«Западные вузы качают миллионы долларов из стартапов и меценатов, российские все еще смотрят в бюджет»

Алексей Лопатин: «Незначительная часть университетов за прошедшие 30 лет вполне успешно трансформировалась и диверсифицировала свои финансовые источники. Но, к сожалению, таких вузов абсолютное меньшинство» Фото: «БИЗНЕС Online»

Вузы в мире зарабатывают на грантах и инвестициях, а российские ждут денег из бюджета

Образование во всем мире является прибыльным направлением практической деятельности. В нашей стране образование все еще воспринимается в обществе как сфера по большей части бесплатная. Да, существуют негосударственные школы и вузы, но их доля пренебрежимо мала и не оказывает значимого влияния на образовательную и исследовательскую повестку в РФ. Конечно, в высшем образовании с начала 90-х годов прошлого века государственные университеты активно развивают коммерческий прием, но все же доля госбюджетного обучения доминирует.

Отечественные университеты в основной своей массе практически полностью зависят от государственного задания на обучение специалистов разного уровня — пресловутые контрольные цифры приема (КЦП). Они живут за счет образовательной деятельности, а точнее, за счет реализации основных образовательных программ бакалавриата, специалитета и магистратуры. Многих эта ситуация вполне устраивает, некоторым хотелось бы большего, но они не знают, как этого добиться. Вместе с тем незначительная часть университетов за прошедшие 30 лет вполне успешно трансформировалась и диверсифицировала свои финансовые источники. Но, к сожалению, таких вузов абсолютное меньшинство.

Рассмотрим для сравнения, на чем зарабатывает один из ведущих зарубежных учебно-научных центров — Стэнфордский университет. Опираться приходится на не очень свежие (почти 10-летние) данные, но тем не менее они позволяют проследить типовую структуру доходов ведущих вузов мира. Итак, в структуре бюджета Стэнфордского университета на первом месте стоят федеральные гранты — на их долю приходится 31% всех поступлений, на втором — отчисления из эндаумент-фонда, которые составляют 21,9%. 13,7% доходов обеспечила работа университетского медицинского центра, 12,1% — оплата от студентов после вычета оказанной им помощи. На пожертвования пришлось 4,5% всех доходов, еще 16,8% получено из других источников. Если же включить в расчет систему больниц, которые принадлежат вузу, то самой доходной статьей станет предоставление медицинских услуг. На их долю придется 47,6% заработанных за год средств. Что до инвестиционного дохода, то он отодвинется на третье место, составив лишь 12,8%. Так, мы видим, что успешный западный университет является прообразом успешной корпорации с абсолютно диверсифицированными источниками финансирования.

Приковывают внимание такие статьи бюджета, как оказание медицинских услуг через сеть медицинских центров и клиник, а также инвестиционный доход. Стоит отметить, что эти статьи дохода практически отсутствуют в структуре бюджетов наших вузов. Инвестициями у нас не занимаются совсем, а вот развитие медицинского образования и прикладной медицинской деятельности постепенно становится частью академической жизни крупных отечественных университетов. Кстати, именно программе «5-100» мы так или иначе обязаны массовыми процессами формирования медицинских школ в рамках современных российских вузов. Это оказалось чуть ли единственным зримым результатом данной программы.

«Ключевыми составляющими экспорта образования являются образовательные программы и выпускники» Фото: «БИЗНЕС Online»

Способ заработать вузам №1: экспорт образования

Одним из основных источников доходов зарубежных университетов является обучение граждан из других стран, или по-иному экспорт образования. Например, в США доход от обучения иностранцев входит в десятку основных источников дохода бюджета. 

В нашу страну едут учиться, увы, не самые лучшие студенты, а те, кто не смог поступить в университеты мирового класса. Конечно, у нас есть небольшая группа вузов с высоким уровнем международной репутации, но таких на образовательном ландшафте меньшинство. Для того чтобы быть успешным игроком на ниве экспорта образования, вузам необходимо соответствовать ожиданиям и даже требованиям абитуриентов.

Ключевыми составляющими экспорта образования являются образовательные программы и выпускники. Необходимо четко понимать, что, например, бакалаврская программа по материаловедению в среднестатистическом региональном университете — это совершенно не то же самое, что и аналогичная по названию программа в НИТУ «МИСИС». С чисто формальной точки зрения различий нет — и там и там выдают диплом государственного образца, но в столичном университете уровень подготовки будет ощутимо выше. Разница не только в качестве профессорско-преподавательского состава и уровне материально-технической базы, но и в тех возможностях, а точнее, карьерных дверях, которые открываются перед обладателем диплома топового университета.

Таким образом, экспортируя образовательные услуги, важно сместить акценты с механической передачи информации и простой подготовки специалиста на генерацию нового знания. В этом случае образовательный продукт станет конкурентоспособным, т. к. будет базироваться на современном научно-техническом уровне. Для реализации такого подхода вузу важно понимать свои сильные и слабые стороны, а также иметь видение будущего развития. К сожалению, очень часто наши университеты не могут сформировать актуальную ценностную повестку и предлагают не то, что нужно сейчас потребителю, а то, что у них есть. Кроме того, надо отметить не самую развитую инфраструктуру университетских кампусов, сложности с поиском профильной работы или хотя бы подработки на период обучения (за рубежом это приветствуется), а также не всегда дружелюбную интернациональную среду (в том числе по причине незнания культурных традиций различных стран).

Современный университет, собирающийся зарабатывать на интернационализации, должен отвечать ожиданиям своей целевой аудитории и даже превосходить их. Такие возможности имеются далеко не у всех учебных заведений. Тем не менее в истории современной России есть отличные примеры развития академической среды. Это прежде всего томский образовательный кластер или, например, питерский ИТМО.

Еще одним важным моментом является позиционирование университетов на международном рынке образовательных услуг. Существует общепринятая система градации: исследовательские и предпринимательские вузы, а также классические университеты академического типа. В нашей стране исторически так сложилось, что серьезная фундаментальная, да и прикладная наука, в отличие от западных вузов, сосредоточена в академических институтах. Поэтому процесс формирования класса исследовательских университетов еще далек от завершения, а многие вузы, носящие приставку НИУ или самоопределяющиеся как исследовательские, по факту таковыми не являются. Тем более говорить о наличии значительного числа предпринимательских университетов также преждевременно.

Таким образом, наши вузы могут быть интересны разборчивым зарубежным абитуриентам не во всем спектре возможных образовательных траекторий. При этом потенциал развития академической мобильности, например в области естественных наук, инженерии и медицины, по-прежнему высок и вполне может быть реализован на практике.

Если говорить о мировых тенденциях, то среди ведущих университетов мира самые успешные — это крупные и многопрофильные учебно-научные центры. Там наряду со специальностями, которые приносят деньги, есть и слабо монетизируемые, но имеющие академический либо исследовательский потенциал направления. Они не приносят дохода напрямую, но ими никогда не пренебрегают, т. к. такие программы влияют на репутацию и стратегическое позиционирование университета.

Значительную часть денег за иностранных студентов в нашей стране приносят не сами абитуриенты, а государство в лице учредителя — минобрнауки РФ. Речь идет о так называемых квотчиках — студентах, приезжающих обучаться по линии международного, межгосударственного сотрудничества. Их образование оплачивает государство. Стоимость обучения квотчиков аналогична тем бюджетным ассигнованиям, которые получает каждый университет в рамках госзадания на обучение бюджетников. Таким образом, не все международные студенты так уж выгодны университетам и дают им возможность заработать.

За последнюю пару лет количество международных студентов в наших вузах уменьшилось и сейчас составляет в среднем 8–10% от общего контингента. Разумеется, в столичных университетах этот процент будет выше, а в региональных — значительно ниже, вплоть до нуля. С учетом того что доходы от образовательной деятельности в отечественных университетах составляют 70–90% от консолидированного бюджета вуза, можно с высокой долей вероятности предположить, что заработок от интернационализации сегодня не превышает 5–7%, а во многих региональных вузах он и того менее.

«Бизнес-образование за рубежом — это стопроцентно практико-ориентированный сегмент. В рамках таких программ преподают успешные бизнесмены, финансисты, производственники для уже, как правило, сформировавшихся профессионалов» Фото: ru.freepik.com

Способ заработать вузам №2: бизнес-образование 

Еще одно направление, на котором потенциально можно зарабатывать университетам, — дополнительное профессиональное образование. За рубежом этот сегмент принято еще называть бизнес-образованием. Современные бизнес-школы ведущих университетов являются существенным источником дохода для своих материнских структур. Бизнес-образование за рубежом — это стопроцентно практико-ориентированный сегмент. В рамках таких программ преподают успешные бизнесмены, финансисты, производственники для уже, как правило, сформировавшихся профессионалов, которым не хватает прикладных компетенций в конкретных областях. Важной составляющей подобного рода программ является полное погружение в образовательный процесс — обучающиеся покидают привычную среду и на некоторое время (от недели до месяца), независимо от своего статуса и материального достатка, переселяются в суперсовременный университетский кампус. Традиционные занятия в таких школах в обязательном порядке сочетаются со стажировками на профильных предприятиях, в организациях и банках. Общение — вот еще одно слагаемое успеха данных образовательных продуктов. Многие успешные деловые тандемы складываются во время обучения в бизнес-школах. Стоит отметить, что обучение в ведущих зарубежных бизнес-школах — дело совершенно не дешевое. Стоимость варьируется в диапазонах от $10 тыс. в Восточной Европе до $150 тыс. в США. При этом самые престижные бизнес-школы ведущих университетов гарантируют определенный уровень заработной платы после ее успешного окончания. В характеристиках бизнес-школ существует даже такой параметр, как «рост заработной платы после обучения».

Во многих крупных отечественных университетах тоже функционируют бизнес-школы (например, РАНХиГС, МГУ, СПГУ, ВШЭ и др.), но их доход несоизмерим с тем, что получают аналогичные структуры на Западе. В наших вузах по большей части реализуются краткосрочные программы дополнительного профессионального образования (от 16 до 250 часов) и более долгосрочные программы профессиональной переподготовки (от 250 часов и выше).

Потенциально этот сегмент образовательного рынка должен быть для университетов довольно маржинальным, но наши вузы не очень умеют на нем зарабатывать. В среднем доходы от ДПО составляют незначительные 2–5% от бюджета учебного заведения. Можно выделить две основные причины. Во-первых, для того чтобы обучать специалистов с предприятий или из организаций, нужно самим обладать передовыми компетенциями. Для этого университет должен занимать лидерские позиции в прикладных исследованиях и разработках в соответствующей области. Вместе с тем надо понимать, что рынок ДПО — это очень конкурентный сегмент и просто «говорящая вузовская голова», пересказывающая отдельные главы из типовых учебников, никому не будет интересна.

Во-вторых, большинство крупных предприятий уже сформировало в своей структуре центры корпоративного образования и обеспечивает необходимый уровень подготовки сотрудников самостоятельно. Это очень грустный для отечественной высшей школы факт, т. к. он наглядно демонстрирует ослабление профессиональных позиций российских университетов во взаимоотношениях с предприятиями. С учетом уровня проникновения в нашу повседневную жизнь неформального образования будущее вузов кажется не совсем радужным и безоблачным.

«Серьезные проекты, позволяющие университетам не только заработать, но и продвинуться с точки зрения нового качества научно-исследовательской работы, лежат в плоскости не столько инженерных изысканий, сколько в части создания нового знания (инноваций) и его коммерциализации» Фото: «БИЗНЕС Online»

Способ заработать вузам №3: фундаментальные и прикладные исследования

Следующим пунктом доходной части бюджетов университетов можно назвать фундаментальные и прикладные исследования, проводимые вузами по заказу государства или частных компаний. По сути, каждый отечественный университет просто мечтает увеличить этот показатель. Именно объем НИОКР (R& D, Research & Development в зарубежных университетах), выполняемый университетом по прямым договорам с предприятиями реального сектора экономики, свидетельствует об уровне развития вуза и его конкурентоспособности, а также косвенно говорит о качестве подготовки специалистов. Вопреки расхожему мнению доходы от исследовательской деятельности и различные гранты не являются основной статьей доходов зарубежных вузов. Как мы уже рассматривали выше на примере Стенфордского университета, R& D, включая медицинские исследования, составляют не более трети консолидированного бюджета.

Недооценивать этот источник не стоит, т. к. он обеспечивает вузу возможность долгосрочного сотрудничества с отраслевыми предприятиями и организациями. В отличие от отечественных университетов большинство западных научилось прекрасно работать с интеллектуальной собственностью, начиная с ее регистрации, оценки и заканчивая управлением активами. Именно эти средства составляют стратегический нематериальный, но очень ликвидный актив университетов Лиги плюща. Например, Гарвардский университет в 2019 году инвестировал $48 млн в блокчейн-стартап Blockstack, впоследствии многократно увеличив свои вложения. Северо-Западный университет в городе Эванстон (США) разбогател благодаря разработке препарата Lyrica для лечения невропатических болей и судорог. Вуз заработал на продаже лицензий роялти, которые составили $10 миллиардов.

Разумеется, многие отечественные вузы научились неплохо зарабатывать на прямых договорах с предприятиями реального сектора экономики. Но приведенные мною примеры немного из другой области. Действительно серьезные проекты, позволяющие университетам не только заработать, но и продвинуться с точки зрения нового качества научно-исследовательской работы, лежат в плоскости не столько инженерных изысканий, сколько в части создания нового знания (инноваций) и его коммерциализации.

В нашей стране, особенно в связи с отсутствием у университетов таких традиционных для зарубежных вузов источников доходов, как пожертвования успешных выпускников и меценатов, средства от НИОКР являются крайне важным активом. В среднем у отечественных региональных университетов доля НИОКР в структуре бюджета может составлять 5–35%.

«Гарвардский университет, ведущий свою историю с начала XVII века, имеет самый большой и старинный эндаумент-фонд» Фото: © Omar Rawlings / dpa / www.globallookpress.com

Способ заработать вузам №4: эндаумент-фонды

Традиционным для англосаксонской образовательной системы является такой инструмент финансирования, как эндаумент-фонд, или по-другому фонд целевого капитала. Одним из самых знаменитых эндаументов в мире является Нобелевский фонд. По подобному же принципу построены фонды целевого капитала университетов: тело вклада тратить нельзя, но ежегодно доход от управления средствами перечисляется в вуз для целевого проектного финансирования.

Эндаумент-фонды зарубежных университетов являются стабильными и достаточно значимыми источниками доходов, позволяющими финансировать перспективные поисковые, исследовательские проекты, выделять образовательные гранты для обучения талантливой, но малообеспеченной молодежи, а также развивать материально-техническую базу вуза. В качестве примера можно привести данные об объеме фондов развития у передовых мировых учебно-научных центров.

Гарвардский университет, ведущий свою историю с начала XVII века, имеет самый большой и старинный эндаумент-фонд. Располагая фондом развития, сравнимым с бюджетами некоторых маленьких государств, университет может позволить себе многое, если не все. Конечно, тратить все деньги фонда Гарвард не может, но это и не нужно. Доход от управления целевым капиталом, составляющий в среднем 8–10%, позволяет покрывать значительную часть ежегодных расходов.

В нашей стране существует достаточно большое количество университетских эндаумент-фондов. Самым большим из отечественных эндаументов является структура «Сколтеха».

Объемы фондов целевого капитала отечественных университетов значительно ниже их зарубежных аналогов, так что суммы от их управления на порядки меньше. Тем не менее система фондов целевого капитала в нашей академической системе начинает складываться. И может быть, со временем некоторые из российских университетов смогут похвастаться тем, что до трети их бюджета формируется за счет процентов от управления фондами.

Способ заработать вузам №5: пожертвования

В завершение статьи я хотел бы обратить внимание читателей на культуру финансовых пожертвований, существующую в зарубежных университетах. Особенно такое меценатство развито в англосаксонской образовательной культуре. Например, в американской прессе регулярно появляется информация о передаче тому или иному институту крупных пожертвований с комментариями, на какие цели они будут направлены. Такие пожертвования в корне отличаются от упомянутых выше добровольных взносов в эндаумент-фонды. Деньги, которые предоставляет даритель, используются не для увеличения инвестиционной базы, а пускаются напрямую на тот или иной проект. Особенность подобных подарков в том, что сумма не всегда предоставляется немедленно в полном объеме: часто донор передает институту своего рода обязательство перечислить деньги в оговоренные сроки.

Размеры пожертвований могут быть самыми разными — от нескольких тысяч долларов до десятков и даже сотен миллионов, причем некоторые институты получают не по одному такому пожертвованию. Например, с начала 2000-х годов только Колумбийскому университету чеки на сумму от $100 млн выписывали трижды. В 2006-м университет получил $200 млн от фонда, основанного его бывшим выпускником Джеромом Грином, к тому времени уже покойным. Это пожертвование, на тот момент крупнейшее в истории Колумбийского университета, руководство вуза направило на создание нового научного центра по изучению мозга.

В 2012 году на организацию Института мозга в рамках этого научного центра еще $200 млн выделил издатель газеты New York Daily News и журнала U.S. News & World Report Мортимер Цукерман. Наконец, в 2013-м $100 млн от владельца инвестиционного холдинга MacAndrews & Forbes Holdings Inc. Роналда Перелмана получила бизнес-школа при Колумбийском университете.

Еще больше — $300 млн — в 2008 году передал бизнес-школе при Чикагском университете ее бывший выпускник, бизнесмен Дэвид Бут. По данным вуза, ни одна бизнес-школа в мире не получала столь крупного пожертвования. Ее руководство анонсировало, что использует эти средства на укрепление и расширение преподавательского состава, развитие научно-исследовательских центров и увеличение числа представительств за рубежом. Учитывая, какими суммами оперируют американские вузы, вопрос о том, почему они регулярно попадают в топы международных рейтингов, отпадает сам собой.