Сколько стоит жилье, какие зарплаты и почем Coca-Cola: как живется в ЛНР

Вообще, Луганск — типичный региональный центр самого базового российского небогатого региона. Здесь нет новых стеклянных жилых комплексов, масштабных развязок, метро, современных торговых центров Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

Москва решает: как живет Луганск

Военнослужащие министерства обороны РФ заполонили улицы Луганска давно, а военная техника кружит по дорогам, перевозя как самих военных, так и грузы, в том числе гуманитарку: здесь ощущается военное положение на каждом углу.

Но жизнь продолжает кипеть: работают все магазины, рынки, кафе, рестораны и даже клубы. Есть в Луганске и действующая хоккейная команда «Дизель». Как говорят нам знакомые с этим клубом жители, утром парни надевают хоккейную, а вечером — военную форму. И наоборот.

Все замирает в 23:00 с наступлением комендантского часа. В это время лучше не выходить лишний раз на улицу, можно попасться военной полиции. Да и незачем этого делать, ведь все уже закрыто. В общем, все говорит о военном положении. В рестораны, ТЦ, гостиницы и другие общественные места, к слову, с оружием не пускают. А благодаря сухому закону военные не могут приобрести спиртные напитки.

Вообще, Луганск — типичный региональный центр самого базового российского небогатого региона. Здесь нет новых стеклянных жилых комплексов, масштабных развязок, метро, современных торговых центров. Но есть постсоветский ГУМ. Население в городе порядка 500 тыс. человек, а то и больше с учетом приехавших россиян и военных. Если кто помнит Казань конца 90-х, то Луганск на нее очень похож — в плане внешнего вида. С той лишь разницей, что много разрушенных в 2014 году домов. Их так и не восстановили, будто оставив памятниками тем тяжелым событиям, когда Донбасс наконец-то стал свободным. Линия фронта проходила тогда совсем рядом с Луганском — в районе города Счастье.

Горячая вода если и была, то с перебоями. Виной тому — оккупация украинскими войсками крупных водосборов и распределительных узлов. Поэтому еще с 2014-го жильцы стали запасаться электрическими бойлерами, и к сегодняшнему дню такие приборы есть едва ли не в каждом доме. Но в этом году благодаря усилиям московских специалистов на освобожденных территориях удалось запустить насосы и восстановить разрушенную инфраструктуру. При этом один из главных узлов находится совсем неподалеку — как раз за городом Счастье, в поселке Артем. «Счастье не за горами», — к слову, такая вывеска, окрашенная в российский триколор, красуется у въезда в город. Правда, рядом еще одна табличка — «Все заминировано». Водостанция уцелела после отхода украинских войск, да только те все заминировали вокруг. На разминирование ушло несколько месяцев. Сейчас водосбор заработал и обеспечивает водой почти все население Луганска.

К слову, о приехавших россиянах. Луганск и Донецк стали подшефными Москве городами. С приходом «столичных» жизнь здесь закипела, начались ремонты, зачем-то убрали трамвайные и троллейбусные провода. Но есть и оборотная сторона медали — рост цен. Причем значительный. Если до СВО однокомнатную квартиру можно было снять за 10–15 тыс. рублей, то с наплывом строителей, рабочих, медиков и других людей всех профессий цены выросли вдвое. Напрямую жилье снять также проблематично, без риелтора никуда. Да и некоторые риелторы, поговаривают, тоже москвичи. «Однушка» в хрущевке обойдется сейчас в 25 тыс. рублей за месяц, «двушка» — в 30 тыс., «трешка» — выше. На продукты цены тоже растут, но плавно и медленно, говорят нам местные. Это все при том, что реальная средняя зарплата по городу составляет 20–30 тыс. рублей. Так что снять маленькую квартиру местные просто не могут. «Тут есть негласное правило. Хочешь заработать — иди, воюй», — говорят нам старожилы Луганска. Но воевать луганчане пошли далеко не из-за денег. Да и, когда уходили, зарплат уровня МО РФ у них не было. Люди защищали свою территорию, свой дом.

Центр Северодонецка жив — на рынке полно гражданских, столько же военных Фото: Станислав Шемелов

Там бомбили города: что происходит в Северодонецке и округах

Свободные от украинских оккупантов территории ЛНР по состоянию на 2014 – начало 2022 года располагались на левом берегу реки Северский Донец. Здесь-то и проходила линия фронта: поля изрыты окопами, блиндажами, укрытиями. Сейчас они пустуют, но продолжают нести опасность — кругом мины и неразорвавшиеся снаряды. Годы уйдут, чтобы чернозем стал «демилитаризованным».

Чем ближе едешь к сегодняшнему фронту, тем реже становится лес: деревья либо выгорели, либо их снесло в ходе ожесточенных боев. То же самое можно сказать о деревнях, поселках и хуторах. Дома, особенно на окраине, стоят без крыш, где-то в стенах огромные дыры от осколков и прямых попаданий снарядов. Но жизнь там налаживается. Постоянно, пока едешь по трассе, видишь голосующих сельчан, которые едут по делам в город. Кстати, в районы Северодонецка и Лисичанска уже пустили автобусы, но они редкие.

Немного о дорогах. В некоторых местах, близких к фронту 2014 года, дороги очень хорошие. Их строили турки. Говорят, еще недавно вдоль трассы стояли баннеры с благодарностями Турции. Но чем дальше едешь, тем дороги хуже, а местами так совсем с ними беда. И это не след СВО, такие разбитые дороги на подконтрольных Украине территориях были всегда, рассказывают местные жители. Видимо, идеальные дороги сделали в годы «Русской весны» для показухи перед жителями ЛНР, которые ездили к родным на ту сторону «ленты». Мол, смотрите, как у нас хорошо.

«Главное, не ругать пацанов, наоборот, подымаем боевой дух!»: как тренируют бойцов под Лисичанском

«Ментальный запах» пороха начинает ощущаться километров за 30–50 до этих городов. На обочине лежат сгоревшие недавно танки, где-то — разорванные в клочья гражданские автомобили, которые использовали ВСУ для передвижения. А дальше, на горизонте, появляются черные, опаленные многоэтажки. Перед городом — две разбитые заправки. Об одной из них есть байка, военные говорят, что она реальна.

Сейчас окраины Северодонецка напоминают Грозный времен чеченской войны. Многоэтажки стоят, но мертвые Фото: Станислав Шемелов

«Шли бои за города. Вроде уже освободили Северодонецк, ушли дальше. Одному танку нужно было вернуться к своим в „располагу“. Поехали назад, через Северодонецк, а топливо было на исходе. Командир танка увидел заправочный автомобиль, там и другой танк стоял. Вышли, поздоровались, стали заправлять. Тут мехвод смотрит, что его командир как-то занервничал и быстро-быстро в танк полез. И говорит тому: „Валим“. Заправили полный бак и дали деру. Оказалось, что заправщик-то был украинский! И танк рядом укропский стоял! Опознавалки то ли стерлись, то ли что… Говорили-то все на русском. И вот танк километров 6 на полном ходу по трассе отмотал, развернул башню и дал залп в сторону заправщика. И уехал еще быстрее. Позже оказалось, что один из выстрелов накрыл ту автоцистерну», — пересказывают нам военную историю.

Сейчас окраины Северодонецка напоминают Грозный времен чеченской войны. Многоэтажки стоят, но мертвые. В них повсюду следы от танковых снарядов. Везде сажа и чернота — дома горели тогда, когда их было некому тушить. На улицах — остатки костров, когда люди готовили еду во дворах. Вокруг домов разбросаны вещи, бытовая техника, мебель. Видать, спасали все что могли, выбрасывая наружу. Пока наш корреспондент ходил вдоль домов, он пригляделся, увидел видеокассеты. На одной из них надпись: «1-й „А“ класс, 1998 год». Бои за город, по ощущениям, шли только на окраинах, далее — отход ВСУ и бомбежка ими жилых домов и всего города. Следы от вражеских снарядов повсюду.

Пока наш корреспондент ходил вдоль домов, он пригляделся, увидел видеокассеты. На одной из них надпись: «1-й „А“ класс, 1998 год» Фото: Станислав Шемелов

Центр Северодонецка жив — на рынке полно гражданских, столько же военных. Бегают дворовые собаки, которые еще летом были домашними. Ходят дети в чистеньких ухоженных одеждах. Гуманитарная миссия работает, по крайней мере, никто на нехватку вещей и продовольствия не жалуется.

«Народ не понимает, почему мы так долго шли»: репортаж «БИЗНЕС Online» из растерзанного Лисичанска

От Северодонецка рукой подать до ставшего родным для Татарстана Лисичанска. Он все еще находится на передке, поэтому полноценно РТ туда зайти еще не может. Высок риск вражеских ударов, которые в Лисичанске не редкость. Над городом порой отрабатывает ПВО, а грохот артиллерии не смолкает ни на секунду. В то же время гуманитарная помощь налажена на все сто. Татарстан по максимуму обеспечивает подшефный город. Лисичанск уже на 100% газифицирован, люди в домах не мерзнут. Школьники получают задания, но учатся пока на дому. Пожилым и лежачим жителям гуманитарку разносят волонтеры. Город жив и будет жить.

Люди видят, что Россия пришла с миром, что россияне помогают, восстанавливают, кормят, греют. Еще вчера на тебя смотрели со злобой, а сегодня — с благодарностью Фото: © Валерий Мельников, РИА «Новости»

О том, почему есть взгляды исподлобья

Жители освобожденных территорий боятся общаться с приезжими. Особенно с журналистами. На это есть несколько причин. Первая — боятся повторения историй с жителями Изюма, Бучи, Херсона. Там украинские неонацисты устраивали показательные казни тех, кто приветливо относился к русским, даже не сотрудничал. Вот и тут люди опасаются.

Вторая причина — проукраинские настроения у местных. Это касается тех населенных пунктов, откуда ВСУ бежали сломя голову, а их русофобы просто не смогли уехать. Такие населенные пункты есть, и там до сих пор можно увидеть ненавистные взгляды. Даже если ты везешь гуманитарку, пытаешься помочь, то на тебя все равно посмотрят с ненавистью. Как это менять? Как говорится, постом и молитвой. А еще временем. Люди видят, что Россия пришла с миром, что россияне помогают, восстанавливают, кормят, греют. Еще вчера на тебя смотрели со злобой, а сегодня — с благодарностью.

К примеру, взять город Старобельск. Он находится на пути в Сватово. Мы заехали в одно из кафе, где готовят изумительные пельмени ручной лепки. Официантка нам была рада, приветлива. Да и все вокруг были добрыми. Но наши коллеги вспоминают, что так было не всегда. Еще летом 2022-го после освобождения этого города российские журналисты посещали это же кафе. Тогда наш коллега заказал обед, ему сказали сумму в гривнах, а у россиянина были рубли. «Рубли?! Пошел на *** со своими рублями!» — выгоняла его администратор. Сейчас уже все по-иному. Но не везде.

Или один из поселков в Кременском районе. Его мы посетили на Рождество. Были уставшими, ехали с учебного полигона, искали, где поесть. По рассказам, там располагался магазин, где кормили горячим, но никак не могли его найти. Увидели гражданскую женщину, шла по обочине, разговаривала по телефону. Мы подъехали к ней на «УАЗе»: «Девушка, подскажите, пожалуйста…» Вдруг она развернулась, увидев нас, резко побежала через дорогу, закрытым зонтом остановила трактор, села в него и на полном ходу умчалась прочь. Мы долго думали, что это было. В итоге с военными сошлись на двух вариантах. Первый — она была запугана, второй — работала на ВСУ. Оттого и убежала, подумав на нас как на спецслужбы, ведь мы были в «зеленке», но без опознавательных знаков.

В том же поселке царила тревожность. Мирные жители, пришедшие за хлебом, смотрели на все исподлобья, российские военные, пришедшие за провиантом, тоже были напряжены, здоровались кратко, были необщительными, хотя обычно они куда более разговорчивы. То ли сказывалось одностороннее перемирие, когда наши войска не стреляли, а неонацисты огня не прекращали, то ли что-то другое.

О продуктах: белорусская Coca-Cola за карту «Мир»

Сельские магазины богаты на выбор еды. Тот, в котором мы оказались, был частным, туда возили продукты из России. Здесь и соусы «Махеевъ», которые с теплом и ностальгией по Родине смотрели на нас с прилавков, и белорусские Coca-Cola, тушенки и российский провиант. Выпечка вкусная, ее готовят местные и отдают в магазин. Тут и сало, и фрукты, и овощи. Все по доступной цене. В поселки и города, где нет магазинов, привозят гуманитарку, а предприимчивые граждане продают на рынках то, что привозят сами, например из Луганска. Клиенты в таких населенных пунктах, как правило, военные. В подобных местах деньги есть только у них, ну и у пенсионеров, которым стали платить пенсию по российским стандартам. Размер пенсий никто не раскрывает, но говорят, что достаточно.

С продуктами в ЛНР проблем не было. В том же Луганске едва ли не на каждом углу магазин Spar, где принимают карты «Мир». На въезде в республику — очередь из фур, везущих «коммерцию». Этот сегмент налажен, как нам говорят, со дня присоединения региона к России. В некоторых городах, например Первомайске Луганской Народной Республики, в магазине есть все, вплоть до элитного алкоголя и дорогих российских сигарет. Но, повторимся, сухой закон никто не отменял. Правда, некоторые военные все же по чуть-чуть, да «грешат». Спиртное им покупают местные гражданские. Настроения у тех пророссийские, т. к. город с 2014 года находится под контролем ЛНР.

Но бои во время СВО здесь шли.

Бьют украинцы и по комендатурам, и по расположениям бойцов. Это давно не секрет Фото: Станислав Шемелов

Куда летит американское оружие: жилые кварталы, больницы

Одна из главных дорог в Первомайске ведет на Попасную, где стояли ВСУ. Эта дорога простреливалась от и до. А после освобождения территорий стала обстреливаться украинской артиллерией. А когда США дали Украине HIMARS, то снаряды начали бить в тыл.

Если Лисичанск, Рубежное и Северодонецк находятся рядом с фронтом и прилеты там «ожидаемы», если так можно выразиться, то Алчевск, Стаханов, Брянка глубоко в тылу. И туда вразнобой бьют снарядами HIMARS. К примеру, в прошлом году в Брянку прилетел снаряд, причем не по конкретным объектам, а по гражданским. HIMARS ударил по обочине проезжей части возле жилых домов. В этот момент по дороге ехал автомобиль с местными жителями. Удар пришелся справа, и пассажир на переднем сиденье погиб на месте от полученных осколочных ранений. Водитель выжил.

Таких примеров много. В той же Брянке разбит целый квартал от серии ударов американскими ракетами. Бьют украинцы и по гражданской инфраструктуре. В Сватово не так давно снаряд прилетел в маслобойный завод. Когда мы посещали город, он был целым, невредимым, блестел на фоне остальных строений. Видимо, вражеская «арта» была как сорока — нацелилась на блестящее.

Бьют украинцы и по комендатурам, и по расположениям бойцов. Это давно не секрет. Порой американские снаряды, к сожалению, стоит признать, очень точны. В том же Сватово, где дома остались целыми и невредимыми после отступления украинских войск, было расположение одного из южных батальонов. Серия ракет ударила ровно по этому зданию, стерев его с лица земли. Но по стечению обстоятельств на тот момент комендатура пустовала. Никто не погиб и не пострадал, учитывая близость жилых домов. Разве что окна в них повышибало.

Еще один пример более печален. В январе HIMARS ударил по больнице в Новоайдаре. Погибли 14 человек, включая медперсонал и пациентов. Били точно, возможно, по наводке местных. В этом разберется следствие, и враг в любом случае будет наказан.

В республику со всех уголков страны едут строители, восстанавливая объекты, ремонтируя дороги. Ведется строительство домов, ремонт отопления, газоснабжения и, главное, водоканалов Фото: Станислав Шемелов

Как помочь городам и людям

ЛНР сегодня можно назвать большой стройкой. Освобожденные города взяли под шефство регионы России и помогают не только гуманитаркой. В республику со всех уголков страны едут строители, восстанавливая объекты, ремонтируя дороги. Ведется строительство домов, ремонт отопления, газоснабжения и, главное, водоканалов. В республике много пунктов временного размещения, куда доставляют граждан из разбитых в ходе боев, но освобожденных городов и деревень. Да, некоторые населенные пункты уже не восстановить, но российские войска делают все, чтобы сохранить дома мирных жителей. Те же бойцы ЧВК Вагнера рассказывают, что в ходе ожесточенных боев за Соледар удалось сохранить целостность большинства жилых домов, чтобы туда вернулись люди. «Мы руководствуемся благими намерениями, у нас нет цели уничтожить дома мирных жителей», — говорят бойцы ЧВК.

Тела вээсушников до сих пор свисают из окон: что прямо сейчас происходит в освобожденном Соледаре

Однако мирные жители, особенно только что освобожденных территорий, нуждаются в помощи. Тот же Лисичанск, находящийся под постоянными обстрелами, пока капитально восстановить не удается ввиду близости к фронту. Но там живут более 30 тыс. человек с детьми. Жителям подшефного Татарстану города может помочь каждый. В Казани есть пункты приема вещей «Добрая Казань».

Самый крупный склад находится на Горьковском шоссе, 53б. Его найти легко, главное — следовать баннерам и указателям.

Остальные пункты расположены по следующим адресам:

• Адоратского, 12;
• Вагапова, 17а (УСК «Ак Буре»);
• Восстания, 115а;
• Гаврилова, 48а (СК «Золотая шайба»);
• Гагарина, 56 («Тасма»);
• Рауиса Гареева, 92;
• Николая Ершова, 7 (стадион «Трудовые резервы»);
• Копылова, 1а;
• Курская, 10б;
• Ленинградская, 26 (СК «Мотор»);
• Стадионная, 1а (стадион «Ракета»);
• Ташаяк, 2а (Центральный стадион);
• Файзи, 2а (центр бокса и настольного тенниса);
• Футбольная, 1 (стадион «Локомотив»);
• Халтурина, 3 (СК «Баско»);
• Химиков, 40 (СК «Форвард»);
• Чуйкова, 8 (СК «Ватан»).

Предприятия, чьи сотрудники централизованно собирают вещи, могут получить поддержку в вывозе груза на склад.