«В Беларуси пока не проявил себя «силовой таран», чтобы пролилась кровь. А она нужна!»

Никита Данюк: «Те технологии, которые сейчас используются у соседей, во многом попытаются применить и в России при попытке дестабилизировать общественно-политическую ситуацию» Фото предоставлено Н. Данюком

«ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ВЫШЛИ НА УЛИЦУ, — ЭТО НЕ ПРОПЛАЧЕННЫЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПОГРОМЩИКИ И БУНТОВЩИКИ»

— Никита Сергеевич, по-вашему, можно ли назвать происходящее в Республике Беларусь попыткой цветной революции?

— То, что я наблюдаю там, безусловно, характеризуется применением технологий цветных революций. Определенные технологические этапы прослеживаются.  

Однако классической цветной революцией в настоящий момент это назвать нельзя. В первую очередь потому, что такая революция — демонтаж политического режима с последующей геополитической и геоэкономической переориентацией государства. В ней очень большую роль играет внешняя управляющая сила. Сейчас я этого не вижу, хотя внешние интересанты, безусловно, есть. Польша, Литва, США, которые говорят, что не признают итоги выборов, и в целом очень обеспокоены ситуацией.

Конечно, проходящие протесты имеют объективные основания. Люди, которые вышли на улицу, — это не проплаченные профессиональные погромщики и бунтовщики. Хотя среди них есть провокаторы и подстрекатели, использующие недовольных граждан в качестве инструмента для дальнейшей хаотизации и так очень непростой обстановки. Это низовой протест. Но в любой стране с помощью грамотной работы политтехнологов, информационной кампании, такого низового протеста можно попытаться дестабилизировать общественно-политическую ситуацию и в итоге совершить государственный переворот.

Почему в Беларуси просматриваются некоторые признаки цветной революции? Потому что дестабилизация пришлась на электоральный период. Все цветные революции в основном случаются во время избирательных кампаний — президентской, парламентской — в зависимости от политических устройств государств. У наших соседей с самого начала была сложная политическая ситуация. Все-таки Александр Лукашенко находится у власти с 1994 года.

А оппозиция с самого начала говорила, что не будет признавать итоги президентских выборов, что они по определению сфальсифицированы в пользу Александра Григорьевича. И еще до объявления официальных результатов заявляла, что все будет решаться на улице, на площадях. Что ж, все зависит от того, как протестно настроенная часть белорусского общества станет отстаивать свою позицию и как будет реагировать на это сам Лукашенко.

Так что мое мнение такое: говорить о том, что мы наблюдаем в Беларуси попытку государственного переворота, некорректно.  

— Какие из технологий цветных революций, применяемых в Минске и других городах страны, вы бы отметили?

— В первую очередь протестной мобилизации. Мы знаем, что протестная активность подогревается информационно со стороны целого ряда СМИ, например «Белсат», телеграм-канала NEXTA. В последнем, если внимательно изучить его содержание, осуществляется координация протестующих, туда выкладывается информация о том, как нужно вести себя при столкновении с органами правопорядка. Именно в NEXTA пытаются консолидировать протестно настроенных граждан, заявляя о том, что нужно прийти в определенное время, на такую-то улицу и так далее. Этот ресурс, который как бы ведут два белоруса, молодые парни, вещает с территории Польши. Более того, такой способ коммуникации активно работает на средства западных грантов — со стороны как США, так и ЕС.

Конечно, протестующие, которые в силу обстоятельств не имеют других инструментов связи, используют этот телеграм-канал. Он действительно в каком-то смысле катализирует протест, ведет его с помощью всевозможных призывов к действию. А это уже спланированная информационная кампания. После того как постепенно столкновения начали идти на спад, то есть протестующие не достигли поставленных целей, начали активно применяться методы ненасильственного сопротивления. Согласно методичкам Джина Шарпа. Женщины в белых одеждах  с плакатами и цветами, выступающие против насилия, забастовки, громкие увольнения и так далее. То есть протест трансформируется технологически под конкретные тактические задачи.

«Единого центра, который координирует протест в Беларуси, нет. Но, помимо протестующих, мирных народных масс, есть еще провокаторы, которые  провоцируют ОМОН на столкновения» Фото: © Виктор Толочко, РИА «Новости»

«НЕ СЕКРЕТ, ЧТО ОДНИМ ИЗ АТРИБУТОВ ЦВЕТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ ЯВЛЯЕТСЯ СОЗДАНИЕ САКРАЛЬНОЙ ЖЕРТВЫ»

— Вы согласны с мнением, что улица в Минске и других городах возникла во многом стихийным образом и отсутствие четкой организации и явных лидеров, которые выдвигали бы политические требования, не даст протестующим победить действующую власть?

— На мой взгляд, единого центра, который координирует протест в Беларуси, нет. Но, помимо протестующих, мирных народных масс, которые выходят высказать свою точку зрения, чтобы их голос был услышан, есть еще провокаторы, которые вступают в противоборство с силами правопорядка, делают коктейли Молотова, провоцируют ОМОН на столкновения, они тоже существуют. И это технология.

Почему то, что сейчас происходит в Беларуси, нельзя пока называть майданом? Во-первых, для любой цветной революции характерно следующее: силовой блок становится либо нейтральным, либо вообще переходит на сторону протестующих. В данном случае мы видим, что он максимально лоялен Лукашенко, контролируется президентом, никакого раскола внутри силовиков нет.  

Во-вторых, в Беларуси нет так называемой контрэлиты — группы, которая находится внутри госаппарата или представляет крупный капитал: бизнесмены, олигархи. Нет команды, которая претендовала бы на то, чтобы стать властью, используя в том числе внешнюю поддержку. При этом есть низовой протест, который пытаются катализировать определенные политические силы.

Есть лицо протеста — оппозиционный кандидат Тихановская. Она не управляет протестом, но она является его символом. После того, как она покинула территорию Беларуси, вполне возможно, что ее объявят президентом в изгнании по типу сценария, который мы видели в Венесуэле: Лукашенко — это Мадуро, а Тихановская — это Гуайдо.

Убежден, что в скором времени мы увидим еще более жесткую реакцию международного сообщества (Евросоюза, Германии, США), которое уже анонсировало, что выборы были нечестными, что они выступают за свободу Беларуси и белорусского народа. Если эти элементы удачно сложатся и международное давление усилится, то через какое-то время появится единая внешняя управляющая сила, которая будет пытаться спровоцировать полноценную цветную революцию, в результате которой произойдет государственный переворот и демонтаж политического режима.

— Когда это может случиться?

— На мой взгляд, говорить об этом рано, несмотря на то, что в истории Беларуси это самый масштабный протест (а подобного рода протестные акции уже случалась в 2006 году во время так называемой «васильковой революции», в 2010-м были массовые выступления), который происходит не только в Минске, но и в других крупных городах. Но пока говорить о тотальном расколе всего белорусского общества рано. Но и том, что Лукашенко полностью контролирует ситуацию, тоже говорить не приходится. К примеру, многие рабочие коллективы на заводах, на производствах тоже готовы присоединиться к протестам, а это очень тревожный сигнал для Лукашенко. Ведь он делал ставку именно на эти социальные группы, то самое молчаливое большинство, которое должно его поддерживать.

Другой вопрос — легитимность выборов и его последующее президентство. Насколько белорусское и международное сообщества будут воспринимать правление и власть Батьки, учитывая то, как развиваются события? Очевидно, что некоторые демонстранты с каждым днем все больше и больше пытаются радикализировать протест. Уже во второй, третий, четвертый день определенные группы начали использовать коктейли Молотова, откровенно провоцировать органы правопорядка. В том же телеграм-канал NEXTA представителей ОМОНа и МВД Беларуси называет не иначе как каратели. Люди не боятся вступать с ними в противоборство.

Очень важный момент: в Беларуси, в отличие от той же Украины, пока не проявил себя так называемый силовой таран. Это представители либо националистических организаций, либо околофутбольных группировок, которых, как правило, задействуют для того, чтобы перевести столкновения в еще более активную фазу, чтобы противоборство сторон стало необратимым и пролилась кровь. А она обязательно нужна.

Не секрет, что одним из атрибутов цветной революции является создание сакральной жертвы — человека или нескольких людей, которые становятся либо жертвами обстоятельств, либо погибают от действий властей. Или как на Украине: от пуль «неизвестных снайперов». Затем вокруг этих сакральных жертв начинают объединяться еще больше людей, сплоченность и готовность к более решительным действиям возрастает. И те, кто до того не хотел выходить на площадь и показывать свою позицию, тоже становятся частью протестной толпы. Пока в Беларуси до этого не дошло.

«Результаты выборов вряд ли пересмотрят со стороны Батьки. Вряд ли его будет волновать проблема легитимности этих результатов» Фото: kremlin.ru

«ВРЯД ЛИ ЛУКАШЕНКО БУДЕТ ВОЛНОВАТЬ ПРОБЛЕМА ЛЕГИТИМНОСТИ РЕЗУЛЬТАТОВ ВЫБОРОВ»

— Как вы думаете, чем реально завершились выборы в Беларуси? Можно ли считать Лукашенко полноценно избранным президентом?

— Сложно говорить, потому что там отсутствует независимая социология. А та, которая есть, никакого доверия не вызывает. Причем с обеих сторон. Объясню: 80 процентов, которые получил Лукашенко, — являются ли эти цифры полностью прозрачными? Учитывая, если не ошибаюсь, что около 40 процентов проголосовали досрочно. У многих экспертов подобное вызывает вопросы. Как и то, что рейтинг Батьки якобы всего 2–7 процентов. Понятно, для чего озвучивают такие цифры: показать, что результаты абсолютно нелегитимны, Лукашенко не пользуется народной поддержкой и так далее.

Я не могу дать никакой объективной оценки. Россия, если не ошибаюсь, не посылала наблюдателей на выборы — это важный момент. То есть опираться на мнение наших специалистов мы не можем. Объективно Александр Григорьевич, как мне кажется, вряд ли обладает настолько высокой поддержкой среди белорусского населения, по крайней мере в крупных городах, и среди молодежи вряд ли она будет столь высокая (около 80 процентов). Но нельзя забывать, что Беларусь в экономическом плане, в плане социальных институтов и гарантий страна достаточно успешная, особенно на фоне других своих соседей. Несмотря на сложности с политической ситуацией, при Лукашенко она демонстрировала стабильный рост. Действовали социальные гарантии, государство предоставляло работу. Да, есть определенная специфика в информационном пространстве, политической конфигурации, но все это не мешало белорусам чувствовать себя более-менее стабильно и спокойно в экономическом плане в последнее время. Конечно, сильно подорвала белорусскую экономику ситуация с пандемией, но это произошло со многими странами.  

Потому в данном случае, мне кажется, результаты выборов вряд ли пересмотрят со стороны Батьки. Вряд ли его будет волновать проблема легитимности этих результатов, потому что президента уже поддержали Китай (стратегический партнер), Россия, с которой Беларусь является союзным государством, несмотря на похолодание отношений между Москвой и Минском в последнее время. Кстати, экономика страны на 80 процентов интегрирована в российскую. Также поздравил Казахстан, другие страны, которые входят в ОДКБ. А ЕС, США и предыдущие выборы Лукашенко не признавали. То есть в данном случае он ничего не теряет. Александр Григорьевич заранее прекрасно понимал, что вряд ли сможет добиться какой-то положительной реакции от Запада. А от своих союзников признания, поздравления получил.

Проблема в другом: как Батька и политическая система Беларуси справятся уже с существующими вызовами? Даже если сейчас протест будет купирован и улица не сможет силой или другими инструментами навязать свою волю, тот протестный потенциал, который есть, безусловно, станет играть значительную роль. А это может послужить очень удобным инструментом, быть неким триггером, в результате которого Беларусь снова начнет полыхать и в ней всегда станут проходить протесты. Это самая большая проблема и самый большой вызов Александра Григорьевича, как мне кажется, с которым ему будет справиться достаточно сложно.

— Протесты могут заставить его досрочно покинуть президентский пост или он, что называется, досидит до конца? Ряд экспертов считают, что белорусскому лидеру придется уйти, чтобы не доводить до майдана.

— Я глубоко убежден, что классического майдана в украинском понимании точно не будет. На Украине случился классический переворот, когда были контрэлиты в органах управления, когда силовой блок выбирал сторону протестующих и вместо того, чтобы исполнять приказ Верховного главнокомандующего, происходил саботаж указаний. К тому же мы помним нерешительность Виктора Януковича, как он то отдавал приказы, то отменял. В случае Лукашенко этого не происходит.

Другое дело, что Беларусь после всех событий постоянно будет объектом раскачки. Если сейчас можно говорить о том, что какая-то внешняя управляющая сила не слишком вмешалась, то не факт, что через два-три года этого не произойдет в полном объеме. Мы не знаем, будут ли применены в отношении наших соседей секторальные санкции, которые могут очень сильно ударить по экономике, ее экспортным мощностям — нефтехимическая промышленность, удобрения, машиностроение. Все это может попасть под санкции и сильно ударить по и так небогатому населению.

Если подобное произойдет, протесты могут перерасти из сугубо политических, что мы сейчас и наблюдаем, в социально-экономические. И это очередной вызов. На мой взгляд, после нынешних протестов, скорее всего, Батька останется у власти, он не покинет свой пост. А протестный потенциал, который, безусловно, есть, станет только возрастать.

В среднесрочной перспективе — год, два, три — Лукашенко будет тяжело. И здесь очень большую роль начнет играть экономическая ситуация в стране. Сможет ли он после этих выборов предоставить хоть какие-то позитивные результаты для населения, шаги, реформы. И очень важно для него, как будут строиться отношения с нашим государством, Россией.

«Недовольных Лукашенко все больше с каждым годом, и они готовы объединиться вокруг любого, лишь бы не вокруг Александра Григорьевича. Если бы не Тихановская, был бы кто-то другой»© Илья Питалев, РИА «Новости»

«ТИХАНОВСКАЯ — это НЕ СПЕЦИАЛЬНО ПОДГОТОВЛЕННЫЙ ПОЛИТИК»

— Что вы думаете о мнении, согласно которому, если бы местный ЦИК «нарисовал» Лукашенко процентов 55 на выборах, а Светлане Тихановской, скажем, 35, то такого гнева улицы бы не было?

— Мне кажется, наоборот. Если бы, согласно официальным данным, главный оппозиционный кандидат получил 35 процентов, тогда это был бы повод к тому же ответу оппозиции, что на самом деле у него не 35, а 65 или 75. И вообще он имеет народный мандат. Я напомню, что если посмотреть результаты предыдущих выборов (последние три самые актуальные), то максимальный уровень поддержки оппозиционных кандидатов варьировался в районе 7–15 процентов, это в любом случае показывает, что Лукашенко недосягаем. Есть определенная часть противников, но народный мандат у него присутствовал.

Но, если бы у Тихановской было 35 процентов, думаю, это бы еще сильнее консолидировало протестный электорат, повлияло на психологию оппозиционных сил, которые бы посчитали: «Если уж белорусские власти официально признают такой высокий уровень поддержки, то мы имеем полное право идти дальше, заявлять о том, что результаты фальсифицированы и вообще народ на нашей стороне».

Отмечу важный момент: Тихановская — это не специально подготовленный политик, не лидер, который консолидирует вокруг себя оппозиционный электорат и у которой есть какая-то политическая программа. Ни в коем случае. Она, условно, кандидат, показывающий, что людей, недовольных Лукашенко, все больше с каждым годом и что они готовы объединиться вокруг любого, лишь бы не вокруг Александра Григорьевича. Если бы не Тихановская, был бы кто-то другой. Но это опять же говорит о том, что не оппозиция пользуется популярностью и консолидирует вокруг себя белорусских граждан с какой-то программой — внутриполитической, экономической, внешнеполитической.

Важный вопрос: при 100-процентной уверенности, что выборы проведены транспарентно, открыто, честно и так далее, получила бы Тихановская эти самые 35 процентов? Не уверен. Разумеется, наиболее пассионарный протестный электорат сосредоточен в Минске, крупных городах Беларуси. А деревня, маленькие белорусские города, чиновники, госаппарат, силовые службы в любом случае голосовали бы за Батьку.

И здесь говорить о том, что Тихановская при абсолютно кристальных выборах и кристальном подсчете голосов пользовалась бы высочайшим уровнем поддержки, я бы не стал. Был бы второй тур или нет — сложный вопрос. Но Лукашенко, с моей точки зрения, в любом случае одержал бы победу.

«МНОГИЕ ОТРАСЛИ ЭКОНОМИКИ, В ТОМ ЧИСЛЕ И IT-СЕКТОР, НИКАК ОТ НАХОЖДЕНИЯ ЛУКАШЕНКО У ВЛАСТИ НЕ СТРАДАЮТ»

— Вообще, вы согласны с мнением, что сами белорусы смертельно устали от Батьки, или это все лирика, не имеющая отношения к действительности?

— Думаю, вопрос усталости можно по-разному интерпретировать. От того, что все время один человек у власти, может быть, и устали. Но, с моей точки зрения, в Беларуси созданы условия, в рамках которых многие отрасли экономики, в том числе и IT-сектор, никак от нахождения Лукашенко у власти не страдают. И институты развития там есть, они работают, в отличие от той же Украины, где майдан победил. Мы видим, что там с точки зрения экономического роста, благосостояния ничего не происходит.

Молодежь объективно является самой пассионарной, протестной социальной группой в любом государстве — это касается и Украины, и России, и Беларуси, и США. Но за это время внутри Беларуси, как я уже сказал, не сформировалось даже подобия какой-то контрэлиты, которая бы претендовала на власть и вокруг которой бы было консолидировано какое-то протестное большинство, меньшинство, неважно. Подобное говорит о том, что усталость есть, но у определенных социальных групп. Ретранслировать ее на все белорусское общество не стоит. Как мне кажется, многие в принципе довольны стабильностью, тем, что заводы работают, зарплаты платятся, социальные гарантии со стороны государства обеспечиваются, хотя и не на таком высоком уровне, как раньше.

Да и инструментов замера этой усталости нет. Есть СМИ, изначально оппозиционные, которые всегда будут ретранслировать такую повестку. Что самое интересное, несмотря на всю критику режима Лукашенко, эти СМИ активно работали, у людей был доступ к ним — «Белсат», блог Тихановского, который он вел на YouTube. Обострилась борьба, в том числе информационная, накануне выборов. А до них, прямо скажем, белорусы имели возможность черпать информацию из негосударственных источников и СМИ. Говорить о том, что там был полный запрет на альтернативную точку зрения, по-моему, не совсем объективно.

— Позиция Александра Григорьевича во время пандемии коронавируса, когда он не ввел карантин и экономика работала, организовал парад Победы, что некоторые эксперты вообще называли «посягательством на святое», потому что «хозяин парада» — Владимир Путин. Это, скажем так, не реабилитировало Батьку в глазах граждан? То есть уровень его доверия, одобрения хоть как-то вырос?

— По поводу действий, а точнее, бездействий в связи с коронавирусом, мне кажется, карантин там был невозможен с экономической ситуацией. В Беларуси просто не имелось резервов для того, чтобы все это сделать по аналогии с Россией, другими странами, которые фактически остановили свою экономику в какой-то момент.

Что касается парада Победы, здесь опять же ничего удивительного нет. Лукашенко в этом смысле тему Великой Отечественной войны и того вклада, который белорусский народ внес в разгром над нацистской Германией, всегда использовал. Не могу сказать, что он посягнул на святое. Президент в любом случае на очень высоком уровне провел праздник. 

Другое дело, что в последнее время он начал активно транслировать антироссийскую риторику в связи с задержанием наших российских граждан, так называемых чэвэкашников. У меня складывается впечатление, что белорусский президент стал заложником опять же провокации, недостоверной информации, которую дали представители его спецслужб по наводке СБУ. Но сделал он это, думаю, напрасно, потому что те люди, которые выступали в Беларуси за сближение с Россией, как раз не поняли таких шагов. Мол, неужели Лукашенко выступает против тесного союза и интеграции с РФ и считает, что она покушается на белорусский суверенитет, независимость и так далее?

А голоса националистов, оппонентов он в любом случае никогда бы не получил. Поэтому здесь, честно говоря, считаю, что вся история, которая до сих пор не закончилась, имиджево негативно отразилась на авторитете и рейтинге Александра Григорьевича как внутри страны, так и, естественно, на российско-белорусских отношениях, потому что слишком громкие слова были произнесены, не подкрепленные какой-то доказательной базой и фактологией и так далее.

— А жесткое подавление протестов не грозит ли Беларуси социальным расколом по линии «силовики против городской образованной интеллигенции и молодежи», не будет ли страна теперь перманентно находиться в состоянии некоего беспокойства и неопределенности, которую мы наблюдаем на Украине?

 — Конечно, это самый масштабный протест и реакция силовых структур, как мы видим, достаточно жесткая. И если где-то они превышают свои полномочия, то здесь нужно разбираться с конкретными, отдельно взятыми случаями. Наказывать виновных. Об этом как раз и говорил министр внутренних дел Беларуси, когда просил прощения за то, что под дубинки попадали не только провокаторы, но и простые мирные протестующие. Говорят о том, что избиения продолжались уже в изоляторах отделений милиции. Все эти факты должны быть расследованы, а виновные получить наказание. Есть вопросы к тому, как относятся к журналистскому сообществу, в том числе к нашим, российским журналистам. Например, случай с задержанием нашего корреспондента Семена Пегова. Насколько правомочно это было сделано? Вопросов, безусловно, много.

Вообще, что касается отдельных случаев применения силы. Любая страна направляет силовой блок для того, чтобы использовать право на легитимное применение силы. Поэтому подобного рода силовой разгон, если бы не были поставлены под сомнения результаты выборов определенной частью общества, не воспринимался бы как слишком жесткий и так далее. А так как значительная часть белорусского общества (тоже, кстати, непонятно, какая в процентном соотношении) не признает [результаты выборов], то любые меры по наведению порядка, конституционного в том числе, будут восприниматься как подавление, превышение полномочий, как, условно, репрессии и прочее. Все зависит от того, с какого ракурса ты смотришь на ситуацию.

С точки зрения Лукашенко и правоохранительных органов, они на это имеют полное право. Батька сказал о том, что результаты были объявлены, он президент и у него есть на то легитимное право. Люди, несогласные с ними, считают, что и данные указы незаконны, и действия силового блока по наведению конституционного порядка.

«Нам принципиальны сами отношения с Беларусью — стратегические, союзнические, а не конкретные личности»Фото: kremlin.ru

«ЕСЛИ БЫ РОССИЯ ВМЕШАЛАСЬ, БЫЛО БЫ ТОЛЬКО ХУЖЕ»

— Почему мировое сообщество в целом пока довольно спокойно относится к происходящему в Беларуси? Запад боится заходить в зону интересов России?

— Нет, он никогда не боялся. Мне кажется, наоборот. Там, где есть столкновение интересов России и Запада, он часто активнее действует, чем даже наша страна.

Что я заметил: заявления мы услышали не сразу. Только через два-три дня, когда протесты начали нарастать. Мы слышим со стороны Польши, Литвы, стран Европейского союза, от госсекретаря США Майка Помпео, что результаты выборов они не признают и опасаются того, что происходит в Беларуси, сильно переживают.

Мне кажется, что подобного рода если не сказать осторожность, то, по крайней мере, медлительность, наверное, связана с тем, что есть такое понимание: если попытаться оказывать активное давление на Беларусь, она всегда может максимально развернуться в сторону Москвы. Безусловно, те шаги, которые предпринимались за последнее время по хоть какому-то сближению, коммуникации с Лукашенко, а это происходит (мы знаем, что американцы нефть продают, белорусские товары есть на европейских рынках), могут просто разрушиться.

С другой стороны, признать его президентом на Западе никто и никогда не осмелится. Это в принципе немыслимая ситуация. Повторюсь: Запад и до того не признавал предыдущие результаты честными, прозрачными, справедливыми. Поэтому, думаю, здесь будет стратегия выжидания. То есть, если протест станет усиливаться и какие-то шансы начнут появляться у белорусской оппозиции для того, чтобы изменить политический режим, тем сильнее внешние игроки, внешняя сила будет этим протестующим подыгрывать. 

Сейчас они демонстративно показывают свою поддержку, но объективно в игру не вступают. Как, например, это было в случае с Украиной, когда туда приехали высочайшие европейские эмиссары Виктория Нуланд, Джо Байден, как мне кажется, фактически с ультиматумом о том, что Янукович ни в коем случае не должен разгонять протестующих, противостоять майдану и так далее. 

В случае с Лукашенко пока этого не происходит. Думаю, в первую очередь европейцы и США займут позицию критическую по отношению к нему и результатам выборов. Хотя это не секрет, они всегда ее придерживались. Но в контексте активного вовлечения будут пытаться все-таки выжидать. Уверен, что ими прекрасно осознаются риски прямого вмешательства во внутренние дела Беларуси. Европейцы и США этого не хотят допустить.

— Как оцениваете реакцию Москвы на события в Минске? Какой исход событий отражает интересы РФ?

— Интерес очень простой: мы с Беларусью являемся союзным государством, наши экономики интегрированы, мы состоим в ОДКБ. Да и Беларусь по большому счету единственный наш союзник в военно-политическом плане. Мы заинтересованы в том, чтобы никакой дестабилизации там не было, чтобы продолжалось укрепление нашего евразийского союза, экономических связей. При этом позиция обозначена с самого начала очень четко: мы во внутренние дела не вмешиваемся.

Думаю, абсолютно очевидно, что никаких политических сигналов о том, что Лукашенко — кандидат Кремля, мы выступаем за него, не было. Наоборот, складывается впечатление, если внимательно слушать его слова, что Кремль будто заинтересован в том, чтобы он проиграл, чтобы случилась дестабилизация и так далее. На самом деле, ничего подобного нет. Становиться инструментом в этих внутриполитических процессах Россия не собирается.

Именно потому, я думаю, наша позиция самая верная. Даже когда нас пытались втянуть во всю историю, мы никакие жесткие заявления, эмоциональные вещи не высказывали. При этом говорили, что Беларусь для нас очень важна и нужна. Собственно, звонок нашего президента Лукашенко спустя какое-то время в связи с задержанием граждан РФ в очередной раз это демонстрирует. И, скажем так, ставить на того или иного кандидата либо политическую силу мы не собираемся. 

— А если бы вмешались?

— Думаю, тогда все стало бы намного хуже. Тогда бы и в отношении России звучали упреки со стороны внешних сил, Запада. Кроме того, это бы еще больше взбесило противников Александра Григорьевича, который смог бы разыграть антироссийскую карту. Мы такой возможности не предоставили. Повторю: мы считаем, что все то, что происходит в Беларуси, исключительно внутренние дела этой страны, ее общества и президента, которые должны друг с другом договориться и минимизировать столкновения, конфликт.

— Как вам версия, что незарегистрированный кандидат на выборах Валерий Цепкало, который сейчас находится в Москве и объявил о создании «Фронта национального спасения», — это запасной вариант Кремля на случай, если Лукашенко не сможет удержать власть?

— Нет, Цепкало ни в коем случае никакой не пророссийский кандидат. Как и Виктор Бабарико, которого тоже пытаются представить неким проектом Москвы. В данном случае Россия никак не вмешивалась во внутренние дела и ни на кого не ставила, как я уже отметил. Нам принципиальны сами отношения с Беларусью — стратегические, союзнические, а не конкретные личности. То, что некоторых кандидатов пытаются выдать как пророссийских, — это, скорее всего, манипуляция для внутреннего потребления.

«РОССИЯ НЕ ДОПУСТИТ ТАКИЕ ЖЕ ПРОСЧЕТЫ, КАКИЕ БЫЛИ С ГРУЗИЕЙ И УКРАИНОЙ»

— А как вы в целом оцениваете политику России в предотвращении цветных революций на постсоветском пространстве? Или же у России не так много рычагов, чтобы этому противостоять?

— Вообще, я считаю, что цветные революции на постсоветском пространстве в первую очередь связаны как раз с Россией. Во всех них без исключения, там, где происходили государственные перевороты, резко менялась и геополитическая, геоэкономическая ориентация государства. Это наглядно продемонстрировала Грузия, Украина, целых два раза, собственно, Молдову можно вспомнить, ту же Киргизию, например. Когда в 2005 году там произошла цветная революция, тоже случилось резкое похолодание отношений между Бишкеком и Москвой.

В целом Россия и ее внешняя политика базируются на следующем тезисе: мы не вмешиваемся во внутренние дела государств, даже тех, с которыми являемся соседями либо союзниками, и входим в определенные образования (торгово-экономические, политические и так далее).

Мне кажется, что проблема России заключается в том, что за последние несколько десятилетий мы перестали влиять с помощью мягких силовых инструментов на общество: журналистское, экспертное, молодежь, образовательные сферы и так далее. Все это проблемы российской мягкой силы, которая, к сожалению, в силу разных обстоятельств очень неэффективна. Из-за такого, из-за нашего минимального присутствия, а иногда просто из-за отсутствия какой-либо деятельности позиции занимают наши конкуренты.

Не секрет, что во всех абсолютно цветных революциях, которые произошли на постсоветском пространстве, соответствовала активнейшая мягкая силовая работа всевозможных институтов, некоммерческих организаций. Напрямую. Это важно. Тут не теория заговора, а объективная информация, ее можно найти. Огромное количество примеров, когда организации напрямую получали финансирование со стороны некоммерческих западных структур по типу USAID (агентство США по международному развитию). Им давали часто очень большие гранты от европейских организаций. И все они как бы были направлены на формирование гражданского общества, независимой журналистики и прочих вот этих вещей. Хотя на самом деле являлись всего лишь ширмой для подготовки определенного класса, который должен был переформатировать социокультурное пространство в конечном результате, а на начальном этапе — информационное, чтобы создать на этом фоне политическую силу, контрэлиту, объединенную одними ценностями. Европейскими, естественно, западными идеями.

В данном смысле, по моему мнению, наша политика до недавнего времени была крайне неэффективной. Собственно, Украину 2014 года, случившийся майдан я воспринимаю не как успешную цветную революцию, которая была сделана западными политтехнологами, а в первую очередь как наше упущение, просчет, потому что мы вместо того, чтобы активно работать с помощью инструментов мягкой силы с гражданским обществом, опять же с культурной, образовательной сферами, пытались договориться с элитой, взаимодействовать с людьми, которые принимают решения, с помощью всевозможных преференций, финансовых скидок и прочего. Но забыли о том, что необходимо работать с обществом.

Думаю, осознание того, что это была ошибочная политика, к нашей власти пришло и сейчас мы занимаем более активную позицию. Она проактивна. Так что вряд ли в ближайшее время наша страна допустит такие же просчеты, какие были на постсоветском пространстве с Грузией и Украиной. И с Беларусью этого не произойдет.

— Беларусь-2020 — прообраз России-2024?

— Нет. Ни в коем случае сравнивать не стоит! Понятно, что многие политические силы в нашей стране, которые настроены оппозиционно, радикально, будут пытаться показывать, что Беларусь — та ролевая модель, по которой пойдет Россия в ближайшее время, потому что много схожих параметров. Но, мне кажется, это не так.

Во-первых, разная экономическая ситуация в стране. Во-вторых, политическая конфигурация. Даже если брать рейтинг доверия и поддержки власти, они тоже несоизмеримы.

У нас недавно состоялось голосование по поправкам к Конституции. Оно в принципе прошло прозрачно, минимум каких-то обвинений в том, что результаты были подтасованы. И все прекрасно понимали, что это не просто голосование по поправкам, а некий референдум о доверии власти, в том числе к Путину. И в данном смысле, как мне кажется, сравнивать ситуацию в Беларуси и России, даже через какое-то время, неправильно. Хотя то, что определенная часть протестно настроенного электората в нашей стране будет ссылаться на белорусский опыт, — это точно. Я как специалист могу сказать, что те технологии, которые сейчас используются у соседей, во многом попытаются применить и в России при попытке дестабилизировать общественно-политическую ситуацию. Этим примером будут вдохновляться и даже пытаться заимствовать какие-то его технологические решения.