Геннадий Пронин, музей Васильева: «Костя сжигал работы, которые ему не нравились, мог печку ими растопить»

«ОН ИНТУИТИВНО ЧУВСТВОВАЛ СВОЮ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОСТЬ»

- Геннадий Васильевич, галерея Константина Васильева появилась в Казани в середине 90-х годов прошлого века. Не самое благополучное время было для культурных проектов. Как вам удалось ее открыть?

- Мы, друзья Константина Васильева, всю жизнь мечтали об этом. Скажу больше: когда он был еще жив, я ему говорил: «Вот стану генеральным секретарем ЦК КПСС, открою твой музей». Костя, конечно, ухмылялся, он любил такие приколы, но в то же время недооценивал себя. Он был скромный. Я ему как-то сказал: «Костя, ты же великий художник, ты же сейчас главный российский живописец». Он на меня руками замахал: «Ну что ты, таких, как я, половина Москвы». С одной стороны, он интуитивно чувствовал свой талант и исключительность, но с другой, – сам себе не верил. Но когда он погиб в 1976 году, у нас появилась закономерная идея, что надо сохранять его картины. Кости нет, кто теперь хозяин?

- В то время как делилась коллекция?

- Большая часть была в семье, в поселке Васильево, у матери и сестры. Но они тоже были в растерянности. В первую очередь задумались о посмертной выставке, мы сделали ее в Молодежном центре. Потом начали картины предлагать в музей ИЗО. Не брали. Мы с трудом, можно сказать, всучили им две картины, они их купили.

- Недорого, конечно?

- Да, за 250 - одну и за 350 рублей другую. Конечно, лучше бы было их сейчас назад забрать. Но тогда мы были счастливы, потому что государственный музей наконец-то взял картины Васильева. Это было признание. К сожалению, эти картины мало выставляются.

- А какой порядок цен сейчас на работы Васильева?

- Мы не пытались эти цены определить, ведь ни сестра, ни мы работы не продаем. Слышали, что в Москве одну картину продали за 60 тысяч долларов. Мы предполагаем, кто эти картины продает – это дети одного московского поэта.

«В КАЗАНИ У МЕНЯ БЫЛА САМАЯ КРУПНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ»

- Вы ведь тоже владелец большой коллекции картин Васильева?

- И я, и Олег Шорников, тоже друг юности Васильева. Мы собирали эти картины. И покупали, и получали в подарок, и на бартер. Мы Косте доставили чистые холсты, он нам давал картины. Холсты тогда было трудно достать. Всякое бывало. Но в результате в Казани я владел самой крупной коллекцией его картин.

- А сколько их в вашей личной коллекции?

- Около 50. Это не только живопись, но и графика.

- Коллекция, которая сейчас выставляется у вас в галерее, она ведь не принадлежит городу, она считается частной?

- Не совсем. Есть десяток картин, которые уже давно принадлежат городу. Это длинная история. В свое время, когда тяжело заболел Олег Шорников, и была нужна дорогостоящая операция, мы обратились к городским властям и уговорили купить 8 портретов композиторов. Эти деньги потратили на операцию. Олег поправился и до сих пор работает у нас в галерее. Все остальное пока – это частная коллекция.

Автопортрет. 1976. Константин Васильев (1942 - 1976)

- Какой коллекцией сейчас располагает галерея и будет располагать будущий музей Васильева?

- 160 работ. Грубо говоря, половина работ казанских и половина московских. Из Москвы сестра Константина Валентина привезла все работы до одной. Правда, на определенное время. Сейчас в Москве вообще нет коллекции.

- Это связано с проблемами московского музея Васильева?

- Да, чего там только не было – и скандалы, и пожары, и суды. На картины претендовал председатель московского клуба художника господин Доронин. Он решил отнять у сестры художника все картины на том основании, что они долго провисели в музее. И он решил, что это его собственность или собственность музея, он даже уволил сестру художника с должности директора. В результате трех судов картины были возвращены собственнику. Но владелица не стала выставлять их в старом музее и предпочла отдать нам. Не насовсем, но она поняла, что раз в Казани построили такой мощный музей, то спокойнее всего полотнам будет у нас.

«У НАС БУДЕТ ПЯТЬ ЗАЛОВ»

- Расскажите подробнее о новом музее.

- Работать мы будем, как и работаем сейчас, по обычному графику, с 10:00 до 18:00, кроме понедельника, который у музеев общий выходной. Залов будет пять, при желании можно развесить картины и в библиотеке, и в компьютерном зале. Сейчас исполняется наша мечта: мы можем разделить картины. Абстракционистские – в один зал, сюрреалистические – в другой. В двух больших залах будет живопись. Я пока остаюсь директором, но уже подыскиваю себе замену, меня утомляет хозяйственная деятельность. А мне хочется заниматься другим, например, надо же когда-то разобрать архивы Васильева, составить полный каталог его произведений. Они у меня все есть на фото, даже то, что пропало или уничтожено. Я же был, как Костя выражался, «лейб-фотограф при теле художника».

- А что входит в архив?

- Очень много рисунков. Эскизов. Потом из них появлялись картины, и мы можем проследить, как они возникали. Есть огромное количество фотографий. Я понимал значение Васильева для истории, еще будучи студентом КАИ, и много его снимал. Все пропавшие и уничтоженные картины есть у меня на фото.

- Уничтоженные?

- Сам Костя сжигал работы, которые ему не нравились, мог печку ими растопить. Это происходило, когда он переходил от одного направления к другому. Уничтожал, выбрасывал - то, что я успел взять, сохранилось. Дарил картин он много, любил дарить. На фото эти работы сохранились. Сейчас эти фото очень важны. Часто приходят люди, просят определись, подлинная картина Васильева у них в коллекции или нет. По фото можно узнать. Весь материал, который у меня в архиве, он очень может понадобиться будущим исследователям творчества Васильева.

Русалка. 1968. Константин Васильев (1942 - 1976)

- Музей предполагает вести какую-то искусствоведческую работу?

- Будет вести, да мы и сейчас ведем. Мы уже выпускаем вторую книгу о Васильеве, это воспоминания. У нас подготовлены еще несколько. К 70-летию вышел сборник искусствоведческих статей. Можно много еще чего делать, но директорская суета мне мешает.

- Штаты в музее будут увеличены?

- Надеемся, подали заявку. Пока у нас 7 человек. Но сейчас надо и больше смотрителей, и экскурсоводов.

«ЧТО-ТО ПОДАРИМ ГОРОДУ»

- Вы по-прежнему остаетесь владельцем своей части коллекции, как и сестра художника, и Олег Шорников?

- Я не хотел бы сейчас говорить на эту тему, этот вопрос решается. Во всяком случае, город будет владеть некоторым количеством картин. Это вопрос тонкий. До открытия музея еще есть время, возможно, созреем, что-то подарим городу. Пока это наша тайна.

- Как посещалась галерея Васильева, все-таки она не в центре располагалась?

- В год у нас бывало 5 тысяч посетителей в среднем. Сейчас, конечно, положение изменится. Мы думаем выйти на 30 - 50 тысяч посетителей в год. Место у музея очень удачное территориально.

- Понятно, что в 1970-е годы, когда в живописи было засилье соцреализма, Васильев был глотком свежего воздуха, там не было душащей идеологии. Но почему он сейчас интересен зрителю?

- Об интересе к Васильеву легко судить по интернету. Если вы попробуете набрать фамилии, скажем, Ильи Глазунова или Александра Шилова, то увидите, что там очень немного информации. А о Васильеве вы обнаружите такое количество ссылок, что вам недели не хватит, чтобы их прочитать. Причин интереса к нему много. Одна из главных – он своими картинами дает образец, как человек может реализовать себя. Большинству людей трудно определить место в жизни, кому-то трудно вписаться в общество, люди часто занимаются не тем, чем хотели бы. Возникает проблема самореализации. Васильев показывает реализованных людей, образцы настоящего героизма, смелости. Его герои многого добились в жизни. Причем добились не в бизнесе, не в карьере, а в проявлениях духовности. В этом смысле Васильев противостоит американскому идеалу человека успешного. Его герои – это люди, которые через многое прошли, но они умеют духовно трудиться.

- Увлечение Васильева Ницше и Вагнером, откуда это шло?

- У него было много увлечений, среди них были и Ницше, и Вагнер. Мы много что прошли. И нельзя сказать, что он был зациклен на чем-то одном. Ницше и Вагнер – это были одни из периодов. Идея Ницше о сверхчеловеке была у Васильева трансформирована. Его сверхчеловек – это тот, кто носит в душе Бога, творит и возвышает себя, духовно растет постоянно.

Константин Васильев

- Почему не сложился альянс Ильи Глазунова и Васильева? Ведь Глазунов хотел ему помочь?

- Они друг друга уважали. Костя считал, что Глазунов открыл русскую тему в живописи, сумел прорваться. Но художники, они никогда не дружат, у них у каждого свое.

- Гибель Васильева – это трагическая случайность или чья-то злая воля?

- Трагическая случайность. Они погибли вдвоем с другом, они спешили на электричку, и им нужно было перейти пути. Это было на станции Лагерная, она сортировочная, там ходят маневровые тепловозы. Было темно, поздний вечер, они хотели успеть, дергались то вперед, то назад. В конце концов, их сбило паровозом. Костю выступом ударило по голове, а его друга ударило в грудь, удары были сильные, их отбросило на несколько десятков метров. Это видели и машинист, и железнодорожница, которая стояла с флажком. Нам показывали потом это место. Никто их не толкал, так вот трагически все произошло.