Гульнара Зиганшина, GulSara: «Оптовики звонят, чуть ли не плачут в трубку: «Отгрузите хоть что-то!»

Гульнара Зиганшина: «Дизайн придумывала сама, моим клиентам нравилось, и я подумала: «Почему бы не попробовать предложить несколько комплектов на реализацию в детский магазин?»

«Моим учителем стал модный тогда журнал Burda Moden»

— Гульнара, расскажите, откуда возникла идея создания швейного предприятия?

— Моя бабушка Сара была знатной швеей в деревне, обшивала односельчан, шила и платья, и рубашки. Мама также всю жизнь шьет для семьи. Я росла под стрекот швейной машинки. При этом у меня нет никакого швейного образования. Имя бабушки кстати, стало частью нашего бренда — «ГульСара». Помимо нее, моим учителем был модный тогда журнал Burda Moden. Я с восторгом смотрела на картинки, сама вырезала выкройки, брала ткани из старых маминых запасов, которые покупались по 2–3 метра и хранились годами. Очень любила перешивать папины рубашки, наносила на них вышивки. Во мне всегда было это творческое начало.

— Почему при таком интересе к шитью вы не пошли учиться на портниху?

— Родители, видимо, не слишком серьезно относились к моим увлечениям. Тогда же шить и вязать умели все, никто не думал, что это может в профессию перерасти. Поскольку я родом из Альметьевска, города нефтяников, выбор пал на нефтяной институт, на специальность «разработка нефтяных и газовых скважин». Продержалась я там ровно год. Учеба давалась нелегко, так как я творческая личность, а там высшая математика, химия.

— Спустя год приняли решение бросить вуз?

— Решила его поменять. Приехала вместе с подругой в Набережные Челны и поступила в пединститут. Во время учебы там познакомилась с будущим мужем и партнером по бизнесу Дамиром. Он учился на два курса старше на худграфе. Институт я окончила с красным дипломом, но на этом не остановилась и поступила в Институт экономики и права на специальность «практический психолог» — все не туда меня уводила жизнь. По окончании вуза год я проработала психологом в детском саду, потом ушла в декрет, и в нем, как это часто с женщинами бывает, у меня произошла серьезная переоценка ценностей, и параллельно я начала шить.

— Сразу на продажу?

— О нет, первое изделие — комплект в кроватку — сшила, еще будучи беременной Азалией, для дочки. Его увидела моя подруга, ей очень понравилось, захотела себе такой же. Потом еще и еще желающие, все по сарафанному радио. Дизайн придумывала сама, моим клиентам нравилось, и я подумала: «Почему бы не попробовать предложить несколько комплектов на реализацию в детский магазин?»

— Взяли?

— Да, причем комплекты быстро продали, и магазин попросил еще. Я решила увезти несколько изделий в магазин родного города, они, кстати, до сих пор наши партнеры. Им тоже понравилось, и число заказов начало увеличиваться. Я привлекла на помощь золовку, но мы понимали, что не успеваем обрабатывать все заказы. Стали появляться еще швеи, потом закройщица, мы арендовали наше первое помещение.

— Как оно выглядело?

— Это была двухкомнатная квартира на первом этаже, недалеко с моим домом. Оттуда нас фактически выжили соседи, но я могу понять почему. Они работали на КАМАЗе в ночную смену и днем отсыпались. А у нас весь день стучали швейные машинки, мы им очень мешали. Когда возникла необходимость искать новое помещение, на помощь пришел супруг. У него тогда было свое автотранспортное предприятие и помещение за городом, возле плотины. Решили перебраться туда. Я очень опасалась, что не найдется швей, которые захотят туда ездить, но нашлись, и, более того, некоторые из них до сих пор работают с нами, и закройщица тоже.

— Они вам доверились?

— Думаю, да, пошли за моей идеей. Постепенно численность росла, мы набирали персонал по мере увеличения заказов. Сейчас на фабрике трудятся порядка 50 человек и еще около 10 — в розничных магазинах.

«Сейчас мы выпускаем порядка 3 тысяч наименований товаров, начиная от бельевого трикотажа, пеленок и заканчивая сложными изделиями, например комбинезонами-трансформерами и даже ортопедическими матрасами, наносим вышивку и принты»

«Мой «Инстаграм»* на 99 процентов состоит из страничек с детскими вещами, тканями и так далее»

— Почему вы решили шить именно детскую одежду?

— Даже не знаю, как-то близко это мне было. Тем более началось все с комплектов в кроватку, покупатели сами стали просить расширить линейку. Сейчас, кстати, мы выпускаем порядка 3 тысяч наименований товаров, начиная от бельевого трикотажа, пеленок и заканчивая сложными изделиями, например комбинезонами-трансформерами и даже ортопедическими матрасами, наносим вышивку и принты. Ассортимент большой, все товары сертифицируем.

— А вначале сертификация не требовалась?

— Требовалась. В этом году фабрике исполняется 19 лет, а самые первые шаги были предприняты 22 года назад. Вот с момента регистрации предприятия мы и начали сертифицировать всю нашу продукцию, получать на нее сертификаты соответствия.

— Такие сертификаты сложно получать?

— По сути, нет, если изделие отшивается по установленным нормативам и ГОСТам. Мы привозим образцы в Казань или Москву, там проверяют изделия по разным критериям, например, ткань, из которой оно изготовлено, на воздухопроницаемость и разные другие показатели.

— А как происходит процесс создания изделия? С чего все начинается?

— Обычно с моей идеи. Например, я хочу разработать коллекцию футболок, вынашиваю все в голове. Важную роль играет насмотренность, у меня «Инстаграм»* на 99 процентов состоит из страничек с детскими вещами, тканями и так далее. Все это постоянно в поле моего зрения. Также я учитываю запросы клиентов, оптовиков и розничных покупателей, которые рассказывают, что они хотели бы видеть. Вместе с креативным отделом мы делаем зарисовки, отшиваем опытный образец, смотрим на манекенах, корректируем, а потом, когда модель утверждена, конструктор создает лекала, технолог прописывает техпроцесс и дальше закупается сырье, фурнитура, затем осуществляется раскрой, нанесение принтов либо вышивка и, собственно, сам пошив.

«Раньше выписывались из роддома только в пеленках, уже лет пять, как мы пеленки в комплекты на выписку вкладывать перестали, сейчас предпочитают полноценные комбинезоны, слипы без какого-либо пеленания»

— Вы в этом бизнесе 22 года. Скажите, сильно ли изменилась мода на детские вещи?

— Да, весьма значительно. Причем вы правильно сказали — это именно мода. Например, сами мы дочку выписывали из роддома в одеяле, перевязанном лентой. Раньше мы шили одежку из ситца, фланели. Сейчас же модели усложнились, мамы хотят креатива, уже с рождения нарядить малышей в одежку с модными нашивками, лейблами, лампасами. Прежде выписывались из роддома только в пеленках, уже лет пять, как мы пеленки в комплекты на выписку вкладывать перестали, сейчас предпочитают полноценные комбинезоны, слипы без какого-либо пеленания. Появились пеленки-коконы на замке, нет укутывания, все усложняется и упрощается одновременно. У детей с рождения дух свободы — никакого тугого пеленания.

— Раз уж мы заговорили о комплектах для выписки... Я видела ваши оригинальные конверты в национальном стиле. Откуда взялась идея создания таких необычных вещей?

— В 2014 году мы с семьей участвовали в конкурсе «Ничкабель» (конкурс материнства и семьи, проходит при поддержке президента Республики Татарстан — прим. ред.) Из 50 участников наша семья вошла в финал, и в нем нужно было как-то представить себя, свою деятельность. Тогда мы и отшили конверты в национальном стиле. Это ручная работа, для мальчика там тюбетейка, для девочки — калфак. Это, конечно, произвело впечатление. И до сих пор периодически нам заказывают повторить их, но это штучный товар.

— То есть в массовое производство он не ушел?

— Нет, во-первых, это довольно дорогое удовольствие. Во-вторых, все же очень специфично, не все на такое решаются. Интересно, что при этом подобные конверты у нас заказывают из-за границы, те, кто живет на чужбине, а родом из Татарстана. Видимо, тоска по родным местам сказывается.

— А что пользуется спросом в первую очередь? Какие товары у вас самые ходовые?

— В сезон это комбинезоны. На самом деле наша боль в том, что мы просто не успеваем за спросом. Потребность в наших товарах большая: и в комплектах на выписку, и в бельевом трикотаже, и в комплектах в кроватку, практически во всем ассортименте, даже не могу что-то одно выделить. Кроме того, не каждая фабрика берется за отшив верхней одежды, так как это довольно сложно и требует определенной компетенции.

«Мы готовы создавать больше рабочих мест, у нас есть собственные площади, укомплектованные всем необходимым оборудованием, которые мы могли бы использовать»

«В данной сфере огромный кадровый голод. Это наша самая большая проблема»

— Вы сказали, что потребность в товарах огромная, но вы не успеваете за спросом. А с чем это связано?

— В данной сфере огромный кадровый голод. Это наша самая большая проблема. Нам очень не хватает швей. Предприятие находится в процессе постоянного развития. Мы готовы создавать больше рабочих мест, у нас есть собственные площади, укомплектованные всем необходимым оборудованием, которые мы могли бы использовать, но нехватка профессиональных швей сильно тормозит динамику нашего развития.

Воспользуюсь случаем и обращусь через вас к руководству города с просьбой создать бюджетные места по обучению швей. Это интересная и перспективная профессия, и мы готовы поддержать такие начинания. Мы сейчас и сами учеников набираем на бесплатной основе, обучаем с нуля. По мере обучения цеховой технолог включает ученика в производственный процесс. Мы постоянно ведем набор таких девочек, даже без опыта, но их не так много приходит, как нам бы хотелось. Надо сказать, кадровый голод в данной сфере ощущается по всей России. Например, в Челнах каждый год выпускается только одна группа в колледже, это 20 человек, и они просто растворяются. Часть не идут трудиться по профессии, кто-то начинает работать на себя. Мы предпринимаем разные действия, чтобы привлекать швей.

— Например?

— Наше основное помещение находится за городом, но в целях транспортной доступности и удобства для работников мы открыли филиал в 51-м комплексе. 

— Не пробовали напрямую с колледжами сотрудничать, чтобы сразу оттуда привлекать швей?

— Да, конечно, мы общаемся с руководством колледжа и оставляем заявки. Так как на сегодняшний день у нас потребность в порядка 20 швеях. При этом у нас сдельная и своевременная оплата труда.

— Сколько потребностей рынка удается закрыть?

— Процентов 50 от заявок наших оптовиков. Несмотря на огромную конкуренцию в этой сфере, спрос на нашу продукцию высокий. Просто качество товара говорит само за себя. Да, мы гордимся, что создали интересный продукт, но наша боль, что мы не можем всецело удовлетворить потребности рынка. А так, конечно, наша мечта — одеть всех малышей на планете! Чтобы вы понимали, в этом году мы не смогли в сезон поставить ни одного комбинезона из новой коллекции в собственные розничные магазины, хотя экономически именно там продавать нам выгоднее. В первую очередь вся продукция уходит оптовикам. Они звонят, чуть ли не плачут в трубку: «Отгрузите хоть что-то, ну пожалуйста! Нам в первую очередь, никому не отдавайте!» 

— Сколько у вас розничных магазинов?

— На данный момент три.

— Не думали расширять сеть и выходить за пределы города?

— Не вижу в этом особого смысла, продукция фабрики и так представлена по всей России, до Камчатки. У нас большая география продаж благодаря нашим оптовикам. Розничные магазины нужны нам, в первую очередь чтобы слышать мнение конечных потребителей. Для этого же я активно веду аккаунт бренда, причем делаю это сама. Мне интересно прочувствовать, что именно хочет покупатель. Туда пишут, просят, говорят, что нравится, а что — нет. Все это мы учитываем при создании наших изделий.

— Есть ли ваша одежда в федеральных сетях?

— Есть и в сетевых, и в местных магазинах. Также мы представлены на маркетплейсах.

«Как таковой конкуренции мы особо не ощущаем, стараясь думать обо всех производителях как о партнерах. Пересекаемся с ними ежегодно на международной выставке «Мир детства» в Москве»

«Мы пришли к тому, что не обращаем внимания на тех, кто ворует наши идеи»

— Расскажите о ваших конкурентах. Их ведь и правда очень много, причем как российских производителей, так и популярных финских, китайских, турецких брендов, например Crockid, Tokka Tribe, Baby Go. Каково соперничать с ними?

— Мне кажется, что каждый производитель занял свою нишу в линейке детских товаров. У каждого есть свои фишки, за которыми клиенты идут именно к нему. Кто-то классно делает бельевой трикотаж, к кому-то за комплектами в кроватку приходят, а кто-то хорош в пошиве верхней одежды. Если честно, как таковой конкуренции мы особо не ощущаем, стараясь думать обо всех производителях как о партнерах. Пересекаемся с ними ежегодно на международной выставке «Мир детства» в Москве. На нее съезжаются производители из разных стран. Но, когда ты уверен в своих силах, на чужие работы смотришь не с завистью, а с восхищением. Мы взаимодействуем, задаем вопросы, перенимаем опыт, спрашиваем совета. Там такая среда, что никто не конкурирует — производители уважают друг друга. Каждый, кто задействован в создании чего-то нового, а не перепродаже, понимает, какой это труд. Нужно реально очень любить свое дело, чтобы этим заниматься.

— То есть никогда никакой грязной игры в ваш адрес не было?

— Когда-то сталкивались с неприятными моментами. Например, заказывают у нас коллекцию, а потом всю ее возвращают обратно, якобы руководителю не понравилась. А сами разобрали все до ниточки, пересняли все лекала и запускают такую же. Или фотографировали на выставке, а потом делали реплики. Но сейчас уже мы даже не отслеживаем такие моменты, нам просто некогда.

— Можно как-то пресечь подобные вещи?

— А как? Мы пришли к тому, что не обращаем внимания на тех, кто ворует наши идеи. Просто стараемся быть на шаг впереди. Они еще старую коллекцию копируют, а у нас уже новая выходит. Сейчас нами в нашей нише занята твердая позиция и нет времени переживать из-за нечестной конкуренции.

— Обращались ли вы когда-либо за поддержкой к государству или предпочитаете справляться своими силами?

— В этом году первый раз отдел по поддержке предпринимательства помог нам с финансированием выставки, но это впервые за 18 лет. Это федеральная программа софинансирования, участвовать в масштабных выставках обычно очень затратно — перелет, проживание, аренда места влетают в копеечку.

— Что дает участие в выставках?

— Это способствует расширению географии продаж. А также это способ поддерживать свой рейтинг, показывать новые коллекции и возможность очно общаться со своими оптовиками. Например, покупатели с Сахалина хотели вживую увидеть наши изделия и после выставки сделали предзаказ. Ну и, кроме того, выставки — это крутой обмен деловой и творческой энергией.

— Вы упомянули, что продаете товар по всей России, а вы учитываете климатические пояса при создании вашей одежды?

— Конечно. Для более холодных регионов делаются комплекты со съемным меховым подкладом, используется наполнитель потолще. Наборы на выписку для холодов всегда дополнительно одеялом комплектуем. Ну а южные, например, на зиму просто берут демисезонные комплекты.

— Сколько изделий отшивает ваша компания за год?

— Порядка 300 тысяч в год, но это и распашонка, к примеру, и сложное изделие типа комбинезона.

«У нас был некий «стратегический» запас сырья, это нас выручило, особо мы не пострадали. Более того, успели закупить большой объем оборудования еще до подорожания»

«Два месяца локдауна мы с мужем по вечерам развозили заказы»

— Как вы пережили локдаун?

— Непростое было время. Вначале пребывали немного в шоке. Особенно когда посыпались письма с отказами от заявок от наших оптовиков. Магазины не работали, и, разумеется, это сказалось на нас. Мы коллекции полгода отрабатывали, и вдруг они как будто стали никому не нужны. Надо платить сотрудникам, а торговли нет. Но мы быстро сориентировались. Нас включили в реестр производителей Татарстана, которые будут производить средства защиты, и мы начали шить маски. До сих пор, кстати, шьем.

— Много времени потребовалось, чтоб перестроить производство в соответствии с новыми реалиями?

— Три дня. Кажется, ну маска, что там сложного, но мы-то никогда их не делали, для них тоже нужны лекала, техническое описание. Мы получили ТЗ, быстро разработали технологию, сделали образцы лекала и начали шить. Если честно, мы выжили за счет этого. Благодаря такой быстрой переориентации нам удалось сохранить коллектив в полном составе. А еще в момент объявления локдауна мы базировались в арендованном помещении, но уже обустраивали собственное. Пандемия смотивировала нас оперативно закончить ремонт и переехать. Как сейчас помню — 9 мая переезжали, и это был для нас настоящий День Победы.

— А что стало с коллекциями, от которых отказались оптовики?

— Я активно развернула продажи через «Инстаграм»*: начала делать обзоры, через девочек из розничных магазинов мы принимали заказы, они составляли список клиентов с адресами, вкладывали в пакеты с заказами накладные и после 6–7 часов вечера мы с мужем садились в машину и развозили их по всему городу. Беременные и молодые мамочки были очень рады этому — ведь малышам нужна одежка, а все магазины закрыты. Месяца два мы жили в таком режиме: днем работали на фабрике, а вечером — с пакетами по доставкам.

— Как вы считаете, как все же предпочитают покупать ваши вещи — через интернет или лично, пощупав и посмотрев качество?

— Даже не знаю, и так и эдак, мне кажется. От поколения зависит. Молодежь, конечно, дружна с интернетом, им проще не ходить, не искать, а заказать. А вот старшее поколение никогда в сети заказывать не станет, им важно пощупать, посмотреть воочию.

— Вы допускаете, что когда-нибудь вовсе закроете розничные магазины и полностью уйдете в опт или интернет?

— Конечно, когда ты в бизнесе, ты должен быть мобильным, уметь лавировать и не бояться перемен. Может случиться буквально все что угодно. Время вносит серьезные коррективы в твои изначальные планы, нужно уметь идти в ногу со временем, оставаясь на волне.

— Пандемию вы пережили, но случилось 24 февраля. Что изменилось в вашем бизнесе после возникновения ситуации с Украиной? Как повлияли санкции?

— Поначалу мы испытали некий шок. Только вышли с «пандемийных» вопросов, и тут очередные задачки с неизвестными. В марте цены на сырье и оборудование резко подскочили, некоторые партнеры и вовсе остановили продажу тканей. Из-за нарушений логистических цепочек образовались задержки в сроках поставок.

— Сейчас стало лучше?

— На сегодня ситуация немного стабилизировалась. Однако, например, турецкое сырье (трикотаж) не вернулось к прежним ценам и многие поставщики оборудования и комплектующих также подняли цены. У нас был некий «стратегический» запас сырья, это нас выручило, особо мы не пострадали. Более того, успели закупить большой объем оборудования еще до подорожания. А отношений с европейскими поставщиками у нас и не было, в основном Турция, Китай, Россия.  

— Изменился ли спрос на вашу продукцию?

— Наши оптовики, разумеется, стали волноваться, запрашивать прайсы, скупать продукцию по старым ценам. Выросла стоимость многих позиций, в частности тех, где используются трикотажные полотна. Мы были вынуждены поднять цены, поскольку поставщики трикотажа из Турции их повысили. Мы также провели индексацию заработной платы швей, и это не могло не сказаться на росте себестоимости выпускаемой продукции.

— Как вообще текущая мировая ситуация повлияла на ваш бизнес?

— Глобальных изменений в нашем бизнесе нет. Работаем, создаем красоту и строим амбициозные планы!

«Мы стараемся швеям доносить, что они делают доброе дело, помогая одеваться малышам. Это ведь волшебство — создавать что-то с нуля, от идеи до воплощения. Ведь наши вещички — первые в гардеробе малыша!»

«Хочется создать такое предприятие, в котором было бы престижно работать»

— Какую глобальную цель вы ставите перед собой в работе GulSara?

— Создание максимально автоматизированного предприятия с минимизацией человеческого фактора, достойного бренда Республики Татарстан, который бы отшивал одежду для детей всего мира. Нас на самом деле давно зовут в Европу, а еще часто считают, что мы просто перепродаем какой-то европейский бренд, не зная, что мы делаем все сами в Набережных Челнах. Через «Инстаграм»* у нас заказывают даже в Германию, например, готовы платить за доставку дороже, чем стоит изделие, потому что качественно и красиво. Мечтаю создать такое предприятие, в котором было бы престижно работать. Чтобы тут была такая среда и психологический климат, что хотелось бы приходить на работу c улыбкой.

— Для вас момент психологического климата принципиален?

— Конечно, не зря я психолог по образованию. К тому же я верю, что у вещей есть своя энергетика. Мы шьем такую милую детскую одежду, хочется, чтобы это делалось с хорошим настроением. Мы стараемся швеям доносить, что они делают доброе дело, помогая одеваться малышам. Это ведь волшебство — создавать что-то с нуля, от идеи до воплощения. Ведь наши вещички — первые в гардеробе малыша! В них они впервые выходят в свет. Нам как-то предлагали отшивать одежду в тюрьме, силой заключенных. По сути, дешевая рабочая сила. Но мне кажется, это неправильно. Энергетика не та. 

— Вы упомянули, что фабрика GulSara — семейный бизнес. Сложно ли работать вместе с мужем?

— В нашем случае главное — верно распределить обязанности. Дамир отвечает за масштабирование, техническую оснащенность, автоматизацию, финансовую часть, развитие предприятия. На мне — сами изделия, их дизайн, взаимодействие с сотрудниками, психологический климат, розничная сеть, закупка сырья, пиар, реклама. Все, что касается красоты и эстетики. Один может вносить коррективы в сферы другого, но в целом мы прекрасно друг друга дополняем. Так гладко было не всегда: случались и конфликты, и недопонимание. Но, когда расставили приоритеты, все встало на свои места. Нужно помнить: семья на первом месте, а уже потом работа.

— Совмещать бизнес и материнство непросто?

— Да уж, пока дети были маленькими, приходилось тяжело. Мы очень много времени и сил тратили на их развитие, у них было множество кружков, допобразования, масса регалий у них. По всем школам я возила их сама. Потом Дамир нанял водителя, стало полегче. Мы старались всегда находить на них время, в то же время приобщали их к нашему делу. И мне кажется, у нас это получилось. Дочь сейчас учится в Милане на дизайнера одежды, а сын планирует поступать на управление бизнесом в 2022 году.

— Женщина и бизнес вообще совместимы?

— Хороший вопрос. Знаете, тут главное, как мне кажется, — не забывать о балансе. В первую очередь я женщина, жена, мать, и потом уже бизнесвумен. Все-таки бизнес — это больше мужское, считаю. Он требует жесткости, а во мне подобного нет. Сейчас мы представляем собой идеальный тандем, и работать стало куда комфортнее.

«Когда ты просто увлечен, любишь и гордишься тем, что делаешь, то сможешь донести эти чувства своему коллективу и клиентам»

«Если вы несете в массы любовь, эстетику, красоту, добро, никакие катаклизмы вам не страшны»

— Расскажите о ваших хобби. Что в вашей жизни есть, кроме GulSara?

— Наша семья очень любит путешествовать. Это идеальный отдых. Когда нужна перезагрузка, лучше всего сменить обстановку. Путешествия очень вдохновляют и мотивируют. Мы не любим гулять по туристическим тропам, пляжный отдых тоже не совсем наша тема. Наши дети отлично владеют английским, и потому выбираем самостоятельные путешествия вдали от туристических мест. Чтобы увидеть уклад жизни жителей этой страны, проникнуться ее духом.

— У вас есть любимая страна?

— Пожалуй, Италия. Эти озера, невероятный кофе, их менталитет и умение создавать красоту буквально из всего. Самое маленькое кафе в деревушке — настоящее эстетическое наслаждение.

— У нас есть традиционный вопрос. Назовите, пожалуйста, три секрета успешного бизнеса, на ваш взгляд.

— Три я вряд ли назову, но один точно. Это одержимость руководителя своей идеей. Когда ты просто увлечен, любишь и гордишься тем, что делаешь, то сможешь донести подобные чувства своему коллективу и клиентам. Если вы несете в массы любовь, эстетику, красоту, добро и заражаете этим всех, никакие катаклизмы вам не страшны!

*Суд признал соцсети «Фейсбук» и «Инстаграм», принадлежащие компании Meta, и ее саму экстремистскими организациями, запрещенными в РФ