УМНЫЙ И БЛЕСТЯЩИЙ

Чекист Кирилл Черкалин и его бывшие коллеги, задержанные с 12 миллиардами рублей наличными, были лишь частью масштабной схемы крышевания российской финансовой отрасли. Как следует из рассказов пострадавших банкиров, в ней наравне с высокопоставленными офицерами ФСБ участвовали менеджеры государственного Агентства по страхованию вкладов, связанные со спецслужбами юристы и сомнительные обнальщики.

— Мы встретились в кафе Vogue в Москве. Черкалин (полковник ФСБ Кирилл Черкалин — «Проект»/The Bell) приехал на Range Rover с личным водителем, в штатском и с Rolex на запястье. Помню, он за всех заплатил, что за этими ребятами обычно не водится, — вспоминает Александр Железняк, бывший совладелец финансовой группы «Лайф». Уже четыре года он и другие акционеры «Лайф» живут за границей: у их банков в России отозваны лицензии, а против акционеров и менеджеров возбуждены уголовные дела.

Та встреча с Черкалиным состоялась летом 2014 года. За обедом офицер предложил простую схему сотрудничества: в опорный для группы «Лайф» Пробизнесбанк в статусе вице-президента командируют офицера ФСБ в отставке, Железняк назначит ему оклад в $120 тысяч в год, выделит отдельный кабинет, машину, личного водителя и ассистента. Это было необходимым условием для более масштабной сделки — уступить крупную долю в группе «Лайф» коммерческой структуре, которая будет делить доходы от бизнеса с высокопоставленными сотрудниками ФСБ и Генпрокуратуры.


В 2019 году Железняк, находясь в США, дал показания под присягой — он описал все события вокруг группы «Лайф» для представления в международных судах. Его аффидевит, а также рассказы других банкиров проливают свет на то, как ФСБ и другие государственные органы «крышуют» российские банки.

— Блестящий, очень умный, прекрасно разбирается в теме, если бы не все это, я бы его на работу взял, — описывает Черкалина один из крупных российских банкиров. — Но это все ребята коммерческие, такое поколение.

Когда в апреле этого года Черкалина арестовали по обвинению в получении взятки и мошенничестве, 38-летний полковник уже сделал неплохую карьеру в службе экономической безопасности (СЭБ) ФСБ. На момент встречи с Железняком он занимал должность главы управления «К», курирующего фактически всю финансовую систему — банки, пенсионные фонды и страховые компании.

Обыскивая дом полковника, оперативники нашли 12 млрд рублей ($189,6 млн) наличными и в виде драгоценностей. Это абсолютный рекорд изъятого среди российских госслужащих, обвиненных в коррупции.

— Вы же знаете принцип: если понимаешь, что с чем-то бесполезно бороться, надо это возглавить, — говорит собеседник, лично знакомый с Черкалиным и многими его коллегами, рассказывая о том, как чекисты подминали под себя банковский рынок. Начало 2000-х, бум на российском «рынке» обналички.

У управления «К» было два главных неформальных способа взаимодействия с банками: процент от выведенных средств — 0,1-0,2% от объема операции — или фиксированные взятки и откаты за конкретные нарушения, рассказывает близкий к ФСБ источник. Банки, которые занимались обналом, Управление «К» ставило на «абонентскую плату», говорит бывший совладелец одного из банков третьей сотни с уже отозванной лицензией.

Для получения процента из ФСБ в банк командировали «подкрышника» — офицера ФСБ/КГБ в отставке, — его чаще всего назначали на должность главы службы экономической безопасности банка, и он контролировал все денежные потоки. «Это позволяло держать все под колпаком», к тому же в обязанности «подкрышников» входил сбор информации о рынке.

Система не была замкнутой, держать под контролем весь банковский сектор в одиночку было бы невозможно. Чтобы управлять обнальным рынком, нужно где-то брать наличные, рассуждает близкий к ФСБ источник. Для этого управлению «К» приходилось работать с региональными подразделениями ФСБ. В регионах, особенно на юге России, где велика доля «серого» бизнеса, получить наличные всегда было проще и дешевле, рассказывает он. «Например, у московского банка есть сеть филиалов в отдаленных регионах, они собирают наличные и передают в головной офис. У того есть доступ к более крупным клиентам — он продает им наличные, а частью прибыли делится с региональными офисами, — рассказывает собеседник, — в регионах клиентов такого уровня мало».

Перевозить наличные по Москве в свободное от работы время помогали сотрудники спецподразделений «Альфа» и «Вымпел» ФСБ: «Брали больничный, а машину якобы отправляли на техобслуживание». Взаимодействовать приходилось и с управлением собственной безопасности ФСБ, которое не могло не замечать, каким бизнесом заняты коллеги.

В мае 2019 года Черкалин встретил пришедших к нему в СИЗО «Лефортово» общественников в тренировочном костюме Givenchy. Свою камеру полковник «превратил в келью», увесив стены иконами.

Прежде Черкалин не производил впечатления верующего человека на людей, которые с ним общались. На редких фотографиях, которые публикуют Telegram-каналы, он выглядит как бонвиван — позирует на европейских курортах, в хорошем костюме, с покупками из дорогих бутиков. Он был обходительным, но из тех, с кем хотелось сразу прекратить знакомство, — вспоминает теперь Железняк. Для совладельцев группы «Лайф», друзей детства Александра Железняка и Сергея Леонтьева, знакомство с Черкалиным закончилась очень плохо. После той встречи в кафе в 2014 году партнеры согласились пригласить в Пробизнесбанк «подкрышника». Железняк сам написал письмо с просьбой об этом на имя возглавлявшего на тот момент управление «К» Виктора Воронина — так его, по словам Железняка, проинструктировал совладелец автодилера «Авилон» Камо Авагумян, VIP-клиент банка и давний знакомый Железняка. Это письмо, как утверждает Железняк, было Ворониным подписано. Но долей во всем бизнесе владельцы «Лайфа» решили не делиться.

Железняк настаивает, что на тот момент банки группы были финансово устойчивы, хотя за 2014 год «Лайф» получила несколько миллиардов рублей убытка. Показатели Пробизнесбанка по просроченным кредитам физлицам и предприятиям превышали средние по стране значения в несколько раз. Под конец года агентство Fitch отозвало рейтинги Пробизнесбанка. Основное опасение тогда было связано с портфелем ценных бумаг, в котором банк держал 47 млрд рублей или почти половину своих активов — сами бумаги лежали в основном в кипрских депозитариях. Из-за кризиса другие банки распродавали все, лишь бы удержать ликвидность, и только портфель Пробизнесбанка оставался почти без движения. В этой же связи к банку вскоре появились вопросы и у ЦБ.

Регулятор в сентябре 2014 года отозвал лицензию сначала у принадлежавшего совладельцам группы «Лайф» «Банка24.ру», а на следующий год — и у Пробизнесбанка. «Банк24.ру» лишился лицензии из-за нарушения антиотмывочного законодательства, хотя на момент гибели его активы превышали обязательства на 2 млрд рублей. По словам Железняка, отмыванием денег банк не занимался, а претензии регулятора связаны «всего с пятью операциями, о которых банк вовремя не сообщил в ЦБ». Пробизнесбанк, по данным регулятора, размещал средства в «низкокачественные активы» и «полностью утратил капитал», а вошедшая в банк временная администрация нашла крупномасштабные операции, имеющие признаки вывода активов. Размер дыры в Пробизнесбанке регулятор в итоге оценил почти в 35 млрд рублей. «Россия пока не готова к такой финансовой группе, как «Лайф»», — после отзыва лицензии Леонтьев во внутрикорпоративном блоге. — Видимо, время «Лайф» в этой стране еще не пришло. Поэтому в ближайшие 50 лет я буду делать «Лайф» в других частях земного шара». С тех пор он, как и Железняк, в Россию не возвращался.

Железняк в своих показаниях объясняет начало конца их банковского бизнеса политическими мотивами. В 2012 году руководство «Лайф» пригласило на стратегическую сессию для менеджмента Алексея Навального. Тогда входивший в группу «Банк24.ру» решил поддержать оппозиционера, втайне выпустив кредитную «карту Навального» — 1% от каждой покупки по ней должен был перечисляться его Фонду борьбу с коррупцией. Тайной план оставался недолго: как только об этом написали СМИ, экс-директор департамента ЦБ Алексей Плякин предупредил Железняка, что у ЦБ и Генпрокуратуры это сотрудничество вызовет «множество вопросов». От поддержки Навального пришлось отказаться, но «Кремль не забыл об этом случае».

Отзыв лицензий у банков оказался для Железняка и Леонтьева только началом больших неприятностей.

БАНКИР ИЛИ БАНДИТ?

Система, жертвой которой объявила себя группа «Лайф», по всей видимости, складывалась годами, и с ней приходилось сосуществовать банкам, особенно тем, которые зарабатывали на обналичке.

Для бывшего зампреда правления сгоревшего в 2008 году банка «Интелфинанс» Михаила Завертяева знакомство с управлением «К» началось со встречи с Евгением Двоскиным, одним из самых одиозных российских банкиров, которого информагентство Bloomberg называло «ключевой фигурой в обналичке» со связями в ФСБ и мафии.

В начале декабря 2007 года в кабинет Завертяева вошли двое, к зданию банка они почему-то приехали в машине «скорой помощи»: первым был Двоскин, вторым — его охранник. «Вышагивет такой приблатненной походочкой. «Кто тут, этот, что ли, не умеет разговаривать?», — вспоминает спутника Двоскина Завертяев. За день до этого визита банкир, по его словам, поймал главного бухгалтера на попытке выдать кредит подставной компании, связанной, по его версии, с Двоскиным.

— Подходит Двоскин, бьет в ухо, я даю ему с локтя — он падает, у меня первая мысль: он упал у моего портфеля, там документы, сейчас схватит и убежит. Я наклоняюсь, чтобы передвинуть портфель, получаю пистолетом по голове и теряю сознание, — описывает Завертяев якобы случившееся события.

За следующие два месяца из банка вывели, по его оценке, почти 11,7 млрд рублей (10 млн из этой суммы в итоге вменили главному бухгалтеру «Интелфинанса», приговорив ее к трем годам лишения свободы условно). Еще за это время неизвестные сожгли машину жены Завертяева, так что семью срочно пришлось перевезти на дачу и нанять охрану.

По словам Завертяева, деньги выводились из банка по поддельной подписи, хотя он лично из больницы «уведомил ЦБ о том, что банк захвачен и попросил приостановить действие лицензии, чтобы предотвратить мошеннические действия». Но регулятор на это не пошел: «Зампред ЦБ Геннадий Меликьян объяснил, что они никогда не сталкивались с подобными просьбами и не знают, как действовать в таких ситуациях». «В ситуации с „Интелфинансом“ мы очень быстро отреагировали, учитывая, что до 10 января были каникулы», — позже говорил Меликьян «Ведомостям». При отзыве лицензии ЦБ объявил, что руководители и сотрудники банка «фактически прекратили его деятельность, в связи с чем сложилась ситуация, угрожающая интересам кредиторов и вкладчиков банка».

Примерно через полгода после инцидента Завертяев встретился с двумя сотрудниками Управления «К»: Фроловым и Черкалиным. Также, утверждает бывший банкир, на встрече присутствовал первый замглавы ФСБ Сергей Смирнов.

Разговор состоялся в ресторане Palazzo Ducale на Тверском бульваре. «Что вы будете? Салатик? Только воду? Нет, салатик все-таки лучше съесть», — собеседники, по воспоминаниям Завертяева, были очень обходительны. У встречи, как ему показалось, было две цели: выяснить, какие свидетельства визита Двоскина есть у банкира, и убедить его прекратить попытки вернуть выведенные деньги. С Двоскиным чекисты, как ему показалось, были прекрасно знакомы.

— Да не переживай ты, мы его уже уволили, — успокаивал Завертяева Смирнов, говоря об охраннике Двоскина. Под конец встречи чекисты якобы предложили банкиру денежную компенсацию за его бизнес.

После этого Завертяев, по его собственным словам, начал судиться со всеми подряд, но отчаяннее всего — с Двоскиным. Впрочем, ни один суд он, по его словам, не выиграл. Двоскину удалось доказать, что он не нападал на Завертяева, поскольку в момент драки давал показания как потерпевший по другому уголовному делу — эту версию подтвердили следователи и биллинг телефона Двоскина. Сам Двоскин в ответ на вопросы «Проекта» и The Bell заявил, что Завертяев все выдумал, описанного им эпизода с дракой не было, а впервые лично встретились они «на очной ставке».

Двоскин был под охраной ФСБ, утверждают два источника, близкие к двум разным силовым ведомствам. Сам он в разговоре с «Проектом» и The Bell напомнил, что его разыскивают за границей, а после прямого вопроса, правда ли он находится под охраной ФСБ, — повесил трубку. «Контора всегда держала обнальщиков под рукой и делала их своими информаторами, чтобы самим же их не посадить», — объясняет один из собеседников. В их числе он называет и бывшего совладельца небольшого «Кредитимпэксбанка» Алексея Куликова, который несколько лет назад был приговорен к девяти годам колонии за мошенничество.

С виду «Кредитимпэксбанк» едва ли производил серьезное впечатление: полупустой кассовый зал, около 20 небогато обставленных кабинетов и мрачного вида охранник, вспоминает близкий к ФСБ собеседник. Но в середине 2000-х этот банк занимал существенную долю обнального рынка. Как и во многих других банках, службу безопасности в нем возглавлял вышедший в резерв сотрудник управления «К». Он работал за 0,2-3% от всех проходящих через банк операций. Несколько раз к «Кредитимпэксбанку» возникали вопросы у ЦБ, но банковский отдел ФСБ успешно его прикрывал. К моменту отзыва лицензии дыра в банке в 229 млн рублей, около 2 млн были найдены в квартире Куликова.

Контролем рынка обнальщиков предполагаемая теневая работа банковского управления ФСБ не ограничивалась. Черкалин тесно общался с руководителями едва ли не всех крупных российских банков. Экс-владелец не так давно рухнувшего банка «Югра» Алексей Хотин в своих показаниях следствию якобы рассказывал, что на протяжении трех лет платил Черкалину мзду — за покровительство.

Связи с ФСБ, как видно на примере «Югры», не гарантировали, что банк будет жить вечно. Тем более, что для сотрудников управления «К» падение очередного банка означало всего лишь еще одну опцию заработать.

АГЕНТСТВО СТРАХОВАНИЯ ОТ СУМЫ И ОТ ТЮРЬМЫ

— $350 миллионов — это не такая дорогая цена, уплаченная за вашу жизнь и жизнь ваших родных, — с таким предложением к экс-владельцу Межпромбанка Сергею Пугачеву в 2011 году обратились подчиненные бывшего замглавы Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Валерия Мирошникова.

АСВ занимается уже рухнувшими банками, его главная задача максимально возвращать зависшие в таких банках деньги, а для этого приходится залезать в карман государства. За 15 лет с момента, когда АСВ стало заниматься ликвидацией и оздоровлением российских банков, из банковской системы было выведено $500 млрд, а само агентство получило от ЦБ на санацию прогоревших банков еще свыше 1 трлн рублей или без малого $16 млрд. Такие суммы дают немалое пространство для разнообразных маневров.

Мирошников был хорошо знаком с Черкалиным, следует из рассказов Железняка и еще одного банкира. Железняк вспоминает одну из встреч, где вместе с ним были Черкалин и Мирошников. Не стесняясь собеседника, госслужащие обсуждали, «в какой из обанкроченных банков каких конкурсных управляющих назначить».

Мирошников проходит свидетелем по делу Черкалина — решение об этом следователь принял, изучив их телефонную переписку. Сразу после задержания Черкалина Мирошников покинул Россию (по версии его знакомых — уехал сначала в Австралию, а позже в Германию — «на лечение») и больше не возвращался. Спустя два с половиной месяца АСВ сообщило о его отставке, не указав причин.

О группе сотрудников АСВ, которые якобы вымогали у него $350 млн, Пугачев писал даже Владимиру Путину. В обмен представители Мирошникова якобы предлагали свои услуги по сохранению части активов Пугачева, не имевших отношения к Межпромбанку, но находившихся у него в залоге. В связке с АСВ, утверждает Пугачев, действовали и люди Черкалина. Предмет торга с ними был совсем простым. «На тот момент из-за падения Межпромбанка было возбуждено уголовное дело против неопределенного круга лиц, но мне ясно дали понять, что круг лиц может быстро стать определенным и что я могу в нем оказаться», — утверждает Пугачев. За то, чтобы этого не произошло, люди из ФСБ якобы просили $20 млн. Пугачев говорит, что платить не стал.

У Пугачева есть как минимум одна причина не любить и, возможно, наговаривать на АСВ — после его отъезда агентство добилось ареста его зарубежного имущества почти на $2 млрд. Но о совместной работе Мирошникова и Черкалина в очень похожих деталях рассказывает в своих показаниях и Железняк.

В 2016 году, уже после того, как Пробизнесбанк потерял лицензию, а его владельцы покинули Россию, с Железняком связался Мирошников и предложил ему пообщаться с Артемом Зуевым. Мирошников описал его как партнера «группы Кворум», сам Железняк в показаниях суду называл Зуева «известным корпоративным рейдером». Совладельцем «Кворума» является юрист Андрей Павлов, прославившийся тем, что фигурировал в деле Сергея Магнитского, за что оказался под санкциями США. Павлов же, как следует из публикации «Новой газеты», предположительно имел тесные неформальные связи с сотрудниками силовых ведомств.

Встречу с Зуевым назначили в аэропорту швейцарского Цюриха. Зуев настоял, что встреча должна проходить «тет-а-тет», и адвокат Железняка вынужденно ждал в стороне. Зуев сообщил Железняку, что у него есть полномочия действовать от лица «Кворума» — на тот момент эту компанию назначили управляющим банкротством Пробизнесбанка. Его полномочия, говорил Зуев, согласованы с Мирошниковым и Черкалиным. Посыльный предложил сделку: Леонтьев и Железняк составляют полный список своих активов, возвращаются в Москву и сотрудничают с российскими властями. За это им дают три-четыре года домашнего ареста, после чего они получают компенсацию из «общего котла» возвращенных активов — но и «Кворум», конечно, получит свою долю. В противном случае Железняк с Леонтьевым станут «объектами международного преследования», обещал Зуев: «Вам не будут давать жить — и что это будет за жизнь?» После встречи в Цюрихе Железняк позвонил Мирошникову с вопросом, зачем все это было. Тот ответил: «Мы хотим вам помочь».

Владельцы «Лайфа» от помощи отказались, «Кворум» продолжает разыскивать их активы по всему миру. Недавно в Москве экс-менеджеры Пробизнесбанка получили реальные тюремные сроки — от трех до семи лет колонии. Именно Мирошников написал тому же Воронину запрос о начале уголовного преследования «Лайфа».

Мирошников — «очень богатый человек», утверждают его знакомые. Мы изучили только российскую недвижимость его семьи. Сыну бывшего замглавы АСВ Максиму, которому нет еще и 22 лет, принадлежит 400-метровый дом в подмосковной деревне Фоминское недалеко от Троицка и участок под ним. По документам, все это — подарок матери Валерия Мирошникова, 68-летней Татьяны Мирошниковой, которая, если верить СПАРК, никогда не занималась никаким бизнесом. У Татьяны Мирошниковой три квартиры в центре столицы: две — в «Имперском доме» на Якиманке общей площадью 500 кв. метров и 200-метровая в «Остоженка Парк Палас». У самого Мирошникова — 200-метровая элитная квартира на шестом этаже ЖК La Defence в Хамовниках. Все это может стоить около 1 млрд рублей.

«Через два с небольшим года директору ФСБ Александру Бортникову (справа">www.kremlin.ru) исполнится 70, предельный возраст для его должности. Это значит, что от того, чей клан победит борьбе за его место, будет зависеть, кто «тут будет всем владеть»Фото: kremlin.ru

ВНУТРИВИДОВАЯ БОРЬБА

Размер претензий, из-за которых Черкалин и его сослуживцы оказались в СИЗО, не соотносится ни с масштабами их деятельности, ни с найденными при обыске 12 млрд. Черкалину вменили взятку всего в 50 млн рублей, а двум другим фигурантам — отъем активов на 499 млн рублей у московского застройщика Сергея Гляделкина.

Этот человек не был широко известен, но он давно работает на крайне закрытом рынке московского девелопмента. «Истинный трудоголик, который все миллионы заработал своим умом», — так Гляделкина называет «Экспресс-газета», на страницах которой он мелькает благодаря своей жене, актрисе театра «Моссовета» Евгении Крюковой. До 2005 года Гляделкин в должности главы государственного унитарного предприятия «Москва-Центр» курировал застройку центра столицы: в частности, распределял участки на Остоженке, так называемой «золотой миле» столицы, районе с самой высокой ценой квадратных метров.

История с задержанием Черкалина — не первое дело, инициированное Гляделкиным. В 2010 году по его заявлению возбудили уголовное дело против вице-мэра Москвы Александра Рябинина. Когда адвокат получившего три года условно Рябинина на суде спросил Гляделкина, как долго тот работает на ФСБ и есть ли у него награды за выполненные задания, он ответил: «Я не буду отвечать на эти вопросы, так как дал подписку о неразглашении».

Кроме девелопмента Гляделкин успешно зарабатывает и в других сферах. В 2017 году телефон Avenue Group, одной из компаний Гляделкина, обнаружили на заполонивших Москву платных туалетах «золотого цвета» — их установили вместо «морально устаревших» синих кабинок. Также у Гляделкина были совместные проекты с сыном генпрокурора Юрия Чайки Игорем.

Чайка-старший фигурирует и в аффидевите Железняка. Как рассказывает банкир, доля в бизнесе «Лайфа», которую у него вымогали, предназначалась для того, чтобы «две птицы» закрыли преследование акционеров группы. Под прозвищем «две птицы» проходили генпрокурор Чайка и тогдашний глава экономической службы ФСБ Воронин. В Генпрокуратуре на вопросы «Проекта» и The Bell не ответили.

Место Воронина во главе управления «К» теперь занимает генерал Иван Ткачев, прославившийся участием в расследовании большинства крупных коррупционных дел последнего времени. Он разрабатывал Черкалина еще на своем прежнем месте работы — в управлении собственной безопасности ФСБ. СМИ писали, что у Ткачева и его начальника Сергея Королева, нынешнего начальника всей Службы экономической безопасности, есть конфликт с людьми из команды Воронина и его друга Смирнова, того самого замглавы ФСБ, который, по утверждению банкира Завертяева, когда-то встречался с ним в ресторане Palazzo Ducale.

«Внутривидовая борьба», — лаконичен предприниматель с хорошими связями в силовых органах. С этой версией согласен и крупный российский банкир, хорошо знавший арестованных офицеров.

Через два с небольшим года директору ФСБ Александру Бортникову исполнится 70, предельный возраст для его должности. Это значит, что от того, чей клан победит борьбе за его место, будет зависеть, кто «тут будет всем владеть».

 Анастасия Стогней, Роман Баданин, при участии Ирины Малковой

«Проект», 31.07.2019

Материал подготовлен совместно с изданием The Bell