Никита Кричевский — экономист Никита Кричевский экономист
— Я постоянно спрашиваю у студентов, волнует ли их курс рубля к доллару, и слышу отрицательный ответ. За границу не поедешь, сбережения в долларах неинтересны, вдруг его запретят. Купить его тоже нельзя, так какая разница, сколько будет стоить? На ценах это никак не отражается. Сейчас комфортным курсом называют 80–90 рублей за доллар, завтра назовут 90–100 рублей. Курс полгода назад был около 63 рублей за доллар, сейчас 83 — налицо прирост на четверть. Но цены на бензин не выросли на четверть. Так что курс доллара российский народ вообще не волнует, у нас 90 процентов населения хранит сбережения в рублях. Люди изменились за последние годы. По привычке интересуются долларом, но эта привычка сродни взгляду на градусник. «Ой, как интересно», — и дальше пошли. Простых людей волнуют другие проблемы. Им хочется зарплату побольше, но в рублях.
Чтобы понять, почему доллар вырос, достаточно посмотреть на котировки нефти. Сейчас меньше денег будет поступать в бюджет, завтра нефть отрастет и курс укрепится. Другой вопрос в том, что на ПМЭФ мы не услышали ни слова о конкретных маленьких людях — вот проблема. Инфляция, приватизация — здорово, но не про нас, и курс не про нас. Им просто надо приехать и найти какие-то смыслы для своих выступлений. Вот и находят.
Степан Демура — финансовый и биржевой аналитик Степан Демура финансовый и биржевой аналитик
— Честно говоря, да. Для меня ничего не изменится. Экспортеров устроит, а импортеров — нет. Понимаете, не столько влияет курс валюты, сколько налоговая и бюджетная политика. На мой взгляд, они сейчас неадекватные. Сегодня по радиостанции слышал разговор между Грефом и Силуановым, что будут поднимать налоги. Хотя давно уже задрали, перешли пик на кривой Хаббарда. Любое повышение налогов приводит к замедлению экономики и дальнейшему снижению налогооблагаемой базы. У нас и так бизнес неконкурентоспособен из-за налогов.
Другими валютами не интересуюсь, даже евро. По одной простой причине: доллар — старшая валюта. Мы подходим сейчас к величайшей депрессии, он (доллар — прим. ред.) будет расти, а все остальные падать в средние сроки относительно него. Мне кажется, что интересоваться ими (другими валютами — прим. ред.) сейчас себе дороже.
Валентин Катасонов — экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО
— Я считаю, что нам пудрят мозги, потому что разговаривать надо не о том, какой кому курс выгоден. Если у одного прибавилось, то у другого убавилось, так устроена рыночная экономика. Обсуждать среднюю температуру по госпиталю — это неинтересно.
Вообще хочу сказать, что не слышал ни одного выступления за многие годы на ПМЭФ, где бы прозвучала идея, что нам нужен стабильный валютный курс. Но без этого невозможно строить никакую экономику. Волатильный валютный курс нужен спекулянтам, тем, кто дестабилизирует ситуацию в стране, потому что валютным курсом рубля можно управлять извне. Госпожа Набиуллина в 2013 году заявила, что не станет поддерживать валютный курс рубля и будет заниматься таргетированной инфляцией. Это полная глупость. Не буду рассказывать азы экономики, но это еще грубейшее нарушение Конституции. Честно говоря, мне как-то некомфортно. Вроде заседают чиновники, министры, высокопоставленные советники, но ни один человек не затронул вопрос нарушения Конституции. Все обсуждают, как ее нарушать. А я задаю вопрос: почему она нарушается? Вот это сборище беззаконников меня удручает.
Если люди интересуются другими валютами, значит, в государстве что-то не в порядке. Опять же ссылаясь на Конституцию, денежной единицей РФ является рубль. Если вы заинтересованы в других, то что-то в этом царстве-государстве не так.
Дмитрий Голубовский — финансовый аналитик компании «Золотой Монетный Дом» Дмитрий Голубовский финансовый аналитик компании «Золотой Монетный Дом»
— Мне как трейдеру вообще все равно, на каком курсе зарабатывать деньги. Белоусов руководствуется простыми соображениями — чем слабее рубль, тем лучше. Почему? Чем слабее рубль, тем больше налогов с экспортеров. Это хорошо для членов правительства, которые претендуют на куски бюджета. Белоусов отвечает за промышленность и ВПК, как я понимаю. Слабый рубль — это хорошие налоги, хорошие субсидии, хороший госзаказ. Он может взять у одних и направить на других, у которых будет прибыль, а у государства деньги, на которые оно простимулирует рост, оборонку, и произойдет экономический рост.
Но плохо здесь двум экономическим субъектам. Первое — компаниям, которым надо обновлять основные фонды или которые хотят модернизироваться, потому что им нужно оборудование. Второе — люди. Могу сказать, что им менее комфортно, чем в начале года. Ослабление рубля поднимает цены на импорт, а дальше вырастут цены на все. Импортные компоненты есть везде.
Надо иметь в виду, что у нас основной внешний партнер — Китай. И важнее не курс доллар – рубль, а рубль – юань, который находится в диапазоне 11–12. Там большой девальвации нет. Китайская экономика тормозится тоже, и они используют ослабление валюты для ее стимуляции. Метод один и тот же. Получение конкурентоспособности за счет удешевления товаров на глобальном уровне или создания прибыли экспортерам через ослабление своей валюты.
Я могу дать три совета, как спастись от инфляции, с учетом возможного дальнейшего ослабления рубля. Во-первых, купите золото, потому что это альтернативная ценность. Его никто не запретит, и оно всегда дорожает. Любую накопленную инфляцию золото отыгрывает ростом. Годовая доходность от инвестиций выше 10 процентов в рублях. Второй вариант — рынок облигаций, на котором еще можно найти хорошие истории под 10 процентов годовых в корпоративных бумагах. Третий — акции экспортеров: «Роснефть», «Газпром», «Распадская», «Новатэк». Эти ребята, которые заработали на девальвации, выплатят хорошие дивиденды.
Сергей Майоров — председатель правления Машиностроительного кластера РТ Сергей Майоров председатель правления машиностроительного кластера РТ
— Вопрос двоякий. Для промышленников, безусловно, это лучше, чем слабее национальная валюта, тем лучше. Это для промышленников, которые занимаются экспортом. Но еще есть такой момент, как модернизация производства, создание новых производств, приобретение станков, оборудования. Много чего не делается в России. Последние поставки в основном из Китая, а это уже привязано к валюте. То есть стоимость модернизации, строительство новых заводов, конечно, дорожает. Поэтому мы считали, конечно, комфортный курс — это 80–85 максимум. Но когда он уже начинает зашкаливать, то начинает вредить. Дело в том, что максимальный эффект от ослабления национальной валюты у нас получается… То есть производители сырья, металлов тут же вкручивают цены под мировые, и получается, что наши промышленники начинают покупать по мировой цене, привязанной к Лондонской бирже. Это в основном цветные металлы, да и черные не отстают в цене. Поэтому у наших промышленников начинает серьезно расти себестоимость. Так что хорошо, чтобы доллар находился где-то в комфортном коридоре. Ну не больше 80, это было бы крайне здорово. Думаю, что дальнейшее его повышение это все-таки приведет к дискомфорту в работе нашей промышленности.
Пока у нас нет практики, чтобы использовать другие валюты как предмет для инвестиции. С точки зрения расчета предприятия сегодня переходят на юани. Хорошая валюта, всем нравится. Продавать за него в Китае много что можно, покупать за эту валюту. Она у нас в свободном ходу. Можно ее в России купить, можно ее продать, поэтому юань — комфортная валюта. Также часть предприятий используют дирхамы ОАЭ. Они тоже достаточно комфортные условия предлагают. Были проблемы с рупиями индийскими, и сейчас, насколько я знаю, те, кто пытался с этим работать, уже не работают. И не используется практически турецкая лира, потому что крайне нестабильная валюта.
Если нам закрывают двери евро и доллар, то ради бога, пусть закрывают. Бизнес очень быстро адаптируется. Ему же надо зарабатывать деньги. Удивлением для меня было в самый первый день работы питерского форума, когда ко мне пришли несколько компаний из Швейцарии и говорят: «Давайте мы разместим у вас заказы на металлообработку, на деревообработку». Я спрашиваю: «Ребята, вы не ошиблись? Вы вообще как сюда прилетели?» Отвечают, что из Цюриха «прилетели» на машине. Я говорю: «Хорошо, мы найдем вам тех, кто произведет, как вы это до себя довезете?» Они: «У нас все отработано, через Турцию, альтернативные маршруты уже давно есть. У вас параллельный импорт — у нас такой же». Я им сказал, что это дорого будет. Они ответили: «Вы не представляете, как у нас сейчас дорого стало». Поэтому бизнес ищет выходы, бизнес их находит. Швейцария — высокотехнологичная страна. Не помню, чтобы они даже в хорошие времена у нас что-то покупали. Видимо, прижало.
Сергей Губанов — главный редактор журнала «Экономист», профессор МГУ Сергей Губанов главный редактор журнала «Экономист», профессор МГУ
— Дело не в каких-то высказываниях, а в том, что нас все еще интересует курс доллара, что крайне плохо. Когда он перестанет интересовать страну, тогда это будет маркером, что экономика в порядке. Поинтересуйтесь у китайцев, их очень интересует курс доллара к юаню? Думаю, что нет. Был период, когда и нас это мало интересовало. К большому сожалению, в условиях, когда страна нуждается в товарах, Кремль все еще находится в парадигме монетаризма. Это самый большой минус — экономикой страны управляют не те люди, которые нужны исходя из задач развития страны.
Для того чтобы нас перестал интересовать курс рубля к доллару, нужно выбросить из Кремля тех, кто думает о долларе, а не о стране и реальных товарах, которые необходимы всем, от армии до пенсионеров и школьников. Простым людям вовсе не доллары нужны. Мы, к примеру, бы спокойно отдыхали на нашем Черноморском побережье, если бы там занимались мусоропереработкой, канализацией, очистными системами. Вряд ли кто-то бы ехал на другие грязные Средиземноморские курорты. Заниматься в России надо этим, а не долларом, нужны механизмы, станки и электроника своя, а у людей голова болит о долларе. Пусть болит где-нибудь на огородах собственных, нечего путаться под ногами у страны. Не можешь управлять — уйди в сторону. (Фото: © Виталий Белоусов, РИА «Новости»)
Руслан Якушев — генеральный директор ОАО «Булгарпиво» Руслан Якушев генеральный директор ОАО «Булгарпиво»
— Ну скорее нет, чем да, потому что большая часть составляющих, запчастей на оборудование — это импорт. Часть сырья тоже импортная, потому для нас, скорее всего, это минус. Но к колебаниям курса мы уже привыкли. Будет 100, привыкнем к 100. Будет 120, значит, привыкнем к 120. Ничего смертельного не видим. Другие валюты? Нужно понимать, что поставки идут из Европы. А там только евро. С Китаем мы пока не работаем. Поэтому только доллар и евро остаются для нас на сегодняшний день.
Дмитрий Потапенко — управляющий партнер Management Development Group Дмитрий Потапенко управляющий партнер Management Development Group
— Мне лично фиолетово, какой курс доллара. Это ключевой вопрос для сведения бюджета. А потянет ли это инфляцию, просядут ли доходы населения, перейдет ли бизнес в более жесткий сегмент дискаунтеров во всех смыслах этого слова… Ну а что, у нас есть какие-то варианты? Россия — феодальное государство, в котором феодалы устанавливают правила игры, а подчиненный-холоп приспосабливается к этому. Солнце восходит и заходит, комфортно ли будет при температуре 28 градусов? Некомфортно, поэтому надо покупать кондиционер. Нынешний курс российской валюты выгоден для экспортеров, которые занимаются крупными поставками металла, энергии и всего остального. Но для них другая проблема — закрытые рынки сбыта. Им бы сейчас нарастить каналы сбыта, которые, несмотря на ПМЭФ, нам никто не открывает. А чиновники все это подменяют подписанными соглашениями об инвестициях. России нужны не столько инвестиции и технологии — это вопросы решаемые. Главное — закрытость международных рынков сбыта, к решению данной проблемы чиновники не прилагают усилий.
Курс в любых контрактах устанавливается в долларах. А интересоваться вы можете любой валютой. Я видел за рубежом, что, кроме доллара или своей нацвалюты, остальное никого не трогает. У нас все время голова свернута, что это мы определяем. Все время какая-то эгоцентричность, что мы в России будем определять, в какой валюте рассчитываться.
Марат Бикмуллин — председатель совета директоров ООО «Информационные системы» Марат Бикмуллин председатель совета директоров ООО «Информационные системы»
— Если мы говорим о производственном бизнесе, то чем доллар дороже, тем лучше. Я согласен с Белоусовым, пока курс доллара остается низким, невыгодно производству будет в России. Вот окажется под 100 и больше, тогда станет интересно в России производить, а не закупать в Китае. Что касается использования валют в работе, то порой выбора не бывает. Используем рупии, иены, потому что в долларах некоторые расчеты просто не идут.
Но с точки зрения удобства для бизнеса лучше проводить расчеты в долларах. Потому что доллар — твердая валюта. А рупии, иены двигаются вверх и вниз. И можно пролететь просто. Нельзя долго находиться в рупиях или иенах, потому что это нетвердая валюта. Инвестиции же вообще только в доллары. А в иенах или в рупиях вы всегда рискуете, что в Китае, допустим, какая-нибудь торговая война очередная наступит. И они свою валюту опустят, чтобы повысить конкурентоспособность своей продукции, и вы попадаете со своими инвестициями в неприятную ситуацию. Доллар и евро — это единственные твердые валюты, в которые можно инвестировать. Все остальное — это большой риск.