«Сладковский попросил меня удалиться в грубой форме»

Вахитовский суд продолжил рассмотрение трех исков бывших сотрудников Александра Сладковского

БЕССТРАШНАЯ ТРОЙКА

Судья Рамис Бурганов, продолжая рассматривать иск трех бывших сотрудников ГСО против маэстро Сладковского, стал участником драматического действа, более часа продолжавшегося вчера в Вахитовском районном суде Казани.

Напомним, что три экс-сотрудника государственного симфонического оркестра РТ – виолончелист Андрей Каминский, его дочь Елизавета Каминская и помощник Адель Закиров – еще в июне подали иск о взыскании неполученной премии за май, не из-за самих денег, а из-за принципа. Тем более сумма в 27 тыс. 350 рублей, по мнению самих музыкантов, большой не была (в итоге общая сумма исков составила 82 тыс. 50 рублей). Старт судебному разбирательству был положен спустя три месяца после подачи искового заявления - 11 сентября.

Не та служебная записка не тому человеку, подписанная не тем лицом и не тем числом – примерно с таких претензий начинались все три судебных иска. В ходе судебного заседания то и дело звучали слова «с большим пафосом», «как всегда», «меня очень грубо попросили», «Сладковский послал меня ко всем чертям» и многие другие.

Юрист истцов Николай Мильченко

Отметим, что месячную премию не получили не только трое вышеназванных пострадавших, во всяком случае, так утверждают истцы. Просто, по словам юриста истцов Николая Мильченко, его подопечные оказались смелее остальных.

«ЧЕЛОВЕК УШЕЛ, БРОСИВ ОРКЕСТР НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ»

Первым слушался иск экс-помощника виолончелиста Аделя Закирова (в данный момент является концертмейстером оркестра La Primavera), за один день уволенного по собственному желанию после того, как ушел с должности его учитель и непосредственный руководитель Андрей Каминский. Весь спор свелся к разбору бюрократических нюансов. Разговор велся в основном между двумя юристами и судьей. Самого Александра Сладковского, уже по традиции, на судебных разбирательствах не было.

Помощник виолончелиста Адель Закиров

Долго и внимательно судья слушал, как служебную записку о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей Закирова подписал концертмейстер оркестра Емельянов, что, с точки зрения юриста истца Мильченко, изначально явилось вопиющим правонарушением. «Согласно приказу, подобное заявление мог подписать генеральный директор или непосредственный руководитель, кем Емельянов для Закирова не являлся. Более того, Емельянов не являлся специалистом по виолончели, а подписал служебку», - отметил Мильченко. Сам Закиров объяснил суду, что долго пытался найти общий язык со Сладковским, но так и не смог. «Он даже не захотел слушать и попросил меня удалиться в грубой форме. Не буду приводить здесь все выражения, но я был послан на все четыре стороны», - сообщил истец. В ходе дела для самого истца выяснились интересные детали. Так, юрист государственного оркестра Марина Стенина (заметим, юрист новый, на прошлом заседании присутствовал Денис Смольянинов) рассказала суду, как молодого человека звали на работу назад, как уговаривали остаться, но тот не вернулся, хотя при этом три месяца был безработным. А сам факт увольнения Стенина прокомментировала следующим образом: «Человек ушел, бросив оркестр перед двумя выступлениями, на произвол судьбы, подведя тем самым чуть ли не президента Татарстана».

Самого Каминского, как и его беременную дочь Лизу, в ГСО обвинили в прогулах в те дни, когда он являлся членом комиссии государственной консерватории. «Все прекрасно знали о моей работе, так как официально в государственном оркестре я работал лишь на полставки, – эмоционально сообщил Каминский. - Хотя, сами понимаете, я не мог сыграть лишь половину партии, я играл все и проводил все время на репетициях. В итоге, когда я вернулся из комиссии, мне в грубой форме предложили написать заявление по собственному желанию». Дочь же Каминского, по ее словам, сначала предупредили о том, что она отстраненна от игры на фестивале, а потом ознакомили со служебной запиской о прогуле. «Затем мне дали холодный класс, я ушла на сохранение, а когда вернулась, меня сразу начали прослушивать и сделали вывод о профнепригодности», - заявила Каминская. Юрист ГСО (кстати, заметно нервничавшая) пояснила, что все эти случаи являются нарушением трудового распорядка, а поэтому их и лишили премии.

Судья, выслушав всех троих истцов, решил, что доказательной базы не хватает, и затребовал документы, в частности, заявление об увольнении, акты, служебные записки, а также попросив в качестве свидетелей поприсутствовать на судебном заседании концертмейстера Емельянова и Илсура Айнатулова (также, как и Каминского, присутствующего на комиссии государственного консерватории, но не уволенного и премию получившего), перенес дело на 8 октября.

Елизавета Каминская

ПРЕЦЕДЕНТ И ГЛОБАЛЬНАЯ ЗАДАЧА

Свой комментарий по этому делу художественный руководитель ГСО Александр Сладковский, находящийся в Москве, передал корреспонденту «БИЗНЕС Online» через своего пресс-секретаря Наталью Лукину. «При приеме на работу этим трем музыкантам были созданы все условия: была увеличена зарплата, закуплены дорогие инструменты, поэтому художественный руководитель вправе требовать профессиональное и ответственное отношение к работе, - сообщил Сладковский. - Поскольку задача перед оркестром стоит глобальная, все должно работать на эту цель. Уход Каминского и Закирова накануне двух важных фестивалей поставили под угрозу профессиональную репутацию и авторитет оркестра. Что касается Каминской, то по итогам прослушивания она признана профнепригодной». Лукина отметила, что художественный руководитель оркестра считает делом принципа доказать свою правоту, так как сотрудники обязаны соблюдать свои профессиональные обязанности. «Если же решение будет не в пользу ГСО, то будет создан прецедент, что люди могут не ходить на работу и срывать важные мероприятия», - передала мнение Сладковского Лукина. Она также дала понять, что если суд удовлетворит иски музыкантов (в чем сам Сладковский очень сомневается), художественный руководитель ГСО обязательно подаст на апелляцию.

Рис. Анастасии Бронниковой