«Были ситуации, когда молодые здоровые люди после ковида получали инфаркты миокарда»

Зульфия Ким: «Отсутствие или изменения вкусов и запахов, нарушения памяти — это все проявления поражения центральной нервной системы, об этом все знают. А ведь вирус точно так же непосредственно поражает и сердечно-сосудистую систему»Фото: Андрей Титов

«Коронавирус очень токсичен относительно сердечной мышцы»

— Зульфия Фаритовна, ковид — увы — остается главной темой повестки дня. Но если раньше все считали, что он поражает главным образом легкие, в последнее время фокус опасности сместился на кровеносную систему: сосуды повреждаются, кровь сгущается, тромбы образуется и так далее — со всеми вытекающими. Расскажите, пожалуйста, как этот вирус воздействует на сердце, сосуды и кровь и чем это грозит?

— В организме человека есть две разные системы: система кроветворения, обеспечивающая образование новых кровяных телец, и сердечно-сосудистая система. Ковид поражает обе. В первом случае при яркой картине коронавирусной инфекции у пациента снижается количество лейкоцитов и лимфоцитов, отвечающих за иммунитет, в некоторых ситуациях могут быть изменения числа тромбоцитов.

К сожалению, вирус очень токсичен и относительно самой сердечной мышцы. Отсутствие или изменения вкусов и запахов, нарушения памяти — это все проявления поражения центральной нервной системы, об этом все знают. А ведь вирус точно так же непосредственно поражает и сердечно-сосудистую систему, больше, конечно, само сердце.

На фоне коронавируса часто возникает асептическое воспаление, связанное с воздействием токсинов, — миокардит. Он может быть очаговым, а может тотально поразить всю сердечную мышцу, и она перестанет справляться со своей насосной функцией. В итоге может развиться довольно серьезная сердечная недостаточность. Но даже мелкие очаги миокардита очень часто сопровождаются различного рода нарушениями ритма. Они тоже могут быть фатальными, жизнеугрожающими, могут привести к гибели пациента.

Кроме того, надо понимать, что сердечная мышца состоит из клеточек, подпитываемых кровью через особые сосуды, называемые коронарными. Эти клеточки, как и все остальные, нуждаются в кислороде. А если у пациента поражены легкие, развивается дыхательная недостаточность, все органы и ткани испытывают недостаток кислорода, страдает в том числе и сердце. Таким образом, может развиться вторичная, вызванная дыхательной недостаточностью, сердечная патология.

Дыхательная недостаточность может спровоцировать нарушения ритма. При ковиде поднимается температура, возникает избыточное потоотделение, учащенное дыхание, обезвоживание, в результате пациент теряет те электролиты — калий и магний, — которые нужны для нормального функционирования сердца. А если калия в организме мало, нарушается сердечный ритм, из регулярного он переходит в нерегулярный, что тоже чревато фатальными последствиями.

— Говорят, что риск инфарктов еще повышается…

— Да, есть еще один вариант развития коронарной недостаточности в виде инфарктов миокарда. Из-за повышенной свертываемости крови, к которой приводит коронавирус, внутри коронарных сосудов образуются тромбы.

Есть и еще одно возможное осложнение, оно часто встречается у пожилых людей, особенно у тех, у кого уже есть атеросклероз, бляшки на внутренней поверхности сосудов. Они же могут появляться и в коронарных артериях. На фоне одышки и повышения температуры учащается сердцебиение, сердцу пациента требуется больше кислорода, а легкие не насыщаются должным количеством. В результате развивается дисбаланс между потребностью сердечной мышцы в кислороде и возможностями коронарного русла, который тоже может привести к развитию инфаркта миокарда. Но он уже будет вторичен: если бы не эти внешние обстоятельства, не температура, не тахикардия, не поражение легких, возможно, его бы не произошло.

Но из-за ковида страдает не только сама сердечная мышца, но и оболочки, которые обволакивают сердце снаружи и выстилают его изнутри, в результате чего развивается перикардит и эндокардит соответственно. Эти заболевания мы тоже стали регулярно встречать.

Еще одно очень грозное осложнение — мы тоже сейчас видим большее количество таких пациентов — это тромбоэмболия легочной артерии, при которой тромбы образуются уже не в сердечных сосудах, а, например, в венах нижних конечностей. Пациент в связи с вирусом обезвожен, больше лежит, плюс у него повышенное тромбообразование на фоне самой инфекции. Все это может привести к застою в венах нижних конечностей, в них образовываются тромбы, которые могут оторваться и отправиться, допустим, в систему легочной артерии, ну а там уже… Если закупориваются мелкие ветви, то один прогноз, если крупные — может быть молниеносное течение с гибелью пациента.

— Вот если все эти проявления ранжировать по частотности и по фатальности, то какая картина будет складываться? С чем чаще всего приходится сталкиваться?

— Мы видим одинаково часто и стенокардию, и инфаркты, и инфарктоподобные поражения, которые протекают как инфаркт по ЭКГ и по клинике. Они проявляются болью, одышкой, ЭКГ-изменениями, а в действительности могут оказаться перикардитом или миокардитом. По количеству с ними сопоставимы и тромбоэмболия, и варианты нестабильной ишемической болезни сердца.

— А что самое опасное?

— Опасно все! Если у пациента уже запущен каскад тромбообразований, на фоне коронавирусной инфекции могут быть рецидивы, поражающие уже более крупные ветви. Если мы говорим о развитии инфаркта, тут вообще ситуация труднопрогнозируемая. Даже если удается восстановить коронарный кровоток, может случиться жизнеугрожающее нарушение ритма, которое способно унести жизнь пациента. Вообще, все, что связано с патологией сердца, сердечно-сосудистой системы, это очень непросто в прогностическом отношении, очень непросто для пациента. Но это не приговор — надо своевременно обратиться за медицинской помощью, тогда шансов намного больше.

«Сказать, что кто-то из-за ковида не обращался и сильно запустил заболевание, особо не можем. Есть постковидные пациенты, которых бывает тяжело выхаживать, особенно если у них дыхательная недостаточность после перенесенной пневмонии» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Обычно первые звоночки появляются уже в течение месяца»

— Все эти состояния развиваются и проявляют себя уже в момент болезни или ковид только запускает механику развития патологии, а пациенты получают «сюрприз» через несколько недель или месяцев после перенесенной инфекции?

— Сложно сказать однозначно. По ретроспективным оценкам, дебютировать сердечно-сосудистое заболевание может в течение 90 дней после перенесенной коронавирусной инфекции. И мы видим примерно такую же картину: с проблемами через три месяца после ковида мы сталкивались, но такого, что пациент полгода назад перенес инфекцию и сейчас появилась кардиопатология, мы не встречали.

На практике обычно отсроченных дебютов немного, какие-то «хвосты» болезни могут тянуться и дольше, но дебютируют сердечники, как правило, в первый месяц, иногда даже во время острого процесса инфекции.

— То есть все эти тромбозы, нарушения ритма и остальные патологии могут впервые дать о себе знать только через три месяца, и пациент до этого будет считать, что он все, спокойно перенес ковид и вполне здоров?

— Да, но это, конечно, редкость. Обычно первые звоночки появляются уже в течение месяца. Либо в острый период, либо по выходе из него, но все равно в рамках одного месяца хотя бы какой-то звоночек может быть.

— Какие это должны быть звоночки? На что обратить внимание?

— Это может быть ощущение аритмии, когда сердце трепещет, как бабочка, или когда неритмично сокращается. Бывают ощущения, что сердце перевернулось, стоит комком в горле… Пациент может почувствовать паузу в работе сердца, которая сопровождается головокружением, слабостью, возможно, даже потерей сознания — это означает нарушение проводимости либо ритма. Может наблюдаться бесконтрольное повышение давления: мы видим и молодых пациентов, у которых вообще не имелось до этого проблем с давлением.

С одышкой очень сложно, потому что она может быть постковидная, как и слабость.

— Может, с ИВЛ пациента сняли неделю назад…

— Одышка одышке рознь. Та, что связана с дыхательной системой, возникает при нагрузке. Та, что обусловлена сердечной недостаточностью, — и при нагрузке, и в положении лежа. Наши пациенты не могут находиться в горизонтальном положении, они спят с высоким изголовьем. Иногда люди всю ночь вынуждены сидеть из-за одышки. Это признаки сердечной недостаточности, поэтому мы подробно расспрашиваем пациентов, как они спят. Плюс при сердечной недостаточности появляются периферические отеки — и не вечером, а уже с утра.

Еще тревожный звоночек — загрудинные боли, давящие, жгучие, сжимающие, они могут говорить о декомпенсации имеющегося атеросклероза, о его дестабилизации. Возможно, они были и раньше, но сейчас стали чаще. Или раньше они появлялись при подъеме на два этажа, а сейчас — на один. Раньше спокойно шел 500 метров, а сейчас постель заправлять сложно. На все это надо обращать внимание. Требуется особое углубленное постковидное диспансерное наблюдение.

— Может ли все это проявиться, когда человек переболел очень легко или бессимптомно? Или все же надо тяжело болеть, лежать в реанимации?

— Нет, от тяжести не зависит вообще. На моей памяти было несколько пациентов, у которых вообще непонятно откуда взялся миокардит. Человек не знал, что болел, предположили, что перенес ковид бессимптомно, и антитела подтвердили.

— А есть ли какая-то особенность лечения заболеваний сердечно-сосудистой системы, которая характерна только для ковидных пациентов? Возможно, какие-то особые проявления?

— Чаще, чем раньше, мы видим миокардиты. Раньше они был крайне редки. Сейчас же наблюдаем и не просто какой-нибудь очаговый миокардит, а с тотальным снижением сократимости и развитием хронической сердечной недостаточности. Проблемы с тромбами теперь тоже возникают чаще.

— Больше ли стало тяжелых пациентов, чем до COVID-19?

— Вы знаете, сложно оценить. Сказать, что кто-то из-за ковида не обращался и сильно запустил заболевание, тоже особо не можем. Есть постковидные пациенты, которых бывает тяжело выхаживать, особенно если у них дыхательная недостаточность после перенесенной пневмонии. Любая патология по нашей части плюс ковид — в этом случае пациент, вероятно, окажется тяжелым. В острый период коронавируса, конечно, всевозможные плановые вмешательства откладываются, по экстренным тоже сложнее: надо все взвесить — есть и риск, и польза. Тем не менее по жизненно важным показаниям все делается. Проводим коронарографию, стентирование.

«По данным зарубежных авторов, поражения сердечно-сосудистой системы не зависят ни от тяжести COVID-19, ни от сроков выздоровления» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У 50 процентов умерших от ковида нашли поражение сердечно-сосудистой системы»

— Наверное, ковидные последствия со стороны сердечно-сосудистой системы возникают в первую очередь у пожилых людей, хроников?

— Бывает абсолютно по-разному. Сложно вывести закономерности, кто чаще заболевает. В нашей практике есть и 30-летние молодые люди с не очень тяжелым течением ковида (уровень КТ-1), у которых с первых дней заболевания наблюдалось поражение сердечно-сосудистой системы с развитием миокардита. А есть и возрастные пациенты, у которых произошло более значительное поражение легких, но не было ярких сердечно-сосудистых поражений.

По данным зарубежных авторов, поражения сердечно-сосудистой системы не зависят ни от тяжести COVID-19, ни от сроков выздоровления. Понятно, что, если у пациента есть хроническое заболевание, у него больше рисков, но были ситуации, когда молодые, практически здоровые до инфекции люди получали и миокардиты, и развитие сердечной недостаточности, и нарушения ритма, и фибрилляции предсердия, и даже инфаркты миокарда.

Чтобы вывести какие-то параллели, нужно большее количество наблюдений, необходимы математические модели. В прошлом году евразийская ассоциация терапевтов запустила специальный регистр «ковид плюс сердечно-сосудистые заболевания», а в этом году аналогичный регистр запустила всемирная федерация сердца. Татарстан участвует в обоих проектах: мы вносим наблюдения о пациентах с верифицированным ковидом и сердечно-сосудистой патологией. В ближайшее время ждем выводов, кто чаще болеет, какие есть маркеры поражения сердечно-сосудистой системы. Но нужно понимать, что для медицины год — слишком маленький срок, чтобы делать какие-то глобальные заключения.

— Кстати, о регистре ваших пациентов. Как часто к вам обращаются люди после или вместе с коронавирусной инфекцией именно в связи с какими-то сердечными или заболеваниями, или обострениями на фоне ковида?

— У нас в 7-й больнице ситуация отличается от среднестатистической. Дело в том, что в Татарстане с начала пандемии очень грамотно была выстроена система маршрутизации пациентов. Выделили несколько крупных клиник, в которые круглосуточно направляются пациенты, страдающие ковидом в сочетании с ОКС, то есть острым коронарным синдромом, либо с ОНМК — острым нарушением мозгового кровотока, чтобы они не оставались в инфекционных госпиталях. Мы работаем на весь Центральный округ — это вся Казань, Чистополь, Буинск и еще более 20 районов республики. По пациентам с ОКС и ковидом звонки получаю вот уже второй год лично я, если есть необходимость, мы проводим телеконсультации или забираем к себе. Часто бывает так, что здесь проводим, например, чрескожное коронарное вмешательство, а дальше пациент долечивается в инфекционном госпитале. Либо наоборот, в инфекционном госпитале у пациента случилась какая-то неэкстренная кардиопатология,. Как только он становится ПЦР-отрицательным, мы забираем к себе его, здесь долечиваем, проводим всю диагностику, оперативные вмешательства, реабилитацию и прочее.

— Есть какой-то отдельный учет таких пациентов?

— Мы действительно вели такой учет в прошлом году весной, фиксировали, сколько мы получали пациентов из других больниц с ковидом и ОКС. Таких у нас выходило около 10 транспортабельных пациентов в месяц — это те, кого мы забирали из района, помимо своих. Дальше просто перестали вести эту статистику, потому что количество пациентов с кардиопатологией возросло. В инфекционных госпиталях в каждой смене работают кардиологи. Мы с ними связываемся утром, ночью, вечером, когда есть необходимость, обсуждаем пациентов, определяем тактику ведения. При необходимости — прямо в «красной зоне».

— То есть непонятно, какой вообще процент ковидных пациентов дает сердечную патологию?

— Могу привести данные только по ретроспективной оценке Китая, Тайваня и прочих стран, где вирус появился раньше, чем у нас. Они проводили патолого-анатомическое вскрытие умерших от ковида и нашли у 50 процентов из них поражение сердечно-сосудистой системы. Дальше они стали ретроспективно изучать истории болезней госпитализированных: в общей палате у порядка 30 процентов была диагностика сердечно-сосудистых патологий, в реанимации — у половины.

Сейчас мы это уже спокойно воспринимаем. И всех постковидных пациентов с сердечными нарушениями забираем, чтобы на экспертном уровне диагностировать ту патологию, с которой человек вышел из инфекции. Потому что об инфарктах после перенесенного ковида многие знают, а есть же еще множество видов нарушений. Например, некоторых пациентов с приступообразными нарушениями ритма мы отправляем на интервенционное аритмологическое вмешательство: есть возможность прижечь очаги поражений, и человек дальше живет полноценно. Кого-то туда отправляем, кого-то мы передаем на диспансерное наблюдение кардиологам по месту жительства в связи с хронической сердечной недостаточностью, кого-то на МРТ, кого-то на коронарное вмешательство.

И даже если нет какой-то яркой симптоматики, очень важно, чтобы и дальше пациент получал адекватное диспансерное наблюдение, знал, как правильно вести себя, чтобы предупредить возможные осложнения. Поток пациентов потому немаленький, конечно. В этом смысле очень хорошо, что запустилась программа по углубленному диспансерному наблюдению людей, перенесших ковид.

«В 2020 году было обращений мало, пациенты боялись идти в любую больницу. По общероссийским данным, на 25 процентов оказалось меньше обращений» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У нас часть докторов ушла в ВИГ работать, а количество коек в стационаре то же самое осталось»

— Может быть, есть статистика, какую долю от всех ваших пациентов составляют сердечники с ковидом? Или в абсолютных цифрах — по количеству больных?

— Думаю, порядка 30 процентов наших пациентов — те, кто перенес вирусную инфекцию. Точные цифры есть у минздрава РТ. Их в 7-й горбольнице много, потому что мы собираем таких пациентов из других клиник. Не факт, что в других кардиологиях такой прирост постковидных больных, потому что кардиологии в ЦРБ, например, не обладают тем уровнем диагностики, который есть у нас.

— То есть получается, что у вас, грубо говоря, стало примерно на 30 процентов пациентов больше, чем до ковида?

— С 2019 годом мне сложно сопоставить, потому что 2020-й стер все. В 2020 году было обращений мало, пациенты боялись идти в любую больницу. По общероссийским данным, на 25 процентов оказалось меньше обращений. Мы даже проводили пресс-конференцию, обращались к нашим пациентам, говорили: «Не бойтесь, приезжайте».

— Лучше вы приедете сейчас, чем вас привезут потом?

— Конечно! Особенно там, где существуют риски инвалидизации пациента, все же вообще очень серьезно. Ну и жара тоже сказывалась. Хотя ежемесячная статистика примерно на прежнем уровне — в среднем в каждом отделении у нас больше 100 человек поступают каждый месяц.

— Сердечникам ведь нужно постоянно мониторить состояние, периодически корректировать лечение, а тут приостанавливались даже плановые операции. Насколько вся эта история ухудшила ситуацию с кардиологическими заболеваниями в Татарстане? Есть ли сейчас какой-то подъем обращений в более тяжелых и запущенных случаях?

— Наверное, нет. Сейчас становятся более актуальными телеконсультации, удаленный мониторинг состояния здоровья людей. Если мы говорим о хронических пациентах, которые находятся на диспансерном учете, в частности о перенесших инфаркт или инсульт, я не могу сказать, что они остались необласканными. У нас сейчас работает программа правительства РФ, направленная на их льготное обеспечение препаратами — даже в ковидной ситуации. При необходимости у них всегда была возможность связи с доктором, лекарства им доставляли через волонтеров, чтобы минимизировать контакты пациентов в поликлинике.

Но опять же, год не завершился, статистических данных еще нет. До конца не понятно, когда, у кого и каким образом проявятся последствия ковида. Поэтому очень рекомендуем нашим пациентам прививаться и не бросать никакое свое лечение, которое было прописано как базовое, даже находясь в инфекционном госпитале.

— А у таких пациентов нет ограничений по лечению непосредственно ковида? Там же очень сильные препараты применяются.

— В самых первых версиях методических рекомендаций по лечению ковида еще были препараты, которые могли вступать во взаимодействие с терапией сердечно-сосудистых заболеваний. И мы каждый раз проговаривали с докторами, на что обращать внимание у пациентов и какие препараты заменить. Но это единичные ситуации.

После выписки пациентов из стационара мы ведем за ними очень активное, внимательное и подробное диспансерное наблюдение. При определенных показаниях пациентам проводят эхокардиоскопию, оценку лабораторных показателей. Поэтому главная задача пациентов — прийти в поликлинику. К сожалению, они нередко ругаются в адрес медработников, но должны понимать, что это тоже люди, которые также болеют, многие ушли работать в COVID-госпитали, понятно, что потребность в кадрах больше сейчас. Поэтому в каких-то ситуациях пациент должен быть сам активен в плане того, чтобы обратиться за помощью.

— И на вас нагрузка выросла, наверное, раз вы еще и дистанционно консультируете и так далее.

—Нагрузка да, у нас часть докторов, видите, ушли в ВИГ работать, а суммарное количество коек в стационаре то же самое осталось.

— Да, а врачей-то меньше.

— И не только врачей, но и медсестер. На нас, конечно, увеличилась нагрузка, но пациенты без помощи не могут остаться. Мы никогда не говорим, что у нас нет мест, поэтому не положим.

— Но лето же не ваш сезон, вы говорите? Или это из-за ковида так поток больных вырос?

— Более того, мы курируем еще 11 медицинских организаций, откуда забираем самых тяжелых пациентов.

— А как вы с таким потоком справляетесь?

— Теоретически мы в рамках программы госгарантии после оказания высокотехнологичной помощи можем отправить пациента на долечивание в больницу по месту жительства. Но пока у нас таких ситуаций не было, справляемся. К тому же наши пациенты — сложные, требуют высококвалифицированной помощи. Вопрос, как они перенесут переезд…

«В прошлом году была неизвестность, ничего непонятно, сейчас, к счастью, есть возможность вакцинироваться. Есть понимание, что ковид — это реалии, к которым надо привыкать» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Панические атаки тоже вносят свой вклад в появление постковидной гипертонии»

— Переезд — это ведь еще и дополнительный стресс… Он, кстати, правда на сердечно-сосудистую систему физически влияет?

— Еще как! В самом начале моей карьеры, когда я еще работала ординатором, произошла история, после которой я поняла, что эмоциональный покой для пациентов очень важен. В палате лежали 5 или 6 человек, все сердечники. Ночью одному из них стало душно, он подошел открыть окно и случайно повалил стойку для капельниц на другого пациента. Тот испугался — не до инфаркта, конечно, но у него под утро случился приступ стенокардии.

Поэтому хорошо, что сейчас отношение к ковиду в эмоциональном, психологическом плане какое-то более стабильное.

— Это хорошо и плохо одновременно, между прочим. Сердечникам спокойнее, но люди перестают бояться, настороженности нет… Такие не прививаются, маски не носят…

— Теперь ведь есть возможность предупредить заболевание. В прошлом году была неизвестность, ничего непонятно, сейчас, к счастью, есть возможность вакцинироваться. Есть понимание, что ковид — это реалии, к которым надо привыкать. И отсутствие вот такой стрессовой готовности — это очень важно для наших пациентов. Вот вы меня спрашивали, у кого лучше прогноз — у тромбоэмболии или инфаркта? У обоих может случиться все что угодно, то, о чем мы даже не подумали, кто чего испугается, у кого какой стресс произойдет. Даже если положительный: была ситуация, когда к отцу в больницу, узнав о болезни, пришел сын, который с ним 10 лет не общался. У пациента, естественно, очередной приступ боли…

— То есть сильные положительные эмоции — тоже плохо?

— Чрезмерные эмоции, конечно. Всякое может быть. Поэтому такая эмоциональная стабильность очень важна.

— Есть же еще понятие «нейроковид»: под влиянием вируса у пациентов повышается тревожность, начинаются панические атаки, депрессии. Это все тоже будет дополнительным отягощающим фактором с точки зрения кардиорисков?

— Да. Панические атаки и тревоги тоже вносят свой вклад в появление постковидной гипертонии в том числе. Поэтому мы совместно с неврологами и психотерапевтами нередко ведем пациентов, поскольку без медикаментозной коррекции соответствующими специалистами психоэмоциональной сферы…

— Даже так…

— Бывает паническая атака. Пациенту измерили давление, оно растет. Человек накручивает себя, давление растет, таблетки не помогают. Он звонит доктору — говорит, что давление растет. Здесь мы справиться не сможем. Таких пациентов немного, но постковидные тоже бывают, когда идет поражение вегетативного отдела нервной системы. Дисбаланс приводит к тому, что патологии проявляется в уже нашей сфере.

— Как это работает?

— В состоянии стресса, паники, боязни у пациента выбрасывается избыточное количество катехоламинов, которые пагубно воздействуют на сердечно-сосудистую систему.

Еще древние врачи проводили эксперименты: поместили двух овец в клетки так, чтобы из одной было видно льва, а из другой нет, у первой развилось нарушение ритма, вторая жила спокойно. А в конце XX века японскими кардиологами был выявлен синдром «такоцубо», который иначе называется «синдром разбитого сердца». Выяснилось, что под влиянием стресса конфигурация геометрии сердца меняется и оно становится похоже на устройство для ловли осьминогов, которое в Японии называется «такоцубо».

Первыми пациентами с таким диагнозом оказались люди, перенесшие землетрясение. У них диагностированы были к тому же инфарктоподобные изменения, нарушения ритма, в том числе фатальные. Сегодня этот синдром возникает у перенесших какую-то личную трагедию, испуг — спровоцировать его может даже поход к стоматологу либо какое-то оперативное вмешательство. У каждого свой уровень реакции и выброса катехоламинов. …

— Интересно.

— Поэтому важно не нагнетать обстановку. Своевременно обратитесь, все препараты есть, схемы расписаны, нам уже понятно, как лечить. А лучше вакцинируйтесь.

«Если мы говорим об инфаркте, остром коронарном синдроме, госпитальная летальность вообще в республике такая же, как в прошлом году, и она на таком же, достаточно хорошем европейском уровне, то есть нам удается сохранять жизни пациентов» Фото: Андрей Титов

«Смертность и в России, и во всем мире глобально возросла»

— На коллегии управления здравоохранения Казани вы говорили, что смертность от болезней системы кровообращения возросла на 23 процента. Это напрямую последствия ковида?

— Здесь мне сложно сказать, что является пусковым моментом, который привел к декомпенсации заболевания. Вопрос в том, насколько пациент был в контакте с ковидом, не был, переболел или нет.

— Но такой же рост не бывает просто так?

— В прошлом году смертность и в России, и во всем мире глобально возросла. Конечно, все связывают это с ковидом или постковидом, с поражением сердечно-сосудистой системы. Само это понимание прошло во второй половине прошлого года. Так или иначе, в конце прошлого года и начале этого мы начали видеть уже отсроченные поражения сердечно-сосудистой системы.

— По итогам года по Казани все-таки какие там цифры?

— Это вы лучше с минздравом переговорите. У нас есть цифры, они складываются из всех умерших, может оказаться, что часть из них была, допустим, не из Татарстана. Я даже попыталась в преддверии нашей встречи посмотреть официальную статистику ВОЗ, она тоже заканчивалась 2018–2019 годом.

— А вы сами свою статистику не ведете здесь, в стенах больницы?

— Госпитальная летальность у нас такая же. Если мы говорим об инфаркте, остром коронарном синдроме, госпитальная летальность вообще в республике такая же, как в прошлом году, и она на таком же, достаточно хорошем европейском уровне, то есть нам удается сохранять жизни пациентов. Другой вопрос…

— Не все до госпиталя доезжают?

— Надо обратиться вовремя за помощью. Поэтому нужно проводить просвещение населения, чтобы пациенты понимали, что это звоночек, что нужно идти к врачу.

Очень важно, чтобы не было перекоса в сторону противовирусной терапии, чтобы не забывали о том, что есть основное обязательное лечение базовых заболеваний. Если нет адекватного лечения имеющейся у пациента сердечно-сосудистой патологии в период ковида, прогноз, конечно, хуже. Поэтому еще раз говорю: у нас есть регистры пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями, они и должны быть привиты в первую очередь, потому что сложно сказать, как станут развиваться события.

— У сердечников нет никаких противопоказаний к вакцинации?

— У вакцинации в условиях пандемии вообще очень ограниченный круг противопоказаний. Нельзя прививаться при ярком обострении хронического заболевания, каких-то острых процессах.

— Можете привести пример, когда кардиологическому пациенту точно надо подождать с прививкой?

— Такое оперативное вмешательство, как стентирование или шунтирование, в течение месяца накладывает ограничение на вакцинацию. Дальше в поликлинике доктор оценивает — если пациент стабилен, его прививают. Тут работают абсолютно общие принципы, потому что мы говорим о вакцинации в условиях пандемии.

— После прививок у многих бурные побочные эффекты: кости ломит, температура… Не страшно их переносить буквально через месяц после оперативного вмешательства?

— Гриппоподобные явления после вакцинации, как правило, проходят в течение суток. Это ничто по сравнению с тем, что может случиться, если пациент заболеет.

— Вот когда мы говорим о профилактике… Все знают, что ковид повышает свертываемость крови, поэтому в больницах дают кроверазжижающие — не знаю, как это в профессиональной среде называется, — препараты. Кто-то думает: «У меня кашель, наверное, ковид. Пропью-ка я пять месяцев аспирин».

— Ни в коем случае! Во-первых, в постковидном периоде назначают не аспирин, а более серьезные препараты. Аспирин работает на уровне тромбоцитов, предотвращая их склеивание, а там нужны ангикоагулянты, которые влияют на другое звено гемостаза (свертывающей системы крови).

Во-вторых, и аспирин, и все другие препараты небезопасны, имеют противопоказания и побочные эффекты. Поэтому мы тщательно взвешиваем все за и против, когда прописываем их пациентам и высчитываем продолжительность приема. Аспирин относится к группе нестероидных противовоспалительных препаратов, он ульцерогенный, то есть на фоне бесконтрольного приема аспирина может развиться «немая» язва желудочно-кишечного тракта, может развиться кровотечение. Поэтому ни в коем случае самостоятельных шагов предпринимать не нужно. Посоветуйтесь с врачом! Сейчас все доктора в этом отношении очень компетентны.

Никакой самодеятельности. Грубо говоря, никто ведь не пытается автомобиль ремонтировать самостоятельно, так ведь? А себя отремонтировать — запросто (смеется). Антибиотики, аспирин бесконечно пьют…

— Тогда дайте рекомендации, что может делать человек самостоятельно? Только вести здоровый образ жизни?

— Здоровый образ жизни очень важен, я обеими руками за, кроме тех ситуаций, когда начинается избыточное потребление разного рода БАДов и витаминов — особенно часто это встречается среди молодых барышень. Сейчас в интернете много коучей, блогеры, не имеющие никакого медицинского образования, советуют сдать кучу анализов, пропить то, то и то. Люди на известных сайтах все это заказывают, пропивают — в итоге происходит, например, передозировка витаминами.

Здоровый образ жизни включает в себя однозначный отказ от курения, включая любые табаконагревающие приспособления, коррекцию массы тела и ограничение продуктов, содержащих соль, вроде чипсов, а также сладких газировок. Важна физическая активность, гигиена психологического статуса. Должно быть какое-то хобби, чтобы отвлечься. Гоните от себя дурные мысли и будьте здоровы!