«Если все поймут, что музыка спасет мир…»: ГАСО РТ начинает сезон со звездным солистом

Павел Милюков — музыкант, обладающий еще и ярким общественным темпераментом. Он лауреат многочисленных конкурсов, включая XV международный конкурс им. Чайковского Фото предоставлено ГАСО РТ

Большой скрипач, герой Пальмиры

Уже завтра Государственный академический симфонический оркестр РТ под управлением Александра Сладковского начинает свой новый сезон. 30 августа «татарстанские симфоники», маэстро Сладковский и сопрано Аида Гарифуллина собрали небывалые 20 тыс. человек на «Казанской осени» у Дворца земледельцев, а теперь возвращаются в родной ГБКЗ им. Сайдашева с двумя произведениями великого Дмитрия Шостаковича — Концертом №1 для скрипки с оркестром ля минор и Симфонией №12 ре минор, op. 112 («1917 год»).

В афише ГАСО РТ на сезон 2022/2023 традиционные фестивали оркестра: Concordia, «Мирас», «Рахлинские сезоны», «Белая сирень»… Среди солистов — звезды исполнительского искусства России разных поколений Денис Мацуев, Александр Рамм, Даниил Коган и т. д.; ведущие солисты оперной труппы Большого театра Динара Алиева, Анна Аглатова, Агунда Кулаева; за дирижерским пультом свои силы попробуют молодые, но уже статусные Филипп Чижевский и Иван Великанов. Конечно, множество концертов своего оркестра проведет и сам художественный руководитель ГАСО РТ, маэстро Сладковский, который продирижирует и Бетховеном, и Малером, и Скрябиным.

Сладковский же выбрал в качестве солиста для открытия творческого сезона оркестра 38-летнего Павла Милюкова, одного из лучших современных российских скрипачей. Родившийся в Перми музыкант окончил Московскую консерваторию, продолжил совершенствовать свое мастерство в Университете музыки и драмы в Граце, а затем — в Венском университете музыки и исполнительского искусства под руководством профессора Бориса Кушнира. Он лауреат многочисленных конкурсов, включая XV международный конкурс им. Чайковского в 2015 году.

Милюков — музыкант, обладающий еще и ярким общественным темпераментом. Так что неслучайно, когда 5 мая 2016 года оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева давал знаменитый концерт в древнем амфитеатре в освобожденной от боевиков сирийской Пальмире, то одним из солистов там выступил именно Милюков. За это выступление он вместе с Гергиевым и Сергеем Ролдугиным был удостоен медали «За освобождение Пальмиры». В том же 2016-м именитый скрипач был награжден Орденом Дружбы. Также Милюков преподает в Московской консерватории и реализует проекты в образовательном центре «Сириус», который находится под патронажем президента России. Кстати, самого солиста иногда даже называют «любимцем Владимира Путина», он не единожды выступал перед главой государства, хотя сам музыкант предпочитает говорить о творчестве, чем об отношениях с сильными мира сего.

Также Милюков не единожды выступал в качестве солиста в многочисленных концертных программах ГАСО РТ под управлением Сладковского и участвовал в записи бокс-сетов «Шостакович. Все концерты» и «Чайковский-2020». Вот и на этот раз на концертах в Казани (24 сентября, ГБКЗ им. Сайдашева) и Москве (25 сентября, Концертный зал им. Чайковского) будет звучать Шостакович. Кстати, за последние три недели у Милюкова было три концерта с «татарстанскими симфониками» — на фестивале Мацуева в Иркутске и Сочи, а будущее выступление в российской столице откроет новый сезон абонемента ГАСО РТ в Московской филармонии. Напомним, что такой привилегии не удостоился ни один другой региональный российский оркестр.

Павел Милюков: «У скрипки нет тембра, она не звучит, когда лежит. Звук создает артист. И, если один инструмент возьмут два разных скрипача или даже я сегодня и завтра, это будет два разных тона» Фото предоставлено ГАСО РТ

«Сегодня оркестр Сладковского — один из лучших коллективов нашей страны»

— Павел, вы регулярно выступаете с ГАСО РТ Александра Сладковского. Почему вам так нравится работа с этим оркестром?

— Сейчас ГАСО Республики Татарстан — наша визитная карточка, и это во многом заслуга маэстро Сладковского. Я уже не раз говорил, что он вывел оркестр на мировой уровень и по значимости, и по качеству игры. У ГАСО РТ большая история, но Александр Витальевич зажег новый огонь на лицах музыкантов и отточил их умения, что самое главное.

Сегодня оркестр Сладковского — один из лучших коллективов нашей страны. Невероятно чуткий — с ним очень удобно играть. Но этот коллектив никогда не «подыгрывает» и творить на сцене получается вместе.

— Вы давно общаетесь со Сладковским, получается встречаться в неформальной обстановке?

— К сожалению, времени мало. Мы с Александром Витальевичем живем в разных городах, у каждого свой график, но если после концертов удается поразмышлять и поговорить о музыке, то это всегда очень теплые встречи. Недавно мы открывали фестиваль «Звезды на Байкале» в Иркутске и после концерта собрались большой компанией. Сладковский, Денис Мацуев, Борис Березовский, Юлиан Макаров — когда вокруг тебя такие люди, словно оказываешься в буре энергий. Такое не забывается.

— Программа ваших нынешних концертов с ГАСО РТ в Казани и Москве приурочена ко дню рождения Дмитрия Шостаковича (25 сентября). Оркестр исполнит его 12-ю симфонию, посвященную Ленину,  а вы — Первый скрипичный концерт. Сочинения, несмотря на яркие вспышки света, трагические, насколько они соответствуют праздничному дню композитора и какой будет ваша интерпретация концерта? Сохраните его серьезно-патетический тон?

— Я не первый раз играю Первый концерт Шостаковича 25 сентября — это моя дань уважения великому композитору. Программа эмоционально сложная, но и сама жизнь Шостаковича не была светлой, а скорее глубокой и многообразной. Концерт очень масштабный, мощный, чувственный. Это целый скрипичный мир, и каждый артист находит в нем нечто сокровенное. Уже в первой части по сердцу разливается тепло, а в жилах стынет кровь. Я помню запись Олега Кагана, через нее он рассказал свою трагедию. Человечность — об этом я думаю, слушая Первый концерт Шостаковича – Кагана. Вся его заканчивающаяся жизнь была на той пластинке.

«Сейчас ГАСО Республики Татарстан — наша визитная карточка, и это во многом заслуга маэстро Сладковского. Я уже не раз говорил, что он вывел оркестр на мировой уровень и по значимости, и по качеству игры» Фото предоставлено ГАСО РТ

— У вас же все только начинается.

 —  (Улыбается.) Наверное, продолжается. Поэтому мой Первый концерт тоже меняется. За 20 лет он прожил со мной целую жизнь. Вначале был по-юношески легкомысленным и максималистским, сейчас же обращен внутрь себя.

— Концерты в Казани и Москве будут для вас чем-то отличаться? Одна программа, но разные города, публика и сцены…

— Я с начала сезона сыграл Первый концерт Шостаковича в Иркутске, Ростове и в «Сириусе», для меня из перечисленного вами, наверное, важнее сам зал. ГБКЗ имени Сайдашева в Казани мне безумно нравится. В нем удивительным образом могут сочетаться звуки, гармония (часто музыканты называют такие залы «гудящими»), но, мне кажется, там можно искать разные градации piano, чем я и займусь завтра. А послезавтра вернусь в родной КЗЧ, в котором другие плюсы — масштаб, полетность…

— Зал Чайковского часто ругают за плохую акустику, связанную с «неконцертным» происхождением. Ведь изначально его построили для театра Мейерхольда.

— Те, кто так говорит, давно не были в КЗЧ. За последние годы ситуация изменилась, и сегодня это один из лучших, звучных московских залов. Да, мы не сравниваем его с Мариинским театром, но он хорош. В воскресенье туда приедут мои мама и папа.

— То есть ответственность возрастает?

— Очень. Родители редко бывают на моих концертах, так как живут в Перми. Они не музыканты, но неплохо разбираются в музыке.

«Скрипка не звучит, когда лежит»

— Вы уже 8 лет играете на скрипке Гварнери «Экс-Сигети», предоставленной швейцарским фондом. В чем ее уникальность? И не пытались ли у вас в связи с нынешней ситуацией изъять скрипку на время или насовсем?

— Пока нет. Скрипку, на которой я играю, сделал великий мастер, и она действительно отличается от предшественниц и сверстниц. Это один из немногих инструментов, на которых мне приходится (в хорошем смысле этого слова) играть долго, и этот плюс нельзя переоценить — физически и ментально привыкать к новой скрипке бывает сложно.

— У каждого музыкального инструмента свой «голос», как бы вы охарактеризовали тембр своей боевой подруги?

— У скрипки нет тембра, она не звучит, когда лежит. Звук создает артист. И, если один инструмент возьмут два разных скрипача или даже я сегодня и завтра, это будет два разных тона. Канифоль, струны, влажность, температура — все имеет значение. У моей скрипки есть определенная сила звучания, она «прорезает» зал. Верхние струны довольно яркие, возможно, бас не так глубок, как бы мне хотелось. Но это только сегодня, через две-три недели он может зазвучать совсем иначе.

—  ГАСО РТ во многом был ориентирован на западные гастроли, планы там были расписаны на годы вперед. Как этому коллективу, а также другим именитым российским оркестрам и солистам перестроиться в нынешней ситуации?

— У всех нас было дело, и оно продолжается. К сожалению или к счастью, я всегда учу что-то новое. Иногда думаю: ну сколько же можно, ведь багаж набран и, возможно, стоит остановиться? Например, сейчас. Но нет, столько всего еще не выучено… (смеется).

— Что вы сейчас учите? Говорят, скрипичный репертуар в сравнении с фортепианным маленький или это не так?

— Фортепианный репертуар настолько гигантский, что нет смысла сравнивать. Но и скрипичный обширен. Сегодня учил двойной концерт Бриттена, который буду играть в Москве. Правда, современные (в широком смысле слова) опусы даются мне сложно. Порой нелицеприятно общаюсь с невидимым Бриттеном, спрашивая его: ты не мог написать, как Шуберт? Три недели назад я играл трио Шуберта с Филиппом Копачевским и Борисом Андриановым и испытал невероятные чувства. Восхищался каждой нотой и паузой, мельчайшим акцентом. А ход мыслей Бриттена не понимаю совершенно. Возможно, пойму позже, но не сегодня.

— То есть перспектива первым исполнить скрипичный концерт какого-то авангардиста вас не прельщает?

— Я этого боюсь.

— Но концерт Шостаковича тоже в определенном смысле современный.

— Дмитрий Дмитриевич гениально собирал в партитуру то, что рождалось у него в голове, и создавал шедевры. Мне кажется, он не был таким блестящим мелодистом, как Прокофьев, но его стиль мне созвучен.

«С удовольствием приезжаю в родную Пермь и другие города»

— И все же, как ситуация в стране и мире изменила ваш привычный гастрольный график? Одно время вы часто выступали за рубежом — в Австрии, Венгрии, Бельгии, Италии.

— Признаюсь честно, я немного гастролировал за рубежом. В основном играю в России. С удовольствием приезжаю в родную Пермь и другие города. Большинство моих концертов отменилось в пандемию. Я не понимал, что делать, и очень переживал. Надеюсь, это не повторится. Хотя кто знает…

— Есть у вас дальнейшие планы работы с оркестром Сладковского?

— Да, нам многое хочется записать, чтобы осталось для истории. Недавно с Александром Витальевичем вспоминали, что записали Второй концерт Шостаковича, а затем была его презентация, через два-три месяца после записи. Обычное дело, что концерт в записи лучше звучит, все-таки там есть работа звукорежиссера и все можно подправить. Но Сладковский напомнил, что у нас на презентации концерт Шостаковича прозвучал лучше, тому есть подтверждение, осталась запись. Это было удивительно для меня.

— Вне зависимости от возможностей и обстоятельств что бы вы записали со Сладковским прямо сейчас?

— Концерты Брамса, Бетховена, Стравинского, Сибелиуса — список большой. Понадобилось бы много времени.

—  В 2015 году вы стали лауреатом международного конкурса имени Чайковского в Москве, а в апреле его исключили из всемирной федерации международных музыкальных конкурсов. Что думаете об этом?

— Конкурс имени Чайковского невозможно исключить из истории, музыканты всего мира знают, что это такое. И память о Чайковском или любом другом великом композиторе невозможно отменить каким-то росчерком пера или подписанием бумажки. В масштабе истории музыки это ничего не изменит. А настоящие таланты все равно будут приезжать на этот конкурс.

— Иностранцы будут приезжать, не испугаются?

— Чего бояться, перелета? Ну сейчас немного длинный перелет получится, но раньше тоже летали с пересадками. Хотя, честно, на эту тему со знакомыми за рубежом не общался. Но мой профессор Борис Кушнир, который живет в Вене и работал в жюри много раз, думаю, захочет приехать.

«Сладковский напомнил, что у нас на презентации концерт Шостаковича прозвучал лучше, тому есть подтверждение, осталась запись. Это было удивительно для меня» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Моя большая мечта — чтобы среди педагогов оказались получатели гранта от президента»

— Раз вы вспомнили о своем профессоре. Вы еще в прошлом году официально занимались с Кушниром, почему все еще занимаетесь с педагогом?

— Сейчас, к сожалению, нет, потому что мы оба терпеть не можем уроки по интернету и чаще занимаемся теми вещами, которые онлайн не преподают. Тембр, глубина звука, четкость исполнения. Это довольно скрупулезная работа, сравнимая с работой биолога под микроскопом.

— Вы ведь сами педагог, преподаете в Московской консерватории, как оцениваете уровень молодых скрипачей, потеряла ли что-то наша скрипичная школа в сравнении с советскими временами?

— Я участвую в проекте Национального молодежного симфонического оркестра. Каждый год мы проводим конкурс артистов оркестра, чаще всего участниками являются те, кто оканчивает Московскую консерваторию. Конечно, многие приходят из других вузов, и они очень хорошие музыканты, но объективно уровень нашей консерватории очень высок. Я больше скажу, средний уровень Московской консерватории высок и относительно других вузов мира.

Еще пытаюсь сделать какой-то вклад и в «Сириусе», чтобы и педагоги развивались тоже, а не только дети. Там идет большой проект.

— Чем вы занимаетесь в образовательном центре «Сириус», который, как известно, патронирует президент России?

— Мы в «Сириусе» запустили программу курсов повышения квалификации для педагогов страны по академическим музыкальным специальностям. В следующем году нам позволили провести курсы дополнительно еще для 500 человек, для меня лично это большая радость. Надеюсь, что это будет большой прорыв в педагогике. А моя большая мечта следующая — чтобы среди этих педагогов оказались получатели гранта от президента и они имели больше мотивации для преподавания и передачи знаний.

— Чем вы сами прежде всего стараетесь делиться со студентами консерватории?

— Вы приходите на мой урок как-нибудь, может, вам будет что-то интересно. Есть некоторые фразы, которые я говорю почти всем. Например, что надо играть чисто. Что если ученик сыграл ноту фальшиво, то дальше не нужно играть следующую. Надо делать определенные шаги, и если он каждую следующую ноту не будет играть фальшиво, то будет играть чисто. Иногда эту фразу приходится повторять взрослым людям по нескольку раз подряд, чтобы они это поняли.

— Но в целом вы говорите больше о технике или об образности, мотивации?

— Это прежде всего технические моменты, потому что с ними в последнее время довольно сложно обстоит дело в скрипичном искусстве, насколько я могу это понять. А так как я получил большую школу от одного из лучших педагогов в мире по всем направлениям педагогики и особенно, что касается техники, то стараюсь это передать.

«Если рано или поздно все поймут, что музыка спасет мир, то я бы в каждом районе каждого города построил спецшколу музыки, балета, живописи…» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Рано или поздно все поймут, что музыка спасет мир»

— В вашей родной Перми сейчас строится музыкальная спецшкола, вы принимаете в этом участие. В каждом крупном российском городе нужна такая школа?

— В Японии, кажется, говорили, что в одной стране для дальнейшего технического прогресса были добавлены часы занятий в школах по математике, физике. А у них в стране много лет назад были добавлены часы музыки и танцев. И сегодня Япония — первая страна технического прогресса. Если рано или поздно все поймут, что музыка спасет мир, то я бы в каждом районе каждого города построил спецшколу музыки, балета, живописи…

— Не только музыки?

— Да, школы искусств. Но не футбол, бокс, автогонки или что еще, даже кинотеатры. Вы спросите на улице в Вене: «Где здесь кинотеатр?» Люди вам не скажут. Но они знают, где находится Венская опера, консерватория, музей.

— То есть мы сами недостаточно развиты в плане культуры?

— Я бы так не говорил, но думаю, что многие мои соотечественники живут с другими ценностями.

Хочу еще сказать о воспитании профессиональных музыкантов. Недавно преподавал одной девочке, чьи родители запрещают ей играть на скрипке. Сложно сказать, какие у нее перспективы, я ничего не могу сделать за 40 минут, час или два… Так вот, я часто это рассказываю, хотя не знаю, правда это или нет, но как-то к Яше Хейфецу пришел скрипач, сыграл и попросил его мнение об игре. А тот ему ответил: «Вам нужно очень-очень-очень много работать, чтобы понять, что вы очень плохой скрипач». В этой фразе такой большой смысл! Чем больше ты будешь работать в самом начале, тем быстрее поймешь, что ты недостаточно хорош. И когда поймешь окончательно, то с этого момента сможешь по кирпичику развивать себя, чтобы становиться лучше. Повторю еще раз за Хейфецом: чтобы лучше понять, что ты не так хорош, нужно много работать. А потом создавай.