Алмаз Гарифуллин: «Важно, чтобы талантливых воспитанников не портили деньгами»

«В КХЛ контракты длятся до 30 апреля, но уже в феврале мне было все понятно по своему будущему в ЦСКА» Фото: cska-hockey.ru / коллаж: «БИЗНЕС Online»

«Бывает такое, что клуб и игрок устают друг от друга» 

— Алмаз Миннеханович, как проводите это межсезонье?

— Это лето для меня необычно: я свободен, контракта ни с кем нет. Теперь у меня самое настоящее лето. Вернулся домой, наслаждаюсь Казанью. Некоторые люди в такие периоды грустят, но нужно уметь ценить возможность отдохнуть и подумать о многом. Психовать тут не стоит.

— То есть вы окончательно ушли из ЦСКА?

— Насколько окончательно, не могу сказать: кто ж знает, что нас ждет в будущем? Сейчас у меня контракта с клубом нет. Всегда что-то меняется, наступает время для перемен. 

— Когда стало ясно, что вы покинете клуб?

— В КХЛ контракты длятся до 30 апреля, но уже в феврале мне было все понятно. Это как, например, с хоккеистами бывает. Клуб и игрок просто устают друг от друга. Нужны перемены, смена обстановки, перезагрузка. Ситуация со мной схожа. Перемены — это нормально. 

— Вам предлагали новый контракт?

— Контракта, который бы меня устроил, не было. На существенное ухудшение условий я не согласился. 

— Вы проработали в ЦСКА 10 лет, выиграли три чемпионства…

— Хотел бы поправить: не три, а больше. За 10 лет у ЦСКА только три Кубка Гагарина, но чемпионств — пять. Был сезон, когда чемпионом признавался победитель регулярного чемпионата, добавляем к нему «ковидный» сезон, когда никто не взял Кубок Гагарина, но чемпионом признали ЦСКА, что логично: мы выиграли регулярный чемпионат. В последний сезон отношения к первой команде я почти не имел, но чисто формально, да, во время моей работы в клубе ЦСКА выиграл три Кубка Гагарина и 5 раз становился чемпионом России.

— Почему в клубе не сделали ни одного заявления по поводу вашего ухода?

— Во-первых, не такая я важная птица, чтобы мне проводы устраивать. Во-вторых, а для чего? Это сухая новость, мало кому это интересно, а кому надо, и так узнают.

«Важно одно — ты должен сделать все возможное, что зависит от тебя. А дальше по формуле «везет тем, кто везет» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Билялетдинов предложил работать тренером в школе»

— Вы знаете, где продолжите менеджерскую карьеру?

— Скажу так: покой нам только снится. 

— Другими словами, в сезоне 2023/2024 мы можем вас увидеть в одном из клубов КХЛ?

— Пока не знаю, а гадать не хочу. 

— Допускаете возможность работы в клубе второго эшелона?

— Работая в топовом клубе, всегда помнишь о том, что когда-то это кончится и, вероятно, найти аналогичное по уровню место будет непросто. Ну и что? Делай, что должен, и будь что будет. Конечно, хоккей для меня и моих коллег — привычная среда, океан, который мы любим и где живем. Но свет клином на нем не сошелся, мир огромен и разнообразен. 

— Если будут предложения тренерской работы, пойдете?

— Не исключено. Образование и документы позволяют мне быть тренером, но я никогда не работал на этой стезе, хотя предложения были. Здесь важно понимать, что ты никак не сможешь сразу заскочить на 10-й уровень, то есть сразу пойти работать в команду в КХЛ. Начинать надо снизу, иначе это самообман. 

— Вы трудились в федерации хоккея Татарстана…

 — Это был один год. С тренерской деятельностью работа в федерации ничего общего не имеет. Это чисто чиновничье дело: письма, бюджет, организация, выступления, популяризация. Но все-таки хочется быть ближе к хоккейной коробке, непосредственно к игре. Если не выходишь на лед, то хотя бы смотришь, как ребята работают, как идет процесс. Бывали случаи, когда на тренировке не хватало одного тренера, я выходил, вроде не подвел никого. Интересно участвовать в жизни команды, иметь второе мнение при разговоре с игроками, тренерами, агентами. Две головы всегда лучше, толковые люди выслушают информацию от человека с незамыленным глазом. 

 — У вас была возможность поработать в «Ак Барсе»?

 — Да. Лет 15 назад Равиль Шагимарданович Шавалеев привел меня на встречу с Зинэтулой Хайдяровичем, побеседовали. Билялетдинов мне предложил пойти работать детским тренером в школе, но у меня было четкое понимание — не мое. Сказал, что надо подумать, и тема ушла. А тут на меня выходит Андрей Коваленко с предложением поработать спортивным юристом. Я ему говорю: «Конечно, я юрфак окончил, но какой из меня спортивный юрист? Опыта ноль». Он тогда профсоюз КХЛ возглавил и отвечает: «Да ладно, а из меня какой глава профсоюза? Научимся».    

Алмаз Гарифуллин с главным тренером ЦСКА Сергеем Федоровым Фото: cska-hockey.ru

«Кто сегодня Кубок Гагарина выиграл, у того и лучшая система» 

— Гари Линекер говорил, что в футбол играют все, но побеждают только немцы. В КХЛ в хоккей играют все, но в последние годы побеждает только ЦСКА. Почему?

 — Формулы для стопроцентной победы нет. За это мы и любим хоккей. На мой взгляд, важно одно — ты должен сделать все возможное, что зависит от тебя. А дальше по формуле «везет тем, кто везет». Шанс появляется только при честном труде, дашь слабину — точно ничего не получится. Я начал работать в клубе в 2013 году, тогда главным тренером ЦСКА был Джон Торчетти. Потом пришел Дмитрий Квартальнов, затем — Игорь Никитин. Результаты ЦСКА в последние сезоны — это верхушка айсберга, а все, что находится под океаном, заложено в том числе и при этих тренерах. Вместе с тем я нисколько не умаляю значение Сергея Федорова в победах ЦСКА. Это человек уникальной судьбы и звезда мирового уровня в хоккее, два Кубка Гагарина на тренерском поприще. 

Все это многолетняя работа и труд. Все ищут какие-то секреты: ноу-хау, школьные программы, тактические схемы, режимы работы, медицина, питание, экипировка… Но обо этом все всё и так знают. А вот выполнить и сделать удается не всем. Вот и весь секрет. Уметь доносить до игроков, чтобы они это делали, — вот признак хорошего тренера. Это тонкая материя, подобное либо дано, либо нет.

— Но вопрос денег, наверное, тоже важен. Есть команды КХЛ, которые стараются выполнять и делать, но стать чемпионами им не позволяет уровень состава…

 — Хотел бы напомнить мысль Анатолия Тарасова: то, за что мы любим хоккей, важнее результата. То есть ставить результат в жертву самому хоккею нельзя. Возьмем прошлогодние «Торпедо» и «Адмирал» и выставим гипотетический рейтинг успеха команд. Он измеряется в зрелищности хоккея, любви зрителей, неожиданности результата. Клубы в Нижнем Новгороде и Владивостоке сделали то, чего долгое время в этих городах не видели. Можно вспомнить «Сибирь». Там болельщики любят сам хоккей. Они могут простить поражение, но не лень и безразличие. Язык не повернется назвать эти клубы безуспешными. 

Возвращаясь к деньгам, логично, что у кого мотор мощнее, тот быстрее и поедет. Но если ты на машине со слабым мотором несильно отстал от Bentley, это заслуживает уважения. От водителя и механиков многое зависит. Это популяризирует хоккей и делает его интереснее. Например, в первом раунде Кубка Гагарина – 2023 мы с трудом прошли «Северсталь». Это демонстрирует уровень тренера Андрея Разина, он вдумчивый специалист, из года в год его команды показывают интересный хоккей. Слышал иногда от наставников: «У меня денег в клубе нет, игроков нет, как играть-то?» Заранее оправдания себе придумал человек. Зачем пришел тогда, спрашивается? Ошибочная философия. 

— Трофеи ЦСКА — продукт выстроенной системы. В последние годы ее называют лучшей в КХЛ. Согласны с этим?

— Я бы ответил так: кто на сегодня Кубок Гагарина выиграл, у того и лучшая система. При этом в нескольких клубах КХЛ мы видим сильных игроков, главных тренеров, хорошие бюджеты, лояльное руководство, которое интересуется хоккеем и следит за ним. Есть у них и вертикаль с клубом ВХЛ и МХЛ. Вопросов с обеспечением, питанием, экипировкой, логистикой, медициной не возникает. 

— Сложно ли выстраивать систему в клубах КХЛ? На примере с ЦСКА. 

— В каждом городе все по-разному. У ЦСКА своя специфика, в которой есть плюсы и минусы. Например, работа в рамках нормативных документов предполагает четкий порядок и контроль, но нельзя что-то купить по щелчку пальцев, хотя очень нужно. Всегда есть цепочка согласований и процедуры. Это приводит к сложностям, но, в принципе, справиться с этим можно. 

— Введенный потолок зарплат мешает выстраивать систему?

— Клубную систему выстраивать это не мешает: потолок касается доходов хоккеистов. Никто не запрещает тратить на развитие клуба. Потеряла ли КХЛ игроков из-за потолка? Наверное, да. Зато немного выровняли клубы по составам и перестали переплачивать. Тут палка о двух концах. 

— Систему ЦСКА можно усовершенствовать?

— Хоккей — это живой организм. Тренеры всегда стараются совершенствоваться. Никогда не будет конца и никогда не получится сесть и сказать: «Это идеальный хоккей и лучше никто не сыграет». Всегда есть возможность совершенства. 

«Для Федорова назначение на пост главного тренера стало неожиданностью» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Федоров сейчас не смотрит в сторону НХЛ» 

— У вас пять чемпионств за 10 лет. А что помешало взять еще больше?

— Это не у меня, а у ЦСКА. Удача и везение — важная вещь в хоккее. Когда главным тренером команды был Игорь Никитин, у нас были Сорокин, Григоренко, Капризов, Нестеров, Слепышев и другие топовые игроки уровня КХЛ. Это был звездный состав, мне даже Игорь Есмантович говорил: «Миннеханыч, мы должны быть счастливы, что работаем с такой командой. Мы подобный состав больше не соберем». Эти ребята у нас выступали три сезона, с таким составом мы не имели права не выиграть Кубок Гагарина. Но, как вы помните, у судьбы было свое видение. В 2018-м нам помешала эпидемия свинки. Началась финальная серия против «Ак Барса», а 8 человек из основного состава в больнице лежат. В 2020-м нам стал помехой ковид, из-за которого остановили розыгрыш плей-офф. 

— Два года назад руководство ЦСКА назначило главным тренером Сергея Федорова, не имевшего опыта этой работы. Как он отнесся к назначению? 

— Для Федорова назначение на пост главного тренера ЦСКА стало неожиданностью. Конечно, он знает о хоккее много, но трансформировать эти знания в тренерские навыки не так просто, тем более за короткий срок. Однако Сергею это удалось. И, конечно, его авторитет как хоккеиста в прошлом мощный инструмент при управлении командой. 

— Что думаете об «Ак Барсе» прошлого сезона?

— Когда туда пришел Олег Знарок, взяли Сашу Радулова, и по именам там все было в порядке. Я думал, что хороший симбиоз получится. И для меня до сих пор загадка, почему дела не пошли. Внутренней кухни я не знаю, поэтому комментировать нечего. Иногда такое бывает — не идет и нужны перемены, что «Ак Барс» и сделал. Это стало спусковым механизмом, далее все наладилось. Что-то предсказать в финале было невозможно. Два титана сражались.

— В финальных играх вы встречались с «Ак Барсом», но тогда работали в ХК МВД…

— Мы прошли в финале конференции «Локомотив», то выплеснули много эмоций на радостях, выпустили энергию, которую стоило придержать. Потом было два шанса обыграть казанцев, но не смогли. Однако претензий к ребятам не было: «Ак Барс» — именитая команда, а наших хоккеистов в основном мы брали из ВХЛ. Та команда оказалась собрана из игроков, которые хотели доказать, что достойны большего, неравнодушные ребята были. И это принесло результат. 

Нечто подобное было в 1998 году, когда мы взяли чемпионство, выступая с местными ребятами. С Юрием Ивановичем Моисеевым работали очень много, столько никто не тренировался. У нас было всего четыре выходных за сезон — даже не верится в это. Проигрывать было обидно из-за того, что ты точно знал, что соперник не работает так и столько. И он будет еще нас обыгрывать? Ну уж нет! (Смеется.)

— Вернемся к прошедшему плей-офф. Когда у ЦСКА были 7-матчевые серии против «Локомотива», «Северстали», ощущали волнение, переживали, что все планы могут рухнуть?

— В последний сезон я не имел отношения к первой команде, поэтому матчи смотрел по телевизору. В Казань, соответственно, на финальные игры я не прилетал. Конечно, «Северсталь» в первом раунде дала нам бой, а Андрей Разин был близок к тому, чтобы пройти дальше. 

— Почему ЦСКА закрывал раскатки в финале Кубка Гагарина?

— Этот вопрос связан с психологической атмосферой внутри команды. Допустим, главный тренер решил закрыть раскатку и команда победила. И все: в следующие разы раскатки будут неизменно закрываться, это станет приметой. 

По-моему, лишний раз хоккеистов дергать не надо: они на взводе, на пределе физических возможностей. Я за то, чтобы в этом деле найти баланс. От общественности закрываться нельзя, но в то же время, если устраивать балаган, то это мешает концентрации. 

«Требование руководства было очень простым: «Ребят, у вас есть все условия, соберите команду и принесите нам Кубок» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Не отказываться же было от предложения ЦСКА» 

— Как 10 лет назад вы оказались в ЦСКА?

— Меня пригласил Игорь Есмантович, мы с ним пересекались в любительском хоккее. Поступил звонок, встретились в Москве с Сергеем Федоровым. А далее по принципу «„Работаем?“ — „Работаем!“». Пришлось потрудиться, постепенно начали собирать команду. Федоров был тогда главным менеджером. Требование руководства было очень простым: «Ребят, у вас есть все условия, соберите команду и принесите нам Кубок». 

В разные годы у нас был разный по уровню состав. Когда в клубе работал Дмитрий Квартальнов, то у него в команде не было таких звезд, которые появились потом. Дмитрий как тренер хорош в умении сделать из простых хоккеистов сильную команду. Он очень небезразличный человек, все пропускает через себя, иногда специально что-то нагнетает в раздевалке, но и пошутить любит. Одним словом, делает все, чтобы команда не была равнодушной. К сожалению, так он и не добрался до Кубка Гагарина, хотя был очень близок. 

«К сожалению, Квартальнов так и не добрался до Кубка Гагарина, хотя был очень близок» Фото: «БИЗНЕС Online»

— На тот момент у вас имелись другие предложения?

— Нет. В Казани у меня была работа в федерации. Затем позвонил Игорь — что тут думать-то было? Я собрал вещи и поехал, совершенно об этом не жалею.

— Есмантович больше всего вам помогал на первых порах?

— Конечно. В целом мы с коллегами старались не подводить его. Горящая работа была, вспоминаю ее с позитивными эмоциями. В первое время все учились, набирались опыта: в работе с документами, школой, в общении с игроками. Вообще, работяг в структуре ЦСКА очень много. Начальник скаутской службы Алексей Трощинский ночует во дворце. Я его называю Человек-оркестр. Он успевает везде: и в первой команде, и во второй, и в скаутской службе. Он фанат своего дела. 

— Обычно в Москву не берут работать людей с периферии, а вас взяли. В чем секрет?

— Часто задают этот вопрос, но не знаю ответа. Взяли меня, не отказываться же мне было. 

«Уверен, что 90 процентов спортивных решений в «Ак Барсе» принимает Зинэтула Хайдярович» Фото: «БИЗНЕС Online»

«При Билялетдинове спортивный директор скорее помощник» 

— В клубе вы занимали несколько должностей. Что подразумевала каждая из них?

— За 10 лет в ЦСКА я работал спортивным директором, затем пару лет занимал двойную должность — заместитель генменеджера – спортивный директор, после снова вернулся к спортивному директору, стал помощником президента, и в последний год стал заместителем спортивного директора. 

Сама по себе должность «спортивный директор» в разных клубах воспринимается по-разному. Иногда спортивный директор фактически становится генменеджером клуба: обычно это происходит, когда гендиректор — чистый хозяйственник, в обязанности которого входят финансы, бюджеты, закупки. На спортивном директоре в таком случае лежит вопрос селекции, тренеров, персонала — собственно спорта. Бывает наоборот: гендиректор не только ведет хоздеятельность, но и общается с агентами, проводит селекцию, спортивный директор в таком случае работает на подхвате.

Функционал спортивного директора зависит от того, какие личности работают в клубе. Например, берем такого человека, как Зинэтулу Хайдяровича. При неём спортивный директор скорее помощник, по сути выполняет указания тренера. Уверен, что 90 процентов спортивных решений в «Ак Барсе» принимает именно Билялетдинов. Конечно, когда решаются ключевые финансовые вопросы, то здесь будет главным Наиль Ульфатович Маганов. Но к кому прислушивается Наиль Ульфатович прежде всего? Логично, что к Зинэтуле Хайдяровичу.  

— Если в клубе есть селекционный отдел, то это означает, что спортивный директор не ищет игроков?

— Тоже все зависит от клуба. В ЦСКА Алексей Трощинский возглавляет скаутскую службу. Он отсматривает игроков от школы и до самого верха. У Алексея есть помощники, они ведут спортсменов по возрастам.

Часто смотрели хоккей вместе, но у меня была еще и офисная часть работы, поэтому я все-таки смотрел меньше. Потом идем с предложением к президенту. Он выслушивает наши мнения, смотрим видео, обмениваемся мнениями, оцениваем, как игрок вольется в наш состав, сколько выйдет по деньгам. По первой команде ключевые решения принимает президент клуба. 

— С вашим одноклубником по чемпионскому «Ак Барсу» Сергеем Золотовым пересекались по работе в ЦСКА?

— Конечно, часто виделись. У нас один офис. Когда в системе клуба три команды, то у нас порядка 96–97 хоккеистов. Есть те, кто часто перемещается между «вышкой» и первой командой, между молодежкой и «вышкой». Вот по этим вопросам мы и были с ним в контакте. 

«В Москве есть метро, а в Казани без машины сложно» 

— В Казани ходит байка, что во времена СК имени Урицкого вам предлагали деньги за нецензурное слово, настолько вы не любили материться. Это так?

— Вспомнил эту старую байку, ее Рафик Якубов любит рассказывать. Это о Сереге Золотове вроде, я уж не помню. Это неправда, конечно, я матерился. Юрий Иванович говорил, что нельзя материться фоном, тогда люди просто привыкают и никто от твоего матерного выражения не вздрагивает. Когда мат вставляется к месту и применяется редко, то это эффективно. 

— Как на вас повлияли 90-е годы?

— Я всю картину помню, но, славу богу, нас затянул в себя хоккей. Конечно, были эпизоды, когда пару раз приходилось по голове получать, но все это являлось ерундой по сравнению с тем, что происходило на улицах. Но у нас в клубе были люди, которые, если вдруг что, готовы были нас защитить. Поэтому я прошел мимо 90-х годов.

— Носили неформальную одежду?

— Старался не выглядеть как серая масса, но прям сильно неформально я не одевался. 

— Что слушали тогда?

— В музыке у меня как раз был неформальный вкус: Depeche Mode, Nirvana, Pink Floyd, «Кино», «Наутилус». Однако «Ласковый май» и «Мираж» мне тоже нравились. 

— Вы 10 лет работали в Москве. Ее главный минус?

— Хочешь ты там сделать три дела за день, но не можешь в силу бешеного трафика. Выйдет у тебя одно, а два только в том случае, если ты молодец. В Казани можно спокойно сделать 3–4 дела за день.   

— Сильно ощущаются пробки?

— У меня была машина, на ней я ехал на работу 50 минут. Когда я еду в метро, то мне не нужно включать поворотники и рисковать автомобилем. Как результат, я приезжаю в те же 50 минут. К тому же за рулем ты не посидишь в телефоне, а в метро можно почитать новости. В последние 2–3 года я чаще катался на транспорте, чем на машине. Так, я пересадил нескольких людей из офиса с личного авто на общественный транспорт. Машина в Москве нужна только в выходные, но для этого есть и каршеринг, которым тоже можно воспользоваться. В Казани все наоборот: без автомобиля так легко передвигаться не получится. 

«Все боялись Бориса Шагаса» Фото: cska-hockey.ru

«Борис Шагас мне говорил, что башка соображает, но нужно добавлять в катании» 

— Когда вы были игроком, ни в одном из своих сезонов не набирали более 26 очков. Вам хотелось быть топовым бомбардиром?

— Как ни странно, бомбардирское чутье либо дано тебе, либо нет. Умышленно перетягивать одеяло на себя и ронять статистику партнеров — это неправильно: от такого все проиграют. У тебя есть свой функционал, полезность для команды, она не всегда связана с очками. Бывает же такое, что в тройке играют две звезды и середнячок, все получается. Убирают середнячка, ставят третью звезду, ничего не идет. Возвращают первое сочетание, и снова все получается.

— При этом ЦСКА вас неоднократно хотел переманить к себе…

— Туда меня звали с 8-го класса. Мы поехали на сборы в Северодонецк, были там ребята со всей страны. Сделали из нас четыре сборные. Из Казани мы приехали вчетвером: я, Сергей Золотов, Игорь Крашенинников и Денис Цыгуров. Главным тренером всей этой молодежки тогда являлся Юрий Георгиевич Очнев, который был от Москвы. Он смотрел все матчи, а затем с тренерским штабом делал рейтинг игроков — кто в первую сборную, кто во вторую и так далее. Информация вывешивалась на стену. Подхожу смотреть на первую сборную: первая тройка — Буре – Козлов – Мартынюк, вторая — Золотов – Гарифуллин – Крашенинников. Я думаю: «Ничего себе». Тогда мы шли второй тройкой по стране, зацепились за сборную, ездили на сборы, я даже капитаном был. 

Ближе к выпуску ко мне подходит Александр Викторович Бирюков, тренер команды ЦСКА, 1971 года рождения, и говорит: «Поехали ко мне в ЦСКА. Получится из тебя хороший хоккеист, будешь играть в Москве». А в том ЦСКА боги же играли — Хомутов, Быков… Пришел домой, сказал отцу о предложении, а он ответил мне, чтобы я все решал сам. Тогда же о моем возможном уходе узнал Геннадий Федорович Цыгуров, который нас тренировал. Он мне говорит: «Куда ты собрался? Никуда не поедешь, забудь». На этом вся песня закончилась: я позвонил в ЦСКА и сказал, что останусь в Казани.

— Тогда за селекцию в ЦСКА отвечал Борис Шагас. С ним виделись?

— С Борисом Моисеевичем я успел пересечься в ЦСКА, когда пошел работать туда. Уникальный мужик, все его называли серым кардиналом, к нему, как говорят, прислушивался даже Виктор Васильевич Тихонов. Он ездил по стране, все его боялись. Хотя любил пошутить. Колоритный был человек. 

— Это он вас назвал татарским Ларионовым?

— Называл, было такое. Говорил, что башка соображает, нужно в катании добавлять. 

— Также вас называли спокойным игроком. Это так?

— Да, меня можно отнести к таким. Я не из тех, кто будет на лавке орать, за революцию агитировать. Чем больше эмоций я выплескиваю, тем быстрее опустошаюсь. Поэтому старался перед играми молчать, накапливать энергию. Инструмент воздействия на меня — это дополнительная работа. Как в том фильме: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». После этого я шел бежать круги. Эта «несправедливость» меня так заводила. Юрий Иванович был мастером, как найти подход к игроку. 

«Я в Москве был, а в большинство одноклубников по 1998 году — в Казани» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Выиграть чемпионство своими ребятами, как в 1998-м? Все изменилось» 

— И все же вы не ушли в ЦСКА, остались в СК имени Урицкого и застали там Столбуна, Закамского, Шавалеева и других ветеранов. Дедовщина была в команде?

— Смотря что называть дедовщиной. Мы ездили в Москву на поезде, приезжали на Казанский вокзал. По переходу ты несешь свой баул, баул Сережи Столбуна и станок. Это была норма, а не дедовщина. Они брали над нами шефство, учили нас, показывали, как правильно играть. Иногда специально играли жестко, вырабатывали в нас характер. Сейчас такого, конечно, нет — времена меняются.

— С кем из чемпионов 1998 года больше всего общаетесь?

— С Серегой Золотовым мы пересекались на работе. Созваниваемся с Эдиком Кудерметовым, с Лехой Чупиным видимся, но все это больше на каких-то мероприятиях. Дело в том, что я в Москве был, а большинство из них — в Казани или где-то еще, но не в столице. 

— Отдохнуть не хотите?

— Если честно, я уже наотдыхался. С другой стороны, я же не могу свое резюме повесить на HeadHunter. Если снова сейчас из Казани ехать, то в этом должен быть финансовый смысл. У меня двое детей здесь, я их и так мало видел в последние годы. Поэтому сейчас я на перепутье: нужно работать, но и жизнь не должна проходить мимо. 

— Кто из чемпионов 1998 года сейчас в лучшей форме?

— Не знаю. Род деятельности отражается на физической форме. После завершения карьеры я все годы выхожу на лед дважды в неделю, катаюсь. Когда работал в ЦСКА, под рукой был всегда зал, велосипед. Для себя я понял, что с возрастом самое главное — питание. Чем ты старше, тем тебе нужно меньше еды. Я думаю, на физическое состояние влияет: 75 процентов — это еда и только 25 процентов — тренировки. 

— Сейчас себя в чем-то ограничиваете?

— Конечно, ограничиваю, но все равно пятерочку набрал! Полтора года назад я был в хорошей форме и весил 95 килограммов. Сейчас побольше. Пора перестать завтракать, со мной это работает, пробовал уже. Знаю, что это противоречит общепринятому мнению, но я же о себе говорю, никого не агитирую. 

— 1998 год остается знаковым для «Ак Барса» не только по причине первого чемпионства, но и состава той команды. На 75 процентов он состоял из местных ребят. В наши дни возможно взять Кубок Гагарина, имея такой процент своих воспитанников?

— Думаю, что с той поры все поменялось. Это очень красивая мечта, но вряд ли выполнимая. Необходимо, чтобы в клубе выросли свои отборные хоккеисты уровня Капризова и Григоренко. Они же не в каждом году рождаются. Важно, чтобы эти ребята никуда не уехали, чтобы их не испортили деньгами. 

— Билялетдинов не сможет всегда спасать «Ак Барс» и рано или поздно, а скорее всего, через год покинет свой пост. Из ваших бывших партнеров, тех же чемпионов 1998 года, многие стали главными тренерами. Кто-нибудь из них способен возглавить «Ак Барс»?

— Пока в воду не войдешь, не узнаешь. Например, Ильнур Гизатуллин проявил себя в нескольких клубах, посмотрим, как покажет себя Александр Завьялов в «Витязе». В таких вопросах нужно пробовать, давать шанс, а руководству — набираться терпения.