«У Рауфаля Сабировича своя эксклюзивная система – он воспитанием не занимается»

«Потом будешь рассказывать! Я высказываю свою точку [зрения]. Ну что ты сразу доказываешь свою какую-то, потом выступишь!» — наезжал в минувший вторник директор театра им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов на соседа по залу заседаний Госсовета РТ, худрука театра им. Качалова Александра Славутского

«Потом будешь рассказывать!»

«Потом будешь рассказывать! Я высказываю свою точку [зрения]. Ну что ты сразу доказываешь свою какую-то, потом выступишь!» — наезжал в минувший вторник директор театра им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов на соседа по залу заседаний Госсовета РТ, худрука театра им. Качалова Александра Славутского. Градус дискуссии был настолько высоким, что даже вспоминался бессмертный не очень цензурный анекдот о звонке в «институт культуры», начинавшийся со слов: «Алло, это прачечная?» Благо и место действия вчерашнего мероприятия было подходящим — Казанская консерватория им. Жиганова.

Именно здесь проходило последнее заседание комитета Госсовета РТ по образованию, культуре, науке и национальным вопросам перед заключительной сессией действующего VI созыва. Рядовое вроде бы заседание практически рядового комитета, каковым он являлся с тех пор, как «главным по культуре» в татарстанском парламенте вместо поэта и трибуна Разиля Валеева стал профессиональный чиновник Айрат Зарипов. Но вчера здесь было жарко. А причина, судя по всему, проста — Мухаметзянов, Славутский и примкнувший к ним заслуженный артист РФ Рамиль Тухватуллин решили громко хлопнуть дверью, высказавшись о самом наболевшем перед тем, как покинуть депутатское кресло.

Напомним, что все трое «культурных тяжеловесов» республики неудачно выступили на праймериз «Единой России» (Мухаметзянов и вовсе занял последнее место среди всех действующих членов Госсовета РТ) и на осенние выборы не идут.

Вроде бы список выпускников Казанской консерватории, поющих сегодня в театре им. Джалиля, в устах ее директора выглядел солидно. Но на деле лишь Гульнора Гатина и отчасти Артур Исламов могут похвастаться тем, что регулярно появляются на местной сцене в ведущих партиях

Об оперных певцах из Татарстана: «Это природа, это абсолютно непрогнозируемые вещи»

Первым из вышеназванного трио взял слово шеф Казанской оперы, возглавляющий ее с 1981 года. На речь Мухаметзянова вдохновил разговор о буднях КГК им. Жиганова, с которого началось заседание комитета. «Консерватория — это подготовка высококвалифицированных специалистов. Наша задача — удовлетворение духовного запроса населения. Они явно противоположного характера, но на каком-то этапе должны сойтись», — высказался Рауфаль Сабирович, правда, не уточнив, в чем «противоположность задач». Звучало это довольно презрительно по отношению к собственной публике, дескать, «духовные запросы населения» предельно далеки от того, что знают и умеют профессионалы. О том, что единственный в республике оперный театр может еще и формировать, а также развивать духовные запросы, Мухаметзянов ничего не сказал.

Зато вспомнил о первом ректоре Казанской консерватории. «В этом смысле у меня очень близкие отношения были с Назибом Жигановым. Я попал в театр, когда 30–50 человек в зале находятся. Стыдно! — продолжил директор ТАТГОиБ им. Джалиля историей, которую рассказывает последние лет 40. — И полный штат людей! Мне пришлось проводить кадровые решения, и Назиб Гаязович помогал мне, пока не ушел из жизни, мы созванивались, обговаривали какие-то вопросы».

После чего он объяснил, из-за чего в 1990-е оперный театр отказался от практики существования собственной полноценной труппы: все дело в том, что исполнительский уровень местных артистов был не на очень высоком уровне. И выглядело это как выпад в адрес той же консерватории, которую с 1988 по 2021 год возглавлял Рубин Абдуллин. «Это природа, это абсолютно непрогнозируемые вещи, — правда, тут же списал все на дело случая Мухаметзянов. — После 2010 года — Гульнора Гатина, Венера Протасова, Артур Исламов, Ирек Фаттахов, Денис Хан-Баба [появились в труппе], то есть артисты, которые способны конкурировать в западном и русском репертуаре с самыми лучшими исполнителями, которые находятся на российском рынке».

Вроде бы список выпускников Казанской консерватории, поющих сегодня в театре им. Джалиля, в устах ее директора выглядел солидно. Но на деле лишь Гульнора Гатина и отчасти Артур Исламов могут похвастаться тем, что регулярно появляются на местной сцене в ведущих партиях. И в целом за Мухаметзяновым давно закрепилась репутация человека, который и не думает ценить местные кадры.

«Голоса, которые признает мир, но не Казань»: топ-20 оперных певцов из Татарстана

Чего только стоит его размолвка с Альбиной Шагимуратовой. Мировая оперная звезда в марте 2023 года сообщила, что при нынешнем руководстве в театр им. Джалиля больше не приедет. А уж историй о прослушиваниях, которые устраивают для молодых певцов в Казанской опере, такое количество, что хватит, кажется, на целую книгу. Там тоже царит и принимает все решения Мухаметзянов, у которого между тем нет профессионального музыкального образования. Так он забраковал учившуюся в аспирантуре КГК у Шагимуратовой сопрано Айгуль Хисматуллину. Сегодня Хисматуллина — ведущая солистка Мариинки, в сезоне 2024/2025 она поет, к примеру, Царицу ночи в «Волшебной флейте» Моцарта в Метрополитен-опере, а также Джильду в «Риголетто» Верди в Нидерландской национальной опере. Четырежды неудачно прослушивался в театре им. Джалиля тенор Рузиль Гатин. Сегодня он часто поет в Большом театре и получает регулярные ангажементы в Италии; так, в мае 2025-го у Гатина запланировано участие в постановке «Дочери полка» Доницетти в неапольском Сан-Карло, где главную партию исполнит мировая звезда из ЮАР Притти Йенде.

Список таких артистов можно продолжать и дальше. Вспомним лишь еще дирижера Артема Абашева, тоже выпускника Казанской консерватории. Он рассказывал, что 10 с лишним лет назад имел разговор с Мухаметзяновым, но тому было нечего предложить молодому таланту. Абашев уехал в родную Пермь, стал ассистентом Теодора Курентзиса, а сегодня это один из самых ярких оперных дирижеров страны, регулярно работающий в том же Большом театре.

Остается только размышлять, каким был бы сегодня Татарский театр оперы и балета им. Джалиля, если бы здесь должным образом относились к собственным артистам и музыкантам, а не предпочитали шикарные гонорары для заезжих гастролеров.

Кстати, директор Казанской оперы накануне упомянул, что между учреждениями искусства и образования всегда есть определенные противоречия и чаще всего из-за амбиций, только не уточнил, чьих именно.

Альбина Шагимуратова в марте 2023 года сообщила, что при нынешнем руководстве в театр им. Джалиля больше не приедет

«Самый дорогой жанр искусства — это опера»

«Самый дорогой жанр искусства — это опера, — продолжал Мухаметзянов. — Он убыточен до такой степени, что при всех случаях нужно будет восполнять только за счет субсидий, пожертвований, дотаций». Факт, но из уст директора театра им. Джалиля, который платит «легионерам» столько, сколько не может себе позволить ни один региональный оперный театр, это звучало особенно убедительно.

И если журналисты в Перми или Екатеринбурге спорят, а стоит ли тот или иной режиссер или хореограф гонорара в 1–2 млн рублей за постановку, то Казань платит чуть ли не в разы больше, особенно иностранцам, а именно — итальянцам: Лорка Мясин за балет «Грек Зорба» получил 7,6 млн, Бепи Морасси за оперу «Севильский цирюльник» — 6,4 млн, из свежего — режиссер Марко Гандини получит 4,3 млн рублей за будущую новую постановку оперы «Кармен». И это при том, что мировая слава Мясина и его балета пришлась на 1980-е, а Морасси и Гандини — это просто ремесленники средней руки, чаще всего работающие в маленьких итальянских театрах или в какой-нибудь оперной провинции вроде Румынии.

Отметим и 3,7 млн рублей для Валерия Гергиева, который на два дня приезжал в Казань, чтобы продирижировать премьерой «Жизни за царя» Глинки.

А Мухаметзянов тем временем обратился к размышлениям из области театроведения и сообщил, что, по его мнению, основу оперного театра должна составлять классика, а драмтеатров — современные пьесы. Как быть с Шекспиром, Островским или Чеховым, спикер не сказал, но возмутил Славутского.

Что касается национального репертуара, то здесь у директора театра им. Джалиля был повод для гордости, ведь в эти дни телеканал «Россия. Культура» записывает четыре репертуарных спектакля, три из которых национальные. «Четыре спектакля Резеды Ахияровой идут в театре. Ни в одном театре ни Шостакович, ни Прокофьев…» — оборвал свой спич Мухаметзянов, видимо, имея в виду, что даже произведения великих русских композиторов не исполняются в таком количестве в рамках одного учреждения культуры, как у народной артистки РТ, композитора Резеды Ахияровой. Кстати, оперных Шостаковича или Прокофьева в Казани, конечно, нет совсем, как и, по сути, всей мировой оперы XX века, видимо, она идет вразрез с «духовными запросами населения». Да и с национальным репертуаром все крайне противоречиво, самая новая оперная постановка — это «Сююмбике» Ахияровой 2018 года. И показывают эти спектакли 1–2 раза за сезон, пусть и записывают для «Культуры» с ее известными телевизионными рейтингами.

Александр Славутский акцент сделал на том, что 30 лет назад театр им. Качалова тоже был пуст и «только благодаря тому, что театр ставит русскую классику», ситуация выправилась

«Про гомосексуалистов, проституток, про все что угодно»

Тут наконец-то дождался своего часа и Славутский. Он также акцент сделал на том, что 30 лет назад театр им. Качалова тоже был пуст и «только благодаря тому, что театр ставит русскую классику», ситуация выправилась. А практически отсутствие современных пьес в репертуаре объяснил тем, что мало современных драматургов, которые бы писали серьезные произведения. «Драматические театры сейчас ставят современные пьесы, и вы знаете какие. Про гомосексуалистов, проституток, про все что угодно, что не пользуется сегодня интересом у зрителей, — сел на любимого конька Славутский. — Вот у меня заполняемость 100-процентная. Мы сыграли 300 спектаклей, и все полностью заполнены». Нашлись у него критические стрелы и в адрес коллег из других регионов: «Приезжал русский драмтеатр из Уфы, театр очень средний».

А дальше была «месть» соседу Мухаметзянову. Александр Яковлевич назвал катастрофическим количество музыкальных спектаклей в Казани (напомним, что театр им. Джалиля не только монополист, но здесь и играют в среднем два-три спектакля в неделю). По мнению Славутского, после переезда театра им. Камала в новое здание помещение на улице Татарстан нужно отдать под новый музыкальный театр, который должен быть во всех городах. «Республике и городу 1,5-миллионному, обладающему консерваторией, хореографическим училищем, музыкальными училищами, институтом культуры, грех не иметь музыкального театра!» — показал себя настоящим патриотом Казани Славутский, правда, почему-то предложив сделать композитора Эльмира Низамова «главным дирижером» этого театра. «Это та молодежь, которая должна подхватить сегодня и работать дальше. Считаю, это было бы мудро, умно и очень нужно нашему городу, потому что у нас хороший зритель», — подытожил худрук Качаловской драмы.

«Будут жалобы: «Ой, нет ничего татарского!»: 11 вопросов о новом музыкальном театре в Казани

«Сегодня тот день, когда, наверное, хочется сказать больше, чем когда-либо за эти пять лет, — подхватил эстафету Тухватуллин. — Потому что та проблематика, которая на повестке дня, считаю, очень важная». Так, консерватории он предложил по поводу дополнительных площадок и гастрольных расходов плотно работать с региональными программами и минкультом, а что касается создания нового музыкального театра, то назвал его необходимым «организмом».

Рамиль Тухватуллин: «Сегодня тот день, когда, наверное, хочется сказать больше, чем когда-либо за эти пять лет»

Но у актера и режиссера были вопросы и к театру им. Джалиля. Он напомнил, что в свое время здесь была национальная труппа, но… «У Рауфаля Сабировича своя эксклюзивная система — он воспитанием не занимается, занимается именно привлечением самых лучших из России и делает это удачно на протяжении 44 лет», — сказал с явным сарказмом Тухватуллин, поэтому с появлением второго музыкального театра у молодых выпускников профильных учебных заведений появится место, где они смогут реализовать свой потенциал, отметил спикер.

«Рауфаль Сабирович, мой вопрос непростой, потому что у вас есть своя позиция, — продолжил Тухватуллин. — Вы с юности смотрели на великих для татарского народа, но, может, не с вашей точки зрения, певцов, таких как Хайдар Бигичев, Венера Ганиева и все-все. Теперь мы и этого не видим, и, конечно, хотелось бы, чтобы наши звездочки превратились в звезд», — резюмировал Тухватуллин. Публичного ответа от директора оперного театра не прозвучало.

Вадим Дулат-Алеев обратил внимание, что профессиональные и духовные традиции есть основа музыкального образования и любые изменения болезненны

«Обедняем собственную историю»

Что же до основной темы заседания комитета, то вначале ректор консерватории Вадим Дулат-Алеев рассказал о том, как учебное заведение обеспечивают кадрами ведущие республиканские коллективы, среди поступающих жители региона составляют 30–33%, а трудоустройство выпускников по своей специальности составляет более чем 90%. Интересный факт: из 191 студента-иностранца 164 из Китая. К слову, перед депутатами до заседания с романсом Рустема Яхина выступил аспирант Чжан Чжихао, являющийся победителем Вагаповского фестиваля в номинации «Татарская песня в исполнении представителей других национальностей». Депутат Людмила Рыбакова тихонько поинтересовалась, останется ли дарование в Казани или уедет домой в Поднебесную. На что ректор ответил: это еще неизвестно, но обычно в Китае вопрос трудоустройства талантов решается задолго до выпуска.

Вадим Робертович похвалился, что в 2022-м образовали новые кафедры — композиции, татарской музыки, истории исполнительского искусства, музыкальной критики и медиатехнологий, менеджмента музыкального искусства, музыкальной педагогики и психологии, а также создали ансамбль татарских традиционных инструментов. И в текущем году согласовано создание кафедр на базе оперного театра и ГАСО РТ.

«В 2023 году вышло постановление кабинета министров РТ о научно-образовательном кластере Казанской консерватории, в который были включены детские музыкальные школы и школы искусств, реализующие предпрофессиональные программы в сфере музыкального искусства, а также концертные и театрально-зрелищные организации, связанные с профессиональной музыкой. Всего 90 организаций. Для чего создавать и поддерживать такую сложную и большую структуру? — обратился он к залу. — Музыкально-хореографическое образование — это две профессии, подготовка к которым начинается с 5–6 лет. Это раньше, чем спорт и военное дело. И это еще более строгая дисциплина, не каждый сможет так учиться. Потому единство трех ступеней, школа – колледж – вуз, необходимо. Консерваторией разработана программа развития кластера до 2027 года, в ее составе 32 комплексных проекта».

Дулат-Алеев обратил внимание, что профессиональные и духовные традиции есть основа музыкального образования и любые изменения болезненны. По его словам, раньше в инструктивных документах эпохи СССР часто встречалась маленькая звездочка-сноска, где было написано: «Кроме вузов искусства». Очень часто хочется эту звездочку вернуть, пожелал ректор. Кроме того, учебное заведение, как выяснилось с его слов, «остро нуждается в поддержке гастрольной деятельности», поскольку сейчас они все свои проекты осуществляют без дополнительного финансирования.

Также он пожаловался на то, что при обилии концертов, фестивалей и других музыкальных мероприятий только проект классической музыки «Современная музыка мусульманского мира» был записан республиканским телевидением. «Очень жаль, что эта работа сейчас не ведется на систематической основе. Обедняем собственную историю, — сетовал Вадим Робертович. — Как выигрышно выглядит в хрониках Татарстан благодаря музыкальным записям татарской классики 60–80-х годов и что останется от нашей эпохи…»