Роман Шкурлатов: «Украинцам не жалко западной техники, а Западу не жаль украинского мяса»

Роман Шкурлатов: «Я всех призываю и сам считаю, что главное, чего мы должны избежать, — это головокружения от успехов. То, что были отражены первые попытки врага наступать, безусловно, воодушевляет, это здорово, но так и должно быть!» Фото предоставлено Романом Шкурлатовым

«Противник не жалеет ни живой силы, ни бронетехники»

— Роман Карэнович, как, на ваш взгляд, развивается украинское наступление, насколько оно успешно?

— Начнем с того, что у нас многократно муссировалось: что наступление переносится по тем или иным причинам. Противник в лице военно-политического руководства эту тему подогревал, выбрасывая некие тезисы, что им вечно чего-то не хватает. С моей точки зрения, все это было рассчитано на западную аудиторию. Я полагаю, что украинское наступление было запланировано давно и началось ровно в то время и ту дату и час, когда и предполагалось. Все остальное — это попытка ввести в заблуждение, информационное прикрытие и шум.

Единственное, что могло внести коррективы, — это погода, природные условия. Там ведь дожди были, все размыло, с этим не поспоришь, но это коррективы на несколько дней, максимум неделю. Но началось наступление, повторюсь, тогда, когда планировалось, — в июне.

Кроме того, я всех призываю и сам считаю, что главное, чего мы должны избежать, — это головокружения от успехов. То, что были отражены первые попытки врага наступать, безусловно, воодушевляет, это здорово, но так и должно быть! Мы к этому готовились достаточно продолжительное количество времени, были заблаговременно созданы оборонительные рубежи, в инженерном плане все было подготовлено, моральный настрой наших частей и соединений, которые находятся на линии боевого соприкосновения и в эшелонированной обороне, тоже был на уровне. Мы сделали то, что должны были сделать, — отразили первые волны наступления. Но из того, что я вижу: противник не настроен на быструю победу, они готовы играть вдолгую, и нам к этому тоже нужно быть готовыми. Я надеюсь и даже уверен, что наши к этому готовы, но все равно призываю всех, кто меня слышит, не обольщаться и не давать тактическим успехам вскружить голову.

Нужно помнить, что противник не жалеет ни живой силы, ни бронетехники. Они готовы бросить в топку этого наступления довольно большие силы, резервы и средства. Их тактика — стратегия «обгрызания», это публично освещается, в том числе их политиками и военачальниками. Есть устойчивое выражение «слона нужно есть по частям». Где-то село отгрызли, где-то 100–200 метров, но они двигаются дальше. Потери колоссальные, конечно, и в бронетехнике, и в артиллерии, и в средствах РЭБ, а уж о живой силе и не говорю. Есть очень верная мысль: «Украинцы не жалеют технику и оружие, потому что им на него плевать, а Запад не жалеет украинцев, потому ему плевать на них». Это идеальный союз. Нужно из этого исходить — никто никого не жалеет, а на карту для них поставлено слишком многое. Поэтому считаться с потерями, а уж тем более с железом они не будут. Как следствие, они станут искать точки прорыва, слабые места. Если что-то найдут, то введут туда оперативные резервы для расширения и выхода на оперативный простор. Но если у них это не выйдет, то они будут упорно и методично долбиться, а у нас все готово для того, чтобы долгосрочно вести оборону. Нам для этого необходимы соответствующий боекомплект, резервы артиллерии, авиация и прочее.

— Возражу. На прошлой неделе Сергей Шойгу заявил о 3,7 тысячи убитых украинских боевиков, а на встрече с военкорами Владимир Путин отметил, что противник потерял 160 танков и более 360 бронемашин различных модификаций. Насколько долго враг сможет наступать при таких потерях?

— Мы же понимаем, что даже если это 25–30 процентов потерь западной техники, переданной Украине, то сколько еще советской и своей техники у страны? Да, значительная часть была демилитаризована, но что-то еще осталось. Во-вторых, количество живой уничтоженной силы — это капля в море. По нашим же оценкам, их ударная группировка составляет тысяч 60–70. Я уверен, что они не идиоты, а их западные кураторы, которые, собственно, и осуществляют фактическое руководство, вряд ли такими являются. Все эти резервы, обученные по натовским стандартам, давно списаны. Морально они готовы к тому, что бойцы, которых они научили на полигонах в Британии и иных западных стран, уже обнулены. Всех готовы положить на алтарь наступления, а на данном этапе, я в этом не сомневаюсь, готовятся новые части.

Как следствие, те цифры, которые назвали министр обороны и Верховный главнокомандующий, — это значительные потери, но Украина будет на них идти, я уверен, что для них никаких моральных принципов не существует. Есть обязательства перед Западом, который вложил огромные силы и средства в Украину, и он ждет хоть каких-то успехов. Как следствие, еще раз повторюсь, нам нужно готовиться к долгой обороне. Быстрых побед не будет. Конечно, приятно смотреть, как наши войска героически стоят, сдерживают натиск, жгут танки, особенно добровольческие подразделения. Но ни в коем случае нельзя расслабляться, никакой тактический успех не является гарантией победы, наступление будет долгим.

— Частично на вопрос вы ответили. На ваш взгляд, сколько наступление может продлиться? Уже прошло две недели.

— Это мы так считаем. Но есть другие оценки, тоже российские, что ВСУ стали наступать примерно 8-го числа. Началось движение противника в районе Токмака, новоселовское направление. Мы до конца не понимаем, что будет направлением главного удара. Да, мы видим, что основные усилия сосредоточены на южном фронте, Запорожье, но в целом противник держит значительные силы и под Донецком, концентрируется в районе Белгородчины. На луганском направлении тоже есть ресурсы, которые могут ему позволить что-то предпринять. До конца неясно, на мой взгляд, направление главного удара. Вместе с тем, конечно, самое активное направление — Запорожье.

Теперь о том, сколько это продлится. Мое мнение, что они рассчитывают на историю в несколько месяцев. Это может длиться до зимы, Нового года. Возможно, с остановками на осеннюю распутицу, когда землю развезет, а это конец сентября — октябрь, когда технике станет сложно передвигаться, но они будут пытаться за это время 100 процентов.

Если они начнут также упираться в нашу стойкую оборону, биться об нее, откатываться: то займут два села, то отдадут, — понятно же, что это все колыхания фронта в пределах допустимого. Разве что будут занимать некие стратегические высоты. В принципе, я думаю, что как минимум до осенней распутицы ВСУ продолжат вести активные попытки нащупать слабое место. Как только нащупают, то обязательно введут резерв. Они грезят своей харьковской историей, у них определенные флешбэки. Но это почти со 100-процентной вероятностью не получится, мы провели очень большую работу над ошибками.

— Если я правильно помню, то под Харьковом Киев завалил массой. Соотношение на определенных участках было вплоть до 13 к 1 не в нашу пользу. То есть оно было обеспечено крайне низкой плотностью наших войск… 

— Там были проблемы, они смогли найти уязвимое место и сделали то, что сделали. Но наши дальнейшие действия были вполне успешны, своевременное решение отойти не позволило образовать котлы. Мы там тоже сыграли максимально грамотно с военной точки зрения.

«Залужный — это всего лишь петрушка, которого надели на палец и всем показывают, а рука находится в тени» Фото: Zuma \ TASS

«Залужный живой, но его состояние я ставлю под вопрос»

— Были слухи, что в начале мая пострадал главком ВСУ Валерий Залужный. Украина опровергла это примерно в середине или конце мая, но видео было слишком абстрактным, его нельзя идентифицировать по дате. Насколько вероятно, что у них фактически сменился главком?

— Из того, что я вижу, а это открытые источники и мои знакомые из силовых ведомств, делаю вывод, что Залужный живой, но его физическое, психическое состояние я ставлю под вопрос. Естественно, те ролики, которые нам показали, выглядят крайне натянуто. Там он сидит как истукан, говорит заученные фразы. Не думаю, что видео сделано искусственным интеллектом, но все равно в его физической трудоспособности я не уверен. Вместе с тем, согласно некоторой информации, он все-таки попал под ракетный удар, находясь в одном из штабов, и получил серьезное ранение. Верхние конечности у него, конечно, на месте, но инвалидность можно получить и без этого. Поэтому повторю — он жив, но нетрудоспособен, а значит, участвовать в руководстве наступлением не может. Но, на мой взгляд, мы не должны и переоценивать его роль. В украинской армии действует полное управление внешнего оператора. Все крупные операции планируются в западных штабах при непосредственном руководстве западных кураторов. Залужный — это всего лишь петрушка, которого надели на палец и всем показывают, а рука находится в тени.

— К концу апреля Анна Маляр заявляла, что контрнаступление уже началось. Речь шла о разведке боем?

— Все заявления военного руководства, в том числе заместителя министра обороны Анны Маляр, женщины странной и, на мой взгляд, сильно пьющей, относятся к попыткам ввести всех в заблуждение. Одни говорили, что контрнаступление началось, другие тут же опровергали. Это все были попытки ввести нас в заблуждение. Скорее это были попытки разведки боем — пощупать, попробовать, посмотреть реакцию. Вдруг, случайно нащупав слабину, они бы начали орать, что уже началось наступление.

Как сейчас, когда с четверга начались активные действия на запорожском фронте, был включен режим тишины и пропагандистские ролики о «планах, которые любят тишину». Но, как только какой-то минимальный тактический успех был достигнут, несколько сел из серой зоны перешли под их контроль — тут же они почти все признали, что наступление началось. Ждали какую-то минимальную перемогу, если говорить на их языке, пусть даже это микронаселенный пункт, чтобы уже сказать, что наступают.

— К концу мая ВСУ начали делать налеты на Белгородчину с помощью наших неовласовцев. Насколько вероятно, что они повторят маневр уже регулярной армией, а не полудобровольными бандитскими формированиями?

— Все, что касается попыток вести боевые действия на старых территориях Российской Федерации, то есть в прилегающих Белгородской, Брянской, Курской областях,  естественно, делается руками коллаборационистов, предателей. Все эти операции носят не военный характер, так как с военной точки зрения это бессмысленно, но имеет информационно-пропагандистский эффект. Именно поэтому они из этих бандитов лепят «русскую вооруженную оппозицию», которая есть порождения главного управления разведки Украины, западных кураторов. Мы же понимаем, в каких пробирках выращены эти «легионы» и «корпуса». Как ни назови, это все — порождение западных разведок, они ими вооружены, подготовлены. Вся атрибутика создана и произведена там же. На днях распространяли какие-то видеокадры из Харькова: идет колонна, впереди броневик с флагом «Кракена», тоже нацистского подразделения, а за ним несколько машин с флагом РДК* — и все понятно, откуда ноги растут. Украинцы и Запад пока не будут использовать регулярные подразделения ВСУ для боевых действий на русском пограничье, в старых регионах России.

Запад останавливает от этого своих украинских вассалов, он не хочет участвовать в этой истории. Пока что-то не изменится, они будут пытаться делать это руками коллаборантов, показывая, что у российской власти есть якобы вооруженная оппозиция, у которой якобы имеется какая-то поддержка «на земле». Естественно, этого ничего нет, образование искусственное, но в рамках пиар-акции, которую они будут продолжать, это все работает. Повторюсь, регулярные части и соединения ВСУ, не переодетые в форму этих «легионов», под своими знаменами, действовать не будут точно. Пока Украину тут жестко одергивает Запад. Это, конечно, хорошая мина при плохой игре, но публично они это точно заявляют. Ну а дальше посмотрим на развитие ситуации.

— А какую реальную боевую мощь представляют подразделения коллаборационистов?

— Повторюсь, как искусственно созданное пиар-образование саму по себе мощь не представляют. Все будет зависеть от того, какое количество подразделений ВСУ наденут их форму, налепят шевроны и какое количество бронетехники и оружия им выделят. Под их шевронами и флагами, скорее всего, действуют регулярные подразделения — либо ГУР, либо ВСУ.

Их численность оценить трудно, идейных предателей, которые искренне хотят выслужится перед новыми хозяевами, может быть, сотня, ну полторы, но вряд ли больше. Как правило, это представители ультраправых кругов, которые, попав под уголовное преследование, вынуждены были бежать из страны и нашли себе новый приют на Украине еще в 2014–2019 годах, до начала СВО. Кроме них, есть еще какие-то несостоявшиеся артисты, шоумены, люди, которых Россия отторгала. Они нашли себе прибежище там и теперь пытаются обосновать, за что ели свой хлеб, показать, что они реально на что-то способны.

«Leopard, Abrams, «Бредли», фронтовая система ПВО, которую им выделили, РЭБ-машины — все это обычная военная техника, где-то хуже, где-то лучше российской. Любые противотанковые средства, современные, да и советские тоже, отлично против них работают» Фото: © Axel Heimken / dpa / www.globallookpress.com

«Нельзя поддаваться головокружению от успехов»

— Говорили, что им дадут Leopard и будет совсем другая история. А мы видим, что ничего принципиального не случилось. Так ли это?

— Еще раз повторю, нельзя поддаваться головокружениям от успехов. Тут нужно несколько подответов выделить. Leopard, Abrams, «Бредли», фронтовая система ПВО, которую им выделили, РЭБ-машины — все это обычная военная техника, где-то хуже, где-то лучше российской. Любые противотанковые средства, современные, да и советские тоже, отлично против них работают. Где-то лучше, где-то хуже, но горят все. Как следствие, спорить о том, что лучше, а что хуже, смысла нет. Важны условия, а они такие. В принципе, иллюзий, что западная техника не будет гореть, не было.

Из того, что мы наблюдаем на ТВД: все горит и подбивается, в том числе обычные РПГ-7, но экипажи с большей долей вероятности выживают. Западная техника выполняет одну из главных функций — сохраняет жизни экипажей, а подбитое железо — украинцам на него плевать, они не ценят его. Запад будет им его поставлять, пока налогоплательщики за горло не возьмут, так что это бесконечный поток. А экипаж, если выжил и эвакуировался, вполне пригоден для того, чтобы сесть в другую консервную банку. Западная техника позволяет сохранять жизни бойцов. Как я вижу, ее конструкция именно под это и заточена. Однако я думаю, что мы найдем какое-то противодействие, и гореть танки и их экипажи будут вместе.

Безусловно, у нашей техники тоже хорошая защищенность, и экипажи выживают. Недавно было видео, на котором видно несколько прямых попаданий в Т-72, а тот продолжил ход, ушел из зоны обстрела, чудеса живучести проявил. Но, как я вижу, западная техника позволяет экипажу не сгореть вместе с танками, БМП и прочей бронетехникой, и тут нам нужно серьезно думать. Неуничтоженный экипаж — это значит, что они садятся в другую машину и продолжают воевать. А уничтоженный экипаж — это потеря сил и средств, которые вложили в этих людей. Эта потеря может быть посерьезнее потери дорогостоящей западной железки, и тут нам нужно дорабатывать.

— На Западе есть мнение, что они выдают некоторое количество военной техники, а Российская армия на ней учится и становится сильнее. Насколько это мнение оправдано?

— Было видео, где нам оставили «Бредли» с разведенными движками. Безусловно, эта техника оказывается в нужных местах, на заводах и изучается досконально. Разумеется, совершенствуется меч, который разит эту технику. Я думаю, что в истории это один из первых примеров, когда машины фактически целыми попадают в наши руками. Считаю, это серьезно поможет нашим конструкторам, которые смогут какие-то идеи украсть и применить против нашего врага, а также улучшить наши средства поражения, чтобы технику можно было уничтожать еще более эффективно. Повторюсь, уничтоженный танк, но неуничтоженная «человеческая начинка» — это недостаточный результат.

— Поговорим о Каховской ГЭС. Есть мнение, что затопление нужно было для того, чтобы освободить херсонскую группировку войск для увеличения общей массы на других участках. Так ли это?

— Мое мнение однозначно — вина за то, что произошло, лежит либо на Украине, либо на той стороне, которая заставила ее бить ракетами по дамбе. Но то, что нам была невыгодна эта катастрофа, — стопроцентно. О причине судить не берусь, то ли это недавний взрыв, то ли накопившаяся усталость от предыдущих обстрелов. С военной точки зрения не выиграл никто. Наш берег более низкий, естественно, он подвергся большему затоплению, там были минные поля, инженерные конструкции, которые теперь смыты.

Разумеется, подтопило и оккупированный Украиной берег Херсонской области, тот же Херсон и иные населенные пункты. Вода уже уходит, разлив состоялся, река войдет в свои берега, но, конечно, какая-то болотистость останется. Сильного влияния на военные потенциалы это не окажет. Я думаю, в ближайшие несколько недель ситуация устаканится, будет заболоченность, экологические последствия, но удержать или как-то остановить противника, если тот решит наступать с этой стороны, разлив Днепра не сможет. Если они планируют десант, к нему нужно быть готовыми. Определенный лодочный флот у них имеется. Через какое-то время, полагаю, они опять попробуют это сделать.

«Мы же понимаем, что в годы, которые были до майдана, а уж тем более после, там велась масштабная работа по промывке мозгов» Фото: © Александр Максименко, РИА «Новости»

— За последние пару недель, может, месяц, начала активно работать авиация. Раньше очень осторожно, теперь даже дерзко. Причиной называют заканчивающиеся боеприпасы для старых советских систем, а западные не настолько хороши, причем их все равно меньше. Это верно?

— Одним из основных плюсов с нашей стороны является наличие авиации. Противник этим похвастаться не может. Нужного количества советских образцов у него уже нет, а западное пока не поставили. Я думаю, это решится в течение полугода и F-16 там появится. Вопрос, насколько эффективно их будут использовать, конечно, остается открытым, но политическое решение будет принято.

Безусловно, основную роль играет российская авиация, потому что средства ПВО на передке не обладают большим количеством боеприпасов, эффективна работа нашего РЭБ, об этом многие источники говорят. Давятся их системы ПВО и даже связь на некоторых участках, что сильно бьет по координации. Наша авиация работает достаточно спокойно на линии боевого соприкосновения. В данной ситуации, когда степная местность, открытые пространства с небольшими лесополосами, это вполне себе успешное тактическое решение — работать кабрированием. Фронтовая авиация действует нормально, я даже скажу эффективно. Бьет и по припасам, и по скоплениям живой силы, и по ротации, и по подвозу боеприпасов, снабжению, по передку работает. Безусловно, одна из основных заслуг нашей обороны принадлежит авиации.

Обеспечено это двумя факторами — недостаточностью средств ПВО, боеприпасов к наиболее массовым образцам и эффективной работой нашей РЭБ.

— Еще в конце зимы обсуждалось, что ВСУ попробуют нас огорошить так же, как мы их осенью, а именно: запустить свои аналоги «Герани-2». Получилось двояко. С одной стороны, действительно есть прилеты украинских БПЛА, в том числе и по Кремлю, но, с другой —  это не многотысячные налеты, которые они обещали. Какова ситуация, на ваш взгляд?

— Украинцы несколько месяцев назад, на протяжении года даже пиарили какой-то свой проект, рассказывали о его эффективности, грузоподъемности некоего БПЛА, но пока массового эффективного применения никто не видел. Все, что делают до территории российских регионов, начиная от Крыма и заканчивая Москвой, Воронежем, Тулой — это старые советские проекты, «Стрижи» те же и какие-то системы гражданские или двойного назначения. Судя по тому, как они часто падают, не долетая, как часто глушатся нашими средствам РЭБ, я бы не сказал, что с помощью этих средств удалось достичь перелома. Просто они это делают в рамках своих психологически-информационных мероприятий, пытаясь посеять панику среди гражданского населения, внедрить в массовое сознание, что никто не защищен, власть бессильна, а военные не справляются.

Конечно, иногда попадают по нефтехранилищам, нефтеперерабатывающим предприятиям, но в целом это капля в море. Противник пытается что-то противопоставить, иногда успешно, иногда нет, но, безусловно, это качели. Но того уровня, когда фактически весь май прошел под эгидой наших ударов по целям на Украине, они достичь не могут. Очевидно, что сегодня на фронте мы перехватили инициативу по FPV-дронам, реально создано огромное количество подразделений, которые используют их. У нас огромное число видео с запорожского фронта, как наши БПЛА-камикадзе поражают вражескую технику. Выглядит очень круто и профессионально, снимаю шляпу. Сработано на опережение. Хотя не стоит и обольщаться, наступление, повторюсь, еще не вошло в силу, впереди будет труднее.

— Перед началом наступления муссировался тезис, что по итогам на Западе будут судить о целесообразности поддержки Украины. Если совсем все плохо, то станут сворачивать, если отлично, то продолжат помогать. Так ли это?

— Полагаю, что абсолютно неверно. Более того, считаю такие рассуждения откровенно вредными. Не нужно это обсуждать в экспертном сообществе, ибо это пагубно действует на массовое сознание и расслабляет. Нам надо готовиться к длительной войне, к тому, что они будут долго и упорно наступать. Украинцам не жалко западной техники, которая им дается бесплатно, а Западу не жаль украинского мяса, которое тоже ничего не стоит. Это опасное для нас сочетание. Нужно исходить из того, что они будут пытаться делать это и дальше, упорно двигаться, упорно искать и ждать, когда у нас что-нибудь сломается, кто-нибудь побежит, где-то найдется слабое место. Ни в коем разе нам нельзя думать, что до какого-то числа мы продержимся, а после этого Запад заплачет и пошлет Украину подальше. Этого не будет. Там они далеко не исчерпали свой ресурс, их ВПК работает на полную, они на этом зарабатывают, а там, где англосакс может заработать, он этого не упустит. Я не знаю, что может переломить ситуацию и когда Запад устанет.

— На ваш взгляд, насколько Украина согласна быть страной-шахидом, разбиваясь о стенку русской армии?

— Боюсь, что у них нет выбора. Мы же понимаем, что в годы, которые были до майдана, а уж тем более после, там велась масштабная работа по промывке мозгов. К сожалению, нужно признать, мы ничего не делали, чтобы этому что-то противопоставить. А сейчас, в условиях специальной военной операции, идет тотальная информационная блокада. Целая страна живет в информационной пробирке и воспринимает реальность по тому, что они сами себе рассказывают. У них своя реальность, и они в ней готовы жить еще очень долго. Это мы считаем, что они самоубиваются, а они живут в своей парадигме, считая себя передним форпостом западной цивилизации. Многие в это верят.

Мы видим в интернете «смешные» кадры, как военкомы ловят экипажи для Leopard. Это хорошо для нашей пропаганды. Мы должны это использовать, как умные люди, как специалисты в информационных технологиях. Разумеется, такой сладкий контент необходимо использовать, но военные специалисты должны в голове держать, что это все прекрасно, но эти люди, которых насильно запихивают в бобики и увозят, не бросают оружия и не бегут. Людей ставят в такие условия, когда у них нет выбора, — они идут и умирают и готовы умирать еще долго. Значит, нам нужно строить нашу стратегию из того, чтобы сохранять жизни наших солдат и офицеров и уничтожать противника, не надеяться на то, что они воткнут штыки в землю. Если это произойдет, то пусть станет приятной неожиданностью.