Айрат Терегулов: «Мы думаем о том, чтобы принять Минтимера Шаймиева в меджлис татарских мурз»

Айрат Терегулов

«СОБИРАЛ ЛЮДЕЙ ПО ТЕЛЕФОННОМУ СПРАВОЧНИКУ»

— Айрат Шарафутдинович, вашу организацию правильно назвать дворянским собранием?

— По-русски это звучит так, но есть еще одно название — меджлис татарских мурз РТ. Это общественная организация. Начали мы работать в 2003 году, пример взяли с мурз Уфы — они организовались чуть раньше. В свое время собрание мурз в Татарстане пытался создать писатель Амирхан Еники, но у него не получилось, он был пожилой человек. И я взял на себя задачу собрать людей.

— Каким образом это можно было сделать?

— На тот период я знал два рода мурз в Казани — это Терегуловы и Еникеевы. Сначала пошел в университет, на кафедру истории, попросил помочь. Мне там сказали, что мурз в Казани практически нет. Остались они только в Оренбурге. Я не поверил, конечно, и продолжил искать. Взял телефонный справочник, пошел на телефонную станцию, там взял справочник более полный и стал собирать людей.

— Просто звонили по телефону?

— Звонил и спрашивал, знают ли они историю рода. Ни один человек не отказался и не удивился, для чего это нужно. Так я собрал некий круг людей.

— К этому времени вы уже знали фамилии татарских мурз?

— Знал Терегуловых, Еникевых, Мамлеевых, Акчуриных, Карачуриных, Туляковых, моя мама была из этого рода. Люди стали приходить — писали автобиографии, приносили паспорта, свидетельства о рождении и самое главное, нужно было шежере — фамильное древо. Нам помогал историк Марсель Нигметзянов, у него богатый архив. Он иногда смотрел документы кандидатов и выносил вердикт: мурза или не мурза.

(Чтобы загрузить картинку, кликните по ней мышкой)

— А если фамильное древо утрачено? Мало кто его сохранил в советские годы.

— Если совсем корни утрачены — это уже не мурза. Принимаем мы так: с материнской стороны — это из рода мурз, но не мурза. А вот со стороны отца, если фамилию носит, — это уже мурза. Кстати, у нас есть и настоящие чингизиды — это род Чанышевых.

«В КАЗАНИ 26 РОДОВ МУРЗ»

— В российском дворянском собрании в Москве заседает геральдическая комиссия, которая выносит вердикт. А у вас?

— У нас есть комиссия, но она в Казани. Председатель комиссии — композитор Ренат Еникеев. Я тоже в этой комиссии. Прием ведет комиссия и совет старейшин — это один человек от каждого рода. Конечно, те, что кто живет за границей, они не приезжают. В Казани у нас 26 родов. Материалы у кандидатов собираю я сам, потом представляю комиссии.

— Всех принимаете?

— Нет, конечно, есть прецеденты, когда комиссия не принимает. Основная причина — утеря корней. Есть, когда и хитрят.

— Зачем? Ведь никакой реальной выгоды звание мурзы сейчас не приносит.

— Не знаю, зачем. Был такой случай, когда один человек сделал книгу с бархатной обложкой, вписал туда себя, сестру, еще кого-то. А в справке у него написано, что он из крестьян.

— Для чего это ему было нужно?

— Это человек хорошо известный, ездит за границу, а там к мурзам совсем иное отношение. В Казань как-то приезжал потомок Льва Толстого, Владимир, я с ним встречался и разговаривал, он подтвердил, что к потомственным дворянам за рубежом иное отношение.

— Сколько сейчас у вас в меджлисе мурз?

— 319 человек. 7 человек мы прияли без звания мурз, это были люди, которые нам активно помогали в работе. Они не мурзы, а просто члены нашего общества. Всего у нас присутствует 41 род, как я сказал, в Казани их 26. Есть у нас среди членов роды, живущие в Китае, Австралии, Канаде, много живут в странах СНГ. Приятно, что никто не усомнился в необходимости вступить к нам в дворянское собрание, подают документы, мы их рассматриваем, принимаем соискателя и выдаем свидетельство о дворянском достоинстве. У нас традиция: свидетельства вручаем торжественно, чтобы люди прочувствовали момент. Его важность.

«ЕКАТЕРИНА ВТОРАЯ ВЕРНУЛА НАМ ТИТУЛ»

— А где вы собираетесь?

— Последние 4 - 5 лет мы собираемся в галерее «Хазинэ». Слава Богу, к нам с уважением относится директор ГМИИ РТ Розалия Нургалеева.

— Звонить, пользуясь телефонным справочником, — это колоссальная работа. Почему вы на нее решились?

— Я с детства знал происхождение своего рода, знал своих предков. Знал, что сталось с моими родителями, что с ними делали при советской власти. Среди рода Терегуловых, в основном, люди интеллектуального труда, много врачей. Семья Терегуловых в родстве с Еникеевыми, но в свое время из-за давления властей, а это было при Петре Первом, они были вынуждены покинуть родные места. Купили землю в Башкирии и там обосновались. Был один мурза, у которого было два сына — Терегул и Еникей. От них пошли два наших рода. Петр Первый потом за непослушание отобрал у нас титул и сделал моих предков казенными крестьянами, земли отобрал. Но предки мои не стали унывать — они начали открывать школы и выпускать учителей для всей России. Они дали путевку в жизнь многим образованным людям. В правлении Екатерины Второй мои предки писали ей, просили справедливости. И императрица титул им вернула. А вот землю не вернула. Титулы она вернула не только нам, но и еще многим татарским родам. Она вернула татарам духовность. Сейчас наше дворянское собрание хочет увековечить память о визите Екатерины Второй в Казань, мы просим городские власти назвать в честь нее какой-нибудь скверик в городе. Пока сквер или садик подбирают, надеюсь, что все получится. Так вот ответ на ваш вопрос, почему я этим занялся: просто хочу восстановить утраченную память о родах, которые приносили большую пользу своей родине. Мы открыты для сотрудничества — сотрудничаем с министерством культуры РТ, с татарстанским отделением дворянского собрания.

— В Казани есть улица Терегулова....

— Да, это представитель нашего рода, первый профессор-татарин, я четыре года пробивал, чтобы его именем назвали эту улицу. Этот Терегулов был замечательный врач, спасший бессчетное количество жизней, у него множество трудов, но человек ушел из жизни, и его стали забывать. Правда, раз в три года врачам дают премию Терегулова.

— Как я понимаю, вы создавали дворянское собрание для того, чтобы увековечить память о родах?

— И чтобы снять негатив со звания мурзы. Много десятилетий внушали людям, что мурзы — это враги народа, угнетатели. Наше социальное происхождение многим потомкам мурз и мурзам осложняло жизнь. Мы же решили этот негатив снять. У нас есть в уставе пункт о том, что мы должны поддерживать дружбу со всеми народами, проживающими в России.

— Какой из ваших проектов можно было бы назвать одним из самых громких?

— Например, тот, что касается захоронения казанских ханов. В свое время при раскопках в Казанском кремле, возле башни Сююмбике нашли захоронение ханское — там были погребены два хана и род неизвестных, никто не знает, кто они. Захоронение относится к XV - XVI векам. Позже было решено построить там мавзолей и останки эти захоронить. Но много лет дело не двигалось с мертвой точки, а останки эти лежали в подвале института истории. Но нельзя же так относиться к праху людей! Мы начали действовать: написали письмо Минтимеру Шаймиеву, потом действующему президенту РТ Рустаму Минниханову. Писали о том, что идет откровенный саботаж. Дело было взято на контроль премьер-министром нашей республики Ильдаром Халиковым, сейчас есть положительная динамика — на строительство выделено 9 миллионов рублей, весной стройка возобновится. Минкульт РФ дал разрешение на строительство мавзолея в кремле.

— Вот это помещение на Карла Маркса, где мы сейчас с вами беседуем, оно принадлежит вашему дворянскому собранию?

— В свое время, при муфтии Гусмане-хазрате Исхакове, у нас была комната при муфтияте. Когда муфтия поменяли, нас оттуда выселили. Мы обратились к Минтимеру Шаймиеву, нам дали эту комнату, мы делим помещение с ТОЦом. А теперь этот особняк продали. Где будем работать — пока непонятно. Дом принадлежит комитету земельных и имущественных отношений. Аренду и за телефон мы не платили, комнату эту нам давали до поры до времени безвозмездно. А сейчас вот и телефон отключили. Пока неизвестно куда мы пойдем. Я написал два письма двум президентам — первому президенту РТ и ныне действующиму, ответа пока нет. Директор института океанологии при академии наук РФ, он из рода Терегуловых, но позже, из соображений безопасности, он взял фамилию Нигматуллин, он просил за нас, обращался во всемирный татарский конгресс, но ему было отказано. Он написал еще и президенту РТ, ему пришел ответ, что нам выделили комнату по улице Воровского, 17. Но эта комната уже кому-то отдана, и там идет ремонт, так что просьба академика Нигматуллина осталась без ответа.

«МЫ НЕ ОБРАЩАЕМ ВНИМАНИЯ НА ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ»

— Каков состав вашего дворянского собрания?

— У нас 96 процентов людей интеллектуального труда, в том числе 8 профессоров. У нас вышла книга «Татарские мурзы на службе Отечеству». Издание финансировал один мурза из Воронежа, а издавал институт истории, очень нам помог Рафаэль Хакимов. Хотелось бы отметить столетие войны 1914 года, но пока трудно планировать — вопрос с нашим помещением еще не решен. Телефона тоже здесь нет, а сделать нужно будет около 100 звонков.

— Как я поняла, к вам вступают люди не только из Татарстана...

— Отовсюду. Из Китая есть мурзы, они приезжали сюда на тысячелетие Казани, они скучают по родине. Есть из Австралии, Канады.

— Вероисповедание ваших членов — непременно ислам?

— Мы на это не обращаем внимания.

— То есть представители родов, которые крестились, тоже могут к вам вступить?

— Могут. Возможно, что у нас они есть, мы просто такие вопросы не задаем. Для нас важнее владение татарским языком.

— А уровень владения языком как вы определяете?

— В разговоре. У многих с этим трудности, люди учились в русских школах, я сам неважно владею татарским, только разговорным. Моя мама, например, окончила гимназию, она прекрасно владела татарским языком. Отец у меня окончил промышленное училище, был землемером, кадастровыми вопросами занимался. У меня род мурз и со стороны матери, и со стороны отца. Дед со стороны матери был священнослужителем. Потом мечеть отобрали, в ней сделали сельсовет, а в его доме была школа, моя мама там учила детей из этого села.

— Ваша семья пострадала во время репрессий?

— Пострадала, конечно. Отца арестовали в 1937 году, но отпустили, повезло. Были нужны такие специалисты, отцу предложили быть агрономом, он был первым агрономом в СССР. Пострадали у меня у деда два брата. Одному дали 5 лет, второму — 10. У меня есть документы, что они были реабилитированы, но что с ними, мы не знаем.

— А что связывает род Терегуловых и моабитские тетради Мусы Джалиля?

— Нигмат Терегулов, в мирное время он был адвокатом, в одном из лагерей для военнопленных встретился с Джалилем и начал вести с ним антифашистскую работу. У него оказались рукописи стихов Джалиля и Алиша. Когда группа Джалиля была раскрыта, Терегулов уцелел, но сменил 10 лагерей, был на волосок от смерти не один раз. Ему удалось бежать, и он попал в ряды французского сопротивления. Когда Нигмат вернулся на родину и прошел все «фильтры», его, к счастью, не арестовали. Но у него была тетрадь стихов! И хотя родственники его уговаривали этого не делать, в 1946 году он отнес рукопись в союз писателей РТ. Джалиль в то время еще считался предателем, поэтому Нигмата тут же арестовали, дали 10 лет, он умер в лагере, а в 1963 году был реабилитирован посмертно. Конечно, он мог бы никому не говорить про тетрадь, но дворянская честь ему это не позволила. Кстати, на фронте погибли 56 Терегуловых.

«ГОВОРИТЬ О РЕСТИТУЦИИ БЕСПОЛЕЗНО»

— Как сложилась ваша жизнь, как вы попали в Казань?

— В Казани я учился. Я окончил индустриально-педагогический техникум. На заводе ЭВМ проработал 23 года, занимался пректированием промышленных и гражданских объектов. Моя жена — врач, сейчас на пенсии, дочь и зять тоже врачи, две внучки. Дочка носит фамилию Терегуловых.

— Как ваше дворянское собрание относится к вопросу реституции?

— Трудно ответить... Мне кажется, об этом говорить сейчас бесполезно. И потом, это может привести к волнению в обществе. У нас есть потомки Юнусовых, Апанаевых, Аппаковых, Бурнаевых — есть мечети, простроенные их предками. Есть дома. Никто возвращения не просит.

— Вы монархист?

— У нас в стране есть президент, его я и признаю. Я ярый противник делить людей на тех, кто лучше, кто хуже. Не хочу войны, не выношу, когда говорят, что один народ лучше другого.

— А вот если бы был такой прецедент: человек из княжеского рода, принявший православие, но считающий себя татарином, как, например, представители рода Юсуповых, вы можете принять его в общество мурз?

— Если с документами все в порядке, вопросов нет. Ксению Юсупову, наверное, принять бы могли.

— А какие у вас отношения с татарстанским отделением российского дворянского собрания?

— Очень хорошие. Мы были приглашены для встречи с великой княгиней Марией Владимировной, она мне очень понравилась, мы встречались с ней в университете, она подарила нам свою фотографию.

— У вас никогда не было идеи принять в общество мурз за заслуги перед Отечеством, например, Минтимера Шаймиева? Сейчас ведь ему даровано потомственное дворянство.

— Да, у него есть орден святой Анны первой степени. У нас есть мысли по поводу Шаймиева, он был первым, кто помог нам получить помещение, теперь, когда ему даровано дворянство, мы будем заниматься этим вопросом, и, наверное, мы примем первого президента РТ в наше дворянское собрание.

— А ныне действующего президента?

— Ответ может дать только наш совет старейшин. Когда российское общество мурз, находящееся в Уфе, праздновало 20-летие, были учреждены специальные медали. Мы две такие медали передали в отдел наград, и нам сообщили, что они переданы и Шаймиеву, и Минниханову.