Алексей Лопатин: «Китаю дешевле привезти преподавателей из России, чем отправить к нам студентов»

«Нельзя утверждать, что мы совсем лишимся академического сотрудничества с зарубежными университетами, но оно совершенно точно географически претерпит серьезную трансформацию» Фото: © Waltraud Grubitzsch/dpa/ www.globallookpress.com

Коллективный запад напугал санкциями вольнолюбивые западные университеты

Академическое сотрудничество между вузами разных стран всегда держалось в стороне от политических бурь. Тем более удивительно наблюдать, как сильно так называемый коллективный запад напугал своими санкциями вольнолюбивые западные университеты, которые годами выстраивали взаимовыгодные отношения с российскими вузами. Сегодня они отказываются от сотрудничества с нашей страной, что оказывает значительное влияние на систему высшего образования в России.

Абсолютно все программы развития отечественных университетов были завязаны на иностранных студентах. Но сегодня международная коллаборация с ведущими западными университетами встала на паузу. Под большим вопросом оказалась реализация государственной программы «Экспорт образования», где в качестве нашей мягкой силы рассматривается значительное расширение присутствия отечественных университетов на международном образовательном рынке. В данной программе закладывались показатели интернационализации, которых должны были достичь наши университеты. Более того, строительство новых общежитий для университетов минобрнауки РФ до недавнего времени напрямую увязывалось с ростом числа иностранных обучающихся.

Конечно, нельзя утверждать, что мы совсем лишимся академического сотрудничества с зарубежными университетами, но оно совершенно точно географически претерпит серьезную трансформацию. И да, иностранных студентов в наших вузах станет меньше. НИже представим топ-10 негативных последствий санкций на российскую систему образования.

«Теперь китайцы не стараются отправлять своих абитуриентов в Россию для прохождения подготовительного отделения, а попросту открывают подобные структуры при своих университетах, «покупая» всех необходимых педагогов в любом количестве в нашей стране» Фото: © Xu Jingbo/ZUMAPRESS.com/ www.globallookpress.com

Китайские студенты не сильно стремятся в наши университеты

1. Выпадение из листинга мировых рейтингов QS и THE. Скорее всего, на первом месте по «въездному» образованию еще более прочно укрепятся страны Средней Азии. Но и здесь не избежать проблем. Есть страны, которые разрешает выезд своих студентов на обучение только в те университеты, которые присутствуют в основном листинге мировых рейтингов QS и THE. К сожалению, насколько мне известно, эти британские агентства перестали учитывать наши университеты в своем ежегодном рейтинге.

Уход от системы рейтингования отечественных университетов по методологии зарубежных рейтингов позволит вузам вообще перестать заботиться о международных студентах и преподавателях. Только вот я точно не уверен, что это будет движение в правильном направлении. Из этого прямо следует проблема №2.

2. Риск потери иностранных студентов и профессоров. В ближайшей перспективе мы можем не увидеть в наших университетах иностранных обучающихся — например, студентов из братского Туркменистана, где как раз имеется запрет на обучение в иностранных вузах не из списков QS и THE. Кто-то скажет, что теперь вся надежда на КНР. Но китайские студенты в последние несколько лет и так уже не сильно стремятся в наши университеты. Причина этому очень проста: Китай — вторая экономика в мире с очень сильной системой государственной поддержки высшего образования. Если уж нашему азиатскому соседу нужны специалисты в отдельных отраслях промышленности, в КНР действуют адресно, путем реализации совместных и, как правило, двухсторонних образовательных проектов с ведущими отечественными университетами.

Даже систему подготовительных курсов для изучения русского языка китайские университеты перенесли к себе в страну. Теперь они не стараются отправлять своих абитуриентов в Россию для прохождения подготовительного отделения, а попросту открывают подобные структуры при своих университетах, «покупая» всех необходимых педагогов в любом количестве в нашей стране. Ведь намного дешевле привезти в Китай двух преподавателей из России, чем отправить к нам на год 20 студентов.

Сравнивая современную картину академического ландшафта, например, первых 500 лучших университетов мира с тем, что было лет 10 назад, вы можете быть достаточно сильно удивлены. Так, в конце первой сотни можно обнаружить достаточно большое количество азиатских университетов. А по мере продвижения вниз все чаще начинают встречаться университеты с пропиской на Ближнем Востоке. С середины третьей сотни вузов появляются и африканские университеты. Рассматривая рейтинги как некую универсальную линейку, можно обнаружить, что большое количество ближневосточных и африканских университетов ничуть не уступают российским. И это говорит прежде всего о том, что, к сожалению, значительное количество международных студентов из этих стран ждать к нам на обучение уже не приходится. И правда, зачем им ехать к нам на обучение, если у них на родине появились сильные университеты?

Одновременно мы наблюдаем стремительное сокращение и без того небольшого представительства иностранных профессоров в наших университетах. В последние несколько лет зарубежные преподаватели предложения из российских университетов рассматривали с точки зрения своих репутационных рисков. Доходило до того, что некоторые иностранные ученые даже не хотели официально трудоустраиваться, дабы не «светить» себя перед коллегами и основными работодателями. В числе основных аргументов в пользу отечественного вуза часто был чисто финансовый вопрос: если у нас предлагали больше, тогда был шанс получить ученого средней руки. Разумеется, для региональных университетов задача привлечения иностранных преподавателей была на порядок сложнее, чем для столичных.

3. Страх иностранных вузов перед вторичными санкциями Запада. Еще одним фактором, потенциально способным усложнить экспорт нашего образования, становится возможный страх в некоторых странах вторичных санкций со стороны коллективного Запада из-за продолжения академического сотрудничества с нашей страной. И это, к сожалению, является серьезной проблемой. В нашей стране в таких случаях говорят: у страха глаза велики. Ведь еще не было никаких запретов, а подавляющее большинство западных университетов просто свернуло сотрудничество с нашей страной в одностороннем порядке. И с подобной ситуацией российским университетам придется считаться при корректировке своих программ развития. Скорее всего, многие ведущие зарубежные университеты в ближайшее время будут вести открытую политику по переманиванию наших молодых и перспективных ученых к себе в кампусы, обещая при этом условия, которые в родных вузах получить будет очень сложно.

«Приходится констатировать полную заморозку по линии европейских грантов»

4. Дискриминация российских исследователей. Еще одной потенциально болевой точкой для наших университетов является ситуация с наметившимся трендом на дискриминацию российских исследователей по национальному принципу в зарубежных изданиях. Многие скажут, дескать, выдавайте результаты мирового уровня — и вас будут печатать в любых, даже самых рейтинговых, журналах, и будут правы, но только отчасти. Наша страна в силу объективных причин долгие годы не была напрямую интегрирована в мировую исследовательскую повестку. Постепенно ситуация менялась, и многие наши журналы стали индексироваться в мировых базах, а наши авторы стали печататься в самых рейтинговых зарубежных изданиях, отнесенных к первому квартилю (Q1). Для продвижения в таких журналах в вузах были разработаны целые стратегии. (В рамках своей статьи я бы не хотел рассматривать вопросы «платных» публикаций, т. к. данная проблематика характерна не только для нашей страны.)

Одним из самых простых подходов был механизм кооптирования в авторский коллектив иностранного исследователя, желательно с хорошей репутацией и высокими наукометрическими показателями. Сейчас в силу сложившейся ситуации это сделать практически невозможно. «Не беда», — скажут многие диванные комментаторы. Ну подумаешь, не печатают наших ученых в зарубежных журналах, так мы собственные издания и системы цитирования будем развивать. Ответить таким «ученым» можно очень просто: не бывает «замкнутой» науки, это не вещь сама в себе. Наука — по определению мировая. Вот разные уровни в науке вполне себе встречаются. Но мы же справедливо хотим, чтобы наш уровень был как минимум не хуже, чем в развитых странах, значит, равняться в своих исследованиях и достижениях необходимо на лидеров. Потому как, если мы будем создавать собственные научные лиги, то, скорее всего, окажемся там лучшими. Но это уже точно не будет мировым уровнем. Так что основная опасность для наших исследователей в том, что мы можем оказаться без широкого доступа к мировой исследовательской повестке. Уже сегодня наметился тренд на отключение пользователей из России от баз Sc и WoS.

5. Заморозка грантов. С сожалением приходится констатировать полную заморозку сотрудничества по линии европейских грантов Erasmus. Приостановлено академическое сотрудничество по линии DAAD (германская служба академических обменов). А ведь именно с немецкими университетами в нашей стране сложились очень хорошие деловые отношения. Да и, пожалуй, самое большое число партнерских образовательных программ было реализовано именно с немецкими университетами. Не стоит забывать, что именно с модели гумбольдтского университета  (т. е. когда система университетов по ходу образовательного процесса готовит ученых) берет свое начало российская система высшего образования. Тем не менее в сложившейся ситуации нужно жить и развиваться. И то, что мы теряем на западе, необходимо находить на востоке.

«Сокращение числа международных студентов еще больнее ударит по бюджетам вузов» Фото: © Михаил Куравлев, РИА «Новости»

Сокращение числа иностранных студентов ударит по бюджету вузов

6. Отказ от Болонской системы образования. Удивительно, но в последнее время некоторые особо принципиальные горячие головы от образования, ранее вроде бы поддерживающие политику международной академической интеграции, приняли активную жизненную позицию и ратуют за отказ от Болонской системы как способа ухода от двухуровневого образования. Но наличие или отсутствие в нашей стране бакалавриата и магистратуры никак не связано с тем фактом, что до недавнего времени мы являлись хоть и формально, но частью Болонской системы. Двухуровневая образовательная система заложена в нашем законе «Об образовании…».

Даже в программе «Передовые инженерные школы», отбор в которую только завершился в июне текущего года, в качестве старта заложены именно магистерские образовательные программы. И в этом нет ничего плохого, поскольку именно двухлетние образовательные треки позволяют в тактической постановке, т. е. достаточно оперативно, получить специалистов в конкретной инженерной области.

Полный отказ от двухуровневой образовательной системы еще больше усложнит и без того совершенно непростой путь приезда иностранных студентов к нам для обучения. Ведь англосаксонская образовательная система, базирующаяся на бакалавриате и магистратуре, стала одной из доминирующих в мире. И если мы сами перекроем себе эту дорогу, то вполне прогнозируемо рискуем остаться без иностранных студентов, а это огромные внебюджетные и так необходимые средства наших университетов.

Впрочем, последние заявления федерального министерства науки свидетельствуют о том, что все же не стоит ждать сворачивания двухуровневой системы в нашей стране, а значит, мы останемся понятными для огромного числа абитуриентов из других стран. Считаю, совершенно правильным решение не разрушать уже созданное, а идти эволюционным путем, трансформируя систему постепенно с учетом наших национальных интересов.

7. Потери для бюджетов вузов. На протяжении последних 3–5 лет среднестатистический региональный университет мог рассчитывать на ежегодный прием от 20 до 35% контрактных студентов. Сейчас же ситуация меняется. На фоне увеличения количества бюджетных мест, не очень благоприятной демографической ситуации, а также падения реальных доходов населения вполне вероятно сокращение платного приема до 10–13%. А это уже серьезная проблема для большинства отечественных университетов. При этом для многих региональных вузов вопросы качества набора отошли на второй или даже на третий план. Результаты ЕГЭ ушли из общей повестки. «Не до жиру, быть бы живу», — так справедливо думают большинство региональных университетов.

Сокращение числа международных студентов еще больнее ударит по бюджетам вузов. В наши университеты иностранцы приходили по двум основным каналам. Во-первых, это так называемые «квотчики» — студенты, приезжающие по линии международного сотрудничества с направлениями от министерства науки и высшего образования РФ. Для университетов они являются бюджетными студентами, так вузы получают за них обычную субсидию в рамках государственного задания. Во-вторых (и это самая значительная часть студентов), вузы самостоятельно занимаются поиском и приглашением зарубежных студентов. Эти ребята являются полностью контрактниками. Деньги, которые они приносят, — это чистый «внебюджет» университета.

В среднем в хороших отечественных университетах доля иностранных студентов колеблется от 10 до 20%. При этом встречаются и исключения, например Российский университет дружбы народов. В силу объективных особенностей он имеет очень серьезную долю иностранных студентов. С точки зрения финансирования нельзя однозначно сказать, что иностранные студенты более выгодны университету. В российских вузах по закону стоимость платника должна быть не меньше стоимости бюджетной субсидии на студента той же специальности и формы обучения. Таким образом, для университета имеет значение только источник финансирования — «бюджет» или «внебюджет», а сама сумма будет одинакова. Конечно, внебюджетные средства для университета очень важны, поскольку позволяют заниматься развитием материально-технической базы, инфраструктуры и привлекать в вуз специалистов с уникальными компетенциями. Индексация стоимости обучения производится раз в год (как правило, на процент официальной инфляции). Если вуз хочет индексировать стоимость обучения на бо́льшую сумму, то ему необходимо подготовить достаточно большое число бумаг и обоснование такой необходимости.

Международный образовательный рынок является сверхконкурентным и, потеряв однажды в нем свои позиции, будет очень сложно их потом восстановить. Недаром одной из главных статей дохода в США являются средства от экспорта образования.

Дети крупных чиновников, бизнесменов и селебрити останутся учиться дома

8. Закрыто окно в Европу для российских студентов. В связи с практически полным закрытием окна образовательных возможностей в этом году не поедут в зарубежные университеты достаточно большое количество российских выпускников школ. В этом есть отчасти и положительный момент. Эти ребята вполне прогнозируемо пополнят пул абитуриентов отечественных университетов. Конечно, повезет не всем отечественным вузам, а только столичным, расположенным в Москве и Санкт-Петербурге. Именно этот ряд ведущих университетов сможет прогнозируемо нарастить внебюджетный прием. Основная же часть региональных вузов, пусть даже с приставкой «федеральные», «национальные исследовательские» или «опорные», с большой долей вероятности уменьшат свои цифры платного приема.

9. Кризис в системе негосударственных вузов. Если государственным университетам сегодня сложно, то негосударственные вузы с этого года переходят в зону сильнейшей турбулентности. К сожалению, в нашей стране за последние 30 лет так и не сложилась конкурентоспособная система негосударственного высшего образования. В этом году с большой долей вероятности мы будем наблюдать существенное снижение набора в данную категорию университетов по всей стране. Негосударственные вузы не могут похвастаться диверсификацией источников финансирования (крайне низкая доля средств от исследовательской и экспертно-аналитической деятельности, небольшое количество иностранных студентов, практически полное отсутствие целевого обучения). Кроме того, они реализуют преимущественно социогуманитарный и экономический набор образовательных программ, а конкуренция в этом сегменте образования крайне велика.

10. Сложности с закупкой техники и оборудования. Отдельно необходимо выделить проблемы, связанные с обновлением лабораторной и исследовательской приборной базы. В связи с введенными санкциями стало практически невозможно напрямую приобретать современное исследовательское оборудование. А ведь в случае с инженерным образованием ситуация еще более сложная, т. к. в образовательном процессе зачастую используется профессиональное промышленное оборудование. Санкции в отношении них еще более жесткие и бескомпромиссные. В выигрыше оказались те университеты, которые в конце 2021 года успели правильно распорядиться средствами, поступившими по программе «Приоритет-2030» и закупить необходимое оборудование. Именно эти университеты будут иметь серьезное преимущество в длинной гонке за академическим совершенством.

«В сегодняшней сложной ситуации, когда нашей промышленности в форсированном темпе придется осваивать разработку и создание достаточно внушительного спектра продукции, окажутся востребованными те университеты, которые смогут предложить конкурентоспособные разработки» Фото: © Monika Skolimowska/ZB/ www.globallookpress.com

Шанс на развитие российской науки

Несмотря на наличие негативных факторов, российская система образования получает шанс на развитие. Недаром в восточных культурах иероглиф «кризис» имеет еще одно значение — «возможность». Совершенно точно в сегодняшней сложной ситуации, когда нашей промышленности в форсированном темпе придется осваивать разработку и создание достаточно внушительного спектра продукции, окажутся востребованными те университеты, которые смогут предложить конкурентоспособные разработки. К сожалению, таких осталось не очень много. Приходится с грустью констатировать, что во многих отечественных университетах занимаются не прикладной наукой, а наукообразием. Погоня за бессмысленной публикационной активностью только разгоняет этот маховик. Соответственно, и возможности диверсифицировать источники своего дохода у таких вузов не будет.

Сегодняшняя непростая ситуация в промышленности послужит лакмусовой бумажкой для наших университетов, проверкой на их дееспособность. Тот же проект «Передовые инженерные школы» при системном мониторинге и администрировании из федерального центра вполне может быть тем знаменитым рубиконом, перейти который смогут только действительно передовые инженерные университеты.

Иная ситуация в университетах, занимающихся в большей степени фундаментальной наукой. Такая исследовательская повестка — это игра вдолгую, и финансировать ее может только государство. Ни одно предприятие не будет вкладывать средства в результат, которого еще может или не быть вообще, или тот может быть получен через 10–15 лет. Фактически финансирование фундаментальной науки — это эксклюзивное право государства. А будет ли оно им пользоваться и в каком объеме — вопрос открытый. Во всех странах с передовым уровнем разработок и развитой высокотехнологической промышленностью фундаментальная исследовательская повестка находится под особым контролем со стороны государства, т. к. позволяет заложить базовые основы для будущего превосходства. Схема очень проста: сегодня фундаментальные исследования, завтра — прикладные, а послезавтра это уже реальность, которую можно купить в магазине. Перефразируя известную фразу одного из российских самодержцев, можно сказать: «То государство, которое не поддержит собственную фундаментальную науку, в будущем станет оплачивать чужую».