«Риски вылечиться от коронавируса, но оказаться в социально больном обществе велики»

Вчера в пресс-центре ТАСС прошел круглый стол на тему «Россия и мир в ожидании второй волны коронавируса». Первым слово взял генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров

НЕ БЬЕТСЯ С ОФИЦИАЛЬНОЙ СТАТИСТИКОЙ

«Россия и мир в ожидании второй волны коронавируса» — круглый стол на эту тему прошел вчера в пресс-центре ТАСС. Генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров рассказал о результатах проведенного в апреле – октябре телефонного опроса. Каждые сутки опрашивали 1,6 тыс. человек из 500 населенных пунктов России и 1 тыс. москвичей, после чего результаты сравнивались с предыдущими.

В августе о коронавирусе как о главном событии отзывались 9% респондентов, к концу сентября — 16%. «Это вторая волна страха коронавируса», — обозначил тенденцию Федоров. По данным опроса от 5 октября, 15% ответили: они очень боятся, что сами или их близкие заболеют коронавирусом. 59% — что в какой-то мере этого опасаются. 11% уверены, что с ними и их близкими ничего не случится. 10% не задумывались о таком. 5% сообщили, что они или их близкие уже переболели. Как подчеркнул Федоров, если экстраполировать данные 5% опрошенных на всю страну, получится, что коронавирусом переболели 2,5-3 млн человек, что не бьется с официальной статистикой в 1 миллион.

На вопрос о том, что станет больше всего беспокоить, если начнется вторая волна пандемии, 43% ответили, что будут бояться заболеть, и только 14% — волноваться о работе и материальном состоянии. Как должны отличаться ограничения в случае второй волны от тех, что были при первой? 36% респондентов ответили, что нужны послабления, 16% хотят ужесточения мер, 31% согласен, чтобы ограничения остались бы такими же, а 12% против любых ограничений.

Примечательно, что респонденты в регионах в большинстве своем негативно отреагировали на возможную самоизоляцию, «дистант» в вузах и школах, возвращение «нерабочих дней». Против карантинного «отдыха» 60%. Зато в Москве за «дистант» 55%, при этом среди работающих 61% против него. Директор фонда «Общественное мнение» Лариса Паутова заметила, что мнение респондентов по данному вопросу резко меняется, когда дело касается их самих: работающая мама с двумя детьми вряд ли захочет, чтобы школы и детские садики не работали.

На вопрос о том, что станет больше всего беспокоить, если начнется вторая волна пандемии, 43% ответили, что будут бояться заболеть, и только 14% — волноваться о работе и материальном состоянии

В целом, россияне пессимистичны по поводу срока окончания эпидемии. 26% считают, что коронавирус победят в ближайшие полгода, 24% — что за год. За срок от трех и более лет проголосовали 10% опрошенных, что на 5% выше, чем месяц назад.

Фонд социальных исследований, которым руководит Владимир Звоновский в последнюю декаду августа опросил 1 427 человек старше 18 лет. 4,3% ответили, что болели коронавирусом. Это почти совпадает с данными ВЦИОМ, поэтому Звоновский предположил, что вирус обнаружили у 3,5–5,5 млн взрослых граждан страны. «Это более чем в четверо больше официальных данных на тот период — 956 тысяч заболевших», — заметил он. Больше всего переболевших пришлось на СКФО и Санкт-Петербург — 11%. По мнению Звоновского, это связано со специфическим для Северного Кавказа способом повседневной коммуникации, а такому значению в Санкт-Петербурге, вероятнее всего, виною плотность населения. Это подтверждает и то, что на третьем месте находится Москва — в столице 8% респондентов сказали, что болели или болеют. В ПФО болели 3% респондентов.

4,3% опрошенных ответили, что болели коронавирусом. Эти значения примерно совпадают с теми, что были у опроса ВЦИОМ. Исходя их таких данных можно предположить, что вирус обнаружили у 3,5–5,5 млн взрослых граждан страны

ПАНДЕМИЯ СТРАХА

Глава исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин напомнил, что пандемия — комплексное явление: медицинское, информационно-медийное, экономическое, социальное и так далее. Поэтому нужно ставить вопросы не только о физическом здоровье, но и о социально-психологическом: «Насколько сейчас здорово наше общество из-за этого пандемического шока? Информационное воздействие такое, что, можно сказать, нынешняя эпидемия — первая в прямом эфире. Поток информации, что падает на головы наших сограждан, беспрецедентный». Экономический фактор: ранее не было случаев, чтобы какое-то заболевание напрямую связывалось с экономикой. Социальный: раньше изолировали больных, на этот раз дома остались и здоровые. «Пандемия страха поразила всю страну, произошло то, о чём мы говорили ещё в апреле, — о предполагаемом росте психических расстройств. Увеличилось число обращений к невропатологам, психотерапевтам. Особенно меня потряс тотальный рост депрессий у детей на „дистанте“», — подчеркнул глава «Циркона».

Задорин отметил, что информационный поток только увеличивает значение неопределенности у граждан, кажется, что на данный момент ничего спрогнозировать нельзя. Увеличивается зависимость от государства, что сказывается, например, на представителях МСП — они сейчас вообще никак не могут спрогнозировать, что их ждет, и полностью полагаются на власти. «Мы пришли к обществу, которое приведено в состояние испуга, зависимости, к потере определенности и разделенности, — подытожил он. — С моей точки зрения, это больное общество. К такому надо прибавить, что у нас нет к подобному „иммунитета“, и данными „болезнями“ общество может болеть долго и мучительно. Риски вылечиться от коронавируса, но оказаться в социально больном обществе велики».

«Увеличилось число обращений к невропатологам, психотерапевтам. Особенно меня потрясло последнее исследование, что случился тотальный рост депрессий у детей на «дистанте»

С позицией Задорина не согласился председатель совета фонда развития и поддержки международного дискуссионного клуба «Валдай» Андрей Быстрицкий. Он назвал выступление коллеги «апокалиптичным», и, по его мнению, Задорин показал только одну сторону медали. «У российского общества есть поразительная живучесть, мы недооцениваем его цепкость, жизнелюбие, старание выжить и саморефлексию», — уверен Быстрицкий.

Данилин напомнил о том, что в Москве за день выявляют 4 тыс. зараженных, а в Петербурге — 400. Означает ли это, что Петербурге в 10 раз меньше болеют или же в Москве в 10 раз лучше выявляют коронавирус? Он посетовал, что статистика по количеству больных суха — просто общее количество и распределение их по регионам. В отличие от Китая или Швеции, не указаны крайне тяжелые больные и другие детали. Данилин считает это важным упущением, которое также увеличивает неопределенность. «Мы вообще ничего не знаем о коронавирусе и не можем ничего прогнозировать», — констатировал он. Впрочем, Данилин уточнил, что за 9 месяцев пандемии миру не удалось договориться о едином методе подсчета больных.

Его мысль продолжил глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов. По его мнению, во время первый волны нарратив действий властей по всему миру был следующим: мы не понимаем, что это, давайте предоставим науке все, чтобы она узнала. «Сейчас происходит изменение парадигмы, — указал он. — Есть замусоренность темы, когда каждый человек в белом халате может в научном журнале высказаться без рецензирования. Происходит затуманивание, и никакого научного консенсуса нет. И, как следствие, нет никакого нового знания, по сравнению с апрелем. Сперва было накопление, потом вышли на плато, а сейчас происходит деградация». Получается, ни один из острых вопросов весны не получил должного научного ответа, которое бы разделяло хотя бы большинство в научном сообществе. Поэтому перед второй волной государства предлагают меры, которые были реализованы во время первой, а новые знания не получают хода. Например, никто не интерпретирует опыт Израиля, где жесткие ограничения во время первой волны привели к большому числу заболевших во время второй, никто не изучает провал масочной системы в Испании. «Государства даже на уровне риторики перестали обращаться к науке и начали — к научно-популярному подходу, — подчеркнул Кузнецов, — исходя из логики „ну надо же что-то делать“ и с целью оптимизации собственных расходов».