Валентин Катасонов

Такой скромный юань

Китай иногда несправедливо называют второй экономикой мира, следующей за США. Почему несправедливо? Вот, по предварительным данным Международного валютного фонда (МВФ), по итогам 2023 года валовой внутренний продукт (ВВП) США составил 26,9 трлн долл., а ВВП Китая — 19,4 трлн долл. Получается, что США опережают Китай по величине ВВП почти в 1,4 раза.

Но дело в том, что показатель ВВП Китая в данном случае измерен по официальному курсу юаня к доллару США. А сравнивать экономики стран надо с помощью паритета покупательной способности национальной валюты к доллару США. Поскольку официальный курс национальной валюты зачастую оказывается заниженным, и его использование искажает сравнительную картину.

Для сопоставления экономик надо использовать паритет покупательной способности (ППС). С учетом ППС Китай уже в 2015 году обошел США по показателю ВВП. По итогам 2022 года ВВП Китая, оцененного МВФ по ППС, составил 30,2 трлн долл. против ВВП США, равного 25,5 трлн долл. Китай опережал США почти в 1,2 раза.

Итак, Китай уже девять лет (2015−2023 гг.) занимает верхнюю строчку в рейтинге мировых экономик. Также уже многие годы Китай является лидером по величине экспорта. По итогам 2023 года экспорт товаров и услуг Китая составил 3,593 млрд долл. Второе место — за США (3,009 млрд долл.), третье — за Германией (2,004 млрд долл.), четвертое — за Францией (921 млрд долл.), пятое — за Японией (919 млрд долл.).

А вот позиции китайской валюты в мире удивительно скромные. Между прочим, в 2015 году МВФ принял решение о включении китайского юаня в список резервных валют. К таковым относятся валюты, включенные в «корзину СДР». Это валюты, которые используются для расчета курса «специальных прав заимствования» (special drawing rights — SDR) — специфической валюты, эмитируемой Международным валютным фондом с 1970 года.

Китайский юань стал пятой валютой в «корзине СДР» наряду с долларом США, евро, японской иеной и британским фунтом стерлингов. Примечательно, что каждая валюта корзины имеет свой вес, и по этому показателю юань сразу же оказался на третьем месте с долей в 10,92%, опередив японскую иену и британский фунт стерлингов. В 2022 году МВФ пересмотрел доли валют в корзине, повысив долю юаня до 12,28%.

Также была повышена доля доллара США — с 41,73% до 43,38%. А доли остальных трех валюты были понижены: евро — с 30,93 до 29,31%, японской иены — с 8,33 до 7,59%, британского фунта — с 8,09 до 7,44%.

Но что еще удивительнее: доли китайского юаня в мировых валютных резервах, платежах по внешней торговле, операциях на валютном рынке ФОРЕКС даже ниже, чем доля китайской валюты в «корзине СДР».

По данным МВФ, доля юаня в международных резервах в 2016 году составила 1,1% По этому показателю юань отставал не только от четырех валют из «корзины СДР», но также от доллара Канады и доллара Австралии. За последние годы юань подтянулся. В 2023 году на него пришлось 2,37%. Впереди были все четыре валюты из «корзины СДР»: доллар США (59,17%), евро (19,58%), японская иена (5,45%), британский фунт стерлингов (4,83%). И даже у канадского доллара показатель был более высокий — 2,50%.

Позиции китайского юаня во всех платежах и расчетах, проходящих через систему СВИФТ, также очень скромные. Так, по итогам января 2024 года доля отдельных валют составила (%): доллар США — 46,64; евро — 23,02; британский фунт стерлингов — 7,10; китайский юань — 4,51; японская иена — 3,58.

Конечно, позиции юаня усиливались в последние годы. Так, по итогам сентября 2020 года доля китайского юаня в платежных операциях СВИФТ равнялась 1,97%. В сентябре 2022 года она повысилась до 2,44%. Но все равно доля юаня несопоставима с долей Китая в мировой торговле. Китайскому юаню удалось за последние годы обойти лишь японскую иену.

Рассчитывается также доля валют в суммарном объеме платежей, проходящих через систему СВИФТ, без учета платежных операций в еврозоне. Этот показатель более объективно отражает позиции многих валют в международных платежах. По итогам января получается следующая картина (%): доллар США — 59,70; евро — 12,73; британский фунт стерлингов — 5,18; японская иена — 5,08; китайский юань — 3,12. Здесь, как мы видим, китайский юань отстает от всех валют, включая японскую иену.

Не может или не хочет?

Налицо парадокс: с одной стороны, Китай занимает лидирующие позиции в мировой экономике и международной торговле; с другой стороны, доля китайского юаня в международном обороте крайне скромная. Эта доля даже значительно меньше той доли, которая определена китайской валюте в «корзине СДР» (12,28%).

Чем объяснить этот парадокс? Сформулирую более конкретно свой вопрос: Китай не может или не хочет укрепить позиции своей валюты в мировой экономике и международных финансах? Такие вопросы нередко ставят эксперты, ломающие голову над парадоксом китайского юаня. Чаще всего, они сами же отвечают на этот вопрос: не может. Я же придерживаюсь другого ответа: не хочет. И попытаюсь его обосновать.

Для обоснования версии «Китай не хочет превращения юаня в мировую валюту» я напомню историю американского доллара. Она очень поучительна. Доллар США стал постепенно укреплять свои позиции в мире со времени Первой мировой войны. Между прочим, за несколько месяцев до начала войны в США был учрежден Центральный банк, получивший название «Федеральная Резервная Система США».

США сильно укрепили свою экономику после Первой мировой. Из крупнейшего чистого должника они превратились в крупнейшего чистого кредитора. Доллары США («продукция» ФРС США) появились в Европе вместе с американскими кредитами и займами. До этого Старый свет долларов вообще не знал. Британский фунт как мировая валюта зашатался, но не упал. Возникло неустойчивое двоевластие доллара и фунта.

Вторая мировая война нанесла британскому фунту стерлингов сокрушительный удар. На международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году было принято решение о том, что послевоенный валютно-финансовый мир будет базироваться на золотодолларовом стандарте. Доллар США становится мировой валютой, а гарантией его незыблемости является обещание Вашингтона разменивать «зеленую бумагу» на «желтый металл» (золото из резервов американского Казначейства).

Казалось бы, Америка должна была праздновать свою победу. Разве не престижно и не выгодно, что национальная денежная единица получает статус мировой валюты? Однако почему-то ратификация документов Бреттон-Вудса в Конгрессе США проходила с большим скрипом.

Если банки Уолл-стрит изо всех сил проталкивали решения Бреттон-Вудса, то представители промышленных корпораций были против. Эти чудаки почему-то опасались, что превращение американского доллара из национальной валюты в мировую может угрожать экономической мощи Нового света. С большим трудом, но все-таки удалось ратифицировать решения Бреттон-Вудса. В конце декабря 1945 после ратификации документов конференции минимально необходимым числом государств они вступили в силу.

Сразу отмечу, что во второй половине 40-х годов и в 50-е годы прошлого столетия мир за пределами США не особенно почувствовал «вкус» американского доллара. В частности, в Европе он был достаточно большой редкостью. Все очень просто: у США был большой профицит платежного и торгового балансов, а у экономически слабой Европы, наоборот, дефицит. В результате «зеленой бумаги» за пределы Нового света выходило крайне мало.

Ведь что-то такое доллар США? — Это долговая расписка Америки, которой она затыкает «дыры» платежного и торгового балансов. Но в первые полтора десятилетия после войны «дыры» были не у США, а у Европы и других стран.

Но Европа потихоньку восстановилась к концу 1950-х годов. А у США в 1960 году впервые возник дефицит платежного баланса. А в 1970 году впервые возникло отрицательное сальдо и по торговому балансу.

В 1960-е годы доллары США стали обильно притекать в Старый свет (в первую очередь, в виде кредитов и займов). А европейцы, не очень доверяя «зеленой бумаге», стремились как можно быстрее поменять ее на «желтый металл». Так, французский президент Де Голль поменял на золото из казначейства США несколько миллиардов долларов. После него никому уже больше не меняли.

А после возникновения дефицита торгового баланса США американский президент Ричард Никсон 15 августа 1971 года объявил, что «золотое окошко» Казначейства США «временно закрывается». Фактически это означало окончание короткого века золотодолларового стандарта.

В январе 1976 года на Ямайской международной валютно-финансовой конференции золотодолларовый стандарт был отменен официально. На смену ему пришел бумажно-долларовый стандарт. С «печатного станка» ФРС США был снят «золотой тормоз». Мир стремительно стал наполняться «зеленой бумагой».

Дилемма Триффина

Для американского доллара (точнее для «хозяев денег», которым принадлежит «печатный станок» Федерального Резерва) это хорошо и даже отлично. Деньги можно делать «из воздуха» и с их помощью скупать весь мир. А вот для Америки и американской экономики это плохо и даже убийственно.

А ведь это еще в 1944−45 гг. предсказывали американские противники ратификации решений Бреттон-Вудса. Они предупреждали, что превращение национальной денежной единицы в мировую чревато ослаблением и даже крахом экономики той страны, которая пойдет на такой эксперимент.

Америка пошла на такой эксперимент. И его негативные последствия почувствовал уже американский президент Джон Кеннеди. Американский бизнес стал утрачивать интерес к тому, чтобы инвестировать в собственную экономику.

Начался активный экспорт американского капитала, который рвался в те страны, где можно было получить более высокую норму прибыли. Американскому бизнесу, который находился близко к «печатному станку» Федерального Резерва, трудно было избежать такого искушения. Джон Кеннеди пытался остановить экспорт американского капитала, но у него это плохо получалось.

В 70-е годы уже обозначились признаки деиндустриализации Америки. Одним из проявлений такой деиндустриализации стал устойчивый дефицит торгового баланса. Америка быстро привыкла к тому, что эту дыру торгового баланса можно затыкать с помощью «долговых расписок» (долларов США), которые сходили с «печатного станка» Федерального Резерва. Америка стала больше потреблять, чем производить. И этот разрыв между потреблением и производством рос на протяжении последнего полустолетия.

Трамп еще в ходе своей предвыборной кампании в 2016 году говорил о том, что в Америке происходит деиндустриализация. Он обещал ее остановить, сделать Америку вновь экономически могущественной. Но ему этого не удалось. Он не дерзнул сломать ту модель американской экономики, которая зиждилась на долларе как мировой валюте.

Та проблема Америки, которая была порождена превращением доллара в мировую валюту, сегодня описана во многих учебниках по экономике. Причем описана очень лаконично в виде так называемой «дилеммы Триффина». Иногда еще используется термин «парадокс Триффина». Парадокс сформулирован американским экономистом бельгийского происхождения Робертом Триффином (1911−1993) во время его выступления в Конгрессе США в 1960 году. Вот один из вариантов формулировки парадокса:

Для того чтобы обеспечить центральные банки других стран необходимым количеством долларов для формирования национальных валютных резервов, необходимо, чтобы в США постоянно наблюдался дефицит платёжного баланса. Но дефицит платёжного баланса подрывает доверие к доллару и снижает его ценность в качестве резервного актива, поэтому для укрепления доверия требуется профицит платёжного баланса.

Триффин на самом деле никакой Америки не открыл. Именно об этом (только другими словами) говорили противники ратификации решений Бреттон-Вудса в Конгрессе США в 1944−45 гг. Естественно, что дилемма Триффина применима не только к доллару США, но и любой другой национальной валюте, которую попытаются сделать мировой.

В Пекине прекрасно знают дилемму Триффина и не хотят наступать на те же грабли, на которые 80 лет назад наступил Вашингтон, продавив сначала на конференции в Бреттон-Вудсе, а затем и в Конгрессе США решение о превращении доллара в мировую валюту. Поэтому ожидать существенного увеличения доли китайского юаня в международных резервах и международных платежных операциях не стоит.

Я об этом говорю еще и по той причине, что во властных структурах России есть сторонники политики по полному замещению испарившихся из валютных резервов Российской Федерации долларов США, евро и других «токсичных» валют китайским юанем. Мол, не сегодня-завтра юань станет мировой валютой, заместив слабеющий американский доллар. Нет, китайский юань на место доллара США как мировой валюты не претендует.

Валентин Катасонов