, потому что спутник считается действующим, если он подает сигналы (а он может подавать сигналы), но по назначению не работать.

— И последний вопрос. Космические технологии могут применяться на земле и стать одним из локомотивов развития всей нашей экономики? Об этом, в частности, говорил президент Путин — о цифровизации, космических технологиях. За этими словами что-то есть или это в большей степени риторика?

— Это старинный прием для тех, кто хочет получить деньги на космические исследования. Когда они не могут внятно объяснить, зачем они делают ту или иную космическую систему, то говорят, дескать, будем развивать технологии, которые потом будем применять на Земле в экономике и гражданской сфере. Но это крайне редкие случаи, буквально единичные, потому что там совершенно другие требования. Технологии, которые используются в космосе, крайне дорогие, они рассчитаны на экстремальные условия существования, не встречающиеся на Земле. Поэтому такие вещи декларируются каждый раз, но практически они не подтверждаются ничем.

В Америке с 1980-х годов пытаются как можно больше передавать таких технологий в экономику, но, во-первых, тратятся деньги NASA (они платят бизнесменам, чтобы они это взяли и использовали), а во-вторых, они бесплатно предоставляют патенты, информацию, помощь по внедрению этих технологий. А у нас — все секретно.