Илья Вольфсон: «Запретили строить на месте сгоревшего дома. И памятники перестали гореть»

Илья Вольфсон: «В Татарстане нет примеров, чтобы за невывоз мусора управляющая компания предъявила претензию регоператору, и нет ни одной практики, чтобы он выплатил штрафы за невывоз мусора. Ни одной нет практики!» Фото: Андрей Титов

«В Казани до реформы вся работа с отходами была предельно отлажена»

— Илья Светославович, в последние две недели вопросы утилизации мусора и нареканий на работу регоператора вышли на новый виток. Сейчас тему наконец-то услышали на федеральном уровне, появилась надежда на улучшение. Вы один из тех, кто будет заниматься работой над поправками. Скажите, удалось ли уже что-то сделать?

— Проблема на самом деле выросла до масштабов всей страны, вопросы с мусором — боль всех городов. Это стало понятно, когда я поднял соответствующий вопрос на заседании комитета по строительству и ЖКХ Госдумы, после того как мэр Казани на одном из аппаратных совещаний призвал вносить поправки на федеральном уровне. От всех моих коллег было столько откликов, что мы почти час посвятили обсуждению. Кто-то сказал, что раз уж в Казани, в Татарстане, об этом говорят, то действительно проблему надо решать. Потому что нас всегда считают за образец всего передового.

В столице РТ до реформы вся работа с отходами была предельно отлажена. Город смог выстроить понятную и эффективную систему: дуальный сбор и четкий график вывоза мусора, сортировочные станции, понятные долгосрочные планы на утилизацию на полигонах. Саму работу с полигонами организовали предельно технологично — с минимально возможным влиянием на окружающую среду и последующей рекультивацией. Так, конечно, было не всегда, но Казань начала решать «мусорные» проблемы и делала это весьма успешно. Ощущение чистого города появилось не на пустом месте.

Потом объявили федеральную реформу, все полномочия по вывозу и утилизации отходов передали региональному оператору. Все искренне надеялись, что ситуация только улучшится — строились огромные планы по развитию инфраструктуры. Но все вышло ровно наоборот. Развития не только не случилось, дошло до абсурда — мусор из окружающих районов повезли в Казань. И теперь город может только наблюдать, как все, что он выстроил в сфере обращения с отходами, разваливается. И спросить как будто и не с кого, слишком много размытых зон ответственности. Регоператор говорит: «Площадка не моя. Вот то, что рядом с контейнером, я убирать не буду, это буду, тут не буду. Твердые бытовые не мои, ветки не мои».

— Так это прописано все или нет?

— Многое упущено. В итоге страдают жители — в 3 раза возросло количество жалоб на мусор. Людям без разницы, кто виноват, кто нет, они хотят видеть чистые дворы и опрятные контейнерные площадки. Регоператорам, как всегда, не хватает денег. Но это не решение — говорить, что денег мало, тем более когда до этого все прекрасно работало без сбоев.

Мое мнение: нет обратной ответственности. В Татарстане нет примеров, чтобы за невывоз мусора управляющая компания предъявила претензию регоператору, и нет ни одной практики, чтобы он выплатил штрафы за невывоз мусора. Ни одной нет практики! Потому что сложно, муторно и бесполезно это делать.

На мой взгляд, в таких сложных системных вопросах всегда должна быть альтернатива. Хотя бы на переходный период, чтобы не случилось коллапса, как сейчас. Были же муниципалитеты, которые, как Казань, сумели выстроить эффективную работу с мусором. Могли для них оставить возможность продолжать работать по той же схеме.

После моего выступления на заседании комитета коллеги из Госдумы поручили мне на примере Казани собрать аналитику и выработать предложения по улучшению ситуации. Главная задача — чтобы это в первую очередь не отразилось на тарифе. Нам уже удалось провести несколько встреч на базе татарстанского минстроя. Был и депутат Госдумы Марат Нуриев, так как он наш главный специалист-жилищник. Мы пригласили обоих регоператоров, представителей исполкома Казани. Договорились, что они должны сформировать позиции, что нужно сделать. Исполком уже подготовил предложения корректировок законодательства, сейчас мы их изучаем. В планах — собрать большой круглый стол и предметно обсудить их с участием всех заинтересованных лиц, жителей в том числе.

— Несколько предложений от нашего читателя: «Когда в Казани закончится бардак с организацией вывоза мусора? Предлагаю: 1. На самом верху принять решение о постепенном, но очень быстром отказе от использования пластиковой и прочей неперерабатываемой тары. 2. Наконец-то запретить нераздельный сбор и переработку мусора. 3. Надзирать за качеством и своевременностью вывоза. Строжайше наказывать за неправильный выброс гражданами мусора. 4. Увеличить количество мест сбора мусора. 5. Запретить строительство всех МСЗ как самых диких способов утилизации мусора. (Зная наш менталитет, что там будут сжигать? Батарейки и пластик — самое безобидное.) 6. Постепенно сделать платной сдачу каждого сверхнормативного пакета мусора по весу и объему. По-другому людей не научишь Родину любить». (Илья Николаевич)

— Требовать плату за каждый лишний пакет мусора? Не думаю, что сейчас это верное решение, как минимум нужно сначала наладить нормальную переработку. Согласен с Ильей Николаевичем в том, что нам пора серьезно задуматься о том, что мы живем в мире упаковки, которая, по сути, и есть мусор. Тренд на уход от пластика, мне кажется, уже наметился, одноразовая посуда становится бумажной, даже трубочки в ресторанах из бумаги. Надо понимать, что по щелчку пальцев невозможно перестроить всю огромную производственную индустрию. И есть другая сторона медали — нужно просчитать, не будет ли производство альтернативной упаковки вреднее для окружающей среды. Какие это будут ресурсы? Если взять ту же бумагу, то ее перерабатывать бесконечно нельзя — все равно придется вырубать деревья.

Почему пластик так популярен? Потому что его дешево и просто производить. Резкий отказ приведет к росту расходов — это же переоборудование линии, смена цикла поставок сырья, компонентов производства и еще много чего. Производители заложат эти издержки в цены на продукцию. Вот, например, в прошлом году был пример, когда начал дорожать хлеб, стали разбираться — из-за чего? Оказывается, цена упаковки взлетела. А упаковка — это требования СанПиН. Да уберите! Сейчас это не самое главное, мы всю жизнь жили без нее.

— А что по поводу запрета МСЗ?

— Вопросы защиты окружающей среды общие для всех нас. Мы все заинтересованы в том, чтобы вода и воздух были чистыми и нашим детям в наследство осталась здоровая и благополучная страна. Тут не бывает такого, что кому-то надо, а кому-то — нет. Вы же не поедете на красный свет или не станете перебегать дорогу через оживленное шоссе. Вы последуете правилам дорожного движения, и все будет в порядке.  

С отходами то же самое. Это от человека зависит, чтобы на МСЗ не доехал мусор с батарейкой. Мусоросжигательные заводы во всем мире — это часть городской инфраструктуры. Видел своими глазами, что рядом с этими заводами стоят автобусы — они от попутного газа заправляются. На склоне — горнолыжка, люди катаются. Я спросил: «А как, если батарейка в мусоре?» Ответили: «Ты что?! Здесь же мои дети живут, моя семья!» В голове у них не укладывается, что можно кинуть туда батарейку и самим себе навредить. Понятно, что есть куча этапов сортировки и от людей тоже многое зависит, нас всех это касается.

Другой разговор, что мы должны быть уверены в том, что строящиеся российские МСЗ отвечают самым высоким экологическим требованиям. Если приходится менять оборудование и фильтры, думаю, необходима дополнительная экспертиза. Экспериментировать тут нельзя. Единственная альтернатива — это бесконечные свалки вокруг городов, которые у нас дымят и не знаю, к какому эффекту еще приведут.

— Но, наверное, есть какая-то технология работы с полигонами?

— Есть, конечно. Все помнят пример Самосыровской свалки, которая на наших глазах из позора и угрозы для города благодаря полномасштабной рекультивации превратилась в зеленый холм. Сколько работ там было проведено: проектирование, пересыпка слоев грунтом, устройство систем газоотвода и вывода фильтрата, после этого еще одна засыпка и озеленение. На все это ушли годы, а ресурс современного полигона с учетом текущей нагрузки исчерпывается буквально за год. Города расширяются. Вы посмотрите, сколько мусора генерирует человек, с каждым годом это количество растет.

«Буквально недавно закрыли очень важный вопрос в Усадах Лаишевского района — спасли местное озеро Банновское от возможной засыпки» Фото: Дмитрий Печенкин

«Знаем одно: мы должны победить, зачистить территорию от нацизма, который подошел вплотную к нашим границам»

— Как идет работа с населением избирательного округа? Какие районы входят в ваш округ?

— Елабуга, Мамадыш, Рыбная Слобода, Кукмор, Лаишево, Балтаси, Богатые Сабы, а также Вахитовский и Приволжский районы Казани. Я стараюсь не только посещать все значимые мероприятия, выезжать на предприятия, следить за ходом работ на объектах, но и встречаться с людьми на приемах и просто так — во дворах. Решение частных вопросов не менее значимо, чем отраслевых проблем. Для меня важно оставаться погруженным в дела на местах.

«Решение частных вопросов не менее значимо, чем отраслевых проблем» Фото: Дмитрий Печенкин

— Помогаете избирателям за счет личных средств?

— Думаю, все депутаты помогают, это обычная практика, и я не исключение. Но рассказывать о каждом отдельном случае, мне кажется, будет неэтично.

— А как удается помогать районам? В чем потребности, какие главные там вопросы?

— Очень разные. Например, буквально недавно закрыли очень важный вопрос в Усадах Лаишевского района — спасли местное озеро Банновское от возможной засыпки.

«Сейчас мы закончили очень важный этап и защитили озеро. По документам его не было, и некоторые начали этим пользоваться — люди рассказывали, что даже понемногу стали подсыпать берега и строить там дома» Фото: Дмитрий Печенкин

— Кстати, есть вопрос от читателей на эту тему: «За счет каких средств было сделано благоустройство озера Банновское в Усадах по просьбе избирателей?» (Дания)

— О благоустройстве еще говорить рано, это следующий шаг. Сейчас мы закончили очень важный этап и защитили озеро. По документам его не было, и некоторые начали этим пользоваться — люди рассказывали, что даже понемногу стали подсыпать берега и строить там дома. Мы вместе с министерством экологии и природных ресурсов РТ смогли поставить озеро на кадастровый учет и определили его границы. Спасибо министру Александру Шадрикову, он очень активно включился в работу.

Если говорить об общих вещах, то жизнь постоянно ставит перед нами новые задачи. Когда началась СВО, очень переживали, чтобы посевную не сорвать. Слава богу, не сорвали, получили рекордный урожай. В пандемию возникали вопросы по здравоохранению, помощи больницам.

— Кстати, об СВО читатель спрашивает: «Какие вопросы спецоперации сегодня на повестке дня в Госдуме? Что говорят представители минобороны по поводу проникновения диверсионных групп (на машинах и танках!) на территорию России?» (Хафизов)

— Вопросы СВО ежедневно рассматриваются на повестке дня Государственной Думы. Это один из самых главных, приоритетных вопросов на сегодняшний день. Но заседания комитета по обороне засекречены. Как правило, у меня к ним допуска нет. Знаем одно: мы должны победить, зачистить территорию от нацизма, который уже подошел вплотную к нашим границам, и обеспечить нормальное будущее для нашей страны. Многие из депутатов ездят на новые территории и общаются с ребятами. Мы здесь каждый в своем регионе встречаемся с теми, кто приходит в отпуск, разговариваем с активом, женами. Все депутаты — в повестке СВО.

«Мы отправляем гуманитарную помощь, чтобы как-то поддержать, чтобы все быстрее пришло в норму» Фото: соцсети Ильи Вольфсона

Все хотят только одного — чтобы жизнь у людей нормализовалась. Сейчас в большинстве освобожденных регионов идет работа по восстановлению. Строят инфраструктуру, дороги, новое жилье. Мы отправляем гуманитарную помощь, чтобы как-то поддержать, чтобы все быстрее пришло в норму. В Лисичанске у многих домов побиты крыши от атак украинцев, мы в помощь отправили фуру кровельного материала для ремонта.

Вот это главная задача — чтобы люди, которые там уже 8 лет жили в ежедневной тревоге, могли бы нормально жить, растить детей и не шарахаться от каждого звука. К сожалению, у нас много таких диванных комментаторов, которые, не зная ситуации, начинают выступать: надо взять то, взять это, тут, там разбомбить… У нас тоже много вопросов, поймите, но нельзя давать оценку, не зная полной обстановки.

— В Думе есть заседания по обеспечению СВО? Были же проблемы.

— Конечно, эти вопросы поднимаются регулярно на пленарных заседаниях. Представителей минобороны приглашают, они рассказывают. С чем-то депутаты соглашаются, с чем-то — нет, просят доработать. Почему не хватает теплой одежды, почему недостаточно этого и другого?

— Есть ли за год какая-то динамика?

— Лучше тех, кто на передовой, никто не скажет. Недавно встречался в Елабуге с комиссованным. Он рассказывал, что проблем с боеприпасами нет, наладились вопросы обеспечения. Если раньше просили ружья антидроновые, то сегодня говорят: «Нам не надо». Давайте, может быть, коптеров больше дадим, какого-то снаряжения, уже точечно. Связисты говорят: «Дайте нам мопеды маневренные».

Считаю, что сейчас нам надо думать о том, как наших военных, мобилизованных и их семьи поддержать тут, дома. В первую очередь нужно все-таки решать вопрос с жильем. Тысячи людей или годами стоят в очереди, или живут в служебных квартирах, которые находятся в аварийном состоянии. С этой проблемой надо начинать работать. Понятно, что в один момент мы не закроем все потребности, но давайте выработаем подходы, которые будут эффективными.

«Считаю, что сейчас нам надо думать о том, как наших военных, мобилизованных и их семьи поддержать тут, дома. В первую очередь надо все-таки решать вопрос с жильем» Фото: «БИЗНЕС Online»

У нас было предложение, как можно решить эту проблему, — обменивать неиспользуемые земли минобороны и госкорпораций на готовые квартиры. В чем суть? Допустим, минобороны выделит какую-то небольшую часть своих неиспользуемых земель в качестве инвестиционного ресурса для инвесторов или застройщиков. Получить доступ к этому ресурсу можно будет в обмен на готовое жилье, которое передадут для стоящих в очереди военнослужащих. Обязательное условие — инвестор передает квартиры до подписания акта приема-передачи земли, чтобы не повторился тот негативный опыт с брошенным недостроем.

Мы эту тему не оставляем, считаю, что здесь есть огромный потенциал для развития. По сути, это будет возрождение федерального земельного банка.

«Если хотя бы процентов 30 срочников потом приживутся на предприятии и останутся после прохождения службы, то это будет огромной победой» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Другое дело, если призывник будет понимать, что трудится ради своей семьи. Это совсем иное отношение»

— Вернемся к вопросам округа — какие темы сейчас волнуют людей больше всего?

— Сегодня остро стоит вопрос дефицита кадров на муниципальных предприятиях, взять те же водоканалы. Там работать — не в офисе сидеть. Работа действительно трудная, и в очереди туда никто не стоит.

И в ходе поездок, обсуждений родилась идея — сейчас о ней впервые расскажу. Что, если дать возможность срочникам проходить альтернативную гражданскую службу на тех муниципальных предприятиях, которые заняты самыми важными сферами жизнеобеспечения городов и поселков? И не просто бумажки перекладывать, а именно работать руками и для пользы дела. На законном основании, за зарплату. Сейчас списки профессий для альтернативной службы формирует минтруд России, и там у призывника нет возможности устроиться в подведомственную муниципалитету организацию. Их зачастую отправляют или в другой город, или даже в другой регион, где есть подходящая вакансия. И это неэффективно: понятно, что человек совершенно не заинтересован в предприятии, делает работу кое-как, живет вдали от дома. А в это время у него на малой родине некому аварии устранять.

Другое дело, когда человек останется в родном городе или поселке, увидит всю подноготную хозяйства, будет понимать, что трудится ради своих земляков, своей семьи. Это совсем иное отношение. А если хотя бы процентов 30 потом приживутся на предприятии и останутся после прохождения службы, то это будет огромной победой.

Мы пока эту инициативу обдумываем, проговариваем. Главное, что нужно обеспечить, — все должно быть очень строго, с проверками. Если записался на альтернативную и по документам проходишь службу в «Водоканале», а сам в это время на даче шашлыки жаришь, то извини — тебя больно накажут. И служащего, и руководителя предприятия.

Таким образом, мы, во-первых, найдем нормальный способ закрыть социально важные для жизни города участки работы, обеспечим предприятия рабочими руками. Не позволяют убеждения служить? Хорошо, добро пожаловать на работу в «Водоканал». Во-вторых, избавимся от услуг псевдоюристов, якобы пытающихся за деньги отмазать от армии и не чурающихся ничем даже на фоне СВО. Настоящие паразиты, которые высасывают иногда последние средства из семьи, рассказывая всякие ужасы. В интернете масса объявлений и рекламы, что за столько-то денег помогут избежать мобилизации, призыва. Это целая система работает! Понятно, что все хотят заработать, но не так же! И не только в этой сфере — в строительстве это стало огромной головной болью.

«Мы говорим, что сначала нужно дать застройщику возможность в разумные сроки исправить то замечание, на которое была написана претензия. Поверьте мне, любой застройщик старается избежать репутационных издержек и отрабатывает замечания с полной отдачей» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Из всех жалоб на застройщиков максимум процентов 10 соответствуют действительности»

— А строительства это как касается?

— Так называемый потребительский терроризм. Ситуации, когда недобросовестные юристы готовят пачку исков к застройщику по мнимым недостаткам в новостройках. Мы собирали с регионов статистику, сколько кто получил исков и взысканий, — за прошлый год 16,6 миллиарда рублей по стране было вытащено из строительного сектора. Из этого, наверное, только максимум процентов 10 соответствуют действительности, реальные. Остальное — это просто люди штампуют претензии и зарабатывают на этом деньги. Проблема злоупотребления правом по всей стране сейчас многих волнует. Мы стали соавторами законопроекта, который должен проблему решить. Он внесен в Думу, проходит согласование правительства, готовим его к первому чтению.

— А в чем злоупотребление правом? Ну люди судятся, пусть суд решает, кто прав, кто виноват.

— Тут нужно, чтобы у всех имелись равные права. Я не отстаиваю строителей, они далеко не ангелы, разное бывает. Мы должны в первую очередь отстаивать интересы людей. Когда дом сдается, чуть ли не на всех подъездах появляются объявления с предложением отдохнуть за счет застройщика. Тут дело поставлено на поток — юристы сами приходят к человеку и говорят, мол, ты подпиши бумажку, даже никуда ходить не нужно, ничего делать, а мы тебе деньги принесем. И потом рисуют заключение якобы от эксперта с непонятным образованием, которого никто никогда в глаза не видел, что тут это нарушено, там — то. А у дома вообще-то есть заключение от Госстройнадзора, который принял этот ЖК. И они даже не обращаются за исправлением, сразу в суд поехали. И выставляют сумму, которая состоит, если ее разложить, из юридических услуг и судебных издержек. А до собственника из этих денег доходит максимум процентов 30.

Мы же говорим, что сначала нужно дать застройщику возможность в разумные сроки исправить то замечание, на которое была написана претензия. Поверьте мне, любой застройщик старается избежать репутационных издержек и отрабатывает замечания с полной отдачей. Кроме того, есть моменты, когда недостаток не от застройщика зависит. Например, вдруг начинают течь балконы. Почему? Многие переделывают их в жилые помещения, нарушают целостность конструкции, и нижних начинает топить. А те не разбираются в нюансах, пошли и подали заявление в суд. И таких примеров масса. Не просто так об этом вся страна говорит, не могут быть все застройщики плохими поголовно.

 — А Госстройнадзор в этой цепочке что-то делает?

— Он дает заключение, но его даже не привлекают в суды. И вот тут надо навести порядок — определить, кто может давать заключение о недостатках. Это должна быть организация, аккредитованная при региональном министерстве строительства, или госорган в лице Госстройнадзора.

«Еще один пример — в Думе в первом чтении уже прошел законопроект, в котором мы ввели понятие «досрочный ввод объекта». Раньше такого понятия не было, что при сдаче можно досрочно подписать акт приема-передачи, передать квартиры, а это облегчит ту же финансовую нагрузку» Фото: соцсети Ильи Вольфсона

— «Застройщиков депутаты защищают, а кто защитит потребителей?» (Наталья)

— Этот законопроект в первую очередь и защищает потребителей. Дольщик не принимает квартиру у застройщика, с подачи недобросовестного юриста подает исковое заявление и потом не может получить квартиру, пока суд не завершится. А судебные тяжбы могут тянуться годами. И люди в это время платят повышенную стоимость ипотеки, не могут въехать в квартиру.

Еще один пример — в Думе в первом чтении уже прошел законопроект, в котором мы ввели понятие «досрочный ввод объекта». Раньше такого понятия не было, что при сдаче можно досрочно подписать акт приема-передачи, передать квартиры, а это облегчит ту же финансовую нагрузку. Другой пример — президент России недавно подписал наш законопроект, который освобождает обманутых дольщиков от НДФЛ при получении компенсации от региональных властей. Раньше налогом не облагались только те средства, которые поступали от фонда развития территорий, теперь мы освободили от НДФЛ все компенсации.

— Илья Светославович, на интернет-конференции во время предвыборной кампании вы сказали: «Сегодня в Госдуме нужны не теоретики и публицисты, а профессионалы, не оторванные от реальности». И много профессионалов вы там встретили? Кого больше — спецов или публицистов?

— Вначале я был уверен, что нужны только профи, люди дела, не оторванные от реальности. Но со временем понял, что кто-то должен уметь донести идеи до людей, найти правильные слова.

— То есть публицисты все-таки нужны?

— Конечно, нужны. Обязательно. Не просто публицисты, а погруженные в тему люди, которые горят желанием сделать что-то хорошее для нашей страны, в первую очередь для людей, для населения. И публицисты разными бывают. Мы занимаемся одним делом, но рейтинги партийные никто не отменял. Бывали случаи, когда на каких-то непроходных темах начинают набирать очки, предлагая заведомо невыполнимые вещи, но звучат они красиво.

Я представляю «Единую Россию» от Татарстана в Государственной Думе и от нашей партии таких высказываний не слышал. Все предложения, которые заявлялись с трибуны Госдумы, были по делу и претворялись в жизнь. Или это шла трансляция политики президента, которую мы должны были донести до людей.

На своем примере скажу. Если раньше внимания к строительной сфере было не очень много, то во время ковида принимались беспрецедентные решения, направленные на поддержку отрасли. Потом, как только ситуация выправилась, началась СВО, западные страны ввели санкции. В один момент прекратились поставки большого количества материалов, инженерного оборудования. Решение, на первый взгляд, простое — нужно всего лишь заменить материал, но для этого надо было еще поменять проектную документацию, пройти экспертизы. И сделать это в ускоренном режиме, потому что иначе и обанкротиться недолго.

И комитет по строительству и ЖКХ заработал с двойной силой. Председатель нашего комитета Сергей Александрович Пахомов — профессионал, он погружен очень сильно не только в проблемы стройки, но и ЖКХ. Он долгое время работал в органах исполнительной власти в разных должностях, был главой Сергиево-Посадского района. Знает все проблемы не понаслышке. Проблемы решались очень быстро, эффективно. Совместно с правительством, минстроем России и регионами было принято огромное количество мер поддержки отрасли. Спасибо Марату Шакирзяновичу Хуснуллину — это главный локомотив по стройке, который пробивал все эти решения. Была огромная работа с банками, когда взлетели процентные ставки, требовалось навести порядок, успокоить, что все будет нормально. Раис Татарстана Рустам Минниханов возглавляет рабочую группу по строительству в Госсовете РФ, где поднимает самые насущные вопросы отрасли и лоббирует их решение.

Мы регулярно встречались и продолжаем встречаться со строителями в минстрое РТ и спрашиваем, чем нужно помочь, где и что работает, а что не работает из тех законов, что приняли. Подобные встречи проводит и мэр Казани Ильсур Раисович Метшин. И муниципальные, и региональные власти слушают и слышат строителей, все находятся в постоянном диалоге. Важно, что решения не заставляют себя ждать, — многие мысли и пожелания, которые высказывались на таких встречах, уже закреплены документально и работают.

Это касается и небольших послаблений, как с нормативами по парковкам, так и больших стратегических вопросов. Например, с Казанью мы очень плотно работаем по архитектурному облику. В 2021 году необходимость согласовывать внешний вид объекта оставили только для городов федерального значения. В остальных же роль главного архитектора свели к нулю. А это неправильно! В каждом городе свои потребности и своя градостроительная обстановка. Поэтому надо было дать возможность регионам самим решать, нужен ли им такой инструмент или нет, хотят они следить за внешним обликом города или в этом нет необходимости. Вы сами прекрасно видите, какая Казань красивая, с каким вниманием здесь прорабатывают городскую среду. Мы отработали соответствующий вопрос с мэрией, главным архитектором, и скоро должно выйти постановление правительства по архитектурному облику.

«Почему большинство памятников стоит и не работает? Все боятся за них браться. Здание выставили на конкурс, у него отличная локация, но предмет охраны не определен, это кот в мешке» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Бывают случаи, когда в доме предмет охраны всего один — это лестница или дверь, а все здание поставлено на учет как памятник культуры»

— «Если верить информации, за прошлый год комитет по строительству и ЖКХ Госдумы завершил работу над 72 законопроектами, из которых 15 были приняты. Это какие, например?» (Платов)

— В первую очередь это пакет мер поддержки стройотрасли, который приняли в марте прошлого года, благодаря чему существенно сократили сроки согласования проектной документации. Также дали возможность передавать земельные участки застройщикам, которые достраивают дома для обманутых дольщиков, реорганизовали фонд защиты прав дольщиков и фонд ЖКХ в фонд развития территорий, сделали более справедливым выбор способа управления жилым домом, изменили правила обслуживания газового оборудования и ввели понятие «дом блокированной застройки» в Градостроительный кодекс. Это далеко не все законопроекты, с полным перечнем можно ознакомиться в специальном разделе на сайте Госдумы, он в открытом доступе.

— «В каких законопроектах вы приняли участие в качестве автора или соавтора? И что на деле значит „соавтор“?» (Эдуард)

— Любой законопроект — это большая работа, нужно собрать разную информацию из разных источников. Я еще такого законопроекта в Думе не видел, чтобы у документа автором выступал один человек. Как правило, есть идея, она обсуждается с председателем. Он говорит: «Занимайтесь» — и мы группой депутатов начинаем работать. Для этого есть экспертные группы при комитетах.

Например, все понимают, что сейчас нужно решать вопрос по памятникам культуры. В свое время большое количество разных объектов объявили памятниками и закрутили гайки, чтобы их сохранить. Но сейчас, если мы чуть-чуть не ослабим запреты, эти объекты просто полностью утратим.

Я являюсь заместителем руководителя рабочей группы по работе с памятниками культуры при комитете. Ее возглавляет Владимир Кошелев — член ЛДПР. Мы регулярно собираемся, приглашаем на заседания руководство министерства культуры России, представителей архитектурного сообщества, в постоянном контакте с Иваном Гущиным (председатель госкомитета РТ по охране объектов культурного наследия — прим. ред.).

Есть понимание, что любое здание должно быть приспособлено под реалии современной жизни, чтобы оно жило, а не просто стояло. Для этого нужны условия, чтобы сюда заходил бизнес. Значит, там должна быть нормальная планировка, вентиляция, мощности по электричеству, обеспеченность парковками, лифты. Но в то же время не должно возникать перекоса, чтобы под этими намерениями не начали сносить и переделывать все подряд. Есть такие вещи, которые невозможно восстановить.

Среди памятников есть и жилые дома, половина Питера в памятниках архитектуры. С ними самая большая проблема, потому что действуют другие тарифы на ремонт — в 10 раз выше. И эти дома никто не ремонтирует — нет такого количества денег. Мы просто их утратим со временем.

Бывают случаи, когда в жилом доме предмет охраны всего один — это или лестница, или витраж, или дверь, а все здание поставлено на учет как памятник культуры. И очень сложно, дорого и хлопотно отремонтировать фасад или заменить кровлю или инженерные сети, потому что нужна масса согласований. Сейчас, чтобы сделать какой-то ремонт, надо собрать экспертный совет, получить от него заключение, пройти историко-культурную экспертизу, найти лицензированную организацию, у которой все в 5 раз дороже — от проекта до выполнения работ, хотя трудятся одни и те же люди.

Недавно в первом чтении мы провели норму, которая упрощает ремонт, если он не влияет на предмет охраны, — например, отремонтировать водостоки или туалеты, без которых здание существовать не может. Пытаемся завести историко-культурные экспертизы в рамки госэкспертизы. Сейчас даже расценки не регламентируются. Спрашиваем: «Почему у всех стены покрасить стоит, условно, 5 тысяч, а у вас 10?» Отвечают, дескать, мы так решили. И все! Мы считаем, что в рамках госэкспертизы специалисты должны выявлять предмет охраны и давать заключение по соответствующему разделу.

Почему большинство памятников стоит и не работает? Все боятся за них браться. Здание выставили на конкурс, у него отличная локация, но предмет охраны не определен, это кот в мешке. Ты должен купить объект, чтобы определить предмет охраны. Мы говорим: «Давайте законодательно пропишем, чтобы перед выставлением на торги любой участник мог выявить предмет охраны». И если он победил, эту сумму зачесть в стоимость памятника. Если победил кто-то другой, значит, ему обязаны ее компенсировать. Но для всех должны быть понятные условия, что можно сделать с этим зданием, что нет. Иначе дело так и не сдвинется с мертвой точки.

«Часть предложений положили на бумагу и уже запустили. Часть принята в первом чтении, до конца сессии мы планируем еще пару инициатив запустить в законопроект, когда согласуем со всеми сторонами» Фото: соцсети Ильи Вольфсона

— Так, может быть, выставлять на торги с уже прописанным предметом охраны?

— Все хотят этого, но в бюджете на это нет денег. Чтобы выявить предмет охраны, нужно провести экспертизы, обследования — это недешево. Еще раз подчеркну, что там никто не даст шашкой наголо махать, чтобы под эту лавочку памятник пошел под снос… Аккуратно, разговаривая с архитектурным сообществом, всеми заинтересованными сторонами, пытаемся найти решение.

— Этот вопрос на каком этапе у вас?

— Часть предложений положили на бумагу и уже запустили. Часть принята в первом чтении, до конца сессии мы планируем еще пару инициатив запустить в законопроект, когда согласуем со всеми сторонами.

В июле в Казани будет большой общероссийский форум по регулировке законодательной и всей нормативно-правовой базы по работе с памятниками. Планируют приехать министр строительства России, представители минкульта РФ, все эксперты, Госдума будет представлена.

Кстати, председатель нашего комитета в свое время работал мэром Сергиева Посада, наводил там порядок. Он очень трепетно относится к вопросу сохранности памятников архитектуры, там под его началом проведена большая работа, разработана проектная документация. Он рассказывал, как они боролись с горящими памятниками. Была же такая эпоха везде: за ночь могло сгореть 2–3 объекта, чтобы очистить место. Они приняли закон — если такое здание сгорело, то на этом месте строить вообще ничего нельзя. Вот просто нельзя, и все — ни воссоздать, ни сквер разбить, ничего. И памятники резко прекратили гореть! Потому что всем перестало быть интересно.

«За два года в республике отремонтируют почти две сотни объектов. Это неплохо, но нужно гораздо больше — только в Казани потребность в ремонте сетей исчисляется десятками миллиардов рублей» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Сейчас как такового понятия «точечная застройка» не существует»

— «Все чиновники говорят, что инженерные сети изношены на 70–90 процентов, а денег на ремонт нет. Ваш комитет ГД выходил с законопроектом о принятии федеральной программы капитального ремонта сетей водоснабжения и канализации?» (Федоров А.)

— Об этом давно говорят и мэр Казани Ильсур Раисович Метшин, и раис республики Рустам Нургалиевич Минниханов. Об этом говорят все главы в моем округе. Многие депутаты, я в том числе, неоднократно поднимали этот вопрос на самых разных уровнях. Серьезный износ инженерных сетей касается не только больших городов-миллионников, которые развиваются очень мощно, но и малых городов по всей стране. Слава богу, мы все были услышаны — президент России Владимир Владимирович Путин поручил разработать программу модернизации инженерных сетей.

В Татарстан из федерального центра на ближайшие два года поступило 4,3 миллиарда рублей, и с учетом софинансирования из регионального бюджета и внебюджетных источников будут реализованы работы на 8,6 миллиарда рублей.

За два года в республике отремонтируют почти две сотни объектов. Это неплохо, но нужно гораздо больше — только в Казани потребность в ремонте сетей исчисляется десятками миллиардов рублей.

— «После сноса аварийного жилья освобождаются земельные участки под строительство многоквартирных домов. К сожалению, на них ничего не строят, так как вся инженерная инфраструктура изношена, а у муниципалитета и застройщика нет денег, чтобы реконструировать коммунальные сети. Возможна ли федеральная поддержка по данному вопросу?» (Юра)

— Кстати, это один из примеров поправок, к которым я непосредственно имел отношение. Под аварийным жильем раньше вообще нельзя было строить жилье, только социальные объекты. Сейчас такая возможность есть. Аварийное жилье сконцентрировано в уже сложившемся застройке, где есть и сети. Не на окраине где-то, куда надо тащить магистраль.

— Но изношены сети.

— Конечно, на старые сети новый объект не поставишь, но сейчас есть решение. Например, по программе «Стимул» нацпроекта «Жилье» вместе с жилым строительством можно прокладывать или восстанавливать и модернизировать инженерные сети. За прошлый год федеральный бюджет направил на соответствующие цели для Татарстана почти 3 миллиарда рублей, а республика добавила еще 700 миллионов. Здесь самый главный критерий — количество возводимых метров.

Например, я не могу сказать, что в Казани хоть одна площадка пустует, они все загружены. Другое дело, что нужно вовлекать инвесторов в расселение аварийных домов, упростить процедуры. Я сам, когда работал директором строительной компании, пытался расселить один дом. Без четких правил это сделать невозможно. Всегда находится кто-то, кто не хочет уезжать и требует взамен квартиру, условно, на Красной площади. Мы с коллегами по комитету работаем в этом направлении, чтобы весь процесс был одновременно и четко регламентирован, и не забюрократизирован сверх меры, и права людей были максимально защищены.

И не надо забывать, что любая стройка — это налоги. От стройки зависит много отраслей: производства, транспорт, отделка, мебель, бытовая техника, легкая промышленность. А это рабочие места, люди.

«Вам любой урбанист скажет, что в нормальном городе должна быть плотная застройка с местами для отдыха и общественными пространствами в шаговой доступности. Это рациональное использование пространства» Фото: «БИЗНЕС Online»

— «Когда прекратится в городе точечная застройка старых районов, в том числе и вашими небоскребами? Вы натыкали свои „человейники“ в давно обжитые районы с устоявшимся укладом жизни, не учитывая норм инсоляции. Стройте на новых землях!» (Polin)

— Первое. Сейчас как такового понятия «точечная застройка» не существует. Оно было лет 20 назад, когда недобросовестные строители без разрешений и документов приезжали к вам во двор, ночью быстренько ставили забор и начинали строить непонятно что. Тогда толком не было ни интернета, ни сервисов. Пока вы дойдете до управы, пока подадите жалобу, пока на место выйдет инспектор, пока будут разбираться и поднимать документы — дом успеют достроить и продать все квартиры. Сегодня мир изменился и такое просто невозможно — все службы реагируют мгновенно.

Второе. Сейчас есть генплан и зонирование территории с четкими нормативами. Почти на весь город существуют проекты планировки территории, в которых рассчитаны все показатели по дорогам, социальным объектам, магазинам с учетом всех факторов. Эти проекты проходят общественные слушания — все в открытом доступе, все процессы прозрачны. Главный принцип — новая застройка не должна нарушать прав жителей, которые живут рядом. Кроме того, ни один дом не строится без госэкспертизы и согласования у главного архитектора города.

Третье. Вам любой урбанист скажет, что в нормальном городе должна быть плотная застройка с местами для отдыха и общественными пространствами в шаговой доступности. Это рациональное использование пространства. Нельзя бесконечно застраивать поля, луга и леса вокруг городов, это неправильно. Мы об этом говорили с Мишелем Пена (один из лучших мировых ландшафтных архитекторов — прим. ред.), он утверждает, что большие города не должны разрастаться за счет окружающих их территорий. Города должны развиваться только за счет своих собственных территорий, внутренних ресурсов. Иначе возникнут новые проблемы в будущем, например растущая автомобилизация. Это уже огромная проблема для нас. Город же не для машин. Он предназначен для людей, для благоустройства, для общественного транспорта.

— Кстати, почему на уровне Думы не озаботятся развитием в стране общественного транспорта?

— Примем в наказ, я согласен.

«Любая СВО рано или поздно закончится, а дети у нас рождаются, растут, и хочется, чтобы они развивались в хороших условиях» Фото: Андрей Титов

— «Будет ли принята федеральная программа благоустройства школьных дворов?» (Дамир)

— Этот вопрос из моей предвыборной программы. Он мне близок, мы много шагов сделали в данном направлении. Но сейчас эта тема немного в стороне по понятным причинам, но, думаю, у этой программы очень высокий потенциал и она будет востребована. Безусловно, нам нужно развивать новые общественные пространства, и сегодня, несмотря на все обстоятельства, в нашей республике не сворачивают социальные программы, в том числе капитальный ремонт дворов, и все благодаря раису республики. Любая СВО рано или поздно закончится, а дети у нас рождаются, растут, и хочется, чтобы они развивались в хороших условиях. И школьные дворы должны работать не только во время уроков физкультуры.

— То есть это пока отложенный вопрос?

— Он очень широко обсуждается. Я надеюсь, он рано или поздно «выстрелит». Мы обдумываем разные варианты, и если раньше мы говорили: «Давайте государственную программу сделаем», то сейчас смотрим, как к этому можно привлечь бизнес. Например, тех же застройщиков. Если они будут вкладываться в благоустройство соседней школы рядом с тем местом, где они строят, то можно предусмотреть для них какие-нибудь льготы. Нужны разные варианты, нас эта ситуация заставила быть более гибкими и думать немножко шире.

— «Предложение: поднять вопрос комплексного инфраструктурного развития мест дислокации образовательных учреждений и иных объектов социальной инфраструктуры, включающих в себя как научно-просветительскую составляющую с соответствующими элементами благоустройства, так и систему контроля безопасности данной территории, разработать и внедрить целевую программу». (Елена)

— Мы обсуждаем эту тему. Такая идея была поднята в свое время мэром Казани Ильсуром Раисовичем, «Дорога в школу» называется. Данная идея возникла с той целью, чтобы сами дети спроектировали, что они хотят видеть, идя в школу. Если у нас родители такие активные, то их нужно тоже будет обязательно привлечь к обсуждению этого вопроса.

— К сожалению, не все вопросы удалось задать.

— Передайте их мне, если есть контакты для обратной связи, мы на все обязательно ответим лично.

— Илья Светославович, спасибо за разговор. Успехов вам!