Максим Муковнин, учения, 1998 Максим Муковнин, учения, 1998 Фото предоставлено Максимом Муковниным

«ОТЕЦ ОЩУПАЛ И ПРЕДЛОЖИЛ ВЫПИТЬ  ХОТЕЛ УБЕДИТЬСЯ, ЧТО СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ»

Максим Муковнин — руководитель общественной приемной партии «Справедливая Россия»:

— В Казанское высшее артиллерийско-командное инженерное училище я по настоянию родителей пошел. Дисциплина, хорошее образование, правильное окружение — то, что нужно. У самого в 17 лет были другие идеи, но постепенно втянулся, служба стала даже нравиться. Так что после распределения под Питер в Каменку прибыл «дерзким лейтенантом», полным планов и теоретических знаний. В таком же радужном настроении через несколько недель поехал «позагорать на границе с Дагестаном». То, что это будут совсем не каникулы, начали подозревать, когда в Моздоке раздали оружие, на стоянке вокруг эшелона рассыпались бойцы разведроты и на марше над колонной зависли пятнистые «крокодилы» — боевые Ми-24. Вторая чеченская кампания в 1999-м велась уже по всем правилам военной науки — обучение бойцов, разведка, сопровождение, артподготовка. Я как раз был начальником разведки взвода артдивизиона, то есть координировал направление огня, помогал пехоте.

Казанское артиллерийское училище, 1999 Казанское артиллерийское училище, 1999 Фото предоставлено Максимом Муковниным

Окончательно все стало ясно, когда к строю вышел батюшка, раздал крестики и окропил святой водой всех, кто назвался некрещеным. А боевое крещение вышло — ну таким. Мы перемещались от границы довольно спокойно, нас заманивали ближе к Грозному. Как-то встали в «зеленку» у реки, окопались, на той стороне с наступлением ночи замелькали огоньки. Позже узнали — чтобы обнаружить окружение, боевики привязывали фонарики к ошейникам собак, отпускали их бегать в темноте. Кто-то не выдержал, дал очередь, и пошла цепная реакция, все беспорядочно принялись стрелять, не обращая внимания, что противник не отвечает. В такие моменты и думаешь о Боге, о матери, о том, что все могло сложиться по-другому. Но эти мысли быстро заканчиваются, потому что есть конкретные обязанности и бойцы, которые ждут команды.

В Чечне я провел безвылазно почти год. Ближе к лету, когда стало легче, к нам стали наведываться иностранные журналисты. И все сводили к теме «вы мародеры, издеваетесь над мирным населением, в зинданах держите». Но я-то знал, что, если кто будет замечен, что хоть половик с забора дернет, — командиры примерно накажут. А карцер, да, был, я туда провинившегося бойца мог отправить.

Молодые офицеры, Моздок, август 1999 Молодые офицеры, Моздок, август, 1999 Фото предоставлено Максимом Муковниным

Всю Чечню исколесили, но от населения какую-то бешеную неприязнь я лично не видел, иногда даже с угощением приходили. Как-то в окрестностях Грозного стояли, местный житель подошел. Спрашиваем, что тут у них да как. Взялись, отвечает, откуда-то. «Все на черных джипах, дома себе огромные настроили, джихад объявили, свои правила ввели, по которым я не хочу жить. А как выгонишь, у них оружие, деньги». Конечно, мы там все всегда пришлые. Но, если выбирать между чужими, которые ведут себя как хозяева, и теми, с кем приходит конституционный закон и привычный порядок, пенсии начинают выплачивать, — здравый смысл у обычного мирного человека побеждает.

Итум-Кали, 2000 Итум-Кали, 2000 Фото предоставлено Максимом Муковниным

Война ужасна. В нашей бригаде потерь было немало, гибли офицеры, солдаты, каждого очень жаль. Но есть и то, чем война манит. На ней все людьми становятся. Нет места гнилью, предательству, обману, маскам. Все просто и четко, хоть командир, хоть рядовой. Если ты нормальный мужик со своим стержнем — все будет нормально. А если скользкий, привык по жизни ловчить, выгадывать — сразу почувствуешь себя неуютно.

Гудермес, вывод войск, май 2000 Гудермес, вывод войск, май, 2000 Фото предоставлено Максимом Муковниным

Только из Чечни вышли, как велели готовиться на усиление дивизии в Таджикистане со стороны Афганистана. С таким боевым опытом нас, 23-летних комбатов, «матерыми волками» считали, «золотым запасом». Солдат своих сразу отправил на дембель, до части не доехав, у них день за три шел. А у меня 108 суток отпуска накопилось, на пару недель отпустили. Мать встретила — вся за год седая стала. Первый месяц родители вообще не знали, где я, из части сообщили: убыл в командировку, без подробностей. Не верили, что целый, с ног до головы общупали, потом отец выпить предложил. Проверял, все ли с головой в порядке, не сорвало ли «башню». У меня, к счастью, психика устойчивая, повышенной агрессии или каких-то других психотравм с войны не осталось. И все же принял решение уволиться. Судьбу 2 раза не проверяют. Казалось, что достаточно уже сделал для Родины и тех, с кем служил. Себе тоже что-то доказал — награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством II степени с мечами», дивизион выводил в должности начальника штаба, да и просто честно выполнял свой долг. Никогда не жалел, что прошел через войну. Но и не уверен, что хотел бы этот путь повторить.

Виталий Талов: «С самого начала прекрасно знал, куда и зачем едем. Я всю жизнь готовился, как мог отказаться от своей работы? А мотивация была одна — присяга» Виталий Талов: «С самого начала прекрасно знал, куда и зачем едем. Я всю жизнь готовился, как мог отказаться от своей работы? А мотивация была одна — присяга» Фото предоставлено Виталием Таловым

«ВСЕХ 707 ЧЕЛОВЕК В МОЕМ АФГАНСКОМ ПОЛКУ В ШЕРЕНГУ ПОСТРОИТЬ, КАЖДОМУ ГЕРОЯ ДАТЬ  И НЕ ОШИБЕШЬСЯ»

Виталий Талов — член координационного совета РТ по вопросам ветеранов боевых действий в Республике Афганистан, участников вооруженных конфликтов и контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, член совета регионального отделения партии «Справедливая Россия», депутат Осиновского сельского поселения:

 — В летное училище только на четвертый раз поступил. То от экзамена отстранили из-за драки — я чемпионом Татарии по боксу был, спуску задирам не давал. То военкомат отправил меня вместо летного в ракетное, а я хотел быть только истребителем! У меня отец летчик, прошел всю войну, более 800 боевых вылетов, трое тогда из казанского аэроклуба в Свердловскую школу пилотов поехали. Еще дважды Герой Советского Союза Николай Столяров, в честь которого улица в Казани названа, и дядя Витя, Виктор Смирнов, который потом вертолеты испытывал, Ми-4 на металлических лопастях в воздух поднимал. Про летную работу только речь в семье и была. Правда, отец мечтал, чтобы я на больших самолетах гражданской авиации летал. А я все-таки в итоге поступил в Харьковское истребительное, там нам еще и хорошее инженерное образование давали. Чтобы не просто, как шутили про пилотов, «ручка – газ – получка», а хорошо знали матчасть, ведь в истребителе ты сам себе и штурман, и радист, и стрелок.

После училища попал в Польшу, потом заменился на Дальний Восток, служил в Чехословакии, Афганистане — прямо до 5 февраля 1989-го, когда выводил полк из Кабула. С самого начала прекрасно знал, куда и зачем едем. Я всю жизнь готовился, как мог отказаться от своей работы? А мотивация была одна — присяга. Наш авиационный полк был единственным, который всю войну там провел, 15 видов авиационной техники. Я был начштаба, частенько замещал командира, поэтому боевых вылетов немного, всего 44. Моей главной задачей являлось как можно меньше потерять, и я справился — за почти полтора года 28 человек, в основном летный состав. Но ни один солдат даже не был ранен. Пожалуй, и секунды не вспомню, чтобы полк полностью сидел на земле, всегда кто-то в воздухе — обеспечивали связь по всему Афганистану, снабжение, разведку, высаживали группы, раненых вывозили. Рядом дивизия стояла под руководством генерал-майора Павла Грачева — так они шагу не ступали без наших вертолетов. Люди летали за пределами возможностей, человеческих и техники. 707 летающих было в моем полку. Честно, если всех в шеренгу построить и каждому Героя дать — не ошибешься.

«Когда закончил КГЭУ, не стал даже выпускного дожидаться, пошел в военкомат с просьбой направить в войска спецназначения» «Когда закончил КГЭУ, не стал даже выпускного дожидаться, пошел в военкомат с просьбой направить в войска спецназначения» Фото предоставлено Рушаном Мингазовым

«НЕ ДУМАЙ О СЕБЕ, ДУМАЙ О ТОВАРИЩАХ. А ТОВАРИЩИ ПОДУМАЮТ О ТЕБЕ»

Рушан Мингазов — президент федерации смешанного боевого единоборства ММА по РТ, президент международной бойцовской лиги Tatfight*, которая ежегодно проводит турнир «Кубок памяти» в честь бойцов, погибших при выполнении служебного долга, депутат Казанской городской Думы от партии «Справедливая Россия»:

— В спецназ я попал по призыву в 2009 году — целенаправленно готовился, занимался тяжелой атлетикой, боксом. Когда окончил КГЭУ, не стал даже выпускного дожидаться, пошел в военкомат с просьбой направить в войска спецназначения. В нашей семье мужчины все служили, но меня родные отговаривали: ты же после вуза, зачем тебе со вчерашними школьниками солдатские щи хлебать, а вдруг дедовщина? Но меня влекла романтика настоящего мужского дела, люди в форме. Кстати, в спецназе встретился с ровесниками, выпускниками вузов. Это действительно элитные войска — строгий отбор по физическим, моральным, интеллектуальным качествам, психологи тестируют. Дедовщины в таких частях нет и быть не может. Потому что, если сегодня кто-то кого-то ущемляет, а завтра по боевой тревоге вы вместе отправитесь выполнять задачу, откуда взяться уверенности, что тебя прикроют, не выстрелят в спину? У нас девиз над казармой висел «Не думай о себе, думай о товарищах. А товарищи подумают о тебе». Там я действительно ощутил, что такое военное братство — даже если ты отстал, ослабел, тебя не бросят, подхватят и помогут.

«У нас девиз над казармой висел «Не думай о себе, думай о товарищах. А товарищи подумают о тебе» «У нас девиз над казармой висел «Не думай о себе, думай о товарищах. А товарищи подумают о тебе» Фото предоставлено Рушаном Мингазовым

Правильные слова, беседы замполита про Родину, патриотизм и долг — все это было. Но главное, наши наставники являлись боевыми офицерами, которые каждые полгода отправлялись в горячие точки. Это сейчас престиж военной профессии вырос, зарплаты подняли, военная ипотека. А тогда из наших командиров мало кто мог позволить себе даже «девятку», жили с семьями в общежитии. Когда ехали в командировку на Северный Кавказ, занимали, чтобы купить себе удобное обмундирование, потом из командировочных отдавали долги. Сначала удивлялся. Ладно, я срочник, а вам зачем это, когда на учениях белье от пота не просыхает, семью по полгода не видишь, в охране сутки через трое больше заработаешь? Со временем, конечно, понял, что ими движет, даже сам думал контракт подписать… Вот эти люди и стали для меня примером патриотизма. Которые служили Родине не за деньги, а за идею, и другой жизни для себя не представляли.