Андрей Мовчан: «Проблема российской экономики на самом деле одна, но глобальная»

Андрей Мовчан: «У нас самый тревожный и серьезный показатель — доходы населения: минус 2 процента год к году, и это по версии Росстата» Фото: Александра Мудрац/ИТАР-ТАСС

«САМЫЙ ТРЕВОЖНЫЙ ПОКАЗАТЕЛЬ — ДОХОДЫ НАСЕЛЕНИЯ: МИНУС 2 процента ЕЖЕГОДНО» 

— Андрей Андреевич, ваш прогноз: будет ли в России по итогам 2019 года реальный рост экономики — не статистический, а реальный?

— Я не вполне понимаю, чем реальные показатели отличаются от статистических. Статистика должна отражать реальное положение дел, другой вопрос — кто ее делает… У нас уже есть первые прогнозы статистики по первому кварталу, и даже они говорят о росте в районе 1 процента годовых — совсем мало с учетом высокой стоимости нефти. Пока Росстат не осмеливается украшать витрины так, чтобы рост соответствовал ожиданиям президента.

У нас самый тревожный и серьезный показатель — доходы населения: минус 2 процента год к году, и это по версии Росстата. Тот факт, что он после всех тех украшений, которые делал в прошлые годы, показал в 2019-м спад доходов, говорит о том, что ситуация реально плохая. Видимо, простыми способами ее уже не украсишь, а на придумывание новых технологий уходит время. Поэтому в 2019 году по реальным и статистическим ожиданиям, скорее всего, общий рост экономики будет около нуля, объем экономики без углеводородного сырья продолжит падать, как он снижался в предыдущие годы, — на 2–3 процента. С доходами населения, похоже, ситуация разворачивается все хуже — от сокращения падения мы переходим к его ускорению. По крайней мере, это показывает первый квартал более-менее прямо. Возможно, в 2019 году мы опять получим минус 3–4 процента. Говорить более точно пока рано.

— А девальвации рубля ждать?

— Для этого особых причин нет, потому что нефть стоит на достаточно высоких уровнях — выше средних ожидаемых. Текущая рыночная ситуация говорит в пользу того, что цена нефти будет стабильной в 2019 году, а это значит, что наш валютный баланс окажется таким же, резервы станут пополняться и рубль начнет испытывать, наоборот, давление на рост, который, естественно, нивелируется с помощью Центрального банка, поскольку бюджету невыгодно, чтобы рубль увеличивался. Но существенного его падения я не предполагал бы.

— Статистика показывает, что благосостояние населения падает. Как же объяснить битком набитые торговые центры? Народ просто там гуляет?

— Без конкретных исследований мы с вами не очень понимаем, насколько битком набиты эти центры и насколько и кем они были бы набиты, если бы доходы на самом деле росли. Вполне возможно, например, что происходит процесс смещения более дорогого спроса в торговые центры. Наиболее высокие слои, кто, скажем, уехал бы в Турцию или Париж в этот момент, вынуждены теперь развлекаться в торговых центрах, потому что у них не хватило денег на путешествие. А те, кто ходил в ТЦ, возможно, уже не появляются там, потому что у них не хватает денег. У меня нет в руках статистики, поэтому не могу сказать, что и как население покупает.

Я знаю, что ретейл сокращался достаточно уверенно в последние годы. Кроме того, надо понимать, что население необходимо дифференцировать. Когда мы говорим про падение совокупных общих доходов, сюда включаем доходы и топ-менеджмента «Роснефти», и крестьян Алтайского края. Есть подозрение, что доходы очень маленькой части населения даже растут сейчас примерно на 0,1 процента, доходы нижних 50 процентов падают быстрее, чем в среднем, а посередине находится более стабильное пространство, где люди ходили в торговые центры вчера и, наверное, будут там сегодня.

«Национализированная экономика, как правило, несет в себе значительно больше воровства и коррупции — у нас же есть статистика по разным государствам» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ОСНОВНЫМ ДРАЙВЕРОМ КОРРУПЦИИ ЯВЛЯЕТСЯ РУДИМЕНТАРНОСТЬ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА» 

— Самое главное в экономике России — избыток воровства и коррупции. Убери это и национализируй разворованное — экономика РФ поднимется на первое место в мире. Разве не так? (Читатель)

— В этом высказывании есть минимум одно противоречие. Национализированная экономика, как правило, несет в себе значительно больше воровства и коррупции — у нас же есть статистика по разным государствам. В этой связи надо не национализировать, а наоборот, приватизировать, чтобы было меньше воровства. И второй момент, достаточно неприятный: можно стремиться убрать воровство и коррупцию, только вопрос — как это сделать? Пока еще в мире не придумано ни одного эффективного средства для того, чтобы сокращать воровство и коррупцию, кроме двух: первое — рекордная приватизация и предоставление максимума частной инициативе (внутри компании — у себя — не будешь воровать), второе — построение независимой системы правосудия и судебной системы на достаточно надежной базе законодательства.

К сожалению, в России основными драйверами воровства и коррупции являются именно зависимая правоохранительная система и крайнее неудобство и рудиментарность законодательства. У нас законы сочетают в себе очень плохое покрытие правового поля с крайне нехорошим описанием собственно юридических вопросов. Налоговая и минфин по-разному читают одно и то же постановление и выдают разные разъяснения к нему. Просто законы очень плохо написаны, и использовать их крайне сложно. Дальше об этом можно долго говорить, касаясь разных частных аспектов системы: как формируются составы судей, сколько бывших секретарей судов и сотрудников правоохранительных органов работают судьями, как устроены связи между судами и правоохранительными органами. У нас даже арбитражная практика слабая. Судьи в арбитражах, особенно региональных, плохо разбираются в экономике.

— Что убивает бизнес в России? Понятно, что причин много, но какие главные? Как, по-вашему, можно их ликвидировать или хотя бы минимизировать? (Андрей Федоров)

— Надо переписывать законодательство, но не так, чтобы оно было удобно элите для гибких изменений под ее желания, а так, чтобы работало жестко, просто и понятно. Нужно категорически изменять систему отправления правосудия, чтобы предприниматель и частная инициатива были хорошо защищены от государства, произвола. Тогда и коррупции станет значительно меньше.

— У вас есть рецепты, как запустить российскую экономику?

— Ее проблема на самом деле одна, но глобальная — это высокие риски. Не было бы их, у нас все остальное есть: люди, образование и предпринимательский опыт у них, полезные ископаемые, территория. Имеется большое количество иностранных кадров, которые готовы были бы приехать к нам, есть огромный объем мировых инвестиций, которые в страну с удовольствием пришли бы, если бы не риск. Что он из себя представляет? Это прежде всего непредсказуемость. Нам нужно остановить бесконечный процесс создания новых законов, которые изменяют картинку. Увы, текущее состояние законодательства, как я сказал, неудовлетворительно, видимо, надо его масштабно реформировать и ввести мораторий на крупные изменения хотя бы лет на 10. Это и непредсказуемость администрирования — нам необходимо прекратить волюнтаризм, заставить чиновников работать строго в рамках закона и перестать придумывать свои собственные идеи, что может обеспечить только независимая судебная система, доступная для людей, быстрая и объективная. Наконец, риски — это наша внешняя политика, которая ставит российский бизнес в положение изгоя и не позволяет привлекать инвестиции извне. Значит, надо менять внешнюю политику и становиться страной, которую принимают и уважают во всем мире.

— Финансы — это ведь отношения. Если в стране нет их сложной цепочки, то в ней и не будет такой экономики. Можно ли как-то сформировать данную цепочку в нашей стране, какие нужны условия, возможно ли подобное в обозримой перспективе? (Сергей)

— Вообще, у нас страна сильно больна духом креационизма. Почему-то у большого количества людей есть уверенность, что кто-то что-то как-то должен сформировать и тогда будет хорошо. В реальности же в экономике 99 процентов процессов, объектов и связей организовывается самостоятельно. Они формируются правильно тогда, когда есть питательная среда, в которой могут жить успешные бизнесы. Экономика вообще невероятно биологичная среда, там действуют законы естественного отбора, туда не надо влезать без крайней необходимости. Никому ведь не приходит в голову, что нужно идти в лес помогать животным размножаться. Просто необходимо его оставить в покое, перестать вырубать и жечь, сливать химикаты, ограничить охоту — и тогда он будет развиваться. То же самое с экономикой: надо дать возможность работать.

Мы видели в начале нулевых годов, как это происходило: все росло и практически не требовало никакой государственной помощи. А сейчас, наоборот, везде разрастаются толстые неуклюжие госкорпорации, ужесточается регулирование, к сожалению, все разваливается и начинает работать хуже. 

«Надо говорить не о том, как повлияет изменение конкретного пенсионного возраста сегодня, а о том, что вообще делать с социальным обеспечением» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПОВЫШЕНИЕ ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА ДАЖЕ СНИЖАЕТ НАШУ ЭФФЕКТИВНОСТЬ»

— В России повысили пенсионный возраст. Конечно, граждане сильно недовольны. А если без эмоций проанализировать плюсы и минусы последствий для страны от этого шага правительства? Людей-то на рынке труда станет больше… (Борис)

— Россиян на рынке труда едва ли станет больше — далеко не все работники предпенсионного возраста захотят и смогут трудиться и будут подходить по квалификации. К тому же безработица у нас хоть и очень маленькая, но есть, а скрытая достаточно высока: нет нехватки людей, у нас мало квалифицированных энергичных кадров.

Мне кажется, надо говорить не о том, как повлияет изменение конкретного пенсионного возраста сегодня, а о том, что вообще делать с социальным обеспечением. У нас очень большая социальная нагрузка на зарплаты. Действительно, население стареет и трудиться начинают меньшее количество людей, а пенсионеров становится больше — и это не потому, что пенсии рано выплачивают, а потому, что рабочих мест, генерирующих добавленную стоимость, возникает меньше. Так и будет продолжаться.

В данной связи просто повышение пенсионного возраста ничего не решает. В каком-то смысле это даже снижает нашу эффективность, потому что на смену более пожилым людям, которые больше болеют, хуже осваивают технологии, не приходят молодые, так как людей предпенсионного возраста приходится брать на работу и держать — молодым просто не найдется мест.

В реальности нужно было бы сейчас разворачивать пенсионную систему в сторону модели, когда человек сам себе зарабатывает на пенсию. Нам надо было продержаться еще лет 20, оставив на старой модели тех, кто сегодня подходит к пенсионному возрасту. Необходимо было, конечно, вложить государственные деньги, это не так много в реальности — до 2 триллионов рублей в год в течение 20 лет, чтобы пенсионную систему поддержать и плавно перевести на индивидуальный формат fixed contribution. А через 20 лет уже подросло бы поколение тех, кто свою пенсию оплачивает сам, за счет накопленных счетов.

И, конечно, нужно менять систему инвестирования пенсионных счетов, надо открывать ее для мира, чтобы делать глобальные инвестиции. Если бы наши пенсионные счета были инвестированы в долларовые активы, например, последние пять лет, то в рублях за это время они удвоились бы как минимум, а то и утроились бы. Они же инвестированы в рубли, поэтому падают вместе с нашей валютой. Таких падений будет еще много, в России рубль сильно девальвируется раз в 5–6 лет. И ничего с этим не поделаешь — у нас экономика такая.

Поэтому здесь нужно говорить не о том, хорошо или плохо для экономики то или иное неправильное действие, а о том, какие шаги надо было бы делать. Еще раз повторю: на мой взгляд, необходимо было бы коренным образом менять систему пенсионного обеспечения, переходить к личным счетам в пенсионной системе, понимая при этом, что некоторое время подобное стоило бы государству денег. Но на такое их стоит потратить, иначе через 20–25 лет система будет банкротом и мы не сможем платить пенсии даже 80-летним.

— А это неопасно — инвестировать пенсионные счета в долларовые активы, учитывая, как США относятся к России?

— Давайте вспомним, что наш Центральный банк держит 500 миллиардов долларов в международных резервах, бо́льшая их часть инвестирована в американские ценные бумаги и очень большая — в европейские ценные бумаги. Если наш Центробанк не боится держать полтриллиона долларов в иностранных ценных бумагах, то, наверное, нам не стоит опасаться хранить в них пенсионные резервы. 

«Другой вопрос, что у нас непредсказуемый курс и очень высокая волатильность курса валюты, есть связанные риски в российской экономике с кредитным полем» Фото: «БИЗНЕС Online»

«РОССИЯ — СТРАНА, ЧУДОВИЩНО РАБСКИ ЗАВИСИМАЯ ОТ ВНЕШНЕГО МИРА»

— Из ваших слов следует, что надо менять и судебную систему, и пенсионную, и, видимо, банковскую…

— Про банковскую систему я не говорил. Другой вопрос, что у нее очень тяжелое наследие плохого регулирования. Центральный банк в последние 15 лет показал, что он не в состоянии был регулировать банковскую систему нормально. Поэтому мы частную банковскую систему фактически потеряли на сегодня. Но если наладить регулирование, то ее достаточно несложно восстановить.

— Некоторые политологи и эксперты-экономисты говорят, что наш Центробанк выполняет поручения МВФ, так сказать, продался Западу, пляшет под его дудку… А вы как оцениваете работу ЦБ России?

— Если человек употребляет выражение «продался Западу», то это не политолог и экономист, а спекулянт и демагог. Такими фразами я не могу обсуждать экономику и политику. Можно, например, обговорить, эффективна или нет монетарная политика Центрального банка для экономики России. Я читаю, что она очень эффективна. ЦБ не дал, не дает и, надеюсь, не даст спуститься нам до состояния Венесуэлы, которая отличается от РФ исключительно монетарной политикой. Там так называемая супермягкая монетарная политика, которая быстро привела к регулированию цен экспорта и импорта. В России же умеренно жесткая монетарная политика. У нас тоже достаточно быстро растет денежная масса, и инфляция (реальная, а не статистический отчет) составляет процентов 6–7. Это вполне здоровая инфляция, она не свидетельствует о зажатости экономики. Ставка рефинансирования — 8 процентов — в общем-то соответствует реальной инфляции, и в ней нет ничего особенного.

Другой вопрос, что у нас непредсказуемый курс и очень высокая волатильность курса валюты, есть связанные риски в российской экономике с кредитным полем. Но это проблема не монетарной политики, а, с одной стороны, как раз банковского регулирования, которое настолько плохо, насколько хороша у нас монетарная политика. С другой — проблема в общем состоянии экономики, но вопрос скорее правительства, чем Центрального банка.

— Вы советуете России открыться, чтобы западные инвестиции потекли к нам рекой. А не потеряет ли страна суверенитет при этом? Они же взамен денег что-то попросят. Раскупят Россию по частям, вот тогда и кранты нам! (Ирек А.)

— Давайте исходить из практики. В мире почти 200 стран, они все очень разные. Например, у Южной Кореи прекрасная экономика, до которой России расти и расти. Южная Корея абсолютно открыта. Ее соседом является Китай, который достаточно опасен, потому что там все-таки нет демократии, мы знаем историю с Тибетом у Поднебесной, территориальный конфликт в Японском море, как она относится к Тайваню. И мы могли бы предполагать, что открытость Южной Кореи повлечет за собой зависимость от Китая. Но мы видим, что этого не происходит, что страна суверенна, у нее своя политика, не имеющая с Поднебесной ничего общего. Южная Корея работает совершенно автономно, при том что там очень много иностранных инвестиций. Рядом — Вьетнам, который послабее нее, и, казалось бы, ему тоже легко подпасть под влияние либо США, либо Китая, но этого не происходит, несмотря на открытость.

Или, например, Бразилия, которая по размеру экономики похожа на Россию, абсолютно открытая страна, прекрасно работает со всем миром, нет никаких санкций и конфликтов. Она абсолютно независима, у нее своя политика, которая очень непохожа, скажем, на США. Есть Мексика, которая очень активно трудится на американский рынок. Нам кажется, что она торгует нефтью, а на самом деле ее тут немного, в основном работает в промышленности: там очень развиты автомобильная, аэрокосмическая и авиационная сферы, хорошо движется различное химическое производство. Мексика — это туризм, недвижимость. И ее политика не определяется США никак. В данной стране она меняется вне зависимости от Штатов.

Европа: здесь есть страны более и менее крупные. К примеру, Германия проводит политику, совершенно независимую от США, а Польша — независимую от Германии. Немцам ее курс часто не нравится, но у поляков есть своя стратегия. Причем их экономика более успешная, чем у России, пусть не такая крупная, чтобы быть лидером мира, но она независима. В Польше очень много иностранных инвестиций.

Море примеров независимости! Зависимыми как раз обычно являются страны, в которых объем иностранных инвестиций маленький, которые очень локальны, в которых экономики слабые и которые вынуждены работать с другими странами на кабальных условиях.

В том числе и Россия является абсолютно зависимой страной. Мы поставляем углеводороды и на них живем. Их отправляем практически только Евросоюзу, поэтому вынуждены полностью во всем считаться с ним, потому что если он переориентируется на другие источники углеводородов, то мы страна-банкрот. Мы не производим критически важного оборудования, а закупаем его в странах ЕС и Китае. Таким образом, от Поднебесной и Евросоюза, в первую очередь от Германии, абсолютно зависим. Если последняя перестанет поставлять нам поезда, у нас не будет высокоскоростных поездов. Прекратит Siemens отгружать электронику-автоматику — мы окажемся без управления на железной дороге и в авиации. Не дадут нам запчастей — не взлетит ни один наш самолет. Кстати сказать, и Superjet тоже не поднимется, потому что там 70 процентов — это импортные комплектующие.

Поэтому, мне кажется, надо говорить о другом: мы страна, чудовищно рабски зависимая от внешнего мира, прежде всего от Евросоюза и Китая. Из этой зависимости можно выбираться, только налаживая партнерские отношения.  

— Наш читатель Павел спрашивает: «Возможно ли в России, что банки будут давать под низкий процент кредиты, например 1–3 процента годовых? И что для этого надо? А сейчас не хватает патриотизма, ума? Ни один банкир у нас даже не ставит перед собой таких задач…»

— Подобное помогло бы оживить потребительский рынок и, как следствие, экономику в целом? 

— Понимаете, все это непростая конструкция. Простой ответ: да. Если бы у нас ставки были низкими, то экономика от такого сильно выиграла бы. Но вопрос: откуда берутся низкие ставки? Они появляются же не от того, что кто-то решил выдавать кредиты по ставке ниже. Снизит ставку и прогорит, потому что уровень дефолтов будет очень большим, а занять деньги на рынке, чтобы выдать их в тот самый кредит, он сможет только по высокой ставке. Мы сколько угодно можем хотеть, предлагать, требовать от банков, чтобы они сделали ставки ниже. Но они же не станут делать так, потому что это коммерческая организация и она себе в убыток работать не будет.

Уровень ставок в экономике связан с двумя вещами: рисками (чем они меньше, тем ниже ставки) и количеством денег в системе. В России риски потенциально высокие, поэтому и ставки по кредитам такие же. Плюс в системе денег мало, потому что, с одной стороны, приток иностранных инвестиций нулевой, а с другой — государство экстрагирует максимально возможное количество средств себе в бюджет и запасы, стараясь как можно больше копить, раздавать своим и использовать на собственные нужды: нацпроекты, обогащение «друзей семьи» и т. д. 

Как избавиться от рисков, мы уже сегодня говорили. Как освободиться от экстрагирующего государства, создав более скромные бюджеты и передав инициативу в частные руки, тоже обсудили.

«В России 146 миллионов человек, и минимум каждый сотый, я думаю, вполне в состоянии управлять страной» Фото: «БИЗНЕС Online»

«РОЛЬ ВЛАСТИ В РОССИИ САКРАЛИЗИРОВАНА И ЧРЕЗМЕРНО ПРЕУВЕЛИЧЕНА»

— Без политической воли не сменить ни судебную и пенсионную системы, ни внешнюю политику.

— Да, конечно, на все это нужна политическая воля, а она придет, только если появится сменяемость и подотчетность власти, чтобы население, в конце концов, могло с нее спросить за ту модель, которую она строит, и выбрать какого-нибудь артиста, на которого поменяет бессменного лидера. Это все не быстрые процессы.      

— Вы видите какую-то группу людей, способных заменить ту команду, которая сегодня у власти? Конкретных фамилий эксперты не называют, чтобы не подвести их…

— Я думаю, что мы очень сильно переоцениваем роль конкретной личности в истории. В России 146 миллионов человек, и минимум каждый сотый, я думаю, вполне в состоянии управлять страной. У нас огромное количество талантливых менеджеров и предпринимателей. К сожалению, они все больше оказываются за границей. Я буквально каждый день встречаю кого-нибудь из своих знакомых, кто рассказывает мне, что принял решение уезжать. Все эти люди, с большей или меньшей натяжкой, вполне грамотно могли бы руководить министерством, ведомством и в том числе страной. Думаю, в российском генералитете как минимум 20–30 человек могли бы возглавить армию. Среди предпринимателей РФ как минимум 20–30 граждан достойны того, чтобы возглавить страну.

Как видите, на Украине только что на выборах президента победил артист — не экономист, не бизнесмен, не политик. Поверьте мне, с этой страной ничего страшного не случится, она будет продолжать существовать и как-то развиваться. Роль власти в России вообще сакрализирована и чрезмерно преувеличена. Власть — это некий наемный менеджмент, который должен быть грамотным, порядочным, подотчетным, сменяемым, и все будет работать.

— Если говорить про выборы на Украине, то у нас на центральных телеканалах некоторые «эксперты» все произошедшее там называют цирком…

— На самом деле, это опасное утверждение для центральных каналов. Я бы немедленно остановился на их месте, потому что если через год-два окажется, что на Украине все в порядке, то это значит, что не нужен никакой национальный лидер, который позирует с голым торсом на лошади и с медведем, наоборот — любой артист может управлять государством. И в чем тогда ценность нашего единственного и неповторимого? Можно выбирать кого угодно, и все будет в порядке. Поэтому давайте не будем говорить (по крайней мере, для спасения имиджа нашего президента), что на Украине происходит цирк, а попробуем утверждать, что Владимир Зеленский — уникальный, серьезный человек, который из артиста выбился в большие политики.  

— Он не только артист, но и как хороший менеджер себя в шоу-бизнесе показал, сам заработал много денег.

— Как показывает практика, бизнесмен у власти — это очень хорошо.

«На Украине только что на выборах президента победил артист — не экономист, не бизнесмен, не политик. Поверьте мне, с этой страной ничего страшного не случится» Фото: ©Стрингер, РИА «Новости»

«НЕ ДУМАЮ, ЧТО У ЕВРАЗЭС ЕСТЬ ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ БУДУЩЕЕ» 

— ЕврАзЭСу почти 20 лет — от него есть толк для России, как считаете? По факту это чисто экономический союз или больше политический? (Юрий Миронов)

— Трудно сказать, потому что тут же не союз равновеликих партнеров. В нем больше 80 процентов составляет экономика РФ. Это Россия+, так или иначе. Естественно, в данной ситуации наша страна — доминирующий игрок, она диктует свои условия. Конечно, каждый член союза посматривает за угол, на другие объединения, которые могут дать больше возможностей и привилегий. Россия и ЕврАзЭС находятся между двумя значительно более эффективными игроками — Китаем и ЕС. Евразийский экономический союз, конечно, все время будет растаскивать в эти стороны, особенно по мере того, как в странах-сателлитах, малых членах ЕврАзЭС будет меняться власть. Поэтому я не думаю, что у сообщества есть очень большое будущее.

— Какую бывшую союзную республику СССР считаете экономически успешной страной сегодня? (Маршида)

— Эстония. Мне кажется, это совершенно очевидно. Она очень редкий пример страны, которая на постсоветском пространстве построила сегодня развитую экономику — с хорошим ВВП на человека, отличным ростом, возможностями. В Эстонию, кстати говоря, очень много бизнесов уезжает из России.

Еще я выделил бы, наверное, Казахстан. Он сейчас несильно отличается от России с точки зрения общего богатства, но быстрее развивается, и значительно стабильнее идет рост. В Казахстане здоровее конструкция — экономическая и политическая, несмотря на то, что сложно назвать его абсолютной демократией. Точно так же, как и Россию.

Еще у Грузии достаточно интересная перспектива.

А у остальных стран есть те или иные серьезные проблемы — в большей или меньшей степени. Сейчас кот в мешке — это Узбекистан. Со сменой власти там происходят очень быстрые процессы демократизации и развития. Вполне возможно, что данная страна нас удивит в течение ближайших 10 лет. Все-таки 30 миллионов населения — это приличное государство по размерам. 

Что касается Украины, то мы знаем, что ее экономика была разрушена за постсоветский период. Она очень слабая, и все, что происходит там в последнее время, связано в первую очередь именно с этим. Посмотрим, что там будет дальше. С точки зрения демократии с ней уже все в порядке: мы видим, как рутинно там происходят выборы и меняется власть. Посмотрим, хватит ли этого для того, чтобы появился какой-то импульс на активное развитие.   

— Как оцениваете состояние экономики Беларуси?

— Страна, которая застряла в социализме с «человеческим лицом», в такой мечте Михаила Горбачева, в промежуточном состоянии между капитализмом и социализмом. Беларусь не может существовать сама по себе, без российской финансовой помощи, без специальных условий взаимодействия с РФ. Данная страна не построила экономику, которая процветает и генерирует добавленную стоимость. Что с ней будет дальше, непонятно. Очень большая вероятность, что по мере приближения проблемы-2024, как ее сейчас называют, давление со стороны России на объединение с Беларусью и создание нового государственного образования с новой конституцией будет усиливаться. Насколько последняя сможет этому сопротивляться и будет ли вообще, я не знаю.

— Кто победит в схватке двух ведущих экономик: США или Китай? Или ее не будет? (Мустафин Дамир)

— Схватки между крупными государствами происходят на поле экономики, потому что война убивает стоимость. Никто из крупных держав не пойдет на войну, потому что она убивает их собственные бизнесы, доходы населения и т. д. Дискуссий на экономическую тему, конечно, будет очень много, потому что главный-то вопрос между ними не решен. Китай, мягко говоря, без разрешения активно использует американские технологии, и это Штаты, конечно, не устраивает. Американцы понимают, что подобное практически невозможно предотвратить, и просят хотя бы компенсировать доступом корпораций США на китайский рынок. Поднебесная, естественно, станет сопротивляться такому сколько сможет, потому что это оказывает негативное воздействие на развитие ее собственных глобальных корпораций.

Данная дискуссия между ними надолго, она будет то утихать, то с новой силой разгораться. Но при этом общий тренд экономического взаимодействия между Китаем и США сохраняется, там больше триллиона долларов в год оборота. Внешнеторговый дефицит США, несмотря ни на что, продолжает расти: американцы закупают все больше и больше и полагаются на иностранное производство, в том числе китайское.   

«Ситуация для ведения бизнеса в России, если у вас нет специальных средств для снижения риска, достаточно тяжелая» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БЫЛ БЫ ОСТОРОЖЕН В РОССИИ С ИНВЕСТИЦИЯМИ»

— Какие отрасли хозяйства считаете перспективными для России в ближайшие 10 лет? То есть куда можно было бы окунуться и что «выстрелит»? Кроме IT-сферы. (Наиль)

— Я был бы осторожен в России с инвестициями, поскольку в стране настолько высокие риски, что, прежде чем куда-то инвестировать, надо уметь их для себя как-то снижать. Мы все знаем, что в РФ есть очень крупные успешные бизнесмены. Как правило, они снижают для себя риски особыми отношениями с государством. Если вы можете построить их, то, безусловно, самым интересным в нашей стране является инфраструктурный бизнес по госзаказу — от строительства мостов и дорог до создания новых систем big data и здравоохранения. Скажем так: все, что вы придумаете, имея особые связи с государством, будет перспективно.

Если говорить о людях, у которых их нет, то здесь сразу возникает сложность, связанная с тем, что рынки сокращаются, доходы населения падают, международные рынки закрывают, потому что мы просто не хотим с ними работать как государство. И технические стандарты, и таможенные проблемы, и налоговая ситуация становятся все более запутанными и тяжелыми для бизнеса. Есть такие, которые более любимы властью, например агробизнес. Там не очень высокие доходы, нужно быть действительно хорошим специалистом, чтобы зарабатывать, но пока в данной сфере получить деньги можно. Есть какие-то совсем традиционные бизнесы, которые пока будут держаться, например сдача в аренду недвижимости. Если у вас хорошее место, арендаторы будут его покидать в последнюю очередь.

Что-то более конкретное сложно сказать. Действительно, ситуация для ведения бизнеса в России, если у вас нет специальных средств для снижения риска, достаточно тяжелая. 

— Рекомендуете ли вы своим клиентам воспользоваться амнистией капитала? (Алина Валова)

— Уже поздно об этом говорить — реальная амнистия капитала закончилась месяц назад. Мы своим клиентам, конечно, рекомендовали, хотя бы потому, что этот закон, по сравнению с другими, достаточно разумно написан. Основные его условия можно было выполнить, и это стало выгодно для людей, которые держали средства за рубежом. Другой вопрос, что каждый раз, когда мы обсуждаем конкретный клиентский кейс, наталкиваемся на то, что хорошие юристы говорят: нет судебной практики. Поэтому мы не понимаем, как развернется ситуация. Надо осознавать, что в России правоприменение такое, что налоговые органы, а потом и судебные, которые их обычно поддерживают, могут очень по-разному трактовать законы, и люди, показавшие свои средства, могут встретиться с очень серьезной атакой и финансовыми требованиями. Пока у нас нет твердых гарантий. 

— Какой совет вам приходится давать своим клиентам чаще всего? (Эдуард)

— В большинстве случаев мне приходится сталкиваться с двумя проблемами на финансовом рынке: одним клиентам вынуждены говорить фразу «умерьте свои страхи», другим — «умерьте свои аппетиты». Люди очень часто сильно боятся всего, что связано с инвестированием, с тем, чтобы доверить свои средства, положиться на какие-то разумные стратегии, построить легальную разумную структуру. Другая же часть граждан продолжают жить в иллюзиях, что на рынках можно зарабатывать 20 процентов годовых с низким риском, что есть волшебное средство для заработка — будь то биткойн или какие-то стратегии с красивыми названиями. Нам приходится их убеждать, что они потеряют свои деньги, потому что обещание сверхдоходов — это всегда опасно, а чаще всего бывает мошенническим предложением.  

— Вы даете советы бизнесменам, как им умножить свои богатства, а вот скажите, как сохранить небольшие сбережения пенсионерам. (Лилия Мансуровна)

— Если объем сбережений до миллиона рублей, то, боюсь, на сегодняшний день на фондовом рынке делать нечего. Поэтому я порекомендовал бы держать их в хорошей валюте — в долларе, а может быть, через некоторое время в евро, на депозите в надежном месте. 

«Я ПРАВЫЙ ЛИБЕРАЛ»

— Ваше кредо в жизни и бизнесе? Как относитесь к выражению «цель оправдывает средства»? (Марина К.)

— Кредо — это итальянское слово, которое означает «верю». Наверное, меня спрашивают, во что верю. Я правый либерал, верю в свободные рынки, частную инициативу, способность людей самим определять, чего они хотят, в их умение ставить цели и добиваться процветания за счет сотрудничества между собой в процессе достижения своих намерений. Я не фанатик, прекрасно понимаю необходимость государственного регулирования, определенных ограничений, законов, надзора и т. д. Но, мне кажется, здесь важнее всего частная инициатива. Государство — это арбитр, надзирающая структура. В редких ситуациях оно тренер, но ни в коем случае не игрок, не участник экономического соревнования и даже не инвестор! Государство — очень плохой вкладчик. Если говорить с точки зрения экономики, наверное, это кредо мое.

Выражение «цель оправдывает средства» я вообще не понимаю, потому что все мы живем, каждый день, с утра до вечера, наша жизнь и есть средство. У нас нет никакой задачи, наша цель — кладбище. Мы все живем в мире средств, поэтому плохие из них не могут быть оправданы ничем.

— Интересовала ли вас наша республика в каком-либо контексте? Как вы оцениваете экономику Татарстана?

— Был в Казани как турист, и она мне очень понравилась. Красивый город, чистый, приятный, приветливые люди. Видно, что он растет и развивается. Экономика Татарстана завязана на нефти и газе — так же, как и практически у всех успешных регионов России. Это, естественно, внушает некоторое опасение, потому что завязка на одну индустрию всегда чревата рисками. Но пока, наверное, надо сказать, что в республике все намного лучше, чем во многих других российских регионах, и это не стоит сбрасывать со счетов.

— Андрей Андреевич, спасибо вам за очень интересный разговор!