Геннадий Гудков - экс-заместитель председателя комитета ГД по безопасности:

- Людям старшего поколения слово «полиция» до сих пор режет слух, что касается населения, оно потихонечку привыкает, но обидные прозвища, они как звучали, так и звучат, ничего нового не придумали. К сожалению, это так, все что раньше на жаргоне говорилось в отношении милиционеров, все то же самое говорится в отношении полицейских. Ни копами, ни фараонами их звать не стали, это говорит о том, что новых красок в языке сотрудники полиции не обрели.

За два года реформ изменилась зарплата, форма. После ухода Рашида Нургалиева они стали действовать чуточку (процентов на 10 - 12) покорректнее, профессиональнее. Но это очень незначительно. И, к сожалению, продолжается политизация МВД, я говорю это как человек, который знает ситуацию изнутри процесса. МВД все больше становится политическим органом, вовлекается в политическую борьбу: в слежки, различные проверки по политическим мотивам, с одной стороны профессиональное улучшение небольшое есть, это правда, с другой стороны, – политизация МВД, превращение в такой, пока еще не НКВД, но движение в этом направлении идет. Это, конечно, снижает профессиональный уровень, снижает степень преобразований в МВД.

Что касается доверия к полиции, то если изменения и есть, они носят непринципиальный, нереволюционный характер, если раньше милиции не доверяли 80 процентов, то сейчас 73 - 75 процентов, это все-таки очень мало. Не изжиты главные качества: непрофессионализм, коррупция (она продолжает процветать), не изжито вот это неуважительное отношение к людям, по-прежнему крайне сложно получить квалифицированную помощь, особенно в сложных случаях. Владимир Колокольцев лучше, чем Рашид Нургалиев, но все равно он не может вытянут МВД на такой профессиональный уровень, на котором находится полиция в любой европейской стране.

Главное, чего не хватает нашему МВД, это внешнего контроля. МВД как черт ладана боится этого. Поэтому нет никаких независимых общественных структур, отсутствует механизм парламентского контроля, отсутствует механизм публичной переаттестации, которая могла бы выполнять роль такого фильтра, например, если бы публичная переаттестация проходила на базе местных парламентов, вот тогда был бы толк. А раз этого нет, значит там будут процветать процессы, которые проконтролировать из центра невозможно, даже при желании. А так как сегодня политическая лояльность является очень важным фактором и инструментом в подборе кадров, то, естественно, говорить о жестких требованиях к тем людям, которые демонстрируют лояльность, крайне сложно. Любой начальник становится заложником обстоятельств и уже не может, даже если желает, требовать того, что должен требовать.

Кроме того, растет отрыв полиции от регионов, вертикаль МВД нарушает принципы федерализма, это тоже очень негативное явление, и я думаю, оно все дальше и дальше будет проявлять себя в этом отношении. Нельзя в федеративном государстве устраивать отдельные унитарные системы, это опасно. Особенно, если это связано с такими широкими функциями, как общественный контроль.

Рафаэль Хакимов - директор Института истории им. Марджани АН РТ, директор научных программ «Казанского центра федерализма и публичной политики», депутат Госсовета РТ:

- Не сказать, чтобы очень заметил разницу между полицией и милицией. К слову «полиция» я привык. Оно пришло с западной культуры, во всем мире работает полиция. Довольно легко это воспринимается.

Среди изменений, внесенных реформой, могу отметить большее внимание к составу полиции, если раньше набирали всех, кого хотели, то сегодня уже есть некая система контроля, отбора. Если так дальше продолжится, значит, коррупционность будет меньше. Это может вызвать кадровый голод, но иногда один человек может заменить пятерых.

Сталкиваться приходилось с полицией по работе. Они озабочены фундаментализмом в исламе, я могу помочь как эксперт, и поэтому работаю с ребятами. Они молодые, толковые, энергичные, занимаются аналитической работой. До недавнего времени такого отдела не было, сейчас создали, вернее, восстановили в связи с покушением на муфтия. В 1990-е годы были аналитические службы в ФСБ, потом, в нулевые, их ликвидировали.
Пока доверия к полиции нет. Но когда на тебя кто-то напал, у тебя нет другой системы защиты. Не будешь ведь как на диком западе в США вооружаться для самообороны. С одной стороны, есть недоверие, но с другой стороны, исчез ряд раздражителей. Например, могли без причины остановить на дороге, даже при мелких нарушениях, тут же выскакивал милиционер. Раньше только милиционер поднял палку, у тебя в голове сразу мысль: «Сколько дать?» Сейчас это не такое частое явление.

Нужен диалог между силовыми структурами и населением. В цивилизованных странах само общество следит за порядком, а полиция помогает.

Марат Галеев - депутат Госсовета РТ, председатель комитета по экономике, инвестициям и предпринимательству:

- Пока рано говорить об успешности реформы, нужно время. Милиция - это отголосок советского прошлого, функции меняются.

Привыкнуть к слову нетрудно. Только первые месяцы просилось слово «милиция». Это проблема целого поколения, должен пройти не год и не два. Это вопрос смены поколений.
Полицию обеспечили новой техникой. Ее нужно осваивать, квалифицированно использовать, небольшие сдвиги есть, но они могли бы быть и при милиции. Мозги ведь не заменишь сменой формы. Общество в целом не сильно меняется, несмотря на то, что изменилась социально-экономическая система. И милиция как часть общества тоже будет меняться небыстро.

Лично у меня негативных впечатлений от общения с полицией нет. Социологические опросы говорят, что большая часть населения стражам порядка не доверяет. Чтобы заслужить доверие, нужно упорно работать.

В республике полиция успешно раскрывает резонансные преступления, связанные с терактами и т.д. В то же время, к сожалению, повторялись инциденты, связанные с пытками в полиции, это говорит о глубине болезни.

Мухаммат Сабиров - экс-премьер министр РТ:

- Было достаточно времени, чтобы привыкнуть к слову «полиция», и я в этом особой сложности не вижу. Я особых перемен не вижу. Изменили форму, но не изменили содержание. Есть такая пословица «Хоть горшком назови, только в печку не ставь». По-татарски она звучит: «Мине чулмэк дисэн дэ, пичкэ тыкма».

Со многими общаюсь, есть недопонимание, а зачем это надо было, разве было плохо. Я считаю, что можно было обойтись вполне без реформы.

Когда я работал премьером, была милиция. В то время этот орган действительно служил своему народу. И народ к милиции, и милиция к народу относились лучше.

Александр Салагаев - заведующий кафедрой конфликтологии факультета социальных и гуманитарных технологий КГТУ:

- Название и форма поменялись. Но в работе полиции мало что изменилось. По наблюдениям, изменения в отрицательную сторону. Доверие падает к полиции. Это и грубость, несоблюдение закона о полиции. Например, последний случай с Анастасией Коноваловой, которая в суде показала, что двое в штатском выкрутили ей руки, пытались отобрать телефон. Оба – сотрудники полиции – не представились. Такие инциденты и характеризуют работу правоохранителей.

Я общаюсь со своими коллегами из Германии, так для них полицейский – друг. Это человек, который поможет найти выход из трудной ситуации, даст совет. Социологи опрашивали подростков германских и приехавших из России на постоянное место жительства, и опрашивали заключенных тюрем – немцев Поволжья и своих местных. Исследования показали, что даже в тюрьме немцы говорили, что полиция – это друзья. А наши иммигранты во всех случаях определяли правоохранителей как врагов. У них осталось отношение, сложившееся в российском обществе о полиции.

Общий настрой в России таков, что полицейских считают людьми, превозносящими себя над законом. Суд всегда будет на их стороне. Полицейские в тесном контакте со следственным управлением и судами – разделения властей на деле нет, поэтому складывается такая ситуация.

Причем беззаконие правоохранителей в России имеет периодичность. Например, в 1930 - 1950-е годы в милиции был беспредел – закон не соблюдали. В 1960-е начались судебные процессы против сотрудников НКВД. Никита Хрущев серьезно реформировал милицию, укрепил ее партийными кадрами. Ситуация изменилась – появились милиционеры дяди Степы. В 1990 - 2000 наблюдаем возвращение беззакония в ряды правоохранителей.

В 1987 году в Казани мы проводили по заказу МВД первое исследование о доверии населения органам внутренних дел. Тогда у населения доверие к милиции было высоким. Я думаю, сейчас гораздо ниже. Все же тогда не было коррупции. Милиционеров уважали за неподкупность, которая опиралась на идеологический фундамент. Установка шла с самого верха. Вспомним, Иосиф Сталин вообще не имел частной собственности – ходил в шинели, дачи государственные были. И все чиновники были такого же плана. Затем появилась коррупция в эшелонах власти, затронувшая МВД.

Понимаете, в США долго боролись с организованной преступностью и долго не могли ее побороть. Переломный момент настал тогда, когда взялись и избавились от коррупции в рядах полиции. У нас, если удастся победить коррупцию и беззаконие – это изменит всю нашу жизнь и отношение к полиции, к соблюдению закона. Неуважение к закону подпитывают сами полицейские, нарушающие законодательства.

Такая мера, как аттестация, имела не положительный, а вовсе обратный эффект. Самых честных выжили. Дело майора Алексея Дымовского и других, открыто заявивших о беззаконии в МВД, тому в пример.

Шамиль Агеев - председатель правления торгово-промышленной палаты РТ:

- Я вообще не знаю, зачем переименовали милицию в полицию, потому что милиция появилась после февральской революции, а революция – это народное.

Главное - усиление кадрового состава, привлечение ответственной молодежи и связь с населением.

Так быстро изменить всю систему нельзя, но тенденции позитивные есть. Уровень требований к кадрам повысился, это чувствуется. Я думаю в Татарстане достаточно хороший уровень доверия к полиции. Татарстанские правоохранительные органы независимо от названия работают эффективно. Сыщики работают хорошо. А недавние скандалы…ну это ведь жизнь идет.

Марат Бариев – генеральный секретарь Олимпийского комитета России, депутат Госдумы ФС РФ от РТ:

- Большой разницы между полицией и милицией я не заметил. Поменяли подход к кадровой политике, к набору персонала. Я думаю, это улучшит работу полиции, но для этого нужно время. Эффективность работы МВД повысит профессионализм кадров, доверие со стороны населения, для этого нужен профессионализм и строгое исполнение закона. Как бы критично мы не относились к работникам МВД, все равно мы обращаемся к ним, знаем, что можно туда обратиться, или говорим: "Куда же смотрит милиция?!" Есть понимание того, что полиция может принять некие меры. Случаи несоблюдения законов со стороны правоохранителей бьет по доверию со стороны граждан. К сожалению, таких случаев много. В целом, население ждет от полиции помощи в случае необходимости, и верит, что эта помощь придет.

Аттестация была, но больших изменений в кадровой политике, в профессионализме сотрудников полиции не было видно. Новый министр Колокольцев принципиально меняет систему кадров, через некоторое время мы увидим новое лицо полиции.

Александр Аввакумов - экс-заместитель начальника уголовного розыска МВД по РТ:

- Я думаю, что новое название привычным не стало, по крайней мере, для старшего поколения. Для нас милиция привычнее звучит. Слово другим смыслом наполнено. Мне кажется, что за два года реформ сменилась только вывеска, а все остальное – по-прежнему осталось. Народ полиции не верит, не только полиции – вообще никому. В Союзе ситуация другой была – люди верили, что за любое преступление наказание будет неотвратимым. Сегодня за счет денег уходят от ответственности.

Раньше не было такого расцвета коррупции. Все жили приблизительно одинаково бедно. Даже первые секретари райкомов и обкомов партии мало чем отличались, может быть, имели госдачи, машину, магазин. Но это не бросалось так в глаза: яхт и громадных коттеджей никто не имел.

Улучшить систему МВД нельзя без изменения сознания и психологии. Что-то сломалось в сознании. Думали, что увеличение зарплат повысит эффективность работы, изменит отношение к работе. Но этого не произошло, на мой взгляд. Все дело в отношении. Необязательно менять форму и название – все дело в нас.

Раньше в системе охраны правопорядка активную роль играл народ. Были дружины, отряды боевой комсомольской дружины. А сейчас полиция осталась один на один с преступностью. Сейчас в полиции могут работать дети тех, кто в свое время бегал по улицам. Соответственно, отношения у них к своим обязанностям иное.

Аттестация же всегда играет двоякую роль. Кого-то подчищают, убирают неугодных. В основном аттестация ударила по свободным вакансиям – их убрали. Если после аттестации ничего не меняется, значит, не тех сотрудников аттестовали. Подчеркиваю, менять необходимо сознание.

Сейчас любой сотрудник полиции боится совершить какую-нибудь ошибку. ОП «Дальний» так и витает в воздухе. Никто не хочет брать ответственность, никто не хочет рисковать. А работа оперативника всегда на грани фола. Всегда. Раз такое дело – бояться. Боятся одного, другого, третьего…

Компьютеризация полиции не решила вопроса громадного бумажного оборота. Люди продолжают писать отчеты на бумаге, затем переносят в компьютер. Много бумажной работы – не все выдерживают. Кто-то готов 20 районов пешком пройти, чем один лист бумаги заполнить.

Руслан Зиннатуллин - председатель регионального отделения партии «Яблоко» в Республике Татарстан»:

- К слову «полиция» я привык. Изменилась только форма, содержание осталось тем же.
Я знаю, что во время аттестации произошло сокращение, знаю, что были уволены сотрудники, у которых были конфликты с начальством. Одного сотрудника уволили с работы по той причине, что он ранее часто менял место работы, и у него был конфликт с руководством, других нареканий не было. Аттестацию он не прошел. Эта реформа позволила избавиться от нежелательных сотрудников.

Сам я сталкивался с работой полиции. Участковый незаконно удалил меня с участка, данный факт был подтвержден решением суда.

При Хохорине ситуация стала лучше, но кардинальных изменений нет. Как я понимаю, он наводит порядок и хочет избавиться от команды своего предшественника.

Борис Соболев - член ревизионной комиссии ТРО «Правое дело»:

- В работе системы МВД я никакой перемены не заметил, по крайней мере, к лучшему, несмотря на то, что были попытки. Полиция – это часть всей системы государства. Если вы всю систему не измените, часть этой системы работать не будет. Какие-то отдельные реформы не помогут изменить систему: мы тут залатаем, прорвет в другом месте.

Правоохранительные органы работают на конкретную власть с конкретными задачами. «Полиция» - слово не новое, оно означает, что полиция становится защитой народа, а не защитой власти, но я таких сдвигов не вижу.

Когда слышишь, «там украли миллиарды», «здесь украли миллиарды», это не добавляет доверия. Возможно, это следствие гласности и информационной открытости, так можно преподнести, но на самом деле, это говорит о том, что уже некуда деться. Люди, которые управляют этими миллиардами, находятся в числе власти, сами себя порочат.

Аттестация не помогла. Отбирать из тех, которые были? Не имеет смысла. У нас, конечно, не могли сделать, как в Грузии всех уволить и принять других, у нас масштабы совсем другие.

Полиция должна работать не по принципу «запрещать - не пущать», а по принципу «помогать и способствовать».

Игорь Шолохов - руководитель Казанского правозащитного центра:

- Изменения есть, определенно. В статусе полицейских, в денежном содержании, может быть, происходит более качественный отбор. Но прошлогодний случай в отделе полиции «Дальний» говорит о том, что репрессивные, карательные меры еще не изжиты. Есть еще такие проблемы с рудиментами, атавизмами советской карательной системы.

Аттестация была широко разрекламирована, и через горнило этой аттестации прошли все полицейские, которые сейчас находятся под стражей по делу ОП «Дальний», они прошли через эту аттестацию. Как показывают материалы дела, аттестация проходила практически вслепую, аттестовали заочно всех, не приглашали их, не видели. Она по сути была формальной и не оградила новую полицию от балласта, от тех, кто не должен был там работать.

Личного опыта общения у меня с полицией нет, я стараюсь избегать этого. Я недавно общался с министром внутренних дел Артемом Хохориным. Это человек исключительно интеллигентный, исключительно профессиональный. Он, к сожалению, не является лицом всей татарстанской полиции. Если бы все были такие, то не было бы никаких проблем между гражданами и сотрудниками правопорядка. Но не все такие. Есть те, кто пришел в полицию совсем для других целей. У которых совсем другая постановка планов на службу органов внутренних дел. От этого зависит, чем он будет заниматься. Либо он будет заниматься оказанием правоохранительных услуг, либо он будет обогащаться там, либо он будет стараться всеми силами сделать карьеру, не брезгуя ничем, в том числе незаконными действиями.

Необходима открытость, не надо замалчивать своих нарушений, не надо делать хорошую картинку, если попали в какую-то ситуацию. Сотрудники не боги, каждый может совершить правонарушение, не надо это замалчивать и делать вид, что это не требующая внимания ерундовая ситуация. Например, недавно на перекрестке Лобачевского и Карла Маркса сбили женщину. Они пишут, что это был не «наезд», а «касательное столкновение». Что это за ерунда? Для всех остальных это был бы «наезд». А здесь все шито-крыто, и претензий она не имеет. Это свежий и показательный случай.

Леонид Штейнберг – генеральный директор ООО «ТКФ «Кама Тракс»:

– Я как ветеран МВД привык к «милиции». Мне абсолютно не понятно, с какой целью потрачены миллиарды рублей на переименование. Никаких качественных изменений оно в себе не несет. Если этим переименованием хотели создать положительный образ работников правоохранительных органов, то это, по-моему, заход не с того конца. Вспомните фильмы 1960 - 1970-х годов о работе милиции. В них всегда указывали в финальных титрах консультанта, которым выступал, к примеру, генерал милиции. А сейчас фильмы о полиции штампуют, и где консультанты? Вот где надо искать инструменты для влияния на умы молодежи, а в фильмах ни романтики, ни защиты людей, ни помощи со стороны полиции не видно.

Я думаю, вопросы к реформе полиции идут оттого, что организационно она неправильно выстроена. Насоздавали каких-то структур, отделов… Раньше тоже были службы – охраны порядка и так далее, но все они координировались угрозыском. Когда я был первым заместителем начальника УВД, у меня один человек занимался координацией всей оперативной работы, а сейчас – десятки. И все друг за другом следят, и каждый сам за себя. Пусть мне в глаза скажут, что это не так.

Аттестация, если бы ее проводили по-настоящему, была бы не кампанейщиной, а большой серьезной работой на несколько лет, к которой, например, надо было бы привлечь ветеранов с их стажем и опытом. Вот в Белоруссии милиционеров уважают. А у нас все получилось как всегда.

А как сегодня людей тасуют: есть, допустим, начальник района, его раз - и переводят в другое место, разговор короткий. Настоящий начальник районной полиции – это человек, который проработал на территории как минимум 10 лет, который знаком и с населением, и с уголовным миром, и с теми, кто лояльно к органам относится, и с руководителями предприятий. Так было в советской милиции, в которой я служил, и горжусь этим!

Павел Евдокимов – генеральный директор группы инженерных компаний «Инжиниринг Плюс»:

- К счастью, я с полицией прямо не пересекался – возможно, это и не дало мне увидеть каких-то принципиальных изменений в действиях полицейских. Трудно все-таки выговорить это слово, на языке все равно вертится «милиция»… В целом ситуация с полицией выглядит лучше, только если сравнивать с лихими 1990-ми, а за два года и не могло, наверное, что-то реально поменяться. Срок короткий, а работа требуется комплексная, поскольку волшебных рецептов в таком деле быть не может. Не бывает так, что повысили зарплату, и с первого числа сотрудники стали работать по-другому.

Переименование само по себе ничего не значит – как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Нужно работать над законодательством так, чтобы, с одной стороны, развязать руки полиции, исключить ситуации, когда они ловят преступника, а следующая инстанция его отпускает, а с другой стороны, чтобы и граждане были защищены от полицейского произвола. Сейчас законодательство несовершенно, и часто бывает, что все знают о происходящем беззаконии, а сделать ничего не могут, поскольку соответствующих норм просто не прописано. Также надо по-прежнему разбираться с внутренней коррупцией и повышать престиж профессии. Нужно, чтобы школьники в нее поверили. Не секрет же, что в России воровские традиции сильны, лагерная романтика, оставшаяся еще со сталинских времен. Жить по закону у нас не модно – вот этот барьер и надо преодолевать.

Михаил Надеждин – директор юридической компании «Надеждин и партнеры»:

– К слову «полиция» я так и не привык, но движение в русле реформы мне заметно. Во-первых, ведомство стало более открытым, во-вторых, появилась ответственность руководителей за действия своих подчиненных. Сама цель, поставленная президентом, а именно – служение полиции обществу, – на мой взгляд, тоже стала ближе к реальности. И доверие общества полиции постепенно растет. Об этом свидетельствует хотя бы последний случай, трагедия с Василисой. Впервые население, волонтеры, работали рука об руку с полицейскими – это ли не показатель действия реформы? И хотя впоследствии были и негативные отзывы о работе полиции в период поисков, но нельзя не признать, что 10 лет назад о таком взаимодействии не могло быть и речи. Даже если на глазах обывателя кого-то убивали, он не знал, что делать и куда пойти – знал только, что в милицию идти нельзя. Поэтому сегодня, может быть, люди еще не осознают перемен, многое воспринимают на эмоциях, но движение есть.

Конечно, и сделать еще нужно многое. В первую очередь это касается менталитета нашего народа, который по-прежнему разграничивает себя и власть, себя и полицию. Но ведь сотрудники правоохранительных органов не с Марса прилетели, они – плоть от плоти народа.

Сам я по роду деятельности часто сталкиваюсь с полицией, и в профессиональной деятельности также отмечаю улучшение ситуации. Мое взаимодействие с полицией как юриста облегчилось и упорядочилось настолько, что по сравнению с реалиями 10летней давности обстоятельства разнятся как черное и белое. Думаю, процесс будет развиваться и впредь, не все сразу.

Сергей Валишев – директор службы такси «5 девяток»:

– Ничего, на мой взгляд, в работе полиции не изменилось за время реформы. Я несколько раз вынужден был обращаться в полицию, по нескольким делам. Приоритеты у них те же, что и прежде, в бытность милицией – снять с себя обязательства, не заводить дела. Хотя «движение» в моих случаях было – были откаты. Сами полицейские сферу деятельности такси, например, никак не контролируют, хотя обязаны.

Аттестация, конечно, имела смысл. Эта игра была затеяна для того, чтобы отсеять неудобных людей, а вовсе не собрать профессионалов. Насколько я в курсе, земляков никто не отсеивал. Но условия работы полицейских благодаря реформе только ухудшились – штат сократился, работы стало больше, вот и все.

Олег Колесников – генеральный директор ООО «Камское долговое агентство»:

– Я сам бывший сотрудник милиции, поэтому к новому названию привыкнуть непросто. Скажем так, оно закрепилось наполовину. Изменения же в образе действий полиции в последнее время действительно заметны, так же, как и во внутреннем регламенте работы. Зарплата выросла, престиж ведомства растет. Видно, что застой, который чувствовался в прошлом 10-летии, имеет тенденцию к уменьшению.

Что касается повышения доверия общества правоохранительным органам – тут тоже результаты 50 на 50, отношение населения неоднозначно. По телевизору и в прессе освещается много коррупционных дел, связанных с работой полиции, но в этом тоже можно увидеть положительный результат – значит, сковырнули какие-то нарывы, болезни структуры обнаружились, их можно лечить. Хотелось бы, конечно, чтобы реформа протекала быстрее.

Из конкретных положительных тенденций могу отметить очевидные шаги к прозрачности работы. К примеру, сейчас человеку при обращении в полицию дают уведомление, можно проследить за ходом дела. Конечно, это не исчерпывающий фактор, по многим обращениям люди по-прежнему получают отказы, открытости в ведении дел хотя и стало больше, но пока недостаточно. Мешает неизжитая палочная система. По-прежнему плановый режим вынуждает полицейских работать не из расчета на эффективность, а с оглядкой на регламент. Он должен закрыть столько-то дел, и за «висяки» никто его благодарить не будет. Поэтому сотрудник вынужден заминать трудные, малоперспективные дела, чтобы план выглядел красиво. И наоборот, преступлениям, которые можно было бы пресечь в зачатке – например, экономическим, – дают совершиться, чтобы укрепить доказательную базу, поскольку раскрыть и осудить за преступление, доведенное до конца, проще.

Владислав Гаврилов – генеральный директор ЗАО «КАМАЗжилбыт»:

– К слову-то я привык, хотелось бы еще каких-то изменений… Хотя, вообще-то, и некоторые преобразования уже заметны. По отношению к населению полиция стала более корректна, появилось уважение к правам граждан. Соответственно, и доверие к полицейским насколько-то возросло. Наверное, аттестация сотрудников уменьшила в рядах полиции процент тех, кто пришел в органы не по зову сердца.

Что требуется развивать – это открытость по отношению к гражданам. Политика работы должна декларироваться откровеннее, чтобы люди не боялись идти в полицию. Сегодня остается боязнь того, что в каких-то моментах полицейские не смогут обеспечить безопасность гражданина. И у самих сотрудников слишком мало рычагов управления. В рамках демократизации отношений мы лишаем полицейских прав, они сами становятся незащищены законодательно. Полицейского у нас могут оскорбить, даже проявить агрессию. В США любая попытка противостоять законным требованиям полицейского влечет за собой применение им оружия – может быть, это и правильно. Я не говорю, что полицейский должен стрелять на поражение, но какие-то права и гарантии у него в таких ситуациях должны быть.

Раис Гайнутдинов - политолог, К(П)ФУ:

- Я думаю, что изменения со знаком плюс для меня как обывателя, человека страны, не произошли. Если еще учесть, что на переименование, на звездочки, на что-то еще потратили более 1 миллиарда рублей, то понятно, что экономически это нецелесообразное решение, так тратить деньги налогоплательщиков.

Все-таки возвращение к этимологии, к слову «полиция» связано с попыткой подражания царскому самодержавию и Западу. Милиция зародилась в годы советской власти. Название имело авторитет, образно говоря. Со словом «милиция» воспитано не одно поколение людей. Переименование – это некая прихоть – не в интересах народа России.
Это равносильно решению перевести часы в стране, хотя соцопросы говорили, что население от такой меры не в восторге. Или переход на энергосберегающие лампы. Раньше за лампочку простой человек платил, допустим, 14 рублей, теперь – 140 рублей. Это простому человеку нужно? Дмитрий Медведев заявил, что мнение населения необходимо отслеживать и учитывать.

Лаврентий Сичинава - адвокат:

- Абсолютно ничего не изменилось, кроме названия. Ведь когда произошел инцидент в ОП «Дальний», они уже были полицией.

Не мне решать, как улучшить работу МВД, но думаю, что основную массу полицейских, которые сегодня работают, надо уволить. А подбор кадров сделать на конкурсной основе, чтобы конкурс на одно место был до 10 человек. А не так как сейчас – пришел человек, на него посмотрели и приняли. Никто ж никого не проверяет! В любом случае все это носит формальный подход.

Все 100 процентов населения никогда полностью правоохранительным органам не доверяло, вы это не хуже меня знаете. Возрастание доверия находится в прямой зависимости от того, как себя ведет сотрудник правоохранительных органов. Говорить о том, что у нас работа правоохранительных органов улучшилась из-за того, что их полицейскими назвали, я бы не стал. Я не буду говорить, что все там плохие. Там есть очень достойные люди, квалифицированные профессионалы, которые любят свое дело, но их очень мало. Но у большинства из них поверхностное отношение к гражданам. Могут отфутболить человека, заволокитить дело. Я с моим клиентом полтора года не могу добиться возбуждения уголовного дела по тому же отделу милиции «Дальний», хотя все основания для этого есть. Бесполезно! Приходишь к начальнику следственного отдела, а она даже не знает, где у нее материал находится. И таких примеров очень много. Поэтому говорить о высоком профессионализме не приходится, а с равнодушием сталкиваемся каждый день.

Алихан Хашиев - генеральный директор ООО «Стиль», руководитель ассоциации предприятий малого и среднего бизнеса РТ в южном регионе Татарстана:

- Я не вижу изменений. Аттестация, мне кажется, была условная. По крайней мере, люди те же везде. Если посмотреть по опросам, то видно, что доверие населения к полиции очень низкое. Нужно очень много времени, чтобы мнение людей поменялось. От изменения названия ничего не изменится. Нужно суть менять.

Владимир Иванов - гендиректор ООО «Бизнес-Центр»:

- Для меня, что милиция, что полиция – все одно. Слово привычное, им пользуется весь мир. Я заметил, что выросла зарплата у сотрудников полиции, произошло техническое перевооружение. Я вижу эти крутые джипы, мерседесы, BMW, на которых ездят полицейские чины. Особенно в Казани, Москве.

Менять надо всю систему управления Российской Федерации. Пока уголовные дела заводятся по звонкам больших людей, без звонка они не заводятся, хотя все общество про них говорит. Пока «дядя» не скажет, что надо этих прижучить, не начинают работать. Система работы по предупреждению. Пока не будет понятия, что все перед законом равны, начиная от простого гражданина, заканчивая президентом, ничего в работе правоохранительных органов не изменится.

Судя по опросам ВЦИОМ и "Левада-Центр", меньше половины населения доверяют полиции. Если я, идя по улице, вижу полицейских, перехожу на другую сторону улицы. Проверяют прописку, документы, когда, куда приехал и т.д. В других странах я не избегаю стражей порядка.

Радик Гафуров – президент ассоциации мусульман предпринимателей РТ:

- К слову «полиция» население привыкло. Лет через 20 вообще вспоминать не будут, что когда-то эта структура называлась милицией. Никто же не вспоминает, что раньше полиция была жандармерией.

За эти два года, действительное, многое изменилось, но, к сожалению, не в лучшую сторону. Много профессионалов старой школы ушло. Людей советского поколения все меньше и меньше.

Чтобы повысить эффективность полиции, необходимо сделать так, чтобы в этих органах работала лучшая часть общества. Чтобы у этих людей был внутренний стержень.
В целом, условия работы в полиции улучшились, поскольку им подняли доходы.
Безусловно, престижнее быть полицейским, а не милиционером. Голливудский полицейский разрекламирован, а наш милиционер… В данном случае, наверное, замешаны маркетинговые ходы.

С полицейскими я сталкивался несколько раз, и каждый раз это был негативный опыт. В Ульяновске напали на моего брата, была стрельба. Полиция установила личность нападавшего, однако не задержала этого человека. Это было для меня шоком – какие непрофессиональные и трусливые люди работают в полиции!

Другой случай – одна из моих фирм, имеющая оборот миллиард, разорилась из-за проверок полиции. После они как ни в чем не бывало, заявили: «Извините, у вас ничего плохого не было». Однако остался ущерб в 100 миллионов рублей.

Образ полиции – не самый лучший, считаю, что над этим нужно работать. Если говорить о полицейских советского времени и сегодняшних, то это небо и земля. В советское время, если полицейский что-то сделал не так, гражданин мог написать заявление, и всем бы попало как следует. А сегодня – полицейские участвуют в разных не очень приятных делах. Молодые идут в полицейские с целью иметь хоть какую-то власть.

Вадим Курсенко - руководитель клиники «Биоклиник»:

- Я, честно говоря, сам частенько ловлю себя на том, что полицию по-прежнему продолжаю называть милицией.

Считаю, что изменения в работе полиции произошли в том, что она проникла во все сферы жизни - контролирует образование, здравоохранение, науку. Роль СКР, прокуратуры, полиции в государстве серьезно увеличилась. Меньше становится воровства в госучреждениях.

Я сталкивался с работой полиции - могу отметить высокий профессионализм следователей, которые работали со мной, когда я был подозреваемым по делу в незаконной деятельности. Разобравшись в тонкостях правового регулирования сферы регенеративной медицины и опросив всех моих пациентов со всей России в полиции и СКР ко мне отнеслись с уважением. Особенно отмечу следователя Галиуллина И.Х. и оперуполномоченного Шакирова Д.Н.

Во всяком случае у меня сложилось впечатление, что там работают профессионалы своего дела. По резонансным преступлениям быстро срабатывают. Считаю, что по последнему страшному преступлению в Челнах, связанному с похищением и убийством девочки, когда и свидетелей преступления практически не было, полиция быстро раскрыла дело.
Что касается доверия к полиции, у каждого свой взгляд. Лично у меня доверие к полиции есть.

Чтобы эффективность работы системы МВД повысилась необходим общественный контроль за ее работой. Она должна быть совершенно прозрачной. Необходимо выявлять и пресекать те факты, когда полицию используют в конкурентной борьбе друг с другом экономические или политизированные группировки. Нужно создавать на местах какие-то общества контроля из числа правозащитников, которые могли бы зайти в изолятор, поговорить с заключенными, опросить каких-то подозреваемых в преступлениях, как к ним относятся? Возможно это и есть в общественной палате при президенте РТ, но тогда эту работу следует усилить.

Айрат Тагиров - владелец пляжа Sundali, event-агентства «Правила Праздника», клуба Disco Silent:

- Я называю полицию милицией в половине случаев, как-то 50 на 50 пока получается, старое название из лексикона еще не ушло.

Я, честно говоря, не вижу больших изменений в деятельности полиции. Да и не могло измениться ничего просто после замены названия. Грубо говоря, просто денег вбухали в переименование, и кто-то заработал на этом неплохо. Смысла переименовывать милицию в полицию никакого не была. Суть не поменялась, форма содержания не поменяет. Работают как они? Если у них есть какой-то интерес, какая-то мотивация, они работают. Если таковой нет, результата не будет, лично я так могу охарактеризовать работу полиции. У меня было два случая, когда я сталкивался с работой полицейских. Первый случай - это когда в Казани машина совершила на меня преднамеренный наезд и у меня была повреждена нога. Никаких шевелений со стороны полиции не было, хотя случай этот считается достаточно серьезным - нанесения вреда здоровья средней тяжести. Можно было шевельнутся и найти тех, кто это сделал. Но за год ничего не сделали. Второй случай произошел недавно - в декабре у меня украли кошелек, когда я с ребенком в Playday с ребенком играл. Я и похитительницу, честно говоря, толком и не запомнил, даже описать ее толком не смог. Тогда 10 тысяч украли. С одной стороны, я понимал, что искать никто не будет, никто и не найдет, но просто для порядка взял и написал заявление в полицию, потому что думал, что все равно какие-то другие эпизоды преступлений за преступницей где-то всплывут. И какого же было мое удивление, когда я узнал, что ее поймали. Но интересно, что когда ее поймали, он была в ориентировке как неустановленное лицо, а в моем случае были известны все ее данные - имя, фамилия, адрес места жительства... Я был просто в шоке. О возврате похищенного денег, конечно же речи не шло, там такая семейка...

Понятно, что полиция - это последняя инстанция, и по-любому, человек побежит туда, когда припрет, но я все-таки считаю, что пока у людей доверия к полиции нет. Поэтому если есть возможность не связываться с полицией, лучше не связываться, чтобы Бог берег от общения с ней.

Дмитрий Калачев - совладелец сети магазинов товаров для дома «Впрок»:

- Я их, если честно, до сих пор ментами называю. Как их еще называть-то - полицаями что ли? Я не считаю слово "мент" ругательством.

Я в своей жизни сталкиваюсь только с сотрудниками ГИБДД. Мне, слава Богу, не доводится связываться ни с криминальной полицией, ни с кем-то еще из этого ряда, но то, что в ГИБДД стало больше порядка - это факт. Стали реже останавливать, не пытаются инкриминировать нарушения, как это было раньше. Считаю, что в этом плане ГИБДД стало работать более профессионально. Взяток уже не вымогают. Позитивные изменения есть, одним словом.

Доверие к полиции, считаю есть. Во-первых, потому что раньше можно было выбрать между полицией и бандитами, сейчас осталась только полиция. Бандитов не осталось. В случае любой неприятности люди все равно бегут в полицию. Хотя все понимают, что полиция не будет уделять слишком много внимания твоим проблемам. Грубо говоря, украденный у тебя телефон искать никто не будет, но если где-то случается серьезное преступление, то, скорее всего, меры будут приняты достаточно эффективные. Громкие дела расследуются, бандитов ловят, сажают.

У нас же сеть магазинов, и мы сталкиваемся с тем, что часто ловим мелких воришек и сдаем их, соответственно, в полицию, и видим, что в этих случаях работа полиции не очень эффективна - уголовное дело на мелкого вора не заведешь, а с административным делом им не хочется возиться. Здесь есть определенные проблемы.

Алексей Козин – индивидуальный предприниматель, представитель фан-движения ФК «КАМАЗ»:

- В принципе я уже привык к слову полиция, оговорок уже не совершаю, но называю их английский манер - рolice.

Что изменилось в работе за полиции за два года? Да, по-моему, ничего особо не изменилось. Могу отметить, что у полиции теперь более связаными стали руки. В разговорах приходилось слышать от некоторых из их представителей, что мол, в прежние времена мы особо не сюсюкались с задержанными, а сейчас вот приходится сюсюкаться.... Я не знаю, как они себя ведут с откровенным криминалом, но с обычными гражданами теперь ведут себя, я бы сказал так, более правильно.

Доверия и раньше особого к полиции не было, не появилось его и сейчас, мне так кажется. На изменения системы нужен какой-то временной лаг - сначала провести реформы, а потом еще их через свое сознание пропустить. Хотя, конечно, обвинять всех полицейских во всех смертных грехах неправильно.

То, что им подняли денежное содержание это, безусловно, правильный шаг, но опять же, если на 30 - 35 тысяч в провинции можно прожить, то в столице на эти средства не проживешь. И я знаю, что в той же Москве полицейские под прикрытием своих погон просто занимаются бизнесом. Условно говоря, в отделе числятся 10 человек. 8 из них занимаются бизнесом и скидываются по две-три тысячи долларов в месяц, которые получают двое оставшихся, которые, грубо говоря, за остальных все и отрабатывают. Они ведут всю бумажную работу и занимаются работой и за «того парня».

Если полицейский захочет служить честно, то ему зарплаты хватит, в принципе, чтобы более или менее нормально жить, но если он изначально в полицию идет, чтобы «крышевать», то ничего не получится. И над полицией должен быть какой-то общественный контроль.