Александр Щербаков: «На рынке труда растет спрос на профессии, связанные с материальным производством»

Александр Щербаков: «Инженерно-технические кадры сейчас очень востребованы, поскольку материальное производство остается сердцевиной экономических процессов» Фото предоставлено Александром Щербаковым

«Я думаю, спрос на инженеров, в особенности на людей, обладающих новыми знаниями, новыми техническими компетенциями, будет расти»                                             

— Александр Иванович, согласно результатам исследования рынка труда, проведенного компанией HeadHunter и опубликованного в январе, 66 процентов россиян хотят в этом году поменять работу. При этом больше всего желающих это сделать среди работников безопасности, добычи сырья, транспорта и логистики, производства и сельского хозяйства, а также медицины и фармацевтики. Почему?

— Вы знаете, я начал бы с того, что HeadHunter не научная организация, специализирующаяся на исследованиях подобного рода. У нее все-таки другой профиль. Поэтому я осторожно отношусь к данным цифрам и не спешил бы делать выводы, опирающиеся на них. Тем не менее это, безусловно, хорошо, что они делают подобные социальные срезы, стараются быть в гуще событий, и с этих позиций, конечно, надо учитывать полученные результаты.

Теперь скажу по существу приведенных вами цифр. Конъюнктура рынка труда меняется вслед за изменениями экономики. Экономическая конъюнктура — переменчивое явление, и зависит она от многих обстоятельств, в том числе политических. В данном случае я вижу прямую связь. К примеру, та же добыча полезных ископаемых. Международная обстановка вокруг нашей страны ухудшилась. Внешнеэкономическая конъюнктура стремительно меняется. Сфера углеводородов у нас, в стране, становится уже не такой высокодоходной и привлекательной, и кто-то из работников начинает задумываться о том, чтобы поменять ее на более стабильную, предсказуемую, высокодоходную и так далее. Во время острой фазы ковида мы наблюдали нечто подобное с ресторанным бизнесом. Это нормальный рыночный процесс. Вместе с тем надо уточнить, что в сырьевых отраслях не все так однозначно. Если на наши нефть, газ и их производные наложены всякие ограничения, идет сокращение разведки, добычи и производства, меняется логистика поставок, иностранные покупатели требуют серьезного дисконта, то, например, в угольной отрасли наблюдается противоположная картина. Она, напротив, переживает своеобразный прилив сил и кадров. Для многих государств уголь вновь становится важным источником энергобезопасности. Поэтому в данной сфере снова начинают расти зарплаты, появляется потребность в новых рабочих руках, и занятость там растет достаточно быстро. Быстрее, чем в других отраслях добывающей промышленности. 

Что касается сферы безопасности, то это, по-видимому, тоже связано в большей степени с политическими изменениями и трансформациями. На это направление деятельности сейчас накладываются новые задачи, новые обязанности, новая, более высокая, ответственность, и, возможно, не все готовы с этим справляться на должном уровне. Очевидно, поэтому они ищут какой-то другой путь приложения своих сил.

Что касается производства, то здесь, мне кажется, есть некоторая доля лукавства, поскольку как раз сейчас на рынке труда растет спрос на профессии, связанные именно с материальным производством. Увеличиваются доходы тех, кто занят в этой сфере, причем как собственников, так и наемных работников, поскольку идет импортозамещение, а это прежде всего именно материальное производство. В экономической конъюнктуре происходит смещение от услуг именно к нему. Поэтому ответы участников опросов, на мой взгляд, требуют дополнительных исследований, а вопросы — уточнений.

— Опять же, самой востребованной профессией сейчас является менеджер по продажам, а в торговлю хотят идти только 5 процентов опрошенных. О чем говорит такая диспропорция?

— Торговля — достаточно распространенная форма занятости среди инвесторов, поскольку инвестиции в эту отрасль сравнительно быстро окупаются и не требуют каких-то сложных организационных усилий и больших затрат. Поэтому, конечно, здесь постоянно нужны люди, которые могут организовать и успешно поддерживать торговлю. А что касается того, что поток желающих работать в этой сфере на каких-то позициях не растет, а сокращается, это объясняется, на мой взгляд, тем, что уровень заработной платы и социальный пакет не поспевают за растущими запросами потенциальных сотрудников. Уровень оплаты труда в торговле в отдельных регионах может быть даже ниже, чем в среднем по экономике. Поэтому здесь рассчитывать на высокую заработную плату особо не приходится, а затраты труда довольно значимы, поскольку это связано и с продолжительностью рабочего дня, и с высоким уровнем ответственности за полученные товары, и с объемом продаж, от которого зависит премиальный коэффициент, при низком спросе и так далее. Поэтому особо и специально мало кто стремится в эту отрасль на позиции менеджера по продажам. Что же касается организаторов процессов торговли и сбыта, то на данном направлении спрос и предложение близки к соответствию друг другу.

«Торговля — достаточно распространенная форма занятости среди инвесторов, поскольку инвестиции в эту отрасль сравнительно быстро окупаются и не требуют каких-то сложных организационных усилий и больших затрат. Поэтому, конечно, здесь постоянно нужны люди» Фото: © Алексей Мальгавко, РИА «Новости»

— Где же тогда брать менеджеров по продажам, которые должны делать по 300 холодных звонков в день в надежде «втюхать и впарить» кому-нибудь что-нибудь и получить не только свою небольшую зарплату, но и процент с реализации? Это же адская работа без сколько-нибудь гарантированного результата.        

— Все так. Но, с другой стороны, рынок есть рынок. Когда снижается предложение со стороны желающих работать в этой сфере, а оно действительно снижается, то рынок потребует своего, и будет расти спрос на этих людей, увеличатся стимулы для их привлечения либо будут меняться формы торговли. А они действительно меняются. Растет доля заказной электронной торговли с доставкой на дом или в пункты выдачи у дома. Растет предложение через электронные носители и гаджеты. В общем, торговля все больше и активнее перемещается в сферу информационных технологий. Тем не менее если спрос на такие кадры станут расти, то будет расти и заработная плата с дополнительным социальным пакетом. Может, не сразу, а постепенно, но эта отрасль снова станет привлекательной для тех, кто желает реализовать себя в коммерции. Рыночные отношения возьмут свое. 

— Согласно различным исследованиям, в рабочие и даже инженеры желающих идти почти нет. Почему? Как привлечь в эти сферы людей, если, скажем, у математиков и айтишников на рынке труда средние зарплаты от 100 тысяч и 120 тысяч соответственно, а у инженерно-технического состава — от 65 тысяч рублей?

— Да, вы правы, предложения разнятся, но это все сейчас находится в динамике изменений. Пока что, действительно, более высок спрос на специалистов в области информационных технологий, их не хватает, и им готовы платить больше. У нас активно продвигаются национальные проекты, связанные с цифровизацией, IT-технологии активно завоевывают самые разные бизнес-направления — от бухгалтерии и коммерции до логистики и управления складами. Поэтому спрос на программистов, специалистов техподдержки, сетевых администраторов, ремонтников и наладчиков цифрового оборудования и других работников данной отрасли очень высок и будет расти. Из этого следует, что и предлагать им будут больше.

Но и инженерно-технические кадры сейчас очень востребованы, поскольку материальное производство остается сердцевиной экономических процессов. Может быть, внимание к данной сфере не такое, как было раньше, но, поскольку во многом вынужденная потребность в налаживании выпуска самой разной собственной продукции станет возрастать, то и здесь рынок возьмет свое. Спрос на инженеров, на представителей технических специальностей, так называемых технарей, будет расти. Импортозамещение и расконсервация мобилизационных мощностей самых разных предприятий потребует все больше и больше таких специалистов. По мере роста заинтересованности в них будет расти и стимулирующая база для их привлечения. За них на рынке начнется настоящая борьба. В особенности за тех, у кого будет высокая техническая подготовка, поскольку мы сейчас все активнее станем замещать у себя высококачественную наукоемкую продукцию, которой нам будет недоставать, так как мы привыкли получать из-за рубежа продукцию высокого уровня переработки и обработки. Поэтому, я думаю, спрос на инженеров, в особенности на людей, обладающих новыми знаниями, новыми техническими компетенциями, возрастет, и предлагать им будут хорошие вознаграждения и стимулирующие социальные пакеты. Просто это все сейчас находится в процессе динамики становления и развития. Я думаю, уже в этом году мы увидим положительные изменения в этом направлении.

«У нас в стране порядка 145 миллионов человек. Из них около 75 миллионов либо работающие, либо ищущие работу» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Одна цифра может содержать в себе целый ряд обстоятельств, которые можно толковать по-разному»     

— Вернусь все к тому же опросу HeadHunter. Согласно нему, каждый 6-й россиянин (14 процентов), оказывается, вообще не работал в прошлом году! На что живут все эти люди? Их отнести к безработным? И какова у нас реальная безработица?

— Нет, я не думаю, что их стоит отнести к безработным, потому что по определению мы к безработным относим тех людей, которые работу ищут. А среди тех, кто не работает, далеко не все ее ищут. Поэтому мы не можем отнести их к категории безработных. Они являются неработающими. Но кто вам сказал, что они в работе нуждаются и хотят ее поучить? К тому же эта цифра тоже довольно интересная, и я бы к ней отнесся с бо́льшим вниманием и, может быть, с большей осторожностью. 14 процентов — это порядка 20 миллионов человек, и этот контингент надо рассматривать с позиции состава, структуры. К примеру, у нас, в стране, большое количество женщин-домохозяек, которые формально действительно нигде не работают, но при этом выполняют значимую опорную функцию в обществе. Формально они не участвуют в трудовой деятельности и не попадают в статистику занятости, хотя на самом деле это тоже занятость и довольно высокого уровня. Кроме того, сюда, очевидно, надо отнести учащуюся молодежь. Ведь она формально тоже находится в трудоспособном возрасте, но официально не работает. Если все эти категории сложить, то мы и выйдем на 14 процентов. Поэтому я здесь не вижу ничего тревожного или алармистского, поскольку среди них могут быть домохозяйки, студенты, какие-то досрочные пенсионеры и другие категории, которые имеют доходы и не желают работать.

— Тогда более подробно посмотрим статистику Росстата по источникам средств к существованию. Согласно результатам переписи населения, только около 45 процентов граждан живут на зарплату, 33 процента получают выплаты от государства, а каждый четвертый является иждивенцем. При этом почти 31 миллион человек уточнил, что пенсии, пособия и другие подобные выплаты являются у них основным источником дохода, а на обеспечении у других лиц, по подсчетам ведомства, находятся 25 процентов граждан (или 32,5 миллиона человек). Еще 2 миллиона россиян рассказали, что живут за счет натурального хозяйства, еще 1 миллион — на стипендии, сбережения, дивиденды и прочее. Если сложить иждивенцев, тех, кто живет на пособия и дивиденды, тех, кто отказался отвечать, то получится около 70 миллионов человек, то есть почти половина населения страны! О чем свидетельствует такая картина доходов и источников существования россиян?

— У нас, в стране, порядка 145 миллионов человек. Из них около 75 миллионов либо работающие, либо ищущие работу. Остается как раз 70 миллионов человек. В это число входят пенсионеры (порядка 15 миллионов человек), дети всех возрастов (порядка 25 миллионов человек), студенты, военнослужащие, всевозможные льготники и инвалиды, находящиеся на гособеспечении, люди, которые имеют не то чтобы нетрудовые доходы, но другие источники помимо трудовой деятельности.

То, что 45 процентов живут на зарплату, конечно, мало. Я думаю, здесь надо что-то дополнительно пересмотреть и проанализировать. Обычно у нас в стране эта цифра доходит до 70 процентов. Остальные, да, действительно живут за счет каких-то социальных трансфертов, перечислений, пенсий, пособий, стипендий и так далее. Конечно, есть те, кто получает доходы от предпринимательской деятельности, от собственности. Перепись должна была бы дать и их численность.

— Так эти данные есть. О доходах от предпринимательской деятельности сказали 2,4 процента населения (3,1 миллиона человек).

— Как может быть 2 процента, когда количество предприятий у нас в стране более 4 миллионов, основная часть которых частные? Эти предприятия, как правило, находятся в собственности не одного человека, обычно несколько собственников, акционеров. Поэтому в этой категории может быть не 3, а 6 и 9 миллионов человек. Поэтому я думаю, что эти цифры нужно проанализировать более основательно. На мой взгляд, здесь есть какая-то недосказанность.

— Может, недосказанность кроется в тех 13 процентах опрошенных, которые отказались указать источник своих доходов?       

— Да, это вполне вероятно. Поэтому я и говорю, что нужен более детальный подход, изучение вопросов по категориям, сопоставление полученных данных с цифрами из других источников. Ведь у человека и у домохозяйства может быть несколько источников доходов, из которых они указывают только один. Я думаю, что пока рано делать какие-то поспешные выводы и заключения. Неоднозначная ситуация. Одна цифра может содержать в себе целый ряд обстоятельств, которые можно толковать по-разному. А учитывать по возможности надо все аспекты, в том числе и скрытые, и неразвернутые.

— Цифры наверняка будут дальше анализироваться, но уже сейчас смущает то, что вы говорите, а именно — тенденция смещения источников доходов от зарплаты к социальному содержанию. То есть работающих становится меньше, а тех, кто живет на пособия и иные выплаты от государства, — больше.

— Возможно, имеет место еще и некий конъюнктурный момент, связанный с пандемией, расширением программ поддержки рождаемости, материнским капиталом и так далее. В период пандемии правительство предприняло целый ряд шагов для облегчения материального положения граждан, в особенности безработных, и у нас тогда безработица резко возросла. Но возросла не общая безработица, а так называемая зарегистрированная. Поскольку доходы от пособия по безработице возросли и для безработных стали дополнительно предусматриваться выплаты на детей, что в итоге дало довольно значимую цифру, в особенности для тех регионов, где уровень жизни не очень высокий, то многие из тех, кто раньше не регистрировался, начали вставать на учет в качестве безработных. Это сразу же привело к общему росту числа тех, кто получает всякого рода социальные трансферты, пособия и прочие выплаты от государства. Соответственно, данная динамика не могла не сказаться на общем уменьшении количества тех, кто живет на зарплату, и увеличении числа тех, кто живет на выплаты от государства. Эти конъюнктурные колебания необходимо учитывать при анализе статистики переписи.

Плюс к этому, конечно, надо учитывать поддержку демографических программ, а это и выплаты за второго и третьего ребенка, и выплаты, насколько я помню, на детей от 2 до 17 лет вообще. По разным критериям, но общая сумма, направляемая государством на поддержку семьи, возрастает.

— Представители сельскохозяйственной отрасли также бьют тревогу, потому что мобилизовали много трактористов и механизаторов, а также механиков-ремонтников. Кадровый голод наблюдается в ресторанном бизнесе, автосервисной индустрии и строительстве. Кем и как закрывать эти бреши?

— Самый первый и, может быть, главный резерв — это безработные. Несмотря на то что безработица сократилась и находится в неких приемлемых пределах, тем не менее она существует. Есть миллионы безработных. Поэтому я думаю, что если бы в тех отраслях, которые нуждаются в рабочей силе, в частности в том же сельском хозяйстве, были созданы привлекательные условия, то имелась бы возможность привлечь туда именно безработных. Хотя бы за счет достойной оплаты труда, чем многие сельские труженики, к сожалению, пока похвастаться не могут. Если этот рычаг использовать, то, мне кажется, дефицит рабочей силы в этих отраслях мог бы быть хотя бы ослаблен. Можно было бы найти и трактористов, и ремонтников, и других специалистов сельского хозяйства.  

— Откуда их переманивать, из городов? Это значит, что им нужно создавать благоприятные жилищные, инфраструктурные и социальные условия, платить зарплату выше городской. Иначе они не поедут. А тогда сельхозпроизводство станет избыточно затратным и невыгодным. Никто на это не пойдет.

— Вообще-то у нас существуют льготы для тех, кто переезжает на постоянное место жительства в сельскую местность. В этом пакете предусматриваются довольно значимые социальные выплаты и льготы. Кроме того, безработица гораздо более масштабна именно в сельской местности, нежели в городах. Поэтому именно в сельской местности этих людей можно и нужно искать и привлекать без учета того, чтобы ориентироваться на городских безработных.

«Как правило, иностранные рабочие довольствуются более низким уровнем заработной платы, и требования к социальным пакетам у них более ограниченные, чем у наших работников» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Нам нужно стремиться к тому, чтобы заработная плата в стране возрастала»

— Согласно статистическому обзору НИУ ВШЭ «Среднее профессиональное образование в России», лишь 57,2 процента квалифицированных рабочих и служащих, получивших диплом о среднем профессиональном образовании, устраиваются по специальности. Реже всего это происходит в сельском хозяйстве, чаще — в медицине и здравоохранении. Иными словами, в сельском хозяйстве квалифицированных работников не хватает. Почему? И как исправить ситуацию в целом?

— Мы сейчас находимся в такой ситуации, когда большое количество оценок и методов руководства, методов регулирования экономикой нам приходится менять. В первую очередь это связано с теми обстоятельствами, о которых мы с вами уже говорили. Мы сейчас находимся в процессе существенных изменений и перемен, которые должны улучшить положение по самым разным направлениям и выправить те перекосы, которые существуют.

То, о чем вы говорите, сложилось не вчера и даже не позавчера. Эта ситуация развивается, наверное, последние лет 20, когда примерно половина наших выпускников не могут устроиться по своей специальности. Решение этой проблемы, вероятно, должно находиться в сфере более сопряженного образа действий между предпринимателями, работодателями и сферой образования, теми, кто готовит специалистов, в том числе сферой среднетехнического и профессионально-технического образования, которое у нас тоже находится в незавидном положении из-за реформ 90-х годов. Это все крайне актуальные задачи, которые нам необходимо решать уже сегодня.

— Как именно и когда они решатся?

— Здесь может быть множество предложений и подходов. Прежде всего, это большая согласованность между тем, что требуется работодателям, и тем, чему могут обучать в наших соответствующих учебных заведениях. Это довольно масштабная проблема, но решаемая. Сейчас это решение находится в активном поиске.

— Почему в наши ведущие вузы на последние курсы всеми правдами и неправдами приходят иностранцы из каких-то фондов и пытаются вербовать нужные им кадры в Канаду, Францию, Израиль и даже в Австралию? В частности, наших медиков, математиков, инженеров-авиационщиков и так далее. А наши не приходят или приходят очень редко. Почему? Нам молодые перспективные кадры не нужны?

— Потому что иностранцы в состоянии предложить более высокую заработную плату, чем у нас. У них есть различные программы по привлечению и переселению к себе нужных кадров, под которые выделены и фонды, и объекты недвижимости. Они могут себе позволить такое, потому что там уровень жизни по ряду позиций выше, чем у нас. А нам еще нужно к этому идти. Нам нужно стремиться к тому, чтобы заработная плата в стране возрастала. Когда она станет конкурентной, тогда нам будет что предложить. Пока же наши работодатели настроены несколько иначе, и нам нужно всю экономику сориентировать именно на повышение заработных плат. Это очень важный элемент нашей экономики, который, к сожалению, у нас пока не на высоте.

— Да, но наши работодатели, получается, вообще не интересуются этим. Может быть, они согласились бы поработать на селе и в каких-то перспективных НИИ за небольшие деньги, но на интересном поприще.

— Да, качество работы наших предпринимателей, конечно, оставляет желать лучшего. И вообще предпринимательский корпус оставляет желать лучшего в плане их конструктивного содействия развитию государства и страны в целом. Это некая реальность, некая данность, которая, я думаю, тоже будет сейчас претерпевать определенные изменения.

— Все очень боятся того, что мир снова погрузится в рецессию, на которую наложатся новые санкции в отношении нас, что приведет к новым сокращениям в экспортоориентированных отраслях. В этой связи идет много разговоров о том, что будут массово увольнять так называемых малопроизводительных и малоценных сотрудников. Кого главным образом будут сокращать в нынешнем году? Каков ваш прогноз?

— Тоже вопрос неоднозначный, поскольку пока многое неопределенно и неясно. В первом приближении сокращение, по всей видимости, коснется людей, занимающихся обслуживающей деятельностью и офисных работников. То есть тех, кто не крайне необходим, без кого можно обойтись в трудные времена. А вот на тех, кто непосредственно связан с основной деятельностью, производством товаров и технически сложной продукции, спрос, наоборот, будет увеличиваться.    

— Какой процент рынка у нас сейчас закрывают собой трудовые мигранты? Мы уже видим значительное их число не только в коммунальном хозяйстве, строительстве и сфере услуг типа торговли, парикмахерских и салонов красоты, но уже и в поликлиниках среди врачей, которые ведут прием. Что будет дальше — расширение их присутствия на рынке и захват все новых отраслей или, напротив, отток?

— Многое будет зависеть от того, как выстроится миграционная политика в плане привлечения иностранной рабочей силы. Сейчас она у нас, наверное, самая демократичная в мире. Если не во всем мире, то в значительной его части. Я думаю, что это себя не оправдывает, поскольку деструктивно влияет на уровень заработной платы и ее динамику. Как правило, иностранные рабочие довольствуются более низким уровнем заработной платы, и требования к социальным пакетам у них более ограниченные, чем у наших работников. Это все объективно, потому что им не нужно больше, а нашим нужно, и предприниматели, руководители предприятий видят свою выгоду в том, чтобы нанимать иностранных работников. Если мы не ужесточим требования к найму иностранных работников и не проведем целый ряд мероприятий по защите собственного рынка, по защите трудовых прав наших граждан, то миграционная волна может возрасти. Если же мы поменяем подходы, то, я думаю, профессионализм станет цениться в большей мере, и акцент будет делаться в сторону наших соотечественников.     

— Насколько серьезную конкуренцию мигранты создают нашим работникам, в особенности молодежи и предпенсионерам?

— Очень серьезную, поскольку у нас до последнего времени не было необходимости выпускать мало-мальски значимую конкурентную продукцию. А неконкурентоспособную и, прямо скажем, не очень качественную продукцию могут выпускать работники низкой квалификации или совсем неквалифицированные. Именно таковыми в большинстве своем являются те иностранные работники, которые в реальности у нас используются. С точки зрения затрат это гораздо выгоднее, чем привлекать отечественных работников, поскольку необходимо учитывать целый ряд требований, связанных с законодательством в отношении граждан России, соблюдать правила по уровню заработной платы, требования по социальным пакетам. Все это склоняет работодателя к тому, чтобы привлекать пусть и неквалифицированную, но более дешевую и беспроблемную иностранную рабочую силу. Если мы серьезно поменяем подход, начнем заниматься импортозамещением, то есть будем выпускать более качественную, более сложную, более достойную, более конкурентоспособную продукцию, то нам потребуется более качественный и более квалифицированный труд. Тогда спрос начнет быстро смещаться в сторону отечественных работников, поскольку они, как правило, обладают более высоким уровнем квалификации. В этом случае преимущества дешевого неквалифицированного труда будут сводиться на нет. Они растворятся в новых требованиях.

«Я считаю, что главная задача молодежи — учиться, а не спешить работать. Законопроект должен это учитывать» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Это все относится к знаниям и компетенциям управления персоналом, которыми наши предприниматели не всегда обладают в должной мере»    

— Кстати, о предпенсионерах. В соцсетях жалуются, что если ты не рабочий какой-нибудь редкой специальности или не конструктор-технарь, не претендующий на топ-менеджерские должности, то, потеряв работу, ее потом практически невозможно найти. Это касается буквально всех, начиная учителями и заканчивая даже охранниками в хорошо оплачиваемых местах. Квотированных рабочих мест для них не создали, а конкурировать с молодыми они не могут. Как быть, ведь их порядка 2 миллионов человек?

— Мне кажется, не все так однозначно, потому что есть другие примеры, другие подходы, которые, наоборот, демонстрируют, как люди, имеющие большой опыт, становятся все более актуальными и востребованными, в особенности для сферы материального производства. Сейчас в таких кадрах очень нуждается оборонная промышленность, которая наращивает темпы производства сложной наукоемкой продукции. Более того, нужны люди, которые могли бы этот опыт передать другим. Я лично знаю такие случаи.

Кроме того, уровень безработицы у нас довольно низкий, а потребность в специалистах не снижается, напротив, растет. Поэтому я думаю, что и на людей предпенсионного возраста с достаточно богатым опытом скоро начнется настоящая охота. Те, кто по тем или иным причинам оказался невостребованными, могут воспользоваться теми возможностями, которые предоставляет государство или службы занятости в плане переобучения и перепрофилирования, освоения каких-то новых профессий. Для этого довольно высокие требования предъявляются к службам занятости, и они должны такую работу проводить, в том числе среди предпенсионеров.

— На этот счет приведу конкретный пример. 50-летняя женщина-предпенсионер работала на ткацкой фабрике, ее закрыли. Она переобучилась на бухгалтера. Начинает искать работу. Звонит, ее спрашивают, какой у нее опыт работы. Говорит, что никакого. Это разве молодой специалист без опыта работы в 50 лет? Кто же такого специалиста возьмет? И таких примеров масса. Что делать с этими людьми?

— К тому, что вы рассказали, конечно, сложно что-то добавить. Это вопрос к службе занятости. Она должна подбирать работу и специальность, которая актуальна в данном регионе и которая была бы адекватной возрасту человека. Прежде всего, это, наверное, должно быть связано с информационными технологиями, дистанционным общением, программированием и так далее. Все это не требует большого стажа работы. Здесь не нужен стаж, здесь необходимы конкретные знания.

А что касается профессий, в которых нужны физические данные, сила, реакция, выносливость, зоркость, где нужно бежать, стрелять, кого-то в чем-то опередить, то тут, конечно, возраст берет свое, и такому человеку трудно конкурировать с более молодыми. Это естественный процесс, к нему надо заранее готовиться. Поэтому эти люди должны обучаться профессиям, в которых в большей степени нужен жизненный опыт, знания, умения, а не физические возможности. Поэтому здесь есть моменты субъективные, а есть связанные с качеством государственного регулирования. Их нужно пытаться разделить, чтобы, где это возможно, прилагать свои усилия для улучшения ситуации, а там, где это объективный процесс, лучше даже не пытаться. Для этого у нас есть социальные службы, которые выплачивают пособия по безработице, другие меры поддержки. 

— Число вакансий для молодых россиян, включая подростков от 14 лет, в 2022 году взлетело более чем в 1,5 раза (плюс 59 процентов). Всего за год компании опубликовали более 200 тысяч позиций, следует из результатов исследования «Avito Работа». В ноябре 2022 году в Госдуму внесли законопроект, в котором предполагается отказ от необходимости получать согласие органов опеки при заключении трудового договора с достигшим 14 лет подростком. Если закон будет принят, для трудоустройства молодым людям будет нужно лишь согласие одного из родителей или законного представителя. Что даст его принятие? Не выйдут ли на рынок новые конкуренты, которые потеснят другие категории, скажем, все тех же пожилых или женщин?

— Считаю, что главная задача молодежи — учиться, а не спешить работать. Законопроект должен это учитывать. Конечно, сейчас у всех есть стремление получить какие-то доходы, заработок. Но эти подростки и молодые люди должны понимать, что сейчас они могут что-то поиметь, не получив должных знаний, образования, поэтому они лишат себя значительной доли доходов в будущем. Поэтому для того, чтобы обеспечить себе достойное будущее, необходимо качественное обучение, и это молодым людям необходимо всячески разъяснять. Законопроект все это должен предусматривать и учитывать. Возможно, он и не будет принят, но если до этого все же дойдет, то акцент должен быть сделан именно на будущее молодого человека, на то, что он должен ориентироваться на получение каких-то новых знаний и компетенций, которые пригодятся в будущем, а не на получение какого-то сиюминутного дохода. 

— Еще один очень важный момент. Работодатели предлагают полисы ДМС, дополнительные дни отпуска, скидки на продукцию компании, бесплатную еду и напитки, а работников интересует более высокая зарплата, адекватное руководство, гарантия соблюдения трудовых прав, повышение в должности и так далее. Как быть с этой диспропорцией, диссонансом желаний, к чему он может привести?

— Формы мотивации труда очень разные. Они различаются и по хозяйствующим субъектам, и по отраслям, и по отдельным территориям. Поэтому в каждом отдельно взятом случае это надо учитывать. Это все относится к знаниям и компетенциям управления персоналом, которыми наши предприниматели не всегда обладают в должной мере. Поэтому, конечно, могут складываться такие ситуации. Но это все опять же носит неабсолютный и неоднозначный характер. Кому-то нравится более высокая заработная плата, а кому-то — чтобы его фотография висела на доске почета, чтобы все видели, какой он знающий, умеющий и ценный работник. Разные есть возможности мотивации людей, ценности у людей тоже разные. Кому-то дорого одно, кому-то — другое. Это все надо уметь сочетать и при необходимости варьировать. Это называется политикой управления персоналом. Но, как я уже говорил, наши предприниматели — довольно молодое сословие, возникшее относительно недавно. Оно не набрало должного опыта и знаний. Будем надеяться, что в области управления персоналом им будут достигнуты какие-то более значимые результаты. А пока что наши предприниматели не всегда находятся на высоте, на должном уровне, поэтому часто проигрывают в конкурентной борьбе, в том числе и потому, что у них большие пробелы в плане мотивации персонала и управления им.      

— Наших специалистов из той же IT-отрасли переманивает Беларусь. Из Армении и Казахстана к этому процессу подключились иностранные компании, которые ушли из России. Перспективы — более высокие зарплаты, все социальные гарантии плюс защита этих государств и, самое главное, избавление от возможной новой мобилизации. Почему мы не ставим эти вопросы перед руководством Беларуси, Армении и Казахстана? Как можем удержать ценные кадры, делается ли что-нибудь в этом направлении?

— Мы придерживаемся политики, что государство не должно избыточно вмешиваться своими требованиями и постановлениями в дела рынка, в том числе в вопросах перетока рабочей силы и трудоустройства. Мы исходим из того, что рынок должен пользоваться определенными свободами. Я не знаю, насколько это верно, но у нас сейчас такие приоритеты. Если мы начнем выставлять какие-то политические требования, включать запреты, то таким образом можем ограничить и свое экономическое развитие. Есть определенные связи между этими процессами. Поэтому, я думаю, может быть, не стоит уходить в какие-то политические склоки и передряги, а попытаться какими-то экономическими рычагами воздействовать на ситуацию. Как я уже говорил, это прежде всего доходы населения, надо сосредоточиться на них и попытаться сделать так, чтобы доходы этих специалистов у нас были как минимум не ниже, чем предлагают компании, в том числе иностранные в ближнем зарубежье. Тогда мы сможем более успешно конкурировать рыночными методами.

Не будем забывать, что конкуренция имелась и в советские времена. Предприятия и регионы конкурировали между собой по разным направлениям, в том числе в плане борьбы за кадры, предлагая более высокое качество жизни и перспективы роста. Здесь нам тоже надо делать упор на экономические стимулы. Необходимо сделать так, чтобы работа и жизнь внутри страны стали более выгодными, более привлекательными, чем в той же Беларуси, Грузии и даже странах дальнего зарубежья.

— Последний вопрос — о региональной диспропорции. Согласно результатам еще одного исследования НИУ ВШЭ, 17 сырьевых (добывающих) регионов России из 89 дают работу почти четверти занятым в стране и аккумулируют треть привлекаемых инвестиций. Если добавить к этому Московскую и Санкт-Петербургскую агломерации, то получится более половины всех занятых и две трети всех инвестиций в стране. Из остальных регионов народ ездит вахтовым методом работать в эти регионы-доноры. Как изменить эту кривую картину жизни или она неизбежна?

— Это тоже хотя и известная, но постоянно актуальная задача, причем не только для России, но и для других стран. Мне в свое время приходилось заниматься экономической ситуацией в Германии вместе с местными специалистами, и они тоже отмечали, что у них такая проблема существует — разный уровень развития земель. Соответственно, задача выравнивания экономического и социального развития территорий была и остается актуальной, наверное, для всех государств. У нас она тоже существует, но в новой реальности, поскольку нам приходится совместно с этой задачей решать и другие, о которых мы поговорили. Это задачи, связанные с международным давлением, с тем, что нам нужно в кратчайшие сроки повысить уровень своего экономического развития, поскольку мы сейчас во многих вещах успели существенно отстать, в особенности в сфере обрабатывающей промышленности. Все это необходимо наверстывать, и этот процесс ускоренного развития может как раз происходить за счет тех регионов, которые попали в разряд депрессивных и отстающих, которые действительно жили за счет других. Эта необходимость более интенсивного и многообразного развития страны в целом может осуществляться за счет более активного развития тех регионов, где это развитие было более медленным. Мне кажется, именно здесь надо искать возможности для выравнивания социально-экономического развития разных территорий нашей страны.