«Девочки, которые знали, что я служу с их мужьями, начали мне звонить. Я поняла, что должна их успокоить»

«Я поняла, что должна поддержать каждую жену. Должна довести до конца память этих ребят»

Жизнь офицерской жены до…

После школы я поступила в Рязанский педагогический университет им. Сергея Есенина. С мужем мы познакомились в Рязани на обычной студенческой дискотеке. Я училась на втором курсе, он — в Рязанском десантном университете. Как-то так мы начали дружить и в 1998 году поженились. На пятом курсе у нас родилась старшая дочка. Было тяжело, но мы как-то руки не опускали.

Потом по распределению мы с мужем попали в закрытый город Саров — ядерный центр, Арзамас-16. Там я успела поработать учителем в школе, преподавала географию, биологию. В дальнейшем переводы, связанные со службой мужа, привели нас в Казань — примерно в 2002 году. Как правило, у офицерской жены всегда есть такое «чемоданное состояние», а когда мы сюда приехали, мне настолько понравилось, что я даже сказала: «По-моему, мы дома».

Здесь я пошла получать второе высшее образование — юридическое. Это привело в службу и меня. Я служила в отряде специального назначения с ребятами, которые постоянно были в горячих точках. Мы провожали и встречали их с Северного Кавказа, из Сирии, мы за них всегда переживали, ждали. Это такое братство, которое я, наверное, не встречала нигде. Видимо, поэтому меня настолько сильно затянула военная служба. Это огромная семья. Это то, что я люблю.

Изначально я начала служить в кадровой службе, а в дальнейшем перешла в тыловую. 13 лет занималась жилищным обеспечением военнослужащих. Мы проходили тяжелейшие препятствия, чтобы добиться для военных лучшего кредита, лучшей программы. Они знали, как я всегда была к ним открыта, все возможное и невозможное для них делала. Не было такого, что табличка «обед» — и меня нет. Неважно, сколько длился рабочий день, я служила столько, сколько было необходимо, служила с удовольствием. Я была там, где должна была быть.

По этой причине у меня никогда не было никаких претензий к мужу. Я поняла, почему они задерживаются, часто ходят в наряды. Я стала поддерживать женщин, объяснять им, как надо себя вести с мужчинами, то, что они приходят домой и действительно устали. Дома должна быть теплая, уютная атмосфера, встреча и т. д.

«Меня настолько сильно затянула военная служба. Это огромная семья. Это то, что я люблю»

…и после начала СВО

27 ноября 2021 года муж приехал из командировки в Сирии, где он был несколько месяцев. На тот момент моя старшая дочка собиралась выйти замуж, но не могла из-за того, что мы ждали папу. Наконец они подали заявление в загс на 22 февраля 2022 года. Я была в полной подготовке к свадьбе дочери, все этого ждали, а она очень хотела, чтобы папа вел ее к алтарю, даже венчание запланировали. Декабрь я вспоминаю как спокойное время, было так хорошо в этих хлопотах, от всего отстранились, потому что вся семья в сборе, свадьба на носу, Новый год — последние счастливые денечки были.

В январе мы вышли после выходных, и муж прямо в первый день говорит: «Ну вот, вроде командировка намечается небольшая, туда и обратно, ты не переживай, я на свадьбу буду». Это был первый раз за все 25 лет совместной жизни, когда я даже не собирала мужа в командировку. Обычно у нас были серьезные закупки — от берцев, кроссовок до нательного белья. Рюкзаки огромные мы собирали, сумок очень много, еды готовой. Я его тогда так просто отпустила, потому что была занята подготовкой к свадьбе. Я даже не знаю, что он с собой брал — ничего, по-моему, и не взял. Никто не знал, что они надолго едут в такое морозное время.

7 февраля они уехали, а 17-го числа он мне сказал с большой грустью, что уже точно не прилетит. Свадьбу дочки мы все же провели, просто масштабы уменьшили. Было видеообращение от папы из командировки. Дочка, конечно, так плакала, что макияж был не нужен. Что было, то было. Вспоминаем со слезами.

А 24 февраля я проснулась в 6 утра — слушала музыку, собиралась по делам. И смотрю — у меня больше 200 СМС. У нас уже тогда были чаты общие. Девчонки резко активизировались. Я включила звук и не понимала, почему они мне в 6 утра все звонят. Я перезваниваю первым, а они в истерике: «Включи телевизор». Я включила телевизор, как сейчас помню, села с края дивана, смотрю: Путин. И просто с первого предложения понимаю, куда они поехали. До 12 часов я не могла встать. Этот шок прямо по мне прошел. У меня дети проснулись, ничего не понимают, ходят вокруг, а я просто как истукан слушаю все, что происходит, пытаюсь в телеграм-каналах что-то найти.

Потом была истерика, и начался ужас. Мы понимали, что есть потери, причем потери ребят, которые были рядом с моим мужем. Утром 27-го числа я пришла на работу. Уже на КПП я увидела наших ребят. Я все поняла по их глазам. И вот в этот день, когда я пришла на работу, у всех был траур.

«Сейчас в татарстанском отделении союза офицерских жен нас более 50 — тех, кто вошел в него официально. Есть такие, кто участвует в активностях, но документы еще не подписал»

Как жены бойцов СВО объединились

Мы многих тогда «похоронили», а потом оказалось, что они живы. Все мы запутались, связи не было никакой. И многие девочки, которые знали, что я служу с их мужьями, начали мне звонить, обращаться. Они думали, что я-то точно должна что-то знать. И я поняла, что действительно должна знать, чтобы их как-то успокоить. Потому что началась паника, были толпы жен, встречающих нас, выходящих со службы, в 6 часов вечера. Некоторые даже ждали нас с колясками.

Для нас, конечно, это было шоком. Мы, военные, были к этому не готовы, а само население, местные жители вообще не могли понять, что происходит. Многие мои друзья погибли, и только после гибели я познакомилась с их женами. Это перевернуло мою жизнь. Меня это травмировало настолько, что я решила, что должна поддерживать этих женщин, что моя судьба будет связана именно с этим. И такая деятельность меня захлестнула. На сегодняшний день я ушла с военной службы на пенсию, я ветеран военной службы.

Наталья Березина, волонтер из Заинска: «Люди должны понимать, что волонтеры не боги»

Параллельно скажу, что мне очень часто снился Артур Зайнуллин. Мой друг, который помогал мне в начале СВО, когда не было связи. Он поехал чуть позже, второй сменой, скажем так. И он всегда, даже ночью, когда дежурил, писал мне СМС: «Все нормально, твой муж живой». Это вообще такой был глоток воздуха для меня. Я утром приду, Артур меняется, и я все время говорю: «Артур, я готова тебя расцеловать. Ты мне дал столько сил». Казалось бы, он не должен это делать. Никому ничего не должен. Но когда он погиб… Я поняла, что должна поддержать каждую жену. Должна довести до конца память этих ребят.

Но началась наша деятельность с объединения женщин, которые оказались в схожей с нами ситуации — чьи мужья находились в зоне СВО. У нас были временные чаты, в которых я заметила очень активную девочку — Лизу Зиятдинову. Мы созвонились, и я ей предложила: «Там у тебя группа, давай по цепной реакции всех девчонок, кого знаем, соберем, чтобы не было паники». Я держалась с ней первое время. Она собирала девчонок, я присылала информацию «для своих», но чтобы это не выходило за рамки.

«У моих девчонок есть сила, именно сила от союза офицерских жен»

Как возглавила союз офицерских жен в Татарстане

Союз офицерских жен существует с 2017 года. Это межрегиональная общественная организация, ее президентом является Светлана Кошелева, которая в свое время объединила Урал, а после начала СВО предложила в него вступить многим регионам. Я за этим союзом наблюдала давно и думала: «Вот бы у нас такое было». У них есть хорошие мероприятия, поездки на передовую, большая поддержка друг друга.

Уже после начала СВО у нас в Татарстане сложился свой женский коллектив, мы уже были готовы войти в это все. И тут мне Светлана позвонила. Она знала, что я здесь уже целый год шагаю, что у меня выставки, т. е. фактически такое движение уже готово. Она предложила мне возглавить союз офицерских жен по Татарстану и со своими девчонками туда войти. Я помню, что прямо сказала: «Да, мы согласны». И вошла туда в мае 2023 года.

Я являюсь полпредом здесь, такие же полпреды есть, например, в Донецке, Луганске. Мы подружились, у нас проходят видеочаты. Мне нравится, что за пределами Татарстана я знаю таких же, как мы, девчонок, которые так же переживают, так же объединились, так же плачут, так же ищут. По всей России мы одинаковые, нам надо друг друга знать и поддерживать. Сейчас в татарстанском отделении союза офицерских жен нас более 50 — тех, кто вошел в него официально. Есть такие, кто участвует в активностях, но документы еще не подписал.

Причем союз офицерских жен состоит не только из офицерских жен. Туда входят все жены военнослужащих. У моих девчонок есть сила, именно сила от союза офицерских жен. Мы закаленные, у нас мужики давно служат, воюют. И вот этот задел мы даем женам добровольцев и мобилизованных. Им тяжело после привычной жизни перестроиться сразу. Поэтому мы своим авторитетом показываем, как надо. Мужчина должен знать, что здесь у нас все хорошо, у нас есть поддержка. И сейчас я несу вот это девчонкам: муж позвонил — не надо плакать. Да, тяжело однозначно, а им-то каково там? Встречаем, провожаем только с улыбкой, красиво одеваемся, если ты не можешь не плакать — оставайся дома. Пусть он тебя запомнит дома такой, какая ты есть, чтобы ты не плакала у машины, у колонны, которая отправляется.

«Мужики у нас знали, кого в жены брать! Как будто бы Богом были даны такие сильные девчонки»

Как и для чего работает союз офицерских жен

У нас есть направления, по которым мы работаем в союзе. Самое главное направление, которое есть у нас в Татарстане, — вдовы. Это мощное направление, которое взяла на свои плечи Альбина Шамгунова. Это уникальный, великолепный человек, очень близкий мне по духу. Она потеряла своего мужа 26 марта 2022 года, это был мой сослуживец, прекрасный человек. Хоронили ее супруга в его 30-летие.

Альбина — молодец, все достойно прошла, и свой крест она несет с достоинством. Она пример для меня тоже. Помогает сотням женщин, на нее подписаны по всей России. Мало того что она по Татарстану объединила вдов, поддерживает их, мы такие с ней крутые проекты делаем. Девчонки, потерявшие мужчин, могут меня уважать, слушать, но так, как слушают они ее… А ей всего 31 год. Она не вызывает жалость ни у кого, потому что сильная. Она нас жалеет: «Как вы можете снова провожать, встречать, переживать?» Ей довелось переживать полтора-два месяца, а потом эта боль погибла. Она говорит: «Я ее пережила, смирилась, живу с ней. Да, поддерживаю таких же, как я, но жить-то надо. А вот каково вам встречать, снова провожать и в этой агонии жить дальше?»

У нас есть одна вдова — бывшая модель Гульнур Мингазова. Мы ее подвигли, она участвовала в конкурсе красоты, выиграла 3-е место и попала в десятку красивейших девчонок в Татарстане. В апреле она поедет представлять РТ в Питер. Она вообще очень яркая девчонка, офицер полиции, служит. Мы ею гордимся!

Также у нас есть направление многодетных и приемных семей, тех, в которых мужчины ушли на СВО. Получается, что сейчас они там, а матери здесь одни, так еще и активную деятельность ведут. Этим направлением руководит Жанна Куспанова. Она сама мама пятерых деток, трое из которых — приемные. Жанна при всей своей занятости активист гуманитарного сбора и сама отвозит груз на передовую. Мужики у нас знали, кого в жены брать! Как будто бы Богом были даны такие сильные девчонки.

Еще у нас есть направление реабилитации, информационное направление — это правильная информация, которую необходимо донести. Вокруг, если вы заметили, всего много. Информация должна быть проверена. Перед тем как что-то выставить, мы обязательно проверяем, не все подряд копируем.

У нас есть юрист свой. Она тоже великая женщина. У нее никого нет, она одинокий человек. Я нашла ее в 2011 году, когда была жилищником, и с тех пор мы вместе. Я ей предложила эту работу, потому что моих погибших сослуживцев она знала, эти сделки вела и знала, что они погибли. И мы их хоронили вместе.

Сейчас к нам приходят вдовы — униженные и оскорбленные, как я их называю. Одна в августе потеряла мужа, и настолько у нее много вопросов, паника. Я ее свела с юристом, и потом она мне звонит: «Спасибо, она приехала, помогла». Понимаете — оно ей надо? Да, надо! Она болеет душой, ходит с нами на кладбища, памятные мероприятия, она всегда рядом.

«Очень тесно союз офицерских жен контактирует с фондом защитников Отечества. Гузель Любисовна Удачина — друг и соратник, который помогает»

Фотопроекты и гуманитарная помощь

Первый серьезный проект, который я осуществила в Татарстане, называется «Жены героев». Автором и идейным вдохновителем является Екатерина Колотовкина — жена командующего 2-й армией генерала Андрея Колотовкина. Я была с презентацией у Ирады Аюповой, все рассказала, поплакала там у нее, и она говорит: «Я вам помогу». В итоге министерство культуры нам помогло распечатать 40 первых портретов на нужной подложке. Все пошли навстречу, я так благодарна, что там, наверху, очень много добрых, отзывчивых людей, которые не отвернулись и все свои обещания сдержали.

Чуть позднее для девчонок, которые фотографировались, мы сделали фотовыставку. Это было грандиозно. Они все пришли, были рады, это был прямо заряд для всех. У нас еще больше сил появилось потом. А эта выставка затем и в Ратуше, и в Кремле была.

«О гибели сына узнала из статьи»: в фонде «Защитники Отечества» показали лица матерей героев Татарстана

После «Жен героев» мы создали другой мощный проект — «Мамы героев Татарстана». Это женщины, многие из которых потеряли своих сыновей. Им нужна была мощная поддержка. Я долго думала, как их позвать. Они же не выходят на связь, «агрессируют», считают, что боль у жен не такая, как у них. Да, она не такая, я согласна. Да и мужчины же всю жизнь любят мам. Материнская любовь, любовь сына к матери — совсем другая. Нельзя на нее претендовать, ревновать к этому. Именно потому и хотелось эти проекты отделить.

Мам своих сослуживцев, которые еще тогда не пришли, я, естественно, нашла. Их пришлось уговаривать. Очень хотела, чтобы мамы моих ребят, которых я знала, были в этом проекте. И до сих пор уговариваю тех, кто не пришел. Я хочу, чтобы они знали друг друга, общались, потому что лучшей терапии для них, наверное, не найти. Ведь никто им сегодня помочь не может. У них и круг общения поменялся. Они говорят: «Я и с соседями не общаюсь. Они смотрят на меня, переживающие. А я не хочу так».

Первая фотосессия была тяжелейшая. Сколько эмоций, слез, сколько было подходов. Некоторые мамы обещали прийти, но так и не пришли. Но надо много энергии в себе содержать, чтобы общаться с ними. Ее нужно им дать и правильно с ними разговаривать. Там нельзя допустить какую-то не такую эмоцию — будут сплошные слезы и даже негатив. Надо понимать, сопереживать правильно. Я учусь этому. Два года сама себя воспитываю. И это важно — нести только доброту и отзывчивость.

В итоге эти проекты всех объединили. Кроме знакомых девчонок, матерей сослуживцев, к нам присоединились жены военнослужащих из других батальонов, частей, потом уже и жены мобилизованных. Это была такая отправная точка, где мы все, как солянка, собрались.

На сегодняшний день мы открыли музей — в центре «Эрмитаж-Казань». Это была моя идея, и мне помог в этом Сергей Красиков, который проводит наши фотосессии. У нас было много фотографов, но именно он понял нас. Я прямо помню: когда он начал фотографировать первых девочек, сказал: «Я навеки ваш. Я не могу пойти на передовую воевать. И, может быть, так я помогу семьям участников СВО». И, когда я ему рассказала, что очень хочу увековечить память ребят погибших, он меня свел с директором Музея Великой Отечественной войны.

Все лето мы эту идею обсуждали, и у нас получилось. Там небольшой зал расчистили, сделали стойки, и 10 человек там поместились. Одна сторона, что я хочу увековечить память, но ведь это действительно важно для жен, которые мемориалы сделали дома. У них целые комнаты посвящены мужу. Этого не должно быть в доме, где дети растут. А вот если все вынести в музей… Мне надо было жен подготовить, я говорила: «Все должны знать о твоем муже, не только ты. Расскажи всем о нем, пожалуйста». Но не все на это пошли. И я преклоняюсь перед теми, кто смог.

Планов и новых проектов много. Сейчас я создаю фильм о женах героев, книгу о нашей деятельности и женщинах, поучаствовавших в фотопроектах, также я запустила проект в телеграм-канале «Я живу после», где совместно с фондом «Ярдемче» мы приглашаем специалистов для общения с женщинами, оказавшимися в трудной жизненной ситуации.

Также мы организовали отдельную организацию «Совет жен героев», которая занимается гуманитарными сборами всего необходимого ребятам. Мы формируем целые «газели». За прошлое лето три «газели» большие отправили. А сопровождают их мамы, жены военнослужащих.

На сегодняшний день мы знаем все движения женщин, которые о себе заявили. Общаемся, встречаемся. Кроме того, мы вступаем в «Единую Россию», появляемся за круглыми столами. Также наше отделение заключило дружественное соглашение с фондом им. Героя России Дамира Исламова, мы познакомились с «вагнеровцами». Очень тесно союз офицерских жен контактирует с фондом защитников Отечества. Гузель Любисовна Удачина — друг и соратник, который помогает. Все по-доброму, без агрессии. Мы все вместе общаемся, стараемся сколько-то помогать. У нас Татарстан в целом очень много делает для семей военнослужащих, участников СВО. Мер поддержки достаточное количество.

«Проблемы друг друга мы знаем»

Как помогает женская поддержка

С нашими девчонками мы очень часто собираемся. Это может быть и в кафе, и дома, у нас бывают корпоративы, детям нанимаем аниматора. Мы в этой доброй атмосфере где-то поплачем, где-то пообщаемся. Проблемы друг друга мы знаем. Когда, например, я выпадаю — у меня паника и истерика, девочки собрались, поехали куда-то вместо меня. Или ребенок у кого-то заболел. Мы оказываем друг другу помощь 24 на 7. Бывает, что девчонки так активизируются, что я не успеваю читать. Это моя жизнь сегодня. Я с утра до вечера занимаюсь девчонками, общением с ними, принимаю в проект новеньких, объясняю, для чего это надо, провожу собрания, планирую праздники, провожу праздники с детьми участников. Это полноценная работа.

Летом мы знали, что часть ребят приедут в отпуск. Мы подготовились, у нас были плакаты, флаги сделали, детям шарики дали. Себе одинаковую форму сделали, купили футболки. Ребята приехали на автобусах, а мы все подготовленные. Мы их встречали с улыбкой, насколько это возможно.

Что касается психологов: сейчас с нами по гранту работает Светлана Елакова (групповая ресурсная психология). Мы набрали постоянные две группы по проекту Светланы «Я есть» и работаем совместно, сейчас задействованы 50 женщин. Но лично я сегодня боюсь любого звонка. Вы заметили, я на любой звонок стараюсь отвечать, ничего не пропустить. Боюсь звонков в дверь, я вообще всего боюсь. Честно. Как и дети мои всего боятся. Я не боюсь, когда у меня муж дома. Когда он в отпуске — это счастливейшее время, но я знаю, что нам скоро опять рюкзак собирать, а потом его так и провожать. И так у каждой из нас, у каждой. И это правда агония.

«Дети просят: «Мама, приезжай на день рождения». Очень тяжело…»: рассказы женщин, работающих в зоне СВО

Хочу сказать, что мы приняли ситуацию настолько, насколько это возможно. Мы спокойны, умиротворены и это хотим нести в массы таким же, как мы. Многие смотрят на нас, включаются к нам в чаты, но неактивны. В какой-то момент девчонки проявляют активность. Я рада, что многие вдовы, которые вчера еще истерили, были в тени, сегодня активисты. Пусть весь мир знает, что за спинами наших бойцов стоим мы — женщины и дети, а значит, вся Россия! Мы знаем, что победа будет за нами, за нашими ребятами! Мы, жены и матери, их тихий и надежный фронт!