Александр Груничев: «Ошибки бизнеса не должны ложиться на плечи потребителя»

Александр Груничев: «Платеж — это тариф, умноженный либо на норматив потребления, либо на объем реально потребленного ресурса. Надо задавать себе вопрос, почему растет платеж»Фото: Василий Иванов

ЖКХ: «НА САМОМ ДЕЛЕ ПОДНИМАЕТСЯ НЕ ТАРИФ, А ПЛАТЕЖ»

— Александр Станиславович, читатели спрашивают: почему рост тарифов не приводит к улучшению услуг? И почему всегда рост тарифов, даже выше инфляции? (Дания)

— Я пытаюсь донести до своих сотрудников и до общественности, что на самом деле поднимается не тариф, а платеж. В некоторых случаях тариф может быть даже снижен, но это незаметно, поскольку на общем платеже это мало сказывается. Платеж — это тариф, умноженный либо на норматив потребления, либо на объем реально потребленного ресурса. Если, допустим, на тепло мы можем снизить тариф на 2–3 процента, а потребление при этом растет, то понятно, что платеж вам приходит больше, и вам кажется, что тарифы растут. Надо задавать себе вопрос, почему растет платеж. Из четырех тысяч вопросов, которые поступили из предвыборного штаба «Единой России», только 40 вопросов касалось нашей работы, все остальные были о жилинспекции, минстрое и т. д. Да, на транспорте сразу видно, что тариф вырос, а в платеже за коммунальные услуги может вырасти не только тариф, но и потребление. Что касается тарифов, то мы сегодня законодательно сильно ограничены. Предельный индекс платежей граждан — это сильное ограничение, которое нельзя нарушить.

— Институт проблем естественных монополий предсказывал, что во втором полугодии 2019 года фактический рост платы превысит предел для ЖКУ в ряде городов-миллионников, в том числе в Казани, рост 5,7 процента против установленных 2,4. Как вы это прокомментируете? Насколько реально произошел рост? (Ильгизар)

— Как я понимаю, этот институт существует на коммерческие деньги и делает какие-то определенные прогнозы. Мы же в своей деятельности должны руководствоваться официальными данными — данными статистики, нашими собственными расчетами или расчетами минэкономики РТ. Наши расчеты такого роста не показывают. Со второго полугодия прошлого года был утвержден предельный рост платы граждан за коммунальные услуги в 3 процента, и он в нашей республике не превышен.

«В некоторых районах произошел существенный рост тарифа за жилищные услуги, например за уборку территорий, за обслуживание лифтов и т. д. Буквально в 10 раз повысились тарифы по некоторым услугам» Фото: kzn.ru

— Жилищные услуги не тарифицируются?

— Тарифицируются, но не нами, а исполкомом городов и районов для муниципального жилого фонда и собственников, которые не выбрали способ управления, а остальные собственники принимают решения на общих собраниях. В некоторых районах произошел существенный рост тарифа за жилищные услуги, например за уборку территорий, за обслуживание лифтов и т. д. Буквально в 10 раз повысились тарифы по некоторым услугам. Этот вопрос мы подняли, но, поскольку его не регулируем, им должны заниматься соответствующие контролирующие органы. Видимо, из-за этого получились такие расчеты у этого института. Других объяснений у меня нет.  

— Кто и как регулирует тарифы на техническое обслуживание внутридомовых газовых сетей и оборудования многоквартирного дома? Они пришли, мы расписались, и за это 240 рублей?! (Васильев)

— Напрямую к этому вопросу наш комитет отношения не имеет. Но мы все знаем, сколько несчастных случаев произошло за последнее время из-за того, что вовремя не было проведено техническое обслуживание. Поэтому, считаю, обслуживание останется актуальным, пока есть газовое оборудование. А за то, что человек расписался за непроведенную работу, к нему в первую очередь вопрос. Если работа не была проведена, то надо либо не расписываться, либо заставить работу выполнить должным образом. Что касается стоимости техобслуживания, то ее сегодня устанавливают сами газовики.  

— Устанавливаются ли тарифы на такую услугу, как поверка приборов учета коммунальных услуг? Как известно, каждые пять-шесть лет надо поверять счетчики горячей и холодной воды. Вызываем специалистов. А в чем заключается их работа? Просят включить воду и смотрят, работает счетчик или нет. Вот и всё! И за это — 400 рублей! (Пенсионерка)

— Тариф на коммунальные услуги никак не учитывает этот вид обслуживания. Это договорные отношения между хозяйствующим субъектом и физическим лицом. В принципе, они могут договориться и на 200 рублей. Если с одним договориться не удается, то к другим надо обращаться.

— Почему в Елабуге тарифы на ЖКХ дорогие? Каждому городу свои тарифы? (Степан)

— Тариф зависит от многих вещей. В Елабуге в свое время тариф на тепло был очень высоким, но три года назад, если я не ошибаюсь, было достигнуто соглашение с КЭРом о том, что тарифы больше не будут расти. Сегодня в Балтасях гигакалория тепла стоит на 300 рублей больше, чем в Елабуге.

Что касается разности тарифа, то мы сегодня обсуждаем, что разность тарифа может быть не только по городам, а даже по источникам. У каждого источника должен быть свой тариф. Например, у «Казэнерго» много котельных, но они выставляют среднее значение тарифа. Так, может быть, имеет смысл каждой котельной иметь свой тариф?

— Кому это будет выгодней?

— Тем, у кого дом находится ближе к котельной. Тариф состоит из двух частей: генерации и сети. Чем короче труба и меньше сеть, тем тариф меньше.

«У энергетиков ситуация с сетями неплохая, они большие деньги вкладывают в модернизацию. «Татэнерго» износ сетей учитывает и вкладывается в их ремонт»Фото: «БИЗНЕС Online»

В ТАРИФАХ БУДЕТ ВЫДЕЛЕНА ИНВЕСТИЦИОННАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

— Коммунальная инфраструктура городов изношена на 50–90 процентов. Ресурсоснабжающие предприятия имели возможность существенно обновлять инфраструктуру благодаря росту тарифа. Не свернут ли они модернизацию в условиях ограничения роста тарифов на законодательном уровне? Какие пути выхода вы видите из сложившейся ситуации при условии отсутствия бюджетной поддержки отрасли? (Воронин С.)

— В тарифах всех крупных предприятий инвестиционная составляющая заложена. А вот с мелкими предприятиями есть проблемы. На заседании коллегии я говорил, что у нас, в республике, очень мало инвестпрограмм и их долю надо увеличивать. И правительством РТ дано поручение выделить инвестиционную составляющую в тарифе. Мы уже начали вести эту работу. На будущий год решено до 1 июня провести балансовую комиссию по каждому предприятию, которых у нас почти 300, и скорректировать структуру их расходов таким образом: себестоимость плюс инвестиционная составляющая. Это делается для того, чтобы старение сетей было сведено к минимуму.

У энергетиков ситуация с сетями неплохая, они большие деньги вкладывают в модернизацию. У Сетевой компании инвестпрограмма довольно большая, она позволяет даже снижать процент износа. То же самое по теплу: «Татэнерго» и в Казани, и в Челнах, и в Нижнекамске износ сетей учитывает и вкладывается в их ремонт. И президент РТ такие задачи ставит.  

— Вы сказали, что у мелких компаний не все ладно с инвестиционными программами. Это какие, например?

— Это касается тех компаний, которые предоставляют свои услуги в тех районах, где проживает мало жителей. Долгое время инфраструктура там не ремонтировалась и не развивалась, а сегодня из-за ограничения роста платежей населения мы не можем поднять тариф, чтобы включить в него инвестпрограмму. Эта ситуация нас сильно беспокоит, мы с минстроем ее обсуждаем. Одно из предложений, которое мы передали в правительство, — создать фонд амортизации, за счет которого будут выполняться инвестиционные программы компаний по ремонту и развитию сетей. Возможно, в рамках реализации программы «Наш двор» эти вопросы тоже будут учтены и решены.

— На днях правительство РТ увеличило минимальный размер взноса на капитальный ремонт общего имущества в многоквартирных домах с 5,85 рубля с квадратного метра в 2019 году до 6,11 рубля в 2020-м. Обсуждалось ли это предварительно в Госкомитете РТ по тарифам? Чем вызвано и насколько обосновано это повышение, ведь у многих, в том числе пенсионеров, капремонт назначен на 2030–2040-е годы? Явно не все доживут до этого срока, а платить надо сегодня. Где справедливость? (Галия Мансуровна)

— Нет, этот вопрос с госкомитетом РТ по тарифам не обсуждался, потому что к нам вопрос капремонта отношения не имеет. Комментировать, чем вызвано удорожание, я не могу, поскольку не видел расчетов.

— Почему бы не приравнять взнос на капремонт к тарифам, ведь от него зависит конечная сумма платежа населения?

— Я не против, хорошая идея., хотя эти расценки утверждаются постановлением кабинета министров РТ, потому что капремонт — это жилищная услуга, а не коммунальная.

«C 1 января 2019 года вывоз ТБО — коммунальная услуга, и называется она так: «Услуга регионального оператора в сфере обращения с ТКО»Фото: kzn.ru

«МУСОРНАЯ» РЕФОРМА: «ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ ВО ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ РЕГОПЕРАТОРА И УПРАВЛЯЮЩИХ КОМПАНИЙ»

— А вывоз ТБО — это тоже жилищная услуга?

— Нет, с 1 января 2019 года это коммунальная услуга, и называется она так: «Услуга регионального оператора в сфере обращения с ТКО».

— После решения правительства о борьбе с отходами в общероссийском масштабе в СМИ была разная информация о тарифах на сбор и утилизацию: сначала сообщали о их повышении, потом — о понижении. Какая ситуация в итоге? Расскажите на примере конкретных городов и районов Татарстана. (Хайруллин Р.Р.)

— Это больше касается России в целом, а в Татарстане ситуация с тарифом стабильная, он не изменялся. По нашим данным, тариф в республике — самый низкий в ПФО, а по России мы входим в десятку регионов с самым низким тарифом, и этому есть объективное объяснение. К сведению, тариф состоит из нескольких составляющих: 60–70 процентов — это транспорт, около 30 процентов — это полигон, остальное — содержание аппарата регионального оператора. По доходной части так: 35 процентов — это платежи юридических лиц, 65 — населения.

Наверное, есть некоторое недопонимание этого вопроса — в том плане, что раньше на селе платили одну сумму и мусор вывозили, а сегодня платеж более высокий. А почему? Потому что раньше в райцентрах мусор вывозили, а в деревнях — практически нет. Понятно, что в существующей структуре надо начинать учитывать вывоз ТКО с тех территорий, с которых раньше не вывозили.

Вторая проблема, которую нам надо решать начиная со следующего года, — это создание межмуниципальных полигонов ТКО, потому что срок службы всех 40 существующих полигонов в ближайшее время заканчивается — часть в 2020 году, часть — в 2021-м. Три межмуниципальных полигона планируются в западной зоне республики, два — в восточной. Мы предлагаем в каждом районе все-таки оставить полигоны в каком-то виде, потому что есть ТКО, а есть мусор, который не относится к ТКО, и регоператор за него не отвечает, например строительный мусор, ветки деревьев. Такие отходы временно складируют, потом утрамбовывают, складывают в большие контейнеры и перевозят на межмуниципальные полигоны, где будут установлены пункты сортировки. Как мы знаем, 40 процентов ТКО должны быть переработаны, поэтому сортировка нужна обязательно.

По поручению ФАС и президента РТ мы проводили штабы по данной теме, наши сотрудники выезжали на все полигоны ТКО. Я тоже побывал на половине полигонов республики, особенно выделю Азнакаевский.

— Эти полигоны правильно обслуживаются?

— Контролем правильности полигонов занимаются соответствующие органы. Мне рассказывали, что в США каждый день привезенный мусор на полигоне засыпают слоем земли и есть система отвода метана. И там нет ни птиц, ни запаха. А у нас только тогда, когда мы приезжали на полигон, начинали изображать бурную деятельность, что-то засыпать. А запах!.. Но запах — это не самое страшное: никто же не знает, что сюда выкинули или не выкинули, например, ртуть, лампочки, батарейки. Если бы все были уверены, что дома такие вещи все сложили отдельно и сдали, то межмуниципальные полигоны не нужны были бы. Но, к сожалению, мы живем в обществе, в котором живем… А эти полигоны мы должны в какой-то мере обслуживать. Самосыровскую свалку сколько лет мы приводили в порядок и сколько денег на это потратили, а тут региональную программу правительство РФ решило сделать сразу. И понятно, что какие-то вложения потребуются.

Думаю, бизнесмены без гарантии окупаемости в положенный срок — 15–20 лет — вкладываться не будут. Однако этот вид услуги перевели в коммунальный вид, который тарифицируется. А ведь у каждого есть свои бизнес-расчеты… И вопрос даже не в этом, а в том, что если мы хотим жить в экологически чистой нише, то это стоит денег. Это надо понимать. Мы интересуемся, как эта проблема решается в разных странах. Швеция, например, мусор покупает: 400 долларов за тонну.

Эта тема с каждым годом будет все актуальнее и актуальнее, потому что население, технологии будут увеличиваться и количество вредного мусора будет расти. В советское время было вторичное использование тары, например бутылок. Сегодня же структура и количество мусора изменились, а требования к полигонам ТБО остались прежними с советских времен. Понятно, что рано или поздно этот вопрос надо было начать решать. И вот он запущен. Может быть, сначала стоило посмотреть на примере отдельных регионов, сделать более плавный переход. На мой взгляд, в Татарстане ситуация развивается более-менее удовлетворительно.

«Как мы знаем, 40 процентов ТКО должны быть переработаны, поэтому сортировка нужна обязательно» Фото: kzn.ru

— Да, каждый у себя дома должен приучиться к раздельному сбору мусора. Но если человек выходит с разными пакетиками, а на контейнерной площадке нет условий для раздельного сбора отходов и вообще весь мусор сваливается в одну машину, то ситуацию мы никогда не изменим…

— По этому вопросу я разговаривал с регоператором: раздельный сбор мусора в Казани раньше был начат, что вам мешает использовать уже сложившуюся систему? Пусть эти же люди и собирают отходы. Вам возить меньше останется.

— А регоператор ответил, что сам хочет этим заниматься?

— Ну раз хочет, пусть бесплатно возит отходы… Этот вопрос постоянно в обсуждении, но мы рекомендовали регоператору пока использовать сложившуюся структуру в Казани и Челнах.  

— И что происходит по факту? Могу поделиться собственным наблюдением: у нас во дворе сетка для ПЭТ-тары раньше освобождалась регулярно, а сейчас неделями стоит заполненная, и люди вынуждены оставлять бутылки рядом. Поставили контейнер для стеклотары, она заполнилась, но ее никто не освобождает.

— Проблема в том, что с исчезновением экономической заинтересованности возникают вот такие ситуации. Раньше управляющая компания была заинтересована в том, чтобы ПЭТ-тара собиралась и вывозилась отдельно. Во-первых, они ее могли сдать на переработку, во-вторых, таким образом они экономили место в машинах-мусоросборщиках и платили за вывоз не по нормативу, а по факту, и это выходило дешевле. А сейчас регоператор все расчеты выставляет по нормативу, и понятно, что у управляющей компании теперь нет заинтересованности. Сегодня полигон и перевозка ТКО сосредоточены в одной структуре — у регоператора, а раньше это были два вида бизнеса. И мусор сегодня — это собственность регоператора.

— Создали монополиста, и ситуация с мусором ухудшилась…

— Почему вы решили, что стало хуже?

— Мусор плохо вывозить стали, и он весь разлетается по округе.

— Если не вывезли, то надо сразу написать жалобу, куда положено. Все это отрегулировано, у них есть кол-центр. У нас, например, мусор вывозится регулярно. А вы, видимо, меры не принимаете.

— А что, надо обязательно меры принимать, мусор без этого вывозить уже не могут?

— К сожалению, само собой у нас редко что работает. В идеале все должно работать системно, и мы к этому стремимся. Но ситуации разные возникают, бывает, человек заболел или машина сломалась… Я так понимаю, на сегодняшний день есть некоторые проблемы во взаимоотношениях регоператора и управляющих компаний.

«Тариф на электричество в Татарстане самый низкий в ПФО» Фото: «БИЗНЕС Online»

СОЗДАТЬ ОТДЕЛЬНУЮ ТЕПЛОСЕТЕВУЮ КОМПАНИЮ, ЧТОБЫ ПРЕКРАТИТЬ ВОЙНУ МЕЖДУ «ТАТЭНЕГО» И ТАИФОМ

— Как вы прокомментируете многолетнюю войну между «Татэнерго» и ТАИФом? Компромисс найден?

— Все прекрасно понимают, что борьба между «Татэнерго» и ТАИФом — это борьба за рынок тепла в Казани и Нижнекамске. Пока они ставят во главу угла извлечение прибыли, эта война не закончится, как бы они не говорили об этом. Как говорится, выживет сильнейший…

Мы решили пойти другим путем: выступили с предложением создать отдельную теплосетевую компанию в Казани и сделать ее государственной, чтобы она на торгах закупала тепло у производителей — у «Татэнерго» и ТАИФа. Я сейчас говорю только о комбинированной выработке — электричества и тепла как побочного продукта.

На наш взгляд, это позволило бы внести элемент конкуренции: потребители смогут выбирать более эффективную стоимость тепла. Мы считаем, что было бы справедливо — как с точки зрения ответственности компаний, так и с точки зрения государства — не повышать цену за тепло, а способствовать ее снижению. Компании будут заинтересованы в объемах продажи тепла, соответственно, повысят свою выручку. Эту тему мы сегодня двигаем и надеемся, что войны перейдут на поле электронного аукциона, где прав будет тот, кто даст лучшие предложения.  

— Зачем создавать еще одну государственную структуру? Разве у нас их мало? Ее создание и содержание потребует дополнительных денег. На кого ляжет это бремя?

— На самом деле эта компания уже есть, только сегодня она находится в «Татэнерго».

— На какой стадии принятия находится это предложение госкомитета РТ по тарифам?

— Пока на рассмотрении в правительстве. Но общее понимание в этом вопросе вроде есть. Мы же все прекрасно понимаем, что недозагрузка мощностей ведет к повышению тарифа за тепло. Согласно статистике, Казань раньше потребляла в два раза больше.

— Это произошло потому, что предприятия стали более энергоэффективными? Не даром же в Татарстане реализуется программа энергоресурсоэффективности.

— Можно объяснить и недочетами стратегической политики генерирующих компаний. Что им мешает вместо предприятий подключать жилые комплексы — подключать там сети и иметь объемы сбыта? А что они делают сегодня? Они либо завышают стоимость подключения, либо вообще отказывают в подключении. И в этих микрорайонах создаются альтернативные источники тепла — котельные, и весь рынок тепла из-за этого рушится. Все-таки надо баланс соблюдать. Наше предложение — чтобы на рынке были «Татэнерго» и ТАИФ.

Что касается энергоэффективности предприятий: а что мешало генерирующим компаниям сделать им более выгодные предложения, чтобы они не уходили от них и не строили свои газовые котельные? Дай на 10 процентов дешевле — и потребитель останется у тебя.

— Бизнес все чаще отказывается от услуг монополистов из-за больших тарифов, а сокращение объема услуг ложится на плечи населения, которому приходится возмещать выпадающие доходы производителям. Власти знают об этом? Что предпринимается для защиты населения? (Мусин)

— За всю власть ответить не могу, а мы, конечно, знаем об этой проблеме, но она в последнее время нивелируется. Мы с этой проблемой работаем и стараемся снижение объемов потребления не учитывать, чтобы не повышать тарифы. Во-первых, есть ограничения роста тарифов, во-вторых, это принципиальный подход комитета, чтобы ошибки бизнеса не ложились на плечи потребителя. Либо бизнес выживает на конкурентном рынке, либо он должен уйти. На нормализацию ситуации на рынке потребуется три-пять лет, но мы этим занимаемся активно. 

— Вы не считаете, что изначально заложено противоречие между курсом на энергоресурсосбережение предприятиями и населением и бизнесом ресурсоснабжающих компаний? 

— На мой взгляд, противоречий здесь нет. Программа энергоэффективности для предприятия имеет свой предел: сколько лампочек и проводов ни замени, все равно предел этому наступит. Первое — мы скатимся до какого-то уровня потребления, и программы эффективности работать уже не будут. Второе — высвобождающиеся мощности предприятие может или продать и заработать на этом, или построить дополнительное производство, или заморозить, пока не появится план развития. То есть у предприятия появляются возможности, а возможности — это нематериальный актив, который рано или поздно реализуется в положительный процесс.

Что касается счетчиков на коммунальные услуги у населения, то надо понимать, что цена, например, на воду, скоро может стать адекватной затратам. Качественная вода — это дорогой продукт. Сегодня мы идем в цифровизацию, и в каждом доме есть ИТП — индивидуальный тепловой пункт, который регулирует подачу тепла в зависимости от погоды. Но в Казани растет количество жилых домов, и населения становится все больше, поэтому потребление коммунальных ресурсов тоже будет расти. Причем раньше не было такого количества и такой мощности бытовых приборов у населения. И энергоемкость добычи природных ресурсов с каждым годом будет расти.

— Как выглядит Татарстан по тарифам на фоне других регионов ПФО?

— Тариф на электричество в Татарстане самый низкий в ПФО.

«Мы хотим сократить сроки: заседания согласительных комиссий перенести с осени на лето, а правление проводить сразу после того, как нам станет известен размер предельно возможного роста» Фото: kt.tatarstan.ru

«ТАРИФНАЯ КАМПАНИЯ НАЧИНАЕТСЯ С НАЧАЛА ГОДА»

— Кто проводит экспертизу расчетов компаний, на услуги которых есть тарифное госрегулирование? Привлекаете экспертов со стороны или все необходимые специалисты есть в ведомстве? (Валерий Фомин) Как вообще проходит весь процесс установки тарифа?

— Тарифная кампания начинается с начала года, предприятия должны подать нам заявку до 1 мая. По каждой заявке открывается дело, и по нему моим приказом из числа сотрудников комитета назначается уполномоченный, который, по сути, и является экспертом. Он изучает предоставленные документы, анализирует юридические и финансовые аспекты вопроса, делает дополнительные запросы, если материалов не хватает. Затем наступает период переговоров. Если компания с нашими тарифами не согласна, дело направляется в согласительную комиссию, которую проводит заместитель руководителя комитета. Если и на согласительной комиссии не пришли к общему мнению, то дело рассматривается на заседании правления.

Процедура отработана, она не менялась уже 10 лет. Со следующего года мы хотим сократить сроки: заседания согласительных комиссий перенести с осени на лето, а правление проводить сразу после того, как нам станет известен размер предельно возможного роста. На правлении окончательно утверждаются тарифы.

— На заседании правления кто еще присутствует, кроме сотрудников комитета и представителей компаний?

— Представители ФАС, общественных профессиональных организаций. И вообще все эти заседания открыты, может прийти любой желающий. А на согласительных комиссиях участвуют представители профсоюза, науки и общественных организаций. Мы всем направляем приглашение и весь пакет документов по рассматриваемому делу. И у нас все публикуется на сайте — проект тарифного дела может висеть неделю.

— Если ни на комиссиях, ни на правлении согласия не достигли, компания может подать на комитет в суд?

— Компания может обраться в суд либо в ФАС. После уплаты пошлины в 120 тысяч рублей ФАС рассматривает разногласия между комитетом и компанией. В 2019 году есть позиции, где ФАС нас не поддержал, в частности по тарифам «Челныводоканала», Осиновской тепловой компании. Второй вариант — пойти в Верховный суд РТ.

— А экспертов со стороны вы не привлекаете?

— Нам это запрещено. 

«По данным Госархива РТ, нашему комитету в следующем году исполнится 50 лет: первый документ о создании Госкомцен республики подписан 5 февраля 1970 года» Фото: Василий Иванов

«СО СЛЕДУЮЩЕГО ГОДА ПЕРЕХОДИМ НА ВЫЕЗДНЫЕ ПРОВЕРКИ»

— Ваш комитет анализирует, что и как на практике происходит?

— Конечно! Мы не только устанавливаем тарифы, у нас есть и контрольно-надзорные функции. Проводим и плановые проверки, и внеплановые. В текущем году у нас было около 60 проверок, на следующий год планируем провести 26.

— Почему меньше?

— Во-первых, есть рекомендации снижать давление на бизнес. Во-вторых, плановые проверки проходили в основном в школах и аптеках, а я считаю, что в данных учреждениях надо переходить на цифровой и общественный контроль их деятельности. В аптеках мы проверяем наценку на ЖНВЛП, а в школах — наценку на питание. В этом году по аптекам превышения уровня цен выявлено не было, и со школьным питанием системных нарушений нет. Кроме того, со следующего года в аптеках вводится маркировка, и налоговая сразу будет видеть разницу в ценах. А для школ мы разработали методички, и пусть родительские комитеты сами следят за питанием. 

В-третьих, ранее мы проводили только документальные проверки, а со следующего года переходим на выездные, поэтому их количество сокращается. И мы перейдем на проверку тех компаний, которые существенно влияют на тарифообразование. Для этого мы составили список предприятий по начальной валовой выручке и первые 50–60 компаний списка будем раз в три года проверять.

— А что вы проверите на выездах? Например, заявляли инвестпрограмму — предъявите объект?

— И это тоже. По инвестиционным программам мы вообще хотим организовать проверку помесячно. Сейчас порой получается так, что инвестпрограмму утверждаем на одну сумму и одни объекты, а по итогам года оказывается, что сумма и объекты иные. Поэтому мы приняли решение прекратить такую практику. Если программой определены объекты, сроки и суммы, а компании не спешат ее выполнять, то надо проводить визуальный контроль. Допустим, если запланирована в марте замена трубы по такому-то адресу, то наш сотрудник будет выезжать и смотреть, как выполняется этот пункт программы. Если не выполняется, то будем пересматривать инвестпрограмму. Надеемся, что такая мера будет способствовать если не снижению тарифа, то хотя бы улучшению качества предоставляемой услуги и уменьшению изношенности сети. 

— Какие нарушения были выявлены во время проверок в этом году?

— Нарушения обычные. В общей сложности наложено штрафов на сумму около миллиона рублей, практически все они оплачены. Для наглядности приведу такой пример: норматив на дрова для продажи населению утвержден, допустим, в размере 300 рублей, а продали за 400.

— Коллектив комитета большой?

— 100 человек. Территориальных органов по РТ у нас нет, все сосредоточено в Казани. Кстати, по данным Госархива РТ, нашему комитету в следующем году исполнится 50 лет: первый документ о создании Госкомцен республики подписан 5 февраля 1970 года.

— Газету «БИЗНЕС Online» читаете? Какие есть пожелания?

— Я считаю, что качество ваших материалов улучшилось за последнее время. В этом надо отдать вам должное.

— Александр Станиславович, спасибо за полезный разговор!