«О профессии арбитражного управляющего существует много предрассудков, статус таких трудящихся не до конца понятен, а с высоких трибун их открыто обвиняют чуть ли не в преднамеренном «убийстве» предприятий» Фото: ru.freepik.com

О наших героях

Количество процедур банкротств с каждым годом только растет: согласно отчету сервиса «Федресурс», за первое полугодие 2024-го число признания юридических лиц банкротами увеличилось на 53,2% по сравнению с тем же периодом 2023 года. По гражданам и ИП такой прирост составляет 18,2%. Речь только о тех, кого уже признали несостоятельными и возбудили в отношении них процедуру реализации их имущества, новые заявления с просьбами списания долгов не учитываются.

Любое банкротство обязан курировать арбитражный управляющий. Гражданам он поможет списать долги, а при банкротстве организации он должен грамотно разобрать все оставшееся имущество «на кусочки», чтобы погасить долги перед кредиторами. О профессии арбитражника существует много предрассудков, статус таких трудящихся не до конца понятен, а с высоких трибун их открыто обвиняют чуть ли не в преднамеренном «убийстве» предприятий.

Для изучения этой отрасли мы побеседовали сразу с пятью управляющими. Среди них есть как женщины, так и мужчины, они ведут процедуры банкротства как граждан, так и компаний, средний возраст — 35 лет. Все имеют богатый опыт и квалификацию. Сразу уточним глоссарий: в разговоре они называют себя арбитражниками или сокращают до АУ, граждане для них — «физики», а организации — «юрики». Говоря о процедуре реализации имущества юрлица, управляющие используют законодательно установленный термин — «конкурсное производство».

«Арбитражник — человек, который должен помочь гражданину решить тяжелую финансовую ситуацию. Это необязательно сразу процедура банкротства, но еще и качественная консультация до нее» Фото: ru.freepik.com

Кто такой арбитражный управляющий?

  • Арбитражник специализируется на делах о банкротстве, без нас процедура невозможна. По крайней мере, если мы не говорим об упрощенном процессе банкротства граждан через МФЦ, когда это просто официальная фиксация отсутствия имущества.
  • Арбитражный управляющий — человек, который должен помочь гражданину решить тяжелую финансовую ситуацию. Это необязательно сразу процедура банкротства, но еще и качественная консультация до нее. Приходит клиент и объясняет ситуацию: «Вот у меня столько-то эмфэошек (микрофинансовых займов — прим. ред.), кредиты, ипотека, заработок маленький, семью, детей нужно кормить». Ему нужно все правильно объяснить о последствиях банкротства, какое имущество можно законно сохранить, а что нужно реализовать, четко оценить вероятность списания долгов, а не обещать что-то нереальное только для того, чтобы он дал денег.
  • В процедуре банкротства организации основная задача АУ — продать имущество должника, чтобы погасить долги перед кредиторами. Также арбитражнику нужно зафиксировать причину банкротства, выявить лиц, которые в этом состоянии виновны, и, возможно, привлечь их к ответственности, а также вернуть незаконно выведенное имущество. АУ должен аккумулировать все имущество должника, сохранить, реализовать и раздать прибыль с продажи всем кредиторам. У порядочного арбитражника отсутствует цель извлечь выгоду для себя.
  • На нас в какой-то степени возлагаются функции государственного регулятора, но мы не обладаем никакой защитой от государства. Взять хотя бы то, что информацию в отношении должников мы вынуждены получать только через суд. Хотя уже внесены соответствующие поправки в закон, но госорганы за людей нас не считают и продолжают отказывать в выдаче сведений. На нас висит обязанность по проведению полной аналитики деятельности должника, но в то же время мы ограничены в своевременном доступе к информации.
  • Арбитражный управляющий ведет частную практику в рамках банкротства. По факту мы самозанятые, но под их критерии не подпадаем, в то время как у них пониженный налоговый процент, у нас классические 13% НДФЛ. Можем обладать статусом индивидуального предпринимателя, но платить все равно будем 13%, это отдельно закреплено в законе, тогда как обычный ИП имеет право на «упрощенку» с льготами.
  • Государственное обеспечение у нас отсутствует. По обычному трудовому договору у граждан есть прописанные социальные гарантии, а у нас, по сути, масштабный трудовой договор с государством, мы помогаем банкротить граждан и предприятия, но при этом мы за все отвечаем сами. Вот у меня, например, как у женщины-управляющего не было ни декретного отпуска, ни других социальных гарантий. Кому мне писать заявление об уходе? Самой себе? Рассчитывать приходится на копейки от социального фонда, куда мы регулярно делаем отчисления.

Легко ли стать АУ?

  • Требования к АУ: высшее образование, два года стажа на руководящей должности, полгода стажировки у арбитражного управляющего, обучение на курсах и сдача экзамена комиссии, председателем которой является начальник управления Россреестра по работе с банкротством, а также членство в саморегулируемой организации (СРО) и получение страховки.
  • Когда тебя назначают арбитражным управляющим предприятия, ты, по сути, осуществляешь функции не только АУ, но и руководителя этого предприятия. Нужно понимать, кто такой директор общества, как устроена экономика на предприятии, чтобы знать, куда смотреть — ты не можешь анализировать ход развития ситуации на предприятии, если ты никогда им не руководил. Это логичное требование, и два года — это вообще ни о чем.
  • Раньше в арбитражники вообще с любым высшим образованием принимали, сейчас в законе установлено: образование должно быть юридическое либо экономическое.
  • Критерии входа в профессию и так несложные, так их еще и не соблюдают нормально, легко обходят! Например, мало кто реально два года сидит на управляющих должностях. Под такой критерий спокойно подпадает и замруководителя. Ну вот есть у родственника ооошка из двух человек, там пусть трудовая и лежит, а по факту будущий управляющий управлять не учится. Арбитражник, поставленный на проект по банкротству организации, должен сам сдавать бухгалтерию, выявлять подозрительные сделки, проводить финансовый анализ и оценку имущества. Для этого нужен серьезный бэкграунд, но в профессии все чаще появляются те, кто вообще ничего не смыслит в руководстве компаниями.
  • Мне кажется, надо ужесточать требования к будущим АУ, нужно сделать более сложными экзамены, процедуру их проведения, намного увеличить срок стажировки. Проработать полгода помощником АУ — это научиться только базовым вещам, если ориентироваться только на них, то через два года тебя как управляющего уже не станет.
  • Должны быть повышены требования к стажу. Именно из-за легкого входа мы оказываемся в условиях того, что у нас в обществе отношение к профессии, честно говоря, оставляет желать лучшего. Если бы вход в профессию был более сложным, то управляющих было бы мало, а их профессионализм был бы выше. Тогда, возможно, появились бы какие-то государственные гарантии.

О популярности профессии

  • Интерес к профессии действительно продолжает расти как на дрожжах. Почему до сих пор идут в юридические, экономические вузы, финансовые институты? Считают их элитными. Хотя из всех утюгов уже трубят о том, что рабочие специальности куда больше зарабатывают. За последние годы в работе арбитражного управляющего произошли большие изменения — и не в сторону повышения заработка и приличного социального статуса, а в сторону того, что ради средних доходов нужно прилично вкалывать.
  • Когда-то давно, когда я только начинал, профессия АУ считалась денежной, приносящей доход намного выше, чем у других людей. И сейчас, по старой памяти наслушавшись уже неактуальных историй, молодые специалисты стараются обучиться сначала помощниками управляющих, а потом ворваться в профессию с одной лишь простой целью — хорошо заработать. Не принести какую-то пользу обществу, а именно хапнуть где-то, что-то урвать на торгах, навариться на крупном предприятии, кинуть «физиков». Человеческая жадность всему причина.
  • Лет 10 назад считалось, что арбитражные управляющие хорошо зарабатывают, в какой-то степени это так и осталось, но только у тех, кто наработал себе опыт, собственный бренд и репутацию. Сейчас закон выстроен так, что заработать стало намного сложнее.
  • Люди до сих пор почему-то живут на историях времен Алексея Семина (речь об экс-главе комитета РТ по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению периода 1999–2005 годов, который занимался обучением первых арбитражных управляющих в республике, сам он впоследствии стал богатым лендлордом, в настоящее время проживает во Франции — прим. ред.), когда отдельные лица получили себе в управление крупные загибающиеся заводы и огромные предприятия с пароходами на балансе. Поверьте, их уже разобрали, надеяться не на что. Тем более, даже если что-то подобное и появится, на такую процедуру не поставят новичка без опыта и компетенций. Но молодежь все еще мечтает урвать себе если не завод, то какой-нибудь другой жирный кусок. Они идут в профессию с такой лишь целью, невзирая ни на какие моральные ценности, без понимания, что тут нужно много работать и в первую очередь стараться помочь людям и компаниям в трудной финансовой ситуации.

Кто портит портрет арбитражного управляющего?

  • Легкий и дешевый вход в профессию на сегодняшний день рождает много негативного, в том числе и для обычных граждан. Массовые арбитражные управляющие пользуются правовой неграмотностью населения. Я слышал о случаях, когда управляющие, у которых сотни должников, вводят их в заблуждения, рассказывая, что прожиточный минимум тоже отбирается в пользу кредиторов. Хотя по закону это, конечно, не так, гражданин же должен на что-то жить, а горе-управляющий эти деньги забирает себе. Вы представьте, от 500 человек собрать прожиточный минимум, это же крупная сумма! И ладно если он хотя бы адекватно вел процедуры банкротства, он же просто сажает каких-то бестолковых юристов, которых не волнует, как процедура продвигается, спишут долг или нет, имущество заберут или нет.
  • Это просто жадные люди, которые не ценят профессию, «залетели с ноги», сколько можно набрали и убежали. Вдогонку таким тапочки и помидоры летят, но им просто пофиг на людей и свою репутацию: собрали свой куш и благополучно потратили.
  • Очень много управляющих-массовиков, которые пафосно обещают избавить от всех проблем за копейки, но, когда деньги получены, никто ничего не делает. Обещают какие-то совсем неадекватные вещи, например, что сохранят ипотечное жилье, а потом люди бегут уже к нормальным арбитражникам со слезами: что делать? А ничего уже не сделаешь.
  • Можно же быть управляющим одного проекта, нахапать денег, своровать, а отдуваться за это будут СРО и страховая. Такие люди влияют на имидж профессии, многие наслушаются подобных историй и считают, что мы просто мошенники какие-то. Но когда начинаешь рассказывать им, что именно делает порядочный арбитражный управляющий, какая у него тяжелая работа, то у людей уже появляется какое-то представление.
  • Арбитражники-номиналы! Это ужасно. При такой модели ведения деятельности один человек получает статус арбитражного управляющего, нанимает себе штат юристов, сажает их в офис, а сам вообще уходит в личный бизнес — деревообработкой какой-нибудь занимается или чем-то еще. В лучшем случае «светит лицом» и зазывает граждан в свою компанию, где сидят молодые специалисты и от его имени ведут процедуру, порой не ведая что творят. Ни управляющий не осознает свою ответственность перед людьми, ни его помощники. Первый почему-то доверяет своему штату, а вторые знают, что ни за что не отвечают и, если что, отдуваться все равно арбитражнику. А когда никто не чувствует ответственности, то и делается все спустя рукава.
  • Именно из-за таких управленцев-номиналов раис Татарстана Рустам Минниханов, да и в целом весь народ считает нас «пройдохами». Потому что такие управляющие занимаются непонятно чем, совершают нарушения, запускают массовые банкротства, надеются на авось. Получат свою корочку, а сами занимаются резкой по металлу, и плевать им вообще на то, что с этой отраслью права происходит. А если человек десятками лет занимается этой профессией и, возможно, даже детям хочет передать свои навыки — ему важно, что происходит в данной сфере на самом глубинном уровне.
  • Бывает, что рассказываешь клиенту свое видение ситуации, объясняешь всю процедуру, запускаешь ее, а он сходил к номиналу-арбитражнику, который зализанный, зачесанный, в крутом офисе — истинный коммерсант, и тот плетет ему, что ты его обманул и от тебя нужно избавиться скорее, накатать жалоб, чтобы ты якобы еще денег не забрал. Так они высасывают из доверчивых людей деньги, а мы еще дополнительно страдаем из-за того, что маркетинговыми уловками нашего же клиента настроили против нас.

Как назначают арбитражного управляющего на процедуру банкротства?

  • По закону физлицо не может само выбрать себе АУ, человек-банкрот может выбрать только СРО, из которого ему потом суд назначит арбитражника. Юрлица также могут выбрать СРО либо сразу указать на конкретного арбитражного управляющего.
  • Если это твой клиент и из суда в СРО приходит запрос по нему с просьбой предоставить кандидатуру управляющего, ты должен заранее предупредить свою эсэрошку, что это твой человек. И саморегулируемая организация, конечно, предоставит в суд именно твою кандидатуру.
  • Если же в СРО поступил запрос на предоставление кандидатуры в процедуру, где должник «ничейный», то одному богу известно, как они выбирают, кого направить. Моя СРО, например, старается распределять по регионам.
  • Есть саморегулируемые организации, которые, так скажем, сотрудничают с некоторыми управляющими, которые их «задабривают». Допустим, выбрал «жирный» должник конкретную СРО, а арбитражника не указал, руководство саморегулируемой организации передаст такой лакомый кусочек управляющему, который ближе к телу…
  • Я с ними не делюсь, и мне ничего не падает, а я смотрю на тех, кто со мной в одной СРО состоит, кому-то «просто так» перепадают банкроты с космическим имуществом, миллиардными активами. Хотя кто знает, с кем именно делится этот АУ — с СРО или кредитором, например?
  • Кредиторы выходят на арбитражного управляющего через сарафанное радио, традиционная реклама тут работает плохо. У крупных кредиторов есть свои управляющие, с которыми они уже привыкли работать, есть опыт, и если он положительный, то этого АУ и выберут.
  • Бывает, что и негативный опыт кредиторов работает на управляющего. Допустим, я банкротил крупное предприятие и усиленно боролся с обнаглевшими кредиторами, которые выходили с незаконными требованиями. Они в этой процедуре на своем опыте увидели, что я не допущу каких-то неадекватных нападок, и, когда им самим нужен был арбитражный управляющий, обратились именно ко мне. Потому что на своей шкуре испытали, что я реально работаю, они же сами пытались меня пробить, поймать на каких-то нарушениях, но не смогли.
  • Обычно к конкретному АУ идут из-за опыта и рекомендаций, поэтому новичкам сложно быстро продвинуться в профессии, они начинают с «физиков» по рекламе.
  • У крупных банков есть свои СРО, аккредитованные при них. Поэтому, когда банк обращается с заявлением о признании должника банкротом, арбитражник на эту процедуру будет выбран исключительно из их организации. Безусловно, за годы работы у этих управляющих есть какая-то результативность, которую банк оценивает и на основании этого составляет свой рейтинг. Смотрят, с кем удобнее работать, кто больше идет на требования банка, кто эффективнее пополняет конкурсную массу. При мелких банках СРО нет, у них просто свои управляющие, которых они выбирают по принципу «кто ближе и добрее, кто больше делится».
  • В проекте ФНС по составлению рейтинга арбитражных управляющих я так и не разобрался. Там какие-то формулы, баллы, тяжело вникнуть Это пока пилотная версия, такой план на будущее — окончательно всех АУ распределить по рейтингу, на основании которого потом раздавать процедуры. Баллы будут даваться за опыт, старание и результативность — какую сумму ты взыскал для кредиторов. У нас же прокредиторская система, так что баллы будут начисляться, исходя из возвратности долгов.
  • Думаю, что сейчас налоговая протестирует эту систему, а потом ее уже введут законодательным путем. Там уже будут конкретные критерии, например, «управляющий с таким-то количеством баллов может вести процедуру банкротства предприятий с такой-то балансовой стоимостью активов».
  • Пока рейтинг ФНС не вступил в силу, налоговики выбирают СРО по графику назначений. Они смотрят, кто сейчас по графику, и указывают эту организацию, следующее заявление — следующая СРО, и так по кругу.
  • Но на стратегическое предприятие никогда не поставят непонятно кого. Когда речь идет о крупняке, уже государственные структуры будут ставить того управляющего, который с ними на короткой ноге.

О вознаграждении

  • Официально за «физика» дают 25 тыс. рублей за одну процедуру. За эти деньги, по мнению законодателя, мы должны «вести человека за ручку» в процедуре банкротства 6 месяцев. 4 тыс. рублей с копейками в месяц… А ведь бывает, что по разным причинам процедура может затянуться и на два, и даже на три года. И не нужно забывать о всех наших огромных расходах. Не попахивает абсурдом? Поэтому, когда человек напрямую обращается к арбитражному управляющему, для него устанавливается цена примерно от 150 тыс. рублей. И это уже 25 тыс. в месяц грязными, не учитывая затрат. Это вполне нормально, чтобы получить квалифицированную помощь, избавиться от многомиллионных долгов за такую сумму. Я за эти деньги гарантирую, что человеку вообще ничего не придется делать, я соберу все необходимые документы, буду полностью взаимодействовать с судом и доведу все до логического завершения, а он в конечном итоге сбросит с себя долговую нагрузку и начнет жизнь с чистого листа.
  • «Физиков» еще более-менее можно вести. Если у управляющего будет 10 «физиков», которых он будет вести самостоятельно, то чистыми он будет получать 70–80 тыс. рублей в месяц.
  • За ведение процедуры банкротства юрлиц по закону полагается 30 тыс. рублей в месяц. И они никогда не приходят как зарплата у обычных людей, т. е. ежемесячно — получите, распишитесь, нет. В один месяц у предприятия появились деньги, потому что ему, например, вернули долг, взысканием которого ты сам же и занимался, вот и держи свое вознаграждение. В другой месяц — пустота, и ты без зарплаты. С вычетом расходов, даже если ты получил деньги, то чистыми останется 20 тыс. рублей — зарплата уборщицы!
  • Некоторые прочтут в законе, что за процедуру банкротства юрлиц управляющий получает 30 тыс. рублей в месяц, и строят себе замки из облаков — мол, стану АУ, буду вести 10 «юриков» и получать по 300 тыс. в месяц! Таким могу пожелать успехов, пусть их розовые очки не разобьются линзами внутрь. Это как в HeadHunter поставить: «желаемая зарплата — 300 тысяч рублей в месяц», а на деле «держи 40 тысяч в месяц — и не жужжи!».
  • По факту оплату юрлицам мы озвучиваем в зависимости от сложности поставленной задачи. Чем крупнее компания, тем больше там кропотливой работы, тем выше стоимость. Точную сумму не скажешь, но если абстрагироваться и представить себе управляющего-одиночку без расходов на штат, который ведет процедуру банкротства 10 «юриков», то на 150 тыс. рублей в месяц он может рассчитывать. Но это, конечно, патовая ситуация, в любом случае будут привлечены специалисты со стороны — аудиторы, бухгалтеры, так что с расходами все равно будет выходить не больше 100 тыс. рублей. А это сейчас уже не какая-то заоблачная зарплата.
  • Когда к тебе обращается кредитор с просьбой провести процедуру банкротства его должника-юрлица, то сначала проводится анализ этого должника. Каждый АУ пытается оценить, насколько тяжело будет в процедуре, есть ли там хоть какое-то имущество, с которым можно работать, покроются ли его расходы. Наперед точно знать ничего нельзя, но примерно ситуацию оценить нужно. За банкротства «юрика»с заинтересованного кредитора можно взять и 500 тыс. рублей разом. Только банкротить ты его будешь года три, выходит 14 тыс. в месяц за очень нервную и кропотливую работу. Зато люди как услышат о 500 тыс. за раз, так у них глаза на лоб лезут, как будто предприятие обанкротить — раз плюнуть.
  • Управляющего вознаграждают за успешную реализацию имущества должника — 7% от суммы продажи. Это такой мотиватор продать дороже и тем самым пополнить конкурсную массу. На этапе реализации арбитражники иногда пытаются что-то мутить. Если аффилированы с должником, то как-то вывести имущество через дешевую продажу и вернуть должнику за благодарность. Если лот действительно хороший, продать его «своим» по заниженной цене, на торгах он при этом выставляется в максимально неприглядном виде.

О расходах

  • Взносы в СРО. Мы платим и проценты со своего вознаграждения в процедуре, и за сам факт своего нахождения в организации, отчисляем взносы в компенсационный фонд, налоги — стандартное 13% НДФЛ, пенсионные взносы. Допустим, в банкротстве юрлица предусмотрено ежемесячное вознаграждение в 30 тыс. рублей, но, если вычесть все эти отчисления, выходит что-то около 21–23 тыс. рублей. Еще госпошлины при подаче заявлений в суд в процедуре банкротства, публикации в ЕФРСБ недешевые, почтовые расходы, информационные программы по типу «Консультант+», просто канцелярия. Если речь об арбитражнике с командой — зарплата персонала и аренда офиса.
  • Вспомнил новый закон о госпошлинах и улыбнулся, вообще не знаю, что с этим делать. С ума сойти, как сильно у нас повысится эта статья расходов. Мы же из своего кармана их платим при подаче заявлений, компенсируется это или нет, никогда заранее неизвестно.
  • В банкротстве юрлиц на самом деле очень много расходов. Речь ведь идет о настоящих предприятиях, компаниях, у которых есть свое здание, имущество, но уже нет денег. А процедура идет долго, нужно следить, чтобы все не разворовали, ставить охрану, платить ей зарплату. Также нормальный управляющий никогда не уволит бухгалтера компании-должника — иначе кто тебе объяснит, что происходило с балансом организации? Передать все документы по закону обязан бывший руководитель должника, но кто тебе покажет, что к чему в этих документах, кто раскроет какие-то детали, которые, может быть, по-особенному отражались. Поэтому бухгалтер банкрота — это тоже твой помощник, и ты ему платишь зарплату.
  • На начальном этапе процедуры чисто из своих денег ты закладываешь как минимум 150 тыс. рублей. Вернутся они или нет — одному богу известно. Бывало, что вроде бы приличное на первый взгляд предприятие оказывается полупустым и не получается нормально компенсировать свои расходы после процедуры. Всегда присутствует элемент риска, как у предпринимателя, но ипэшникам государство хоть чуточку помогает, нам — нет, мы где-то за задворками господдержки, бастарды, лишенные прав.
  • Расходов — вагон и маленькая тележка, а то, что они тебе компенсируются, вообще не факт. Случай из практики: оспорил сделку о выводе должником автомобиля. Что мне передал должник? Вы не поверите — кузов! Я написал заявление о привлечении его за это к уголовной ответственности, но к управляющим же не прислушиваются, как, например, к ФНС. Следователь просто принял объяснения должника о том, что тот самовольно разобрал авто на запчасти, которые хранятся в его гараже. Состава преступления в этом не разглядели и замяли дело. А мне достался кузов, который в итоге был оценен в 9 тыс. рублей. Ну и что, каким образом это покроет хоть часть расходов, которые я понес в процедуре?
  • В процедуре банкротства юрлица тебе могут под ее конец через много лет рассчитать всю твою зарплату и компенсацию расходов на 1,5 млн рублей, но тебе заплатят только 300 тыс., на остальные 1,2 млн рублей ты получишь исполнительные листы, подтверждающие, что тебе остались должны денег. Ну вот и сидишь ты в этих «зеленых бумажках», только речь не о долларах, а об исполнительных листах. Но никого не волнует, что наша зарплата не гарантирована — крутитесь как хотите.
  • В каждой профессии есть свои плюсы и минусы. Минус нашей в том, что твой заработок абсолютно не гарантирован, это не трудовой договор. Будучи арбитражным управляющим-трудягой, который не лентяйничает, не нанимает кучу помощников, можно заработать хорошие деньги. Но на какой период времени тебя хватит? Потом придется еще лечиться психически и физически.

Сколько стоит страхование деятельности управляющих?

  • Отдельная статья расходов — страховка. Она нужна для того, чтобы в случае выявления причинения управляющим убытков в процедуре банкротства страховая возместила эти самые убытки. Обычно страховка обходится в 100–150 тыс. рублей в год и предусматривает компенсацию в 10 млн рублей. Если хочешь еще дополнительную страховку, то там цены вообще космос.
  • Цена страховки зависит от «чистоты» арбитражного управляющего, не подавались ли на него жалобы, заявления об убытках. Ко мне как-то подали иск о привлечении к ответственности по убыткам, которые я якобы причинил в процедуре банкротства на 30 млн рублей, счета за страховку с учетом этого достигали 700 тыс. рублей за год. Это при том, что иск-то не удовлетворили, судом было установлено, что никаких убытков я своими действиями компании не причинил.
  • То же самое по жалобам, ты можешь от них «отбиться», доказать свою правоту, но страховая учитывает сам факт подачи и поднимает цены на страховку до небес. Если тебе хотят насолить (кредиторы или должник), то просто высасывают из пальца иск, абсолютно понимая, что его не удовлетворят, но ты уже встреваешь на повышенную стоимость страховки. Управляющие даже пытались взыскать с таких жалобщиков свои расходы по увеличенной цене страховки, но, конечно же, суд не встал на сторону АУ. Сказали, что не видят прямой связи между этими заявлениями и повышением стоимости страховки.
  • У новичков страховка дешевле, примерно в 100 тыс. укладываются. А у старичков, у которых веер жалоб за спиной, счета дороже.
  • Когда я начинала работать, страховки стоили от 3 тыс. рублей. Прошло около 15 лет, некоторые управляющие за это время успели попасть на многомиллионные убытки, и страховая перестала оказывать свои услуги за такие копейки. В профессию приходят какие-то мошенники, которые, попав в процедуру, в которой есть хорошие деньги, начинают мутить схемы. Якобы привлекли себе помощников и бухгалтеров с зарплатой по 300 тыс. в месяц, охрану на пару миллионов рублей и сразу забрали эти деньги за привлеченных специалистов из конкурсной массы себе. И пока все вокруг начинали понимать, в чем дело, и запускали долгие судебные процессы о привлечении его к убыткам, эти горе-управляющие просто «уходили в закат». Нахапают себе десятки миллионов и ходят — с них взыскать нечего, они за это время все переписали на мать или вообще уехали из страны. Отдувалась страховая, а крайними остались порядочные управляющие, которые дорожат своей профессией и платят теперь страховку, в сотни раз превышающую адекватную сумму.

Что выберет управляющий — иметь штат сотрудников или работать в одиночку?

  • Управляющих-одиночек стало очень много. Хотя бы потому, что «кормить» штат — это отдельная песня, расходов и так хватает, не у всех есть силы и средства руководить банкротным проектом и дополнительно своим бизнесом. В последнее время арбитражники жалуются, что не могут найти себе достойных помощников. Это переросло в точечную историю, когда под отдельные банкротные дела и проекты нанимаются люди, но только на время. Это связано в том числе и с серьезными санкциями — АУ из-за ошибки своего помощника в процедуре может потерять свой статус и личное имущество. И попробуй потом объясни суду, что это не ты накосячил, а твой помощник, которому ты еще и платишь за работу. Накажут тебя, а помощник просто помашет ручкой и устроится на другую работу.
  • Сколько один управляющий может вынести процедур в одиночку? Это зависит от того, насколько он спать любит… Хотя сейчас есть много программ, которые частично выполняют работу, тот же «помощник арбитражного управляющего», искусственный интеллект, который ускоряет процедуру заполнения документов. Целеустремленный трудоголик на пределе возможности вынесет, наверное, 5–10 организаций средней степени сложности. Но если каким-то образом у него в работе появится предприятие с миллиардной дебиторской задолженностью, он только его и потянет. Он же должен делать все как руководитель: дебиторку взыскивать, баланс сдавать, сделки оспаривать.
  • Такой образ жизни — самоубийство какое-то, если честно. У меня больше 10 помощников. У хорошего помощника зарплата 100 тыс. рублей, у начинающего — 50 тыс., средняя 70–80 тыс. рублей выходит.

О возможности восстановления предприятия-банкрота

  • Чем больше вносится поправок в закон о банкротстве, тем более он становится прокредиторским. И это приводит к тому, что применение реабилитационных процедур становится невозможным. Решение о том, что делать с юрлицом, остается за кредиторами, а они не хотят морозить свои деньги в предприятии, которое непонятно, восстановится или нет. Предположим, им должны 30 млн рублей, и они видят, что в конкурсной массе есть какие-то деньги, они предпочтут здесь и сейчас получить хотя бы 10 млн, чем на три года входить в процедуру реструктуризации и сидеть ждать.
  • Кредитор исходит из того, что реабилитационная процедура не всегда завершается удачно, возможно, должника не получится вытащить, придется свалиться в конкурсное производство, и зачем тогда нужно было тянуть время? Поэтому, сколько бы я ни предлагал кредиторам планов реструктуризации и внешнего управления с целью восстановления предприятия, они никогда их не согласовывают. А мнение должников никто не спрашивал вообще. У нас нет баланса между должником и кредитором, он только на бумаге декларирован, а на самом деле кредиторы стоят с дубинкой над должниками, готовые вытрясти любую копейку.
  • Я бы с удовольствием восстановил какое-нибудь предприятие, но кто меня послушает? Допустим, мне попалась швейная фабрика, я бы лучше в качестве руководителя ее на ноги поставил, сохранил бы рабочие места и производство, чем продавал бы нашитые вещи и старые станки, чтобы вернуть деньги кредиторам. Но это же не зависит от арбитражного управляющего никак, а кредиторов очень трудно продавить на принятие такого решения, никто не переживает за организацию-должника, им плевать на восстановление предприятия, лишь бы деньги получить.
  • Если государство хочет, чтобы предприятия восстанавливались, то пусть ограничит права кредиторов. А то в законе указано, что управляющий должен сохранять баланс между должником и кредиторами, но по факту все нормы приняты в пользу последних. Кредиторы решают, что делать с должником, гнобят арбитражника, которого сами и выбрали, у них вообще неограниченный круг прав.
  • Минниханова, который постоянно ругает арбитражников за то, что те не восстанавливают предприятия, тоже можно понять, конечно. Он хочет, чтобы в республике сохранялись крупные организации, но, видимо, нужно как-то мотивировать эту историю. Если принято решение сохранить организацию, то нужно защитить управляющего от агрессивных кредиторов и определить для АУ повышенное вознаграждение.
  • Нужно переводить арбитражников в госсектор, чтобы они получали официальные нормальные гонорары, чтобы у них был строгий вход в процесс, чтобы было непросто лишить их статуса за несущественное нарушение. Тогда мы увидим расцвет в этой сфере, талантливых управляющих, а это впоследствии приведет к увеличению реабилитационных процедур.
  • У нас в Татарстане не знаю ни одно восстановленное за последнее время предприятие. Лично я пробовал запустить реабилитационную процедуру одного унитарного предприятия в другом далеком от нас северном регионе. Напрямую пошел к главе администрации района, в котором находилась организация-банкрот, предложил восстановить, это было бы трудоемко, конечно, но я видел перспективу, знал, что это возможно, если хорошо потрудиться. На это он мне ответил: «Да ну, для этого же работать надо». Вот как-то так, добавить нечего.

Об опасности профессии

  • Нередко кредиторы и должники, которые сами выбрали арбитражного управляющего, жалуются на них в СРО, Росреестр, суд, следственные органы. За нарушения можно получить дисквалификацию и привлечение к убыткам. Можно сказать: «Просто не нарушайте», но страшнее всего — непредсказуемость. Тебе кажется, что ты ведешь себя абсолютно законно и обоснованно, а суд решит, что нет. Ты думаешь, что по разумной цене сдаешь имущество должника в аренду, а суд скажет: по заниженной. Вот и отвечай по убыткам.
  • Арбитражный управляющий несет ответственность всем своим имуществом. Поэтому лучше не записывать на себя какую-то собственность. Все, что у меня есть, — это телефон и единственное жилье. И все мы так живем. Чтобы потом, когда петух клюнет, не метаться.
  • Тут нельзя быть самонадеянным. Когда я только пришел в профессию, мне казалось, что если я все буду делать по закону, то все будет спокойно, я же ничего не нарушаю. Но с опытом понимаешь, что всегда есть риск, ничего не зависит от тебя. Ты нанял охрану, чтобы защитить предприятие, охрана сама все вынесла, кто виноват? Не охрана, а ты, ведь ты ее нанял, вот и отвечай по убыткам, суду вообще все равно. Бухгалтер, помощник тоже в процедуре накосячили — отвечает управляющий.
  • Везде могут поджидать как минимум убытки, как максимум обвинения, что ты делаешь что-то за рамками уголовного законодательства. Ведешь процедуру в другом регионе, там нужно принять трактор от должника, удаленно нанимаешь под эту цель человека, он на видео снимает, какой шикарный трактор, ставит к нему охрану. В процессе реализации этого транспорта интересанты едут смотреть, а по указанному месту — одни рожки да ножки, все сперли. Вот управляющему и убытки по цене трактора, и еще могут обвинить, что ты сам его украл, а это уже уголовка.
  • Любое наше неугодное действие можно признать мошенничеством и привлечь за это к уголовной ответственности. Например, придраться к тому, что ты слишком дешево оценил имущество и на аукционе был всего один участник. И по сути, это обычные гражданско-правовые отношения, просто все совпало именно так, но при желании можно настоять на том, что это уголовка с признаками вывода имущества по заниженной стоимости.
  • Угрозы морального характера и физической расправы. Должники могут звонить и угрожать: «Я тебя убью, тебе конец». По юрлицам тоже звонят крутые дядьки: «Ну все, ты уперся, слишком далеко копаешь, тебе хана».
  • В Татарстане не припомню, но по России бывало, что и убивали арбитражников, в Екатеринбурге вроде не так давно убили из-за 10 млн рублей.

Ради чего арбитражные управляющие остаются в профессии?

  • Это искреннее удовольствие, когда ты людям действительно помогаешь и они тебе за это благодарны. Ну вот он стал жертвой мошенников, он этих денег заемных даже не видел, ты ему помог списать долги, и он счастлив, что на нем больше ничего не висит.
  • Зачастую финансовые проблемы влекут разлад в семье, и пары приходят к тебе сначала поникшие, грустные, раздраженные друг на друга. Но потом они видят, что дело налаживается, они уже улыбаются, светятся, восстанавливают брак, рожают детей прямо в ходе процедуры. Этим, конечно, здорово питаешься.
  • Я рад помогать людям и примерять на себя роль руководителя компании, хоть и той, которую нужно обанкротить. Это же огромная работа — сделать все качественно, учесть права всех сторон и кредиторам постараться как можно больше денег вернуть, раздать долги по зарплате, смотреть, чтобы никто при этом не наглел и не «прессовал» должника. Когда все делаешь четко, даже слова благодарности, бывает, говорят, но среди «юриков» это редкость. Сказать спасибо обычно приходят граждане, избавившиеся от долгов, которые им уже веревку на шею закидывали.
  • Мне всегда нравилось быть юристом, заниматься арбитражным и банкротным законодательством. Затянуло, стал арбитражником и не особо жалею. Проблемы есть, но где их нет? Если трудиться, не работать спустя рукава, то жизнь нормальная.
  • Я как будто лечу людей, после списания их долгов я вижу более здоровые и счастливые лица. У кого-то даже родственники пишут, благодарят, говорят, что я спас всю семью. Кто-то поддерживает связь и после процедуры, я всегда аккуратно интересуюсь, не лезет ли человек в финансовые проблемы вновь. Это очень трудная работа с элементами юриспруденции, экономики и даже психологии. Но очень интересная и мною любимая.