Так или иначе Сталина чекисты уважали и боялись, принимая практически за своего. Все остальные вожди КПСС были на ранг пониже «вождя народов», потому обуздать чекистов не могли Так или иначе, Сталина чекисты уважали и боялись, принимая практически за своего. Все остальные вожди КПСС были на ранг пониже «вождя народов», потому обуздать чекистов не могли Фото: Global Look Press / www.globallookpress.com

«Глубинный КГБ» пытался сопротивляться действиям Хрущева по ротации кадров на Лубянке»

«Глубинный КГБ» пытался сопротивляться действиям Хрущева по ротации кадров на Лубянке. В 1954 году Георгий Добрынин (чекист с 1928-го) стал главой 7-го управления (наружка), Максим Зверев (чекист с 1943-го) — главой финотдела, Иван Бетин возглавил 5-е управление (экономика). В мае 1956-го Александр Сахаровский (чекист с 1939-го) был назначен главой ПГУ (внешняя разведка), а в марте 1957 года Евгений Питовранов стал руководителем 4-го управления (идеология). Одновременно с этим ряд управлений взяли в свои руки «партийцы»: в марте 1953-го Владимир Устинов (чекист с 1953-го) возглавил 9-е управление (охрана), ровно через год Михаил Егоров (чекист с 1952-го) взял шефство над 6-м управлением (транспортное), а Василий Лукшин (чекист с 1954-го) — над 8-м (шифровальное). «Так соблюдался кадровый баланс. Но в планах Хрущева было победить „глубинников“ (и зачистить архивы), поэтому на ключевые должности он продвигал своих людей», — пишет Федор Раззаков. В конечном итоге главой КГБ в марте 1954 года стал не человек Георгия Маленкова Николай Шаталин (секретарь ЦК), а Иван Серов (чекист с 1939-го), близко знавший Хрущева по работе на Украине в конце 1930-х. Первым замом Серова (1954–1959) стал «партиец» Константин Лунев (чекист с 1953-го), который в 1949–1953 годы работал с Хрущевым в МК и занимал должность главы админотдела. Другой зампред КГБ (1954–1959) — «партиец» Игорь Савченко (чекист с 1951-го), знал Хрущева с Украины, где Савченко был замначальника отдела кадров ЦК КПУ (1947–1950). Комендантом Кремля (1953–1967) являлся Андрей Веденин, служивший в Киевском ВО при Хрущеве (1947–1951). Не все они ладили между собой, в частности отношения между Серовым и Луневым были довольно натянутыми. Однако Хрущеву это было на руку, все склоки он использовал себе на пользу.

Важно уточнить, что 3 апреля 1954 года произошло разделение учетов и архивов между КГБ и МВД. Хрущева интересовал архив КГБ, но подобраться к документам сразу не было возможности. Хрущев протащил в руководство админотдела ЦК (заведовал силовыми кадрами) своего человека, который все же смог стать лишь замзаведующего. Главой админотдела (1953–1955) в то время назначили Афанасия Дедова — человека Маленкова. Главой архивно-учетного отдела КГБ в тот период также стал не хрущевский «кадр», а Яков Плетнев — человек Семена Игнатьева, они вместе работали в Бурятии в конце 1930-х. Самого Игнатьева в Москву когда-то вызвал Маленков, сделав главой отдела партийных профсоюзных комсомольских органов (1950–1951), а потом и главой МГБ (1951–1953). Позже Игнатьев перевел в Москву старого товарища Плетнева по прозвищу Чуваш. Его так называли, поскольку долгое время он был прокурором в Чувашии. С января 1952 года Плетнев стал начальником секретариата особого совещания при МГБ СССР, а с сентября 1953-го — главой первого архивного спецотдела МВД/КГБ. После того как в 1953-м Игнатьев пал, Плетнева взял под свою опеку Маленков, чтобы Хрущев не посягнул на архивы (согласно дневникам Серова, Плетнев был «очень честный и дельный работник»). 

Еще одним «чувашом» в Москве был Николай Захаров — в 1948–1951 годы он занимал пост главы МВД Чувашии, а в марте 1953-го стал начальником 1-го отдела (личная охрана) 9-го управления КГБ. Хрущев ему не доверял, поэтому сделал главой «девятки» (1954–1958) Устинова, зная его с конца 1940-х. Хрущев в ту пору был главой МК, а Устинов — заместителем завотдела партпрофорганов в МГК. «В помощь к нему (его замом) Хрущев отправил еще одного своего выдвиженца — Михаила Щербакова, с которым в конце 1940-х работал в МК (Щербаков возглавлял УМВД Московской области в 1946–1953 годы). Но чуть позже (февраль 1958-го) именно „ненадежного“ Захарова назначат вместо „надежного“ Устинова во главе „девятки“, несмотря на недовольство Хрущева. Хрущев видел, что Лубянка продолжает сопротивляться его влиянию, хотя ее главой был его „кадр“ — Серов. Но тот явно не справлялся с „глубинниками“», — отмечает Раззаков.

«Хрущева большинство «глубинников» откровенно ненавидели за то, что он малообразован и посягнул на их «касту»

Позднее в своих дневниках Серов напишет, что «проделал большую работу по очистке органов ГБ от абакумовских прихвостней». Кое-кого он и правда убрал с Лубянки, но не всех — главных «глубинников» тронуть не посмел. Например, Питовранова, который был «абакумовцем», поскольку именно Виктор Абакумов в 1946 году перевел его в Москву из Узбекистана. По этой же причине осенью 1951-го, когда Абакумова арестовали и обвинили в госизмене, Питовранов тоже был арестован по делу. Однако лишь одного из них расстреляли, Питовранова позже отпустили и вернули на Лубянку. В общей сложности он отслужил там 36 лет, пережив все чистки. «Казалось бы, ЦК КПСС мог легко уволить всех значимых „глубинников“. Но не делал этого долгие годы. Почему? Во-первых, „глубинники“ были профессионалами своего дела, у них имелся большой опыт и разветвленные связи, в том числе и зарубежные», — полагает Раззаков. Как уточняет историк, тот же Питовранов долгие годы работал во внутренней контрразведке (1938–1953). В 1953–1957-х как глава КГБ в ГДР (центр нелегального проникновения КГБ в Европу и не только) обзавелся зарубежными контактами. Именно поэтому его в конце 1960-х сделают главой «Фирмы» — финразведки КГБ.

Другая причина «неприкосновенности» «глубинников» заключалась в том, что «партийцы» откровенно побаивались чекистов. Последние прошли фронт и умели не только плести интриги, но и ликвидировать. В 1953–1955-х наиболее одиозных «ликвидаторов» из 4-го управления (диверсии) (Павла Судовлатова, Наума Эйтингона и других) упрятали за решетку, сделав козлами отпущения (хотя они выполняли директивы ЦК партии), но остались другие деятели. Среди них 13-й отдел (потом — отдел «В» («Возмездие»), который занимался диверсиями за рубежом. Его всегда возглавляли «глубинники».

Зачистка «глубинников» представлялась невозможной еще и потому, что они опирались на силы Старой площади (ЦК КПСС). Последняя использовала их в интригах против своих противников. «Вообще, лучше всего понимал чекистов и „разбирался“ с ними Иосиф Сталин — он еще в период Гражданской войны от ЦК партии курировал работу спецслужб. И когда в конце 1930-х он затеял „смену элит“, то часть кадров не тронул — самых информированных и полезных», — заявляет Раззаков. Среди тех, кого не коснулась чистка конца 1930-х, — Отто Куусинен. Почти все его соратники-финны были репрессированы, а он продолжал работать. Не тронул Сталин и Ивана Майского (Ляховецкого), который тоже был завязан и на Финляндию (полпред в 1929–1932-х), и на Англию (полпред в 1932–1943-х). В феврале 1953-го Майского все же арестуют за его «британо-еврейские» связи. Сталин тогда затевал «новую игру», но вскоре умер. После этого накануне восстановления дипотношений с Израилем (июль 1953-го) «Шабат» освободил Майского.

Так или иначе, Сталина чекисты уважали и боялись, принимая практически за своего. Все остальные вожди КПСС были на ранг пониже «вождя народов», потому обуздать чекистов не могли. Для этого им требовалось уволить весь штат КГБ и набрать новых людей, что было нереально. Хрущева большинство «глубинников» откровенно ненавидели за то, что он малообразован и посягнул на их «касту». Тот отвечал им взаимностью. Сначала через своего друга Серова, а потом через «комсомольца» Александра Шелепина. «Первое, что потребовал у него Хрущев на новом посту, — чтобы тот пресек его телефонное подслушивание. Оказывается, на протяжении всех этих лет (1953–1958) первого секретаря ЦК и главу Совмина СССР подслушивали слухачи с Лубянки по заданию „глубинников“. И это притом, что во главе КГБ стоял „хрущевец“ Серов, да и других хрущевских кадров на Лубянке было предостаточно. Но „глубинный КГБ“ был сильнее», — пишет Раззаков.

«Списав «украинцев» и выдав «карт-бланш» Шелепину, Хрущев понадеялся на «молодых волков» («комсомольцев»)»

Чтобы обуздать слухачей, Шелепин провел сразу две реорганизации. В июне 1959 года объединил отдел «С» и отдел войск правительственной ВЧ-связи в ОПС — отдел правительственной связи. А в июле объединил сразу пять отделов в ОТУ — оперативно-техническое управление. Причем отдел «С» и ОВПС возглавляли «глубинники» — Павел Воронин (с 1954-го) (чекист с 1939-го) и Павел Угловский (с 1943-го) (чекист с 1926-го). Но Шелепин смог отправить в отставку только Угловского. Воронин сумел остаться и возглавлял ОПС до 1973 года. Позже его все же уберут, сделает это Юрий Андропов, став членом Политбюро.

Кураторами ОПС будут назначены «партийцы» — Александр Перепелицын (1959–1961) и Лев Панкратов (1963–1971), а во главе ОТУ Шелепин поставит опять же «партийца» Серафима Лялина. Последний был тульским «оружейником» и приятелем Дмитрия Устинова — в 1930-х они учились в Ленвоентехе. Именно эти люди и следили за тем, чтобы Хрущева не подслушивали. Для этого Шелепину пришлось выпросить у Хрущева «карт-бланш» и убрать его «украинско-московские» кадры, которые он привел в КГБ в 1954-м. По мнению Шелепина, эти люди могли подпасть под влияние «глубинников». Так с Лубянки были убраны зампреды КГБ: в июле 1959-го — Сергей Бельченко (отправлен на пенсию), в августе — Лунев (отправлен главой КГБ в Казахстан). И только Лялина оставили на Лубянке, назначив главой ОТУ.

На смену ушедшим кадрам пришли «партийцы» Александр Перепелицын (бывший глава КГБ Белоруссии) и Вадим Тикунов (замзав админотделом ЦК). «Как покажет время, это были роковые ошибки для Хрущева. Списав „украинцев“ и выдав „карт-бланш“ Шелепину, Хрущев понадеялся на „молодых волков“ („комсомольцев“). А те вскоре его предадут без зазрения совести», — развивает тему Раззаков.

Одновременно с этим «глубинники» искали разные способы защиты своих интересов от Хрущева и его приближенных. Они ненавидели Никиту Сергеевича как человека и как горе-реформатора, посягнувшего на их «касту». Тот отвечал взаимностью. Потому и назначил главой КГБ 40-летнего «комсомольца» Шелепина. Для чекистов это было оскорблением — служить под началом «сопляка». Тем более что Шелепин публично заявил о сокращении еще 3,2 тыс. чекистов. Первую волну чисток в КГБ провел Серов, уволив 18 тыс. чекистов (в основном из региональных структур), из которых 2,3 тыс. — за нарушения соцзаконности в сталинские годы. В 1959-м началась новая чистка. Шелепин уволил и исключил из КПСС Петра Федотова (чекист с 1921-го, член партии с 1937-го, начконтрразведки в 1954–1956-х) и убрал из наружки Георгия Добрынина (чекист с 1928-го, глава 7-го управления в 1954–1959-х). Также Шелепин пытался добиться отставки главы финотдела Павла Зайцева (чекист с 1940-го), но проиграл «глубинникам». Поэтому Зайцев останется и будет рулить финансами КГБ почти 22 года (1959–1980).

Прочих «глубинников» Шелепин старался убрать подальше от Москвы и делал это весьма успешно. В 1959-м Николай Перфильев уехал в Казахстан (ноябрь), Владимир Кондрашин в 1960 году — в ГДР (февраль), Питовранов — в Китай (март), а 4-е управление (идеология), которым он руководил (1957–1960), тогда соединили с 2-м (контрразведка). Раскидали «глубинников» и из ПГУ: в 1960-м Александра Феклисова отправили в Вашингтон (август), Бориса Иванова — в Нью-Йорк (декабрь), в 1961-м — Алексея Крохина — в ГДР, контрразведчика Николая Гусева — в Китай. «А ряд влиятельных „глубинников“ и вовсе… вовремя умирали. Среди них — „короли нелегалов“ Александр Коротков (чекист с 1928-го) и Владимир Вертипорох (чекист с 1938-го)», — отмечает Раззаков. Вертипорох был главой КГБ в Китае (1957–1960), а ранее (1948–1953) — резидентом в Израиле. Его отозвали в марте 1953 года, после того как Вертипорох выступил против восстановления дипотношений с Израилем. В Китае он был против ухудшения отношений с китайцами, понимая, что за этим стоят Ротшильды и Израиль. В итоге в феврале 1960-го Вертипорох умер от «мутного» инфаркта в 45 лет, а спустя пять месяцев (в июле) советских специалистов отозвали из Китая.

Чуть позже от инфаркта умер и Коротков. В июне 1961 года, в разгар «берлинского кризиса», Шелепин обвинил его как главу КГБ в ГДР в бездействии и хотел уволить. Но не успел. На другой день после их резкого разговора сердце 51-летнего чекиста не выдержало. «Глубинники» смерти не простили и после этого события создали Шелепину соответствующие условия на Лубянке. Хрущев же испугался за своего молодого «кадра» и сделал его секретарем ЦК (ноябрь 1961 года). Он давно хотел это сделать, да не было повода.

«Хрущев презрительно называл чекистов «мясниками», и те решили доказать, кто был «мясником» на самом деле»

У «глубинников» были свои планы на главу КГБ, они планировали поставить на это место Питовранова. Тогда же замом начальника 2-го главного управления (контрразведка) стал «глубинник» Филипп Бобков (чекист с 1945-го), которого, как и Питовранова, не брала ни одна чистка. Так «глубинники» готовились захватить Лубянку, опасаясь, что на волне антисталинского XXII съезда начнется новая волна чисток. Но и Хрущев не собирался отступать. Тогда впервые и возникла идея прижать его компроматом, добытым в ходе операции «Черная книга». «Это был аналог чекистской операции 1921-го, про которую знали все „глубинники“. В том году Ленин дал задание чекисту Глебу Бокию начать собирать тайное досье на руководящих деятелей партии. Эта операция называлась „Черная книга“, а хранился этот „фолиант“ в спецотделе (шифровальный), который создал и возглавлял Бокий. Этот отдел (единственный в ВЧК) напрямую подчинялся ЦК партии, а не Лубянке», — поясняет Раззаков. В 1937 году Бокию расстреляли и «Черная книга» попала в другие руки. Однако после ХХ съезда (1956) у «глубинников» возникла идея реанимировать эту операцию. Хрущев десталинизацией тогда словно открыл ящик Пандоры и не планировал останавливаться на этом. Стало очевидно, что Хрущев будет зачищать архивы, пряча концы (прежде всего свои) в воду, а чекистов-«глубинников», служивших при Сталине, напротив, будет вычищать. Он презрительно называл чекистов «мясниками», и те решили доказать, кто был «мясником» на самом деле.

«Украинский вариант» у Хрущева в Москве не получался»

Еще в 1954 году Хрущев запустил своих людей в архивы, чтобы те нашли документы на его сына Леонида. Но главными для Хрущева были другие документы — о нем лично и о Сталине. Весной 1953-го он лично возглавил комиссию по сталинскому архиву, где изучал партдокументы на предмет того, какие оставить (дискредитирующие вождя), а какие уничтожить (обеляющие Сталина). Но уничтожить их сразу он не смог, ведь они были в ведении общего отдела ЦК. А возглавлял его некто Яковлев, который вовсе не являлся человеком Хрущева. Когда в 1954 году Яковлева сняли, то его место снова занял не хрущевец — Владимир Малин, который был человеком Маленкова, соперника Хрущева. Заместителем Малина стал его знакомый по работе в Белоруссии Михаил Тупицын. «Украинский вариант» у Хрущева в Москве не получался. Общий отдел ЦК КП Украины с 1947-го возглавляли хрущевские кадры. Потому зачищать архивы на Украине было легче, чем в Москве. Там у Хрущева имелись сильные противники в лице Вячеслава Молотова, Маленкова и Лазаря Кагановича. Завканцелярией Президиума ЦК КПСС (1953–1955) был человеком Маленкова — Дмитрий Суханов. Поэтому и в комиссию ЦК, созданную осенью 1955-го, по сбору информации для секретного доклада Хрущева «О культе личности Сталина» (для ХХ съезда) вошли разные люди.

Телеграм-канал «Незыгарь» 

Читайте также: