«Закон о публичной власти — это закон движения к унитарному государству, и важно не количество сроков, на которые может быть переизбран глава или президент субъекта, а то, что региональные министры будут назначаться из центра, без учета мнения местных властей», — заверил главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. В ходе двухчасовой интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» удалось обсудить разные вопросы — о выборах, Госдуме, об иностранных агентах, антиковидных мерах, о стрельбе в школах, об интеграции с Беларусью.
Алексей Венедиктов: «Был заключен контракт между Путиным и большинством народа. И не депутаты приняли эти поправки, а народ — так Путин говорит»
«Президенту Татарстана стоит переговорить с Путиным на тему названия своей должности»
— Алексей Алексеевич, 9 ноября в Госдуме РФ в первом чтении принят законопроект «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах РФ». Наш читатель Виктор Егоров спрашивает: «Госсовет Татарстана увидел в этом законопроекте противоречие Конституции РФ, а что увидели вы?» Кто вообще стоит за этим законопроектом?
— Стоит президент Путин. Он и его команда изначально были сторонниками скорее унитарного государства, чем федеративного. Если вы посмотрите на все законы, которые приняты с 2000 года, то увидите, что направление было только одно, за исключением небольшого медведевского интермеццо в 2011-м, — власть постепенно стягивалась к центру. Надо понимать, это их искреннее видение.
Путин неоднократно говорил, в том числе на встречах с главными редакторами, о том, что страна очень разнообразна, дескать, мы все понимаем необходимость федерализма, но все-таки вспомните, какую страну я принял — она чуть было не развалилась. И инструментом в борьбе с этим развалом Путин видел укрепление центральной власти.
Мы помним отмену выборов губернаторов в 2004 году. Поэтому история с законом о публичной власти для меня логична.
Безусловно, главный рывок был совершен летом прошлого года во время правки Конституции. И дело даже не в тексте поправок — пусть Владимир Владимирович на меня не обижается, — а в том, что провели плебисцит. Был заключен контракт между Путиным и большинством народа. И не депутаты приняли эти поправки, а народ — так Путин говорит. Он же по Конституции мог обойтись депутатами. Не обошелся — обратился к народу. И он получил одобрение своего видения. Все в основном о продлении сроков кричали, как и сейчас, а на самом деле там была заложена вот эта идея единой публичной власти. И, после того как эта правка Конституции была принята, мне стало очевидным, что власти пойдут дальше по унификации.
— «Опять Татарстан склоняют отказаться от должности президента РТ. Ваше отношение к этому?» (Тимур)
— Это совершенно не новый эпизод. Мы знаем, что все это стало видно, когда не был продлен федеративный договор с Татарстаном, и все дальнейшие шаги — лишь отложенные решения по разным причинам. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем центр упирается в наименование должности президента Татарстана. Я подозреваю, что это некое мнение, в свое время злопамятно заложенное Сергеем Кириенко, когда он еще был полпредом в ПФО. В то время у него не получилась такая унификация. Но это узкое видение унификации. Я считаю, оно избыточное, несущностное для центра. Тогда зачем сущностное менять на несущностное? Думаю, это какие-то обиды лично Кириенко. Окончательное решение еще впереди, остается время для поправок к данному закону.
Но его надо рассматривать более широко — это закон движения к унитарному государству, и важно не количество сроков, на которые может быть переизбран глава или президент субъекта, а то, что региональные министры будут назначаться из центра, без учета мнения местных властей. Вот это самое главное в данном законопроекте.
— Почему именно социальные министры и главы минфинов будут назначаться из центра?
— Да-да, директор департамента образования, департамента здравоохранения. Но это же не МВД, ФСБ, следственный комитет и налоговая инспекция, а движение к другому правлению в Российской Федерации! Давайте назовем это так. Данный закон начинает изменение управления — от федерации к унитарному государству. И в данном случае Татарстан попал под раздачу, как и все.
«Я до сих пор не понимаю, зачем центр упирается в наименование должности президента Татарстана»
— Как вы считаете, президент Путин еще не сказал окончательного слова по поводу названия должности первого лица Татарстана? Пока вопрос решается на уровне Володина – Кириенко?
— Да, я считаю, это так, потому что по данному вопросу в прошлый раз высказался президент на одной из пресс-конференций.
— Путин, отвечая на вопрос корреспондента нашей газеты, тогда сказал: «Да мне без разницы, как называть, пусть народ региона решает».
— Абсолютно так! Надо ждать прямой линии с президентом, и вашей газете необходимо вновь задать такой вопрос. Я все это помню, потому что был свидетелем разговоров Путина с главными редакторами на данную тему. Действительно, он выше этих букв. Если для него непринципиально, а для вас имеет значение, он всегда шел навстречу тому, для кого принципиально.
— Честно говоря, мы удивляемся другому: проиграв по ключевым вопросам федерализма, в том числе по национальному языку, вдруг татарстанские парламентарии уперлись в символическое, по большому счету не приносящее ни денег, ни полномочий, название должности главы региона. Мы не можем понять и местных, и Москву. Спор-то о названии выеденного яйца не стоит…
— Нет, я не согласен. В ХХI веке, когда все ушло в «цифру», символ играет очень большую роль. И люди очень часто готовы расстаться с деньгами, но не с символом. И это повсюду! Например, в США памятники сносят, как будто у них революция. Часть народа монументы защищает. Ну стоит чучело — перенеси его. Нет! Это важная вещь теперь, потому что символы начинают играть все бо́льшую и бо́льшую роль в публичной политике.
— Для татарского народа несколько лет назад решался ключевой вопрос — преподаем в обязательном порядке татарский язык в школах или нет. И этот вопрос безоговорочно сдали. Налоговое поле тоже уступили центру. То есть стратегические вещи отдали, но глава республики называться будет вот так…
— Это вопрос вашего народа и вашего руководства, я в это не лезу.
— В ходе обсуждения законопроекта о региональной власти спикер Госдумы Вячеслав Володин сказал: «Вы посмотрите на Татарстан и Башкортостан! Две республики — вторая была круче экономически, но сейчас РТ резко вырвалась вперед, потому что там другая система власти». Но мы-то знаем, что Башкортостан, может быть, просто раньше «ограбили» и стали приводить наместников. Как вы считаете, что значили слова Володина?
— Я думаю, он стравливает вашу республику с Башкортостаном. Полагаю, сейчас, когда, возможно, будет принято оскорбительное для РТ решение, он решил подмаслить.
— Всерьез обсуждать то, чем Татарстан и Башкортостан отличаются друг от друга, бессмысленно?
— Думаю, да. Володин слишком хитрый и осторожный, чтобы это делать.
— Если Россию превращают в унитарное государство, может, и название страны придется изменить?
— Думаю, название останется прежним. Я поэтому и не понимаю, почему покусились на наименование «президент» в случае с Татарстаном. То есть я отдаю себе отчет, кто трогает, но не понимаю, почему Владимир Владимирович этих людей не одернул. Может, президенту Татарстана стоит переговорить с Путиным на тему названия своей должности.
— Да, наши источники так и объясняют. Мол, прямой команды от царя не было, вот царь скажет — всё сделаем.
— Ленточки — это, грубо говоря, не царское дело. Как Путин тогда сказал? «Мне все равно!» — и всё. Вот сейчас он скажет то же самое, если президент Татарстана попадет к нему на прием.
«Путин очень хитрый политик, он не будет вызывать огонь на себя на вещах, которые для большинства жителей национальных республик принципиальны»
«Республики останутся»
— Недавно политолог Павел Салин в интервью «БИЗНЕС Online» сказал, что ликвидация федерализма в России — это стратегия совбеза и Путина. Согласно прогнозу Салина, следующий этап — ликвидация национальных республик. Как вы считаете, это возможно?
— Путин всегда отличался чрезвычайной осторожностью, он шел на риск только в том случае, когда это либо могло принести огромные дивиденды, как Крым, либо когда было абсолютно необходимо.
Я о ликвидации национальных республик в составе РФ не слышал и сомневаюсь в реальности такого сценария, имея в виду не только Минниханова, но и Кадырова. Как вы себе это представляете, когда и Минниханов, и Кадыров против? Это невозможно.
— То есть в плане унификации страны ликвидация республик — это не следующая логическая остановка?
— Унификация в чем? В экономике возможна унификация, в налоговом режиме — тоже. Это же все игра словами, что все регионы превратятся в обычные губернии при Путине. Это чрезвычайно меня удивит. Если меня чем-то Владимир Владимирович еще может удивить, то только таким. Путин всегда в национальном вопросе был крайне осторожен и шел на конфронтацию лишь тогда, когда был абсолютно уверен в том, что выиграет. Вот история с языком — это же шло очень долго. Я напомню, все началось с ЕГЭ на русском. Еще Минтимер Шаймиев по поводу ЕГЭ на русском говорил, я же помню эту историю. И вот шаг за шагом Путин это готовил, рывком он ничего не делает.
Я помню, Дмитрий Медведев, будучи президентом, говорил то же самое и более откровенно об унитарном государстве. Но я думаю, что республики останутся. Как-то с трудом вижу, как в сложившейся ситуации, когда Путину нужно, наоборот, консолидировать разные части Российского государства, он пойдет на ликвидацию республик. Он консолидирует этой унификацией.
В любом случае какую-то часть властных полномочий и финансовых потоков республикам оставят. Но Путин очень хитрый политик, он не будет вызывать огонь на себя на вещах, которые для большинства жителей национальных республик принципиальны.
— Но такая унификация контрпродуктивна. По ковиду мы видим: ребята, принимайте решения на местах…
— То, что вы считаете контрпродуктивным, некоторые члены команды Путина могут видеть продуктивным. Вот вопрос о президентстве Татарстана: борьба с этим президентством контрпродуктивна, потому что зачем? Что это дает в плюс центру и что отнимает? Доверие отнимает, поддержку. И тем не менее пока они на такое идут. Может быть, это элемент торговли. Я не знаю, как проголосовал ваш депутат Айрат Фаррахов по поводу данного закона, который обещал за него не голосовать…
— Он и еще пятеро депутатов-единороссов от Татарстана проголосовали против законопроекта.
— Смотрите, если против него и других ваших депутатов, не поддержавших закон, теперь начнутся репрессии, вот тут мы и увидим позицию Кремля, потому мимо этого точно президент России не пройдет, ему будет доложено.
«Путин сам не достроил госсистему. Значит, миссия пока не выполнена. Следовательно, надо дальше работать. Он уверен, что здесь его ответственность, иначе это дезертирство»
«А если первым лицом будет Александр Григорьевич Лукашенко? Это лучше для России или хуже?»
— В интернете появляется информация, что Путин болен: все эти хрипы, покашливания… И что 2024-го не дождемся, транзит власти будет чуть ли не на следующий год. Что вы об этом думаете?
— Я первый раз встретился с Путиным, когда он впервые стал премьером в 1999 году. Он сел, снял пиджак, я говорю: «А что это вы, Владимир Владимирович, покашливаете?» Это был 1999-й. Он уже тогда покашливал. У меня нет никаких сведений о его здоровье, но я вижу его нагрузку. Вот эти совещания сейчас в Сочи по военной проблематике — три совещания шли без остановки, я столько не высижу в мои 66, а ему 69 лет. Поэтому, для того чтобы быть президентом, необязательно быть Дзюбой и бегать на футбольном поле. У меня нет сведений, что запланированные его встречи отменяются.
— А что стоит за этими постоянными разговорами о транзите?
— Он уже идет. Во-первых, транзит идет в головах. Во-вторых, Путин, как всегда, подвешивает: «Буду баллотироваться», «Не буду», «Еще не время», «Я подумаю…»
Если здоровье позволяет, то Путин и после 2024 года останется первым лицом на любой должности — на президентской, на должности председателя Союзного государства, председателя Госсовета. Он останется первым лицом. Путин считает, что опыт передачи власти был не совсем позитивным. Он не обвиняет в этом лично Медведева, но с точки зрения того, что начала разбалтываться вся система…
Путин сам не достроил госсистему. Значит, миссия пока не выполнена. Следовательно, надо дальше работать. Он уверен, что здесь его ответственность, иначе это дезертирство. Поэтому вне зависимости от того, будет президентом или нет, он останется первым лицом, с моей точки зрения.
— Как думаете, это позитивный момент, что он так долго остается этим самым первым лицом?
— Когда идут президентские выборы, то всегда выбираешь между кем-то и кем-то. Кто может быть вместо? А если первым лицом окажется Александр Григорьевич Лукашенко? Это лучше для России или хуже? История же эта очень простая. Вот у вас есть набор людей, которые могут стать первым лицом. Поэтому на самом деле посмотрим по ходу.
«Я думаю, что для Москвы, где Новые люди получили 6 или 7 процентов, это был успех, конечно. Видимо, партия Максима Шевченко не попала в аудиторию, так бывает»
«Парламента в России нет»
— «Как вы оцениваете новый состав Госдумы РФ? Способен ли он принять вразумительные законы, необходимые экономике и обществу?» (Демидов). Есть ли вообще нормальный парламент в России?
— Парламента в России нет. Имеет ли смысл дальше продолжать?
— Тогда все понятно, остальное — детали.
— Нет, детали тоже важны, потому что бывает так, что парламент лояльный, а потом вдруг часть его становится нелояльной, мы это всё видели.
— Как в Госдуму прорвалась партия «Новые люди»? Это запрос общества на новые лица или администрация президента их допустила, чтобы взбодрить Госдуму?
— Безусловно, администрация президента принимала участие как минимум в обсуждении нового партийного проекта. Но мы же видели, как кандидатов Новых людей снимали с выборов в регионах. В каких-то регионах их снимают, в каких-то — нет, то есть в общем они прорвались с боем. Я бы сказал так: администрация им не мешала, где-то, в каких-то регионах, даже помогала собирать протестный либеральный электорат, но где-то их снимали, причем так яростно, что только пух и перья летели. Здесь надо смотреть, как они себя ведут на голосовании. Собственно, политика ты ценишь либо за действия, либо за выступления. Будем смотреть, как они проголосуют дальше по принципиальным вопросам.
— Говорят, что это проект Кириенко – Ковальчуков.
— С тем же успехом можно сказать, что это проект Тимченко – Ротенбергов, но такие вещи доказываются. Я же сказал, что без согласия администрации их не допустили бы. Но им пришлось прорываться с боем, потому что часть администрации и часть губернаторов не хотели их видеть в Думе — зачем они нужны? Они раскачивают лодку. Будем наблюдать за их действиями.
— А как вы считаете, почему не прошла партия таких ярких лиц, которых Максим Шевченко возглавляет, — Российская партия свободы и справедливости?
— Не знаю, не очень понятно даже то, что они так мало получили в Москве, где Шевченко — известный человек. Я все-таки думаю, что они все в протестном электорате крутились — и Новые люди, и «Яблоко», и так далее. Коммунисты забрали часть протестного электората по «Умному голосованию». Думаю, Новые люди были лучше позиционированы именно как новые — с новым взглядом, новой программой. А партия Шевченко двигалась на контрах с КПРФ, то есть шла против, а эти шли за. Я думаю, для Москвы, где Новые люди получили 6 или 7 процентов, это был успех, конечно. Видимо, партия Максима Шевченко не попала в аудиторию, так бывает.
— А перспективы есть у Максима и его команды?
— Не знаю, не занимался выяснением данного вопроса. Я к выборам в парламент отношусь спокойно, понимая, что текущий состав парламента и расстановка сил таковы, что там мало что можно ловить.
Геннадий Зюганов (слева) и Артем Прокофьев (справа)
«Развернулась борьба за наследство Зюганова»
— У нас в этом году впервые за много лет в Госдуму по списку КПРФ прошел один депутат — Артем Прокофьев. Как вы оцениваете сегодняшнюю Коммунистическую партию РФ?
— Развернулась борьба за наследство Зюганова. Когда я говорю «наследство Зюганова», то не имею в виду лично уважаемого Геннадия Андреевича, а подразумеваю его политическую позицию, все его «договорники». Мы все понимаем, что на протяжении многих лет Геннадий Андреевич умел блистательно договариваться с администрацией президента, когда надо, ходил к Путину. Зюганов оказался не из партии революционеров, а из партии торгашей, но в хорошем смысле слова.
— Он еще в 1996-м показал себя договороспособным…
— Да, конечно. Понятно, что эта линия изжила себя в электорате, и мы видим радикализацию части компартии во главе с депутатом Валерием Рашкиным, а есть крыло наследников Зюганова во главе с Юрием Афониным, которые будут бороться за бренд «КПРФ». Это первое явление в стане коммунистов. Второе заключается в том, что, конечно, последнее время компартия в целом занимает все более и более протестную позицию, понимая, что ее электорат в основном протестный, что он не только собственно коммунистический, но и молодежно-протестный, и городской протестный, чему помогло «Умное голосование». Я могу на цифрах это доказать. И компартия голосует против пенсионной реформы, не за поправки к Конституции. Она становится аккумулятором протеста. И вопрос: вытолкнет протест нового лидера или все-таки старая линия на компромисс с Кремлем выиграет? Пока побеждает линия Зюганова.
— «Рашкина подставили или он действительно убил того бедного лося?» (Ильгизар)
— Я точно не следственный комитет, но мы видим, что он выходил из дома с ружьем, поехал на охоту — вот это факт. А где еще треть этого лося, чего он не позвонил? Был ли он выпившим? А почему он не дунул в трубочку, когда являлся одним из сторонников усиления наказания за пьяную езду? И так далее. Там много вопросов, но в данном случае я предпочитаю дождаться некоторых фактов, которых не хватает. Но факт в том, что он поехал на охоту. А вопрос, подставили или нет… Слушай, если ты оппозиционер в такой стране, как наша, то даже на желтый свет не должен переходить улицу, а следует дождаться зеленого и только после этого, оглянувшись 10 раз, пойти. Ты что, не знаешь этого, что ли? Или пока компартия была частью кремлевской, она частично остается ею, тебя это не трогало, ты мог там стрелять кого угодно — лосей, куропаток… Но, как только ты записался в оппозиционеры, то выбрал другую линию поведения. Сам говорил, что друзьям — все, врагам — закон. Вот ты из друзей перешел во враги, тебе — закон: подавись. Вот, собственно говоря, что случилось. Но, что на самом деле произошло, следственный комитет должен очень тщательно проверить и сделать публичным, чтобы не случилось так, что и лось подставной, и машина, и Рашкин и ничего не случилось. Давайте посмотрим.
— Может, Рашкин таким способом решил уйти из политики?
— Нет. Он сейчас почувствовал часть ветра в парусах, я это знаю по Москве, он лидер московского городского комитета КПРФ. Наоборот, он радикализировался, нагло, с точки зрения властей, усиливает эскалацию. Нет-нет, Рашкин не собирался уступать. Он хочет заменить Зюганова, когда придет время, для меня это очевидно.
«Рашкин не собирался уступать. Он хочет заменить Зюганова, когда придет время, для меня это очевидно»
«В Кремле считают, что жесткий контроль — это эффективно»
— «Наталью Поклонскую отправили послом в тмутаракань. За что ее так? За непокорность, честность и прямоту?» (Марина Котова)
— У власти стоят, с моей точки зрения, фанаты контроля. Они должны контролировать не только страну, но и своих. Основная опасность — от своих. Наталья Поклонская — абсолютно оторвавшаяся пушка, всегда и была такой. Она была такой на Украине, когда выступала против власти украинской. Она, соответственно, приветствовала переход Крыма. Но она осталась вполне самостоятельной единицей и в Государственной Думе, голосовала часто не так, как требовала фракция «Единой России», и уходила в радикалы то туда, то сюда, то налево, то направо. Ей благодарны за то, что она помогла при присоединении Крыма и была лицом симпатичным. Но сейчас даже по отношению к Украине ее высказывания такие неоднозначные. Загнали девушку за Можай, но с уважением. Она все понимает, но она неуправляемый атом в системе абсолютного управления.
Вспомните: один депутат Марченко от «Единой России» не проголосовал за бюджет — и тут же был исключен. Вот свой, питерский, прямо свой. И тут же из фракции — до свидания. То есть главное — контроль. В Кремле считают, что жесткий контроль — это эффективно. На мой взгляд, нет.
— Поклонскую в политическое небытие отправляют?
— В политике не бывает небытия. Такие люди иногда поражают внезапно, как молния.
— Случись что, она всегда готова вернуться на белом корабле?
— Я не знаю, на что она готова, но думаю, что, если правильно понимаю Владимира Владимировича, она в резерве Верховного главнокомандующего.
— Каковы перспективы политика-долгожителя Жириновского?
— Сколько жизни хватит. Вы еще увидите, как он будет выезжать в инвалидном кресле к думской трибуне. Зубами держится за власть.
— Говорят, что каждый цикл будет для него последним, но почему-то…
— Как он сам говорит, вся наша жизнь — последний цикл.
«Шаг за шагом мы получили, что голосование бюллетенями в Москве чистое, включая голосование по Конституции, и это говорят оппозиционеры. Конечно, где-то что-то пытались вбросить, где-то что-то не сошлось, но, в принципе, чистое»
«Проигравшие всегда говорят, что у них украли голоса»
— Вот вы говорите, что Госдума и не парламент вовсе, но все же во многом зависит и от процедуры выборов. Вопрос читателя Людмилы: «Вы наблюдатель по выборам в Москве. Что, там все честно?» Доверять результатам выборов можно?
— Это так же, как с вакциной. У нас государству по вакцине — по собственной жизни и смерти — не верят две трети населения. Почему? Это твоя жизнь и смерть, а не какие-то там депутаты. От всего населения в России вакцинированы 34 процента. Это та же самая история. Вопрос доверия.
Проигравшие всегда говорят, что у них украли голоса. Всегда и всюду. В Соединенных Штатах Америки 31 процент до сих пор считает, что Трамп должен быть президентом, что выборы украли. Не верят. И это в Америке, где процедуры. Добиваться доверия надо, но не стоит думать, что это все делается по мановению палочки.
Мы 7 лет в Москве строили систему наблюдения: набили участки видеорегистраторами, прямым видеонаблюдением. Мы раскрыли это видеонаблюдение для всех. Набили наблюдателями каждый участок, а их 3,6 тысячи. Мы набили КОИБами две трети участков. По запросу наблюдателей аннулировали решения на тех или иных участках. И так шаг за шагом получили, что голосование бюллетенями в Москве чистое, включая голосование по Конституции, и это говорят оппозиционеры. Конечно, где-то что-то пытались вбросить, где-то что-то не сошлось, но, в принципе, чистое. Это не доверие, призывали все партии, открывали всё — считайте, пересчитывайте, фотографируйте. Мы приняли знаете что? По нашему предложению, которое и Собянин поддержал, ни один журналист, ни один наблюдатель не может быть удален с участка. Вообще ни один. Даже пьяный. И не удаляют. Решение есть, Мосгоризбирком поддержал, Мосгордума — тоже, потом поддержала Памфилова и сказала, что удаляют только по решению суда, но у нас и суда такого не было ни разу. Доверие не является, на мой взгляд, задачей. Цель — обеспечение избирательного процесса. И вот по бюллетеням мы это сделали.
Появилось электронное голосование, и мы начинаем с тотального недоверия оппонентов. Значит, шаг за шагом нужно показывать, каким образом, там тоже все в порядке. Вот вся история. И это нужно делать всюду. Я знаю, что есть целые регионы, которые пошли по пути московской Общественной палаты: допуск ко всему, набивают участки наблюдателями, с председателями комиссии дружба не разлей вода в том смысле, что там же были конфликты всегда. Все понимают, как не мешать, но в то же время наблюдать эффективно. У нас был участок, на котором находились 19 наблюдателей и 7 членов комиссии. За плечо заглядывали. Мы сказали: «Ребята, хорошо, пожалуйста, только не ешьте чеснока». Понимаете, это очень важные мелочи. Мы все сделали. Теперь будем по электронному голосованию делать то же самое.
— В каких регионах пошли по вашему пути?
— В Новосибирске, Томской области, Архангельске, Мурманске, Екатеринбурге шаг за шагом совместно с властями, политическими партиями, гражданскими активистами, движением, которое признано иностранным агентом, «Голос» (организация признана иноагентом — прим. ред.). Я могу сказать, что моим заместителем в штабе до сих пор является Григорий Мельконьянц, сопредседатель «Голоса» (организация признана иноагентом — прим. ред.). Мне сказали: «Он у тебя что, иностранный агент?» Я ответил: «Да, для вас его движение — иностранный агент, но они профессионально считают, при чем здесь это? Это математика». И он остался в штабе с правом решающего голоса, несмотря на то что, конечно, это мое решение вызвало большое недовольство. И, когда начали высказывать претензии к электронному голосованию, именно его я назначил главой группы аудита и сказал: «Набирай группу из кого хочешь. Всё, я больше к этому отношения не имею, не влезаю». И мне сказали: «Как? Мельконьянц? Ты сдурел?» Я ответил: «Да, сдурел. Но он будет возглавлять эту группу, потому что ему верят все. Потому что он профессиональный человек в избирательных технологиях». Конечно, доверия больше, когда есть Мельконьянц, а не Венедиктов. Ну правда же?
«Мы знаем, что одной из главных претензий было то, что официальные результаты электронного голосования появились поздно»
«Вывихи избирательной системы надо вправлять. Электронное голосование такие возможности дает»
— Как сделать процесс электронного голосования максимально открытым? (Дмитрий)
— Мы знаем, что одной из главных претензий было то, что официальные результаты электронного голосования появились поздно. И все начали шушукать: «Вот, они подменили во время этого длинного периода, вбросили...», — и так далее и объяснять людям, дескать, ребята, одновременно все голоса печатались и лежат бумаги, 4 миллиона бюллетеней, напечатанных в момент голосования. Возьмите, посчитайте, сравните. Что же вы все кричите, кто-нибудь запросил? Но кто станет пересчитывать 4 миллиона бумаг? Никто. Они лежат, никто не запросил. Как людям объяснить? Мы начинаем с недоверия. Так бывает в жизни. Люди не доверяли когда-то паровозам, самолетам, банковским карточкам.
— Сергей Глазьев недавно написал статью об электронном голосовании, где говорит, что оно должно перестать быть тайным.
— Это эстонский вариант электронного голосования. Кстати, там на последних муниципальных выборах 48 процентов выбрали электронное голосование, зная, что оно не тайное. Но выборы у нас по Конституции тайные. Надо менять Конституцию.
— Как считаете, электронное голосование должно быть открытым?
— До сих пор меня ругают все — и сторонники электронного голосования, и противники. Когда говорили о том, что людей принуждают записываться на электронное голосование, я сказал: «Давайте дадим возможность потом переголосовать». И нашли техническое решение, которое, кстати, и тормозит подсчет голосов. То есть, если ты проголосовал электронно, можешь тайно переголосовать, никто не узнает. Проголосовал электронно за Иванова, показал начальнику, как тот хотел, и тут же переголосовал за Пупкина.
Я вывел индекс принуждения. У нас из 2 миллионов переголосовали 294 тысячи. 15 процентов людей воспользовались этим правом! А теперь вопрос: от кого больше всего ушло голосов? От «Единой России». Ее кандидаты потеряли 142 тысячи голосов. За них сначала проголосовали, а потом они ушли.
Это открытые данные, любой программист может зайти в выложенные протоколы и посмотреть. Вот вам, пожалуйста, возможность людей уклониться от давления. Вы не можете стоять перед асфальтоукладчиком, но способны его обогнуть. И надо дать людям, на мой взгляд, возможность обогнуть принуждение. Потому что, когда вы голосовали бумагой, что вам говорили? Поставь галочку, сфотографируй бюллетень и пришли. А здесь ты галочку поставил таким образом, потом через два часа пришел домой и поставил другим образом. И так можно было 7 раз!
— Тайное голосование нельзя пока делать явным?
— Я сторонник тайного голосования. Общался с эстонскими разработчиками, они говорят, дескать, это выбор людей, кто знает, что они будут голосовать открыто, имеют право отказаться. А у нас в Конституции записано: тайно, вообще всюду — тайна. Я в нашей стране боюсь, что как раз станут контролировать нетайное голосование. И задача состояла в том, чтобы было электронное тайным. Это гораздо более сложная задача, но мы ее выполнили. Ни одного человека не уволили за то, как он там голосовал. Хотя говорили: «Их уволят, вычислят, всех накажут». Ни одного человека из 2 миллионов!
— А электоральные «султанаты», к которым, к сожалению, Татарстан тоже относится, долго будут существовать в России?
— В Москве начали в 2012 году понимать, что электорат надо соблазнять, а не принуждать или фальсифицировать выборы. Вот когда руководство в регионах поймет, что гораздо важнее, чтобы тебя любили, за тебя голосовали, а не так, чтобы подменять голоса; когда пойдут уголовные дела за фальсификацию выборов… В 2013-м, по-моему, четырех председателей комиссий отдали под суд. Их вроде бы оштрафовали, вынесли решение без права занимать должности, это тоже важная история, но все пошагово. Это просвещение, с людьми надо работать.
— То есть будут какие-то регионы-локомотивы — Москва, Новосибирск, а потом окажется постыдным и оставаться с имиджем электорального «султаната»?
— Я на Татарстан не очень внимательно смотрел с точки зрения выборов, но совершенно очевидно, что там пока над выборами висит традиция, особенно в сельских районах. Ну как же, все друзья-соседи говорят, что за этого надо голосовать, начальник призывает — за этого. Кстати, и в Сибири есть такие истории тоже, в каких-то небольших городках. Ну приличный же человек, обещал водопровод провести, а этот крикун — какой он водопровод проведет?
Первое, что надо делать, — это бороться с фальсификациями, подменой бюллетеней. Вот в 2013 году почему мы все участки набили видеокамерами? Потому что там выявляли истории довольно неприятные: вбросы, подмены протоколов.
У нас случилась история. Один председатель комиссии протокол подменил своим. Мы сразу выловили, его вызвал Мосгоризбирком, я поехал к нему с прокурором. И мы его спрашиваем: «Зачем подменил, ты же копии раздал?» Отвечает: «Я безработный. Думал, если у меня на участке лучше проголосуют за партию власти, мне какую-нибудь работу дадут…» Что с ним сделаешь? Все наши граждане — люди нормальные: и председатели, и члены комиссий. Вы думаете, им охота фальсифицировать? Значит, надо их поставить в такие условия, когда фальсифицировать будет невыгодно, не только страхом, но и наблюдением, и системой. Вот я недавно обратился к Собянину с просьбой увеличить количество КОИБов. Сколько бы КОИБы ни вскрывали на пересчет, все совпадает. У нас был пересчет на выборах мэра Москвы несколько лет назад: из 97 тысяч бюллетеней не совпал один, и то исправленный оказался в пользу Собянина. Я говорю: «У нас две трети Москвы закрыты КОИБами, давайте наращивать „коибную“ историю». Вот вам доверие людей. Не нравится — пересчитаем, нам не жалко.
— В регионах некому власть продавливать, Москва все-таки особый регион.
— Если люди сами боятся выступать, вы чего хотите? В Москве 3,6 тысячи участков, КПРФ закрыла 60 процентов наблюдателями, а 40 — нет. Говорят: «А у нас там есть члены комиссии». Я спрашиваю: «Один?!» Тогда я закрывал своими наблюдателями. Это все пошаговая история, вывихи избирательной системы, их надо вправлять. С моей точки зрения, электронное голосование такие возможности дает.
«Внутри России, по мнению властей, существуют люди, которые мешают им укреплять страну»
— «Как защититься от клейма „иностранный агент“? Слышала, что даже перевод с одного своего счета на другой свой счет в Сбербанке „зафиксировали“ как перевод из иностранного банка, так как среди акционеров Сбербанка есть иностранцы. Так ли это? И как от этого застраховаться?» (Евгения) И вообще, откуда эта история пошла? Кто идеолог темы с иноагентами?
— Я знаю, кто оператор этой истории с иноагентами. Им был в 2013 году Вячеслав Володин — тогда первый замглавы администрации президента. Мы в то время общались часто и обсуждали эту историю, я говорил: «Ты закладываешь мину, это просто ничего не дает». Он говорит: «Ну как, деньги должны быть окрашены, ну то, что Путин говорит». Я: «Ну ты деньги-то окрашивай, но при чем здесь клеймо?» Это все дремало долго, а после 2020 года, после поправок к Конституции, оно спущено с курка. И вся эта репрессивная история — следствие плебисцита по Конституции, потому что, извините, когда ты Путин, у тебя 20 лет стажа и тебе приносят плебисцит, уровень доверия 79 процентов, то, как в анекдоте, теперь можно везде. Это психологический, на мой взгляд, сюжет. Но это неправильное решение, оно неэффективно, контрпродуктивно для страны.
История со Сбером — я не уверен, что это именно Сбер. Человек переводил с одного валютного счета на другой, и его за такое признали иноагентом. Это правда, это было в материалах суда. Данный закон плохой, дурной. Дима Муратов, нобелевский лауреат премии мира, с Путиным на эту тему на Валдае говорил. Путин согласился с тем, что в законе размыта граница. Насколько я понимаю, «Справедливая Россия» внесет поправки в закон об иноагентах. Знаю, что юристы «Новой газеты» тоже готовят поправки к этому закону. Он плохой, контрпродуктивный.
— Суд должен решать такие вещи как минимум.
— Да-да, суд, предупреждение, я считаю, и количество денег: если в вашем обороте иностранных грантов как минимум 25 или 30 процентов, а не 200 рублей от армянской женщины с мужским именем, кстати, за которые тот же «Голос» (организация признана иноагентом — прим. ред.) признан иностранным агентом. Это не закон, а декларация, которую применяют избирательно, поэтому любой и каждый может стать иноагентом с последствиями. Это деструктивно в таком виде для России, потому что на переговорах Путину данным законом доказывают неправовой характер нашего государства. На всех международных площадках мы говорим, что у нас правовое государство. Нет, отвечают нам, неправовое государство, вот, например, в России иноагентами признают внесудебно. Я сторонник вообще отмены этого закона, он плохой. Я подписал петицию с требованием его отменить. Жаль, что пока петицию подписали очень мало людей, по-моему, 230 тысяч. И поэтому мне говорят: «Слушай, Леш, 230 тысяч, а у Путина 70 миллионов». Но поправить этот закон с точки зрения того, чтобы он стал законом понятным и внятным, конечно, можно. И Путин кивнул на Валдае Муратову. И я думаю, что мы, журналисты, в ближайшее время будем поддерживать такие инициативы, потому что это несправедливо. И вредит России.
— До врагов народа дойдем, если по этому пути следовать, как считаете?
— Конечно, дойдем, иноагенты и так уже как враги народа. Люди вынуждены уезжать из страны по надуманным обвинениям. Для меня очень болезненная история с адвокатом Иваном Павловым (физлицо, выполняющее функции иностранного агента, — прим. ред.). Ему предъявили какую-то ерунду — разглашение чего-то. Не было разглашения. И он с некоторыми коллегами уехал из страны, а на днях их обвинили иностранными агентами, то есть им уже закрыт въезд в Россию. Это, на мой взгляд, нечестно, несправедливо, не соответствует никакому закону. Поэтому они уже враги народа, понимаете? А что такое нежелательная организация? Это в прямом смысле враги народа. Вот «Талибан» (признан в России террористической организацией — прим. ред.) не враги народа, а эти — враги. То есть мы уже имеем мракобесие политическое.
— Российская политическая система и дальше пойдет по этому пути?
— Я пытаюсь всегда трактовать действия людей, принимающих решения. Почему они так поступают? Потому что они не идиоты, не хотят разорить страну. Они видят страну великой, могучей и считают, что таким путем они ее великой делают. Я считаю, что это ошибочный путь. В чем ошибочность? В мракобесии. В чем мракобесие в политике? В поиске наиболее простых решений. Политика — это все-таки искусство компромисса. У тебя есть большинство, 79 процентов, но есть и 21 процент, который за тебя не голосовал. Это тоже десятки миллионов человек. И политик, на мой взгляд, должен примерять. А что делает сейчас команда Путина? Она ищет быстрые, эффективные решения, линейные. Путин всегда казался мне аккуратным, осторожным человеком, который, прежде чем совершить какой-то резкий шаг, кризисный, очень долго к нему готовится. На самом деле ничего такого случайного — «сейчас всех построю» — за ним не было.
Но в последний год, после правки Конституции, я вижу, что все эти репрессивные законы, которые принимаются, в том числе закон о региональной власти, принятый в первом чтении, — это резкие шаги. А что случилось-то? Власти считают, что страна в кольце врагов, у нас нет ни одного союзника, ну кроме Александра Григорьевича. Это с одной стороны, а с другой — внутри России, по мнению властей, существуют люди, которые мешают им укреплять страну. Есть люди, которые сидят на деньгах зарубежных спецслужб. Поэтому надо вот этих зажать, и тогда мы страну укрепим. Это ложное видение проблемы, на мой взгляд, неправильное.
Я с таким подходом, как гражданин, не согласен, поэтому и голосовал впервые за 20 лет за «Яблоко», потому что их видение цивилизованной России мне ближе.
Видение команды Путина искреннее: что мы тут будем разводить ля-ля, круглые столы, какие-то проводить опросы, допускать их до выборов. В депутаты изберут, а там гостайна, и он пойдет, своим дружкам отдаст, а те передадут западным спецслужбам… Это такое видение. Властям легче не допустить до выборов, чем играть на то, чтобы оппонент проиграл. И мы увидим, как на следующих выборах недопуск станет главной системной фальсификацией результатов голосования.
«Ни в одной стране не провели нормальную информационную кампанию, потому что ковид оказался очень опасным и неуловимым врагом»
«Ни в одной стране не провели нормальную информационную кампанию по борьбе с ковидом»
— «Много шума из-за фривольных фото на фоне соборов. Конечно, это неприлично, но не возбуждать же уголовное дело! Если власти так пекутся о чувствах верующих, то почему не отдадут РПЦ все здания, принадлежавшие ей? Как вы относитесь ко всей этой ситуации?» (Н. Антонова)
— Это и есть мракобесие в политике, а под него закладывается естественным образом мракобесие в идеологии и «нравственности». Это попытка сымитировать такой ядреный электорат — суеверный, невежественный. История с вакцинацией в России, которая такая же, как на Украине, в Армении, Грузии, — это результат невежественности по отношению к науке и врачам. В чем разница между Западной Европой и нами? Ни в чем, кроме того что у нас 70 лет к ученым невежественное отношение, врачи — «убийцы в белых халатах». И вот люди верят в шаманов, травы. Это невежественность в широком смысле слова, бытовом. И реакция на скандальные фото в соцсетях — то же самое.
— В США тоже есть неверие в вакцинацию, хотя у них не было советского прошлого.
— Если смотреть по отдельным штатам как отдельным государствам, там прямая корреляция: где неверие в науку — там шаманизм. В смысле мракобесие. Ну пусть верят, что марсиане, троглодиты или рептилоиды всюду вокруг нас, а потом, когда нужно опереться на знания населения, его рациональность, мы вдруг сталкиваемся с нерациональным поведением: Земля плоская, самолеты летать не могут, потому что они тяжелее воздуха, 5G-вышек понаставят, превратят нас всех в рептилоидов… Власти, причем не только российские, когда им нужно, на невежестве и мракобесии играют, а когда надо отыграть назад — ай! Поздно. Я знаю, что это обсуждается в российском правительстве, в элитах ровно в таких словах. Вот мы их там сагитировали, а теперь они нам вернули антивакцинацией.
Мракобесие продолжается. Это не церковь, не вера, не священники, не муллы, не раввины. Это государство! Помните Pussy Riot? В материалах уголовного дела была ссылка на решения церковного собора VII века… Я помню, тогда с Владиславом Сурковым очень сильно поспорил на эту тему.
— По ковиду власти провалили информационную кампанию, как считаете?
— Ни в одной стране не провели нормальную информационную кампанию, потому что ковид оказался очень опасным и неуловимым врагом. Он появлялся неизвестно откуда. И до сих пор я не знаю, что правильно в плане защиты от инфицирования, кроме вакцинации. И то меня убеждали, я тоже не сразу к этому пришел. Мне месяцев пять мой врач говорил: «Погоди, сахарный диабетик, у тебя давление улетает. Давай пока не будем». И пока мои уже близкие друзья, тоже медики, и тот же самый врач не сказали: «Нет, все уже, идет эпидемия, иди колись „Спутником“, „хренутником“, чем хочешь», — я пошел «Спутником» уколоться в июне и успокоился. Но я полгода этого не делал, потому что боялся.
Но мы до сих пор не знаем, что правильно в борьбе с пандемией. Вот недавно сингапурцы объявили, что тех, кто не вакцинировался, бесплатно лечить не будут. Эти объявляют одно, черногорцы — свое, французы — свое. Все ищут. Но подождите, а население-то что? Мы-то о себе должны думать, иначе придется все время бегать на кладбище. Я в этом году знакомых человек 7 похоронил.
В среднем в Европе сейчас привились от всего населения 65–67–70 процентов, в России — 34, в Армении — 7, на Украине — 19, а там вакцины западные — пожалуйста, колись не хочу. Я вижу в этом советское наследство недоверия к врачам, которые загнаны были, к ученым, которых карикатурно изображали. Это глубинно вырвалось и дало вам по мордам сейчас. А власть все это пропустила.
— В США, Израиле сколько процентов привитых?
— В Израиле от всего населения полностью вакцинирован 61 процент. В США уровень вакцинации — около 58 процентов. А у нас — только 34 процента.
— США тоже отстают, хотя у них советского прошлого не было.
— Там разгул свободы имел место. Там много нерационального. Голосование за Трампа это показало. Там тысячи людей пришли на площадь, где убили Джона Кеннеди, в ожидании того, что явится его младший сын, который погиб. Вот он воплотится — и вместе с Трампом они пойдут порядок наводить. Тысячи людей пришли. Вот это что?
«Как уменьшить число людей на улицах или в контактах? Может, как в Ухани, где заваривали двери подъездов, — сиди дома? Пойди у нас завари!»
«Не дай бог быть сейчас министром здравоохранения или губернатором, мэром»
— «Как считаете, есть ли польза от выходных дней из-за ковида? В Татарстане за эти дни заболеваемость возросла на 30 процентов! Экономика у нас и так нездоровая, мягко говоря, а тут опять шабаш. А если еще и пользы от этих выходных как антиковидной меры нет, то вовсе на диверсию смахивает». (Жуков А.) И в целом ужесточения: QR-коды, не пускают в торговые центры, общественный транспорт…
— QR-коды и ужесточение мер мы видим по всем странам, где падает заболеваемость, это, конечно, правда. Не сразу, но тем не менее. Я напомню вам, что нерабочие дни были объявлены указом президента одновременно во всех субъектах Федерации. Как мне объяснили эпидемиологи, инкубационный период болезни — 4–5 дней. Два раза по 4–5 дней — это 10 дней. Попробовали прервать цепочку заражений. Как уменьшить число людей на улицах или в контактах? Может, как в Ухани, где заваривали двери подъездов, — сиди дома? Пойди у нас завари!
Я слышал, что в Татарстане предложена мера президентом Миннихановым — проверять QR-коды в общественном транспорте. Я, когда поймал эту информацию, поинтересовался у московской мэрии: «А у нас?» Они говорят: «Мама родная. У нас 10 миллионов поездок в день на общественном транспорте. Как это возможно?!»
Но при этом мы видим, что в некоторых странах Европы такое начинают применять. Хотя я не понимаю, как это сделать технически.
— Где баланс между правами человека и здоровьем?
— Я думаю, что это в каждой стране, регионе или городе свое. В целом даны разъяснения Европейского суда по правам человека. По-моему, против властей Чехии был какой-то гражданин. Европейский суд по правам человека признал возможность в период пандемии ограничивать определенные права, потому что это затрагивает права других людей — заражение и так далее. Но эффективны ли такие ограничения прав в плане борьбы с ковидом? Вот здесь вопрос. Мне говорят: «Посмотри на Китай». Но мы не знаем, что в КНР на самом деле с эпидемией и со смертностью, там все закрыто. На мой взгляд, это выбор между очень плохим и просто плохим. Любое решение власти в сложившейся ситуации будет непопулярным, потому что борьба с эпидемией — это всегда ограничения.
Я вам скажу другое: у нас возникло две новые проблемы на этой четвертой или третьей волне. Проблема первая — нехватка кислорода, вторая — нехватка врачей. Они выгорают просто, два года работают в этих «красных зонах». Нехватка врачей, а где их взять? Это тебе не студентов посадить на регистрацию. Если дальше эпидемия будет продолжаться, просто врачей не хватит физически. Не дай бог быть сейчас министром здравоохранения или губернатором, мэром. Я и говорю, что решения все плохие и все окажутся непопулярными. И просто если граждане понимают, что это непопулярное решение сделано с целью спасти жизни или здоровье их близких, ну хорошо. А если не понимают? А если недоверие такое? Опять-таки есть недоверие к властям, а есть — к медицине. Это разное недоверие. Спросите у своих читателей, как часто они до эпидемии, вот если что-то закололо в боку, обращались к врачам.
«Трамп не избрался, потому что он занял в том числе неверную позицию по отношению к ковиду»
«Еще в феврале 2020 года Собянин всюду говорил, что идет грандиозная эпидемия, надо закупать маски»
— Вы вообще для себя разобрались с ковидом — это летучая мышь, боевой вирус, божья кара?
— Когда я начинаю на эту тему рассуждать с разными людьми, они говорят: «Слушай, какая разница, нам сейчас людей спасти надо. Вот вирус выделен, штамм понятен, вакцина сделана, остальное потом». Что мы видим, что мы знаем на сегодняшний день? Я уверен, что есть доклады наших разведок, есть доклады американской разведки, есть факты, мимо которых никакой журналист не пройдет. Первые заражения произошли внутри или рядом с военной биологической лабораторией в китайском городе Ухани (она официально принадлежит Народно-освободительной армии Китая). Это факт.
— Эта лаборатория работает с американцами очень тесно.
— Вы думаете, наши там не трудятся? Когда была подписана международная конвенция о запрете бактериологического и химического оружия, во многих странах, в «двадцатке», в том числе в России и США, начали закрываться военные лаборатории. И осталось очень мало лабораторий, где изучают борьбу с такими вирусами. В Китае остались — они исследуют там реально борьбу, в том числе с бактериологическим оружием. Конечно, у нас тоже есть. Естественно, в США есть, но финансирование было маленьким. Мы же подписали конвенцию, не производим оружие. Но, если природа произвела, надо быть готовым. Поэтому, мне кажется, не имеет значения, кто именно виноват в том, что опасный вирус вырвался на свободу. Я уж не говорю о том, что американцы потеряли больше людей, чем россияне, от ковида.
— Американцы, если придерживаться версии, что запущено оттуда, решили стратегическую задачу: Трамп-то не избрался.
— Не избрался, потому что он занял в том числе неверную позицию по отношению к ковиду. Что он там пил или не пил — этого никто не знает. Как с Рашкиным. Тебя кто за лосем-то гнал? Может, тебя и подставили, но лось-то был недрессированным и неискусственным. Это та же самая история. Трамп, тебе кто говорил, что надо пить вот это и не пить вон то? Или делать вакцинацию? Не забывайте о том, что почти половина американцев проголосовали за Трампа тем не менее.
— Ковид — это стресс-тест. Мы видим, как мировая система трещала. Как вы считаете, в России ковидный стресс-тест действует? Система справляется или нет?
— Еще ничего не закончилось. С чем-то наша система справляется, где-то какие-то чиновники себя умелыми администраторами показали, какие-то, наоборот, ударились в панику. Можно предъявлять претензии любому министру, потому что, еще раз повторяю, все решения непопулярны. И все решения недостаточны, раз продолжается эпидемия. Потому что враг непонятен, принимает разные формы. Сейчас вот, видите, на детей начал перекидываться. А как беременных вакцинировать? Масса вопросов. Это новый вызов. Со времен испанки такого не случалось. Я помню, что у нас была история, которая спасла мир от Эболы. Те же самые лаборатории сделали вакцину очень быстро от лихорадки Эболы, и из Африки эта страшная болезнь не вышла практически. А здесь просто хлынуло. Я знаю, что еще в феврале 2020 года Собянин говорил кругом, что идет грандиозная эпидемия, надо закупать маски. Ему говорили: «Ты больной? Где эпидемия? Она в Китае! Разведка не докладывает, спутники не докладывают, китайцы — тоже».
Враг оказался коварным. До сих пор меняет обличья, штаммы, сейчас «Лямбда» какая-нибудь пойдет очередная или «Мю». А там нужны другие протоколы лечения. Вот мне Проценко, главврач Коммунарки, говорит: «Ты понимаешь, что мы сейчас меняем протоколы лечения после первой волны?» Помните, как все говорили: «Нам не хватает аппаратов ИВЛ».
— Они уже не нужны никому.
— Нет, они нужны на крайней стадии, но дают, по-моему, 90 процентов смертей. То есть спасаем только 10 человек из 100 тех, кто оказался под аппаратом ИВЛ. А сейчас этих аппаратов столько, что хоть на стенку вешай. Оказалось, что, помимо этого, нужен еще кислород, койки, врачи, лекарства.
— То, что мы сейчас вышли на первое место в мире по смертности, — это чья недоработка?
— Я к статистике отношусь очень аккуратно. Я говорю, надо считать избыточную смертность. Нужно сравнивать октябрь этого года с октябрем 2019, 2018, 2017, 2016, 2015 годов. С начала эпидемии избыточная смертность в России составляет более 750 тысяч человек. Я всю ее отношу за счет ковида. Это может быть собственно от ковида, осложнения после ковида; это может быть то, что не оказана помощь, потому что врачи оказались занятыми на ковиде. Это избыточная смертность, вот единственная история. Можно считать избыточную смертность на 100 тысяч человек населения. Какого — взрослого, детского? Тут же много лукавства. Поэтому я предлагаю взять избыточную смертность от населения в возрасте старше 18 на 100 тысяч человек. И тогда мы сможем сравнить, и у нас не будет первого места. Первое место у румын, по-моему, вот если считать так. Мы на третьем. В регионах по-разному.
— Все-таки как-то еще страна справляется, запас прочности сказался?
— Считаю, что справляется. Знаете, чего не случилось? Солидарности между властью и обществом: да, мы не согласны с этими ограничениями, но понимаем и принимаем. Слушайте, когда Владимир Путин и Алексей Навальный оба призывают прививаться, ну уж давайте, сторонники Владимира Владимировича и Алексея Анатольевича, пойдите все и привейтесь... Нет! Но это вопрос солидарности, жизни и смерти, а не политического устройства и чего-нибудь еще.
— Они не эксперты в области здравоохранения, чтобы им верили в этом вопросе.
— Но мы знаем, что есть люди, которые безусловно доверяют лидерам. Да, у нас страна лидерская. Сравню с электронным голосованием: когда Жириновский в Москве призвал записываться на электронное голосование, у него электронных голосов получено больше в Москве, чем бумажных. Лидер призвал — пошли и проголосовали. Вот и Навальный, и Путин призвали вакцинироваться — результат у нас от взрослых, соответственно, 50 с чем-то процентов, от всех — 33,8 процента.
«Нельзя загонять проблему под ковер. Ее, наоборот, надо вытаскивать»
— «В Татарстане возбуждено уголовное дело в отношении директора школы №175 о преступной халатности — той самой, которая оперативно оповестила школьников и учителей о стрелке Галявиеве в мае 2021 года. Увы, учительское сообщество РТ и РФ да и гражданское общество в целом по этому поводу молчит. С учетом сложившейся репрессивной тенденции перспективы данного дела, возможно, будут неблагоприятны для попавшей в жернова правоохранительной системы женщины. Просим по возможности как-то поднять этот вопрос через ресурс „Эха“». (Кирилл Кузнецов)
— Виноватых-то нет, кроме «стрелка»… Мы этот вопрос поднимали, но поднимем еще раз, я себе помечу. Главное для правоохранителей — найти виноватого и отчитаться… Эту тему надо поднимать.
— А вообще, расстрелы в школах и дальше продолжатся, как вы считаете?
— Такое будет случаться. Это такая психопатия, которая захватывает массу молодых людей. И здесь, конечно, все-таки главная роль родителей и семьи — вовремя заметить странность. Причем это в основном тихие дети. Если ваш ребенок затаился, посмотрите — может, он гениально конструирует что-нибудь, а может быть, он вовлечен в интересы такие… Этим должны заниматься профессиональные психологи, изучать поведение таких детей, которые дошли до того, чтобы убивать своих одноклассников, сверстников и учителей.
Я ездил три года назад в Башкортостан — там был тогда такой же случай. Та же самая история: молодой человек — тихий, спокойный, но без близких друзей. Тихо сидел за своим компьютером, играл в стрелялки. Здесь опять же статистика работает, не только психология, и необходимо выявить соответствующие признаки. Возможно, стопроцентно их выявить нельзя, поскольку все дети разные, но можно предотвращать. Я говорю как бывший школьный учитель. Первая зона обороны — это родители, вторая — классный руководитель. Если где-то что-то кажется странным, нужно советоваться со специалистами.
— Ряд читателей пытались давить на нашу газету: не пишите об этом, не произносите фамилию убийцы.
— Это все знакомо, вы меня не удивили. Но так нельзя. Я всегда говорю, что нельзя загонять проблему под ковер, ее, наоборот, надо вытаскивать. Вот мы впервые с 2015 года недавно получили от Роскомнадзора официальное предупреждение за текст Невзорова о педофилии в церкви. Ребята, эта проблема есть в любой церкви! Смотришь вчера и сегодня французские газеты — у них на первых полосах эта проблема. Обращайте внимание! Але, родители! Але, власти! Але, соседи! Обращайте внимание. Если не станем на такое обращать внимания и вместо этого загонять под ковер, будет все развиваться. Это как история с суицидом. За любую информацию о суициде накладывают взыскание. Я считаю, это неправильное решение. В других странах такого нет, и там меньше случаев суицида. А у нас запрет есть, а случаев суицида больше. Вы загнали под ковер, отчитались, получили звездочку, а подростки гибнут.
«Лукашенко — человек чрезвычайно внимательный и разумный с точки зрения сохранения собственной власти»
«Путин считает разделение на Россию и Беларусь исторической ошибкой, так же, как и Крым»
— «Как глубоко может зайти интеграция России и Беларуси?» (Артур)
— Не могу сказать, какой окажется форма интеграции. Думаю, что с прицелом на 2024 год Путин будет готов завершить интеграцию. Да, для него это крайне важно, это один из сюжетов его миссии, как мне кажется. Путин верит в то, что мы один разделенный народ, как ГДР и ФРГ, как он когда-то говорил. Конечно, никакого силового воздействия, никаких танков на Минск, это очевидно. Но Россия подкрадывается. Безусловно, Путин считает разделение на Россию и Беларусь исторической ошибкой, так же, как и Крым.
— И Лукашенко почти созрел?
— Нет, Александр Григорьевич выскальзывает как может, он все понимает. Он человек чрезвычайно внимательный и разумный с точки зрения сохранения собственной власти. Лукашенко не хочет быть одним из российских губернаторов и всячески выскальзывает, уклоняется и переворачивает ситуацию. Он будет продолжать делать это настолько, насколько ресурсы ему позволят. Думаю, он станет заниматься эскалацией с Европой: «Смотрите, какой я полезный! Сам стану эскалировать, а вы за меня будете белым и пушистым, Владимир Владимирович!»
— Тогда как бы не закончилось, как с Януковичем.
— История с Януковичем — это в понимании Путина история предательства. А Лукашенко Путин изначально не доверяет. Януковичу доверял. Опыт украинской истории Путина многому научил.
— Почему Лукашенко не хочет вернуться домой, в «большую Россию»?
— Лукашенко у нас как Цезарь: лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе. «Я отец современного государства! Я его построил и сделал его отдельным! Что вы мне можете предложить за то, чтобы я отказался от этой роли? Есть только один пост, который вы можете мне предложить, — президента объединенного государства. Или председателя Госсовета с полномочиями главнокомандующего».
Расскажу вам одну историю. Изначально мне ее поведали как анекдот, а потом люди, которым я его пересказывал, мне говорили: «Откуда ты это знаешь? Нас там было 10». Так вот, 2019 год, очередная встреча Путина и Лукашенко, еще по пять человек с обеих сторон. Всё закончили — дорожные карты, то-се. Уже встали… Лукашенко берет Путина за пуговицу и говорит: «Владимир Владимирович, я согласен!» Путин: «На что?» — «Я согласен на ваше предложение!» Путин: «Так было 147 предложений. На какое согласны?» — «Я согласен! Вы президент, я вице-президент». И через паузу: «А на следующий год наоборот!» Если даже такого не было, это очень похоже на Александра Григорьевича. Он постоянно троллил и срывал соглашения.
— В проект «СССР-2» вы верите?
— Нет-нет-нет… Все. Умерло. Путин же вообще империалист, никакой не советский реставратор. Его империя — российская, а не Советский Союз. Путин не станет всерьез заходить на Кавказ, в Среднюю Азию… Он ведь неглупый человек. Насколько я знаю, он считает, что есть разделенный народ: русские, украинцы, белорусы. Это одно. И есть зона ответственности России — это Кавказ и Средняя Азия. Вот вам пример с карабахской войной: «Я остановил войну». Потому что это зона — та, где нас уважают. И мы можем помочь американцам сдержать талибов (члены запрещенной в России террористической организации — прим. ред.) в Средней Азии, вот и давайте туда направим танковую колонну и тысячи 2–3–4 солдат. На этом все. А вот русские, украинцы и белорусы — это один разделенный народ, как в свое время ГДР и ФРГ.
— Читатель спрашивает: «Чем грозит России война на востоке Украины — ввяжемся или нет?» (Дмитрий)
— Для Путина конфликт на Украине — это конфликт с американцами на украинской земле, а не с Украиной. Поэтому и договариваться там надо с американцами. Вот он сейчас с ними и договаривается, ничего в его концепции не изменилось. Для него в этом смысле нет Украины. Вот так получилось, что это самостоятельное государство, историческая ошибка. Коли уж оно есть, давайте мы с американцами, настоящими хозяевами Украины, договоримся о том, как себя вести. Здесь нет ничего такого тайного. Накапливание войск, наступление-отступление — все это элементы шантажа, торговли.
![«Знаю, что, судя по всему, он [Путин] слушатель «Эха Москвы» или читатель дайджеста «Эха Москвы»](https://stcdn.business-online.ru/v2/21-11-11/45736/rian-1013729.jpg "«Знаю, что, судя по всему, он [Путин] слушатель «Эха Москвы» или читатель дайджеста «Эха Москвы»")
«Знаю, что, судя по всему, Путин — слушатель «Эха Москвы» или читатель дайджеста «Эха Москвы»
«Мы не согласовываем наши новости и комментарии ни с кем, да и не с кем»
— «Как это — свободно высказываться на средства государственного медиахолдинга? Имитация свободы слова по заранее одобренному сценарию?!» (Ильдар) С другой стороны, мы знаем, что Путин недавно сказал, что на «Эхе Москвы» каждый второй имеет иностранный паспорт, дескать, и они еще грязь льют за государственные деньги.
— Он не говорил «грязь». Он сказал, что смотрят «с самых крайних позиций на любую инициативу правительства». Путин ответил читателю — по-моему, мне тут и добавить нечего. (Смеется.)
— Последствия после такого заявления для вас были или еще ожидаются?
— Последствий не было. Путину, видимо, представили справку о подготовке к внесению нас в реестр иностранных агентов. В данном документе были журналисты «Эха Москвы», среди которых есть немного людей с украинской регистрацией, белорусской, молдавской, армянской. Есть несколько человек, но не более 10, у которых иностранная регистрация.
— Наши бывшие сограждане в основном?
— Да. Но туда вписали всех гостей «Эха Москвы», которые на радио выступали. Вписали Виктора Шендеровича, у которого, как он сам говорит, израильское гражданство; Сергея Пархоменко, у которого было право на работу, когда работал в Штатах. Много кого вписали, короче говоря. И все ждали, что Путин скажет: «Объявляйте их иноагентами». А он решил сказать, что на нашей радиостанции каждый второй с иностранным гражданством, критикуют, но ведь работают! Что, я должен возражать президенту? (Смеется.) Ну ведь работаем! Нет, уважаемый читатель, мы не согласовываем наши новости и комментарии ни с кем, да и не с кем. Может, и надо с Путиным согласовывать, но он слишком занят, чтобы я к нему обращался по каждой ерунде и не ерунде на волнах «Эха Москвы». Глупости все это.
На самом деле в начале 2000-х я Путину сказал: «Владимир Владимирович, мое видение свободы слова вот такое. Если вас не устраивает, то я встал, подпоясался и пошел. По-другому работать не буду и не умею». Я же все понимал — в это время НТВ громили. Он сказал: «Иди работай». Прошло 20 лет — и вот я работаю.
С Путиным я вижусь очень редко. Во время пандемии мы виделись, и то на экране, президент разговаривал с главными редакторами один раз. За два года один раз. Знаю, что, судя по всему, он слушатель «Эха Москвы» или читатель дайджеста «Эха Москвы». Точно знаю, что он когда-то слушал радио и в машине, и дома, как сказал тогда: «Лежу и слушаю, какой бред вы несете». Критика такая одного из слушателей «Эха Москвы» — Путина Владимира Владимировича, в 2012 году это было. Но при этом, я думаю, он понимает, что мы не ведем войну ни за кого-то, ни против кого-то. Ему докладывают то, что я вам говорил. Когда возможно, говорю ему, на последней встрече (в феврале-марте) я ему сказал при всех, что суд над Навальным и приговор кажется самому оппозиционеру несправедливым, внеюридическим и политическим. Никто не сказал, а я сказал. Но я говорил это же по радио, он наверняка уже прочитал — чего от меня ждать-то? Не буду же я говорить: «Ой, Владимир Владимирович, по радио я сказал так, а вам скажу, что нет, вы молодец!» Слушайте, он таких людей не терпит, не любит, и я давно был бы уже где-нибудь на пенсии.
— Но то, что вас терпят, — это феноменально, согласитесь?
— «Согласитесь» — это к нему. Я-то ничего не терплю.
— «Планируются ли „Дилетантские чтения“ в Казани? Возможно, будет какая-нибудь тема о Казани в „Дилетанте“»? (Дмитрий)
— Да. У нас февральский номер, который выйдет 22 января, будет посвящен Шамилю. Мы знаем, что в Казани есть дом Шамиля, его сын жил в Татарской слободе. Мы начали изучать и готовиться. Думаю, что, когда этот номер выйдет, первое чтение состоится не в Москве, а в Казани. Это будет в последнюю неделю января. Если пандемия позволит (я всегда так говорю), готов и со студентами встретиться в Казани, как я люблю. Номер должен выйти 22 января.
— Вы «БИЗНЕС Online» читаете?
— Читаю. Вы в моих закладках.
— Есть ли к нам какие-либо пожелания? Хотелось бы услышать из ваших уст.
— Вам надо (извините, что говорю «надо») делать ленту новостей более федеральной. То есть то, что интересно не только для Казани, но и для Федерации. В этой ленте должно быть то, что я могу взять и сказать: «Ого!» История с вашим директором школы — это федеральная новость. История с вашим депутатом, который голосовал или не голосовал, — это федеральная новость. Чтобы найти такие вещи, надо где-то рыться. Вы одно из крупнейших изданий Татарстана и, я бы сказал, всего Поволжья, а потому, конечно, хотелось бы сидеть на источнике. Ныне доверие к источникам очень важно, это всех касается. Сейчас для прессы совсем другая задача — это не новость, а доверие к новостям. Идет очень много фейков, неточностей и неполноты. И традиционные медиа — вы и мы — для своих читателей такие, где можно информацию проверить. Вот вы одно из таких изданий. Я не должен шуршать в поисках достоверной информации по изданиям, которые я не знаю. Таково мое пожелание как читателя или как пользователя.
Венедиктов Алексей Алексеевич родился 18 декабря 1955 года в Москве. Окончил вечернее отделение исторического факультета Московского пединститута (1978). Одновременно с учебой в вузе пять лет работал почтальоном. По окончании вуза 20 лет трудился учителем истории в школе.
С августа 1990 года работает на радиостанции «Эхо Москвы» — начинал с должности газетного обозревателя и корреспондента.
С 1998-го — главный редактор радиостанции «Эхо Москвы».
С 2002 года — президент телекомпании «Эхо-ТВ».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 646
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.