Максим Беляев: «Слишком мало оправдательных приговоров? Обывательское мнение»

Максим Беляев: «С 2013 по 2017 год в Татарстане оправданы 92 лица, а вот прекращенных дел судом за этот же период — на 7403 человека» Фото: Сергей Елагин

«В 60 ПРОЦЕНТАХ СЛУЧАЕВ ОБВИНЯЕМЫЕ ПРИЗНАЮТСЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ»

— Максим Владимирович, наш читатель Виктор задал вам такой вопрос: «Я где-то прочитал, что в 1937 году процент оправданных Верховным судом РТ был больше, чем в нынешние года. Почему так? У вас существует план оправдательных приговоров?»

— У нас в Татарстане доля полностью оправданных совпадает с российской и не превышает 1 процента. Дело в том, что в системе российского судопроизводства присутствует несколько фильтров на досудебной стадии. В странах с англо-саксонской моделью права дело формируется непосредственно в суде, стороны туда предоставляют доказательства. А у нас дело формируется на стадии предварительного расследования, там принимаются различные решения, например об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, о приостановлении дела. То есть все то, что могло бы служить поводом для оправдания в суде, отсекается на стадии предварительного следствия.

— Сколько за последнее время (хотя бы пять лет) было оправдательных приговоров в работе Верховного суда РТ? То есть чтобы человека полностью признали невиновным. (Айрат Иванов)

— С 2013 по 2017 год в Татарстане оправданы 92 лица, а вот прекращенных дел судом за этот же период — на 7403 человека. В количестве прекращенных дел сидит большой процент того, что по западным меркам можно назвать оправданным. У нас романо-германская система права, которая предполагает большее количество фильтров, потому сопоставить невозможно. Это как сравнивать мировой рекорд пловца и бегуна. Обывательское мнение, что у нас слишком мало оправдательных приговоров, не совсем соответствует действительности.    

— Какую модель права вы считаете более эффективной и справедливой — англо-саксонскую или романо-германскую?

— В англо-саксонской системе права на первом месте стоит прецедент, у нас во главе угла — закон. Вот принципиальная разница. Давайте поговорим о справедливости. Возьмем дело, например, американского футболиста О. Джей Симпсона, который убил свою бывшую жену вместе с любовником, после чего был задержан, суд присяжных его оправдал по двойному убийству. Но, несмотря на оправдательный приговор присяжных, суд назначил ему сумму возмещения гражданского иска в 33,5 миллиона долларов, а в России это невозможно. Я считаю, это несправедливо: либо он виновен в убийстве, следовательно, несет наказание и выплачивает гражданский иск, либо он совсем не виновен — оправдан присяжными и ничего не платит. Я привел пример, который характеризует разницу моделей права.

И еще: в Татарстане количество дел, рассмотренных в особом порядке, составляет более 60 процентов. В особом порядке рассматриваются дела небольшой и средней степени тяжести. Особый порядок — это когда стороны согласны на то, чтобы доказательства совершенно не исследовались, не говоря уж о том, что сам обвиняемый полностью признает вину. Может суд его оправдать в такой ситуации, когда обвиняемый признает свою вину, а доказательства не исследуются? Суд может только перейти на общий порядок, если в чем-то не уверен, но это бывает крайне редко. Поэтому процент оправдательных приговоров нужно считать не от 100 процентов, а от 40, потому что в 60 процентах случаев обвиняемые признаются в преступлении и ничего не оспаривают, как правило.

— Но люди могут оговорить себя по каким-нибудь причинам.

— Есть такие случаи. Никогда не забуду дело, которое мы рассматривали на президиуме: обвиняемый сказал, что в тот день, когда было совершено преступление в Спасском районе РТ, он находился в ИВС УВД Набережных Челнов, и это зафиксировано в журнале. Спрашиваем: зачем же вы оговорили себя? Отвечает: уговорили, одним эпизодом больше, одним эпизодом меньше… В данной части приговор был отменен, по этому эпизоду его оправдали.

— Читал у многих уважаемых политологов и политиков, что реформу России надо начинать именно с судебной системы, потому что у нас давно судят не по закону, а по понятиям и указке сверху. Есть ли в этой оценке справедливая критика, как считаете? Что бы вы изменили в судебной системе России? (Зуйков)

— И у населения к суду отношение негативное…

— На счет этого есть хороший анекдот: «Специалисты говорят, что жизнь стала лучше. Но люди-то не считают, что жить стало лучше! Да, но люди же не специалисты…»

Реформа судебной системы уже идет. Для чего создаются апелляционные и кассационные суды? Для того, чтобы вывести возможность обжалования из одного и того же судебного органа. К примеру, если принято решение в Верховном суде РТ, не должно оно в апелляционном порядке рассматриваться в том же суде. Теперь в апелляционном порядке дело будет рассматриваться в Нижнем, а в кассационном порядке — в Самаре. Как бы увеличивается независимость суда. Часть наших судей пожелали там поработать, часть — из Самары и Нижнего, других регионов.   

«В Татарстане количество дел, рассмотренных в особом порядке, составляет более 60 процентов. В особом порядке рассматриваются дела небольшой и средней степени тяжести» Фото: «БИЗНЕС Online»

«УЧАСТКОВЫЙ МИЛИЦИОНЕР ПО ЗАКАЗУ СУДЬИ СОВЕРШИЛ УБИЙСТВО»

— Считаете ли вы российский суд справедливым? (Лилиана)

— Понятие «справедливость» и в Уголовно-процессуальном кодексе заложено, то есть приговор должен быть не только законным, но и справедливым, обоснованным, мотивированным. Но ведь вопрос как ставится: а считаете ли вы российский суд справедливым? За весь российский суд сказать сложно. Наверное, есть люди, которые выносят несправедливые решения. Но тем не менее, если бы сама судебная система в большинстве случаев была бы несправедлива, она не существовала бы. Здравое зерно есть в любой организации, и люди, которые принимают решения, по крайней мере в Татарстане, достаточно компетентные.

Кстати, об этом и цифры свидетельствуют. У нас количество рассмотрения дел по первой инстанции по нагрузке идет на третьем месте в России. И при этом качество за 9 месяцев 2018 года составляет 93,6 процента. То есть это приговоры, которые в Москве оставляют без изменения и не отменяют. Наверное, это тоже говорит о том, что у нас принимаются законные и справедливые решения.

— Судьи часто совершают преступления, в том числе коррупционные?

— Бывает. В Татарстане судьи привлекались к уголовной ответственности, причем не только за коррупционные преступления, но даже за убийство. Я сам рассматривал уголовное дело, когда участковый милиционер по заказу судьи совершил убийство. Этот судья раньше работал в одном из районных судов Казани, и он получил серьезное наказание.

— Как обстоят дела с коррупцией у судей?

— Наверное, коррупция существует, отрицать такие негативные явления было бы глупо. Другой вопрос — как с ним борются. 

— И как у вас борются с коррупцией?

— На днях квалификационная коллегия судей РТ удовлетворила представление председателя СК РФ Бастрыкина о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении федеральной судьи Фирсовой. Следственный комитет станет расследовать — и, если это дело поступит в суд, будем рассматривать.   

— Внутренней службы безопасности в Верховном суде нет?

— У нас такого подразделения нет, но есть отдел государственной службы, кадров и организации работы по противодействию коррупции. Он следит за тем, чтобы декларации подавали правильно, может их проверить, если кто-то укрывает свои доходы. Но у него нет полномочий проводить оперативно-разыскные действия, тем более следствие. Суд не относится к системе правоохранительных органов, он над схваткой. Вот когда дело поступает в суд, он оценивает доказательства сторон и принимает свое решение. Поэтому заниматься какими-то частными расследованиями мы не можем, но те материалы, которые нам представляют, тщательно рассматриваем и принимаем соответствующее решение. 

— Вы сказали, что отдел кадров может проанализировать декларацию. А может и не проанализировать?

— Я недавно переназначался на второй срок и не могу сказать, что они что-то не проанализировали… Естественно, не 100 процентов деклараций проверяется, там выборка. Но для людей, которые идут на вышестоящие должности либо переназначаются на новый срок, проверку проводит не только Казань, но и Москва. Когда я назначался на второй 6-летний срок, мне припомнили даже 32 копейки пени.

— 32 копейки — это фигурально говоря?

— Нет, реально в программе вылезали и вылезали 32 копейки. Наизнанку выворачивают всю твою и личную жизнь, и служебную деятельность! Очень хорошо проверяют судей перед тем, как их назначают. Фильтр очистки очень сильный. В ходе процедуры назначения ты постоянно пишешь какие-то объяснения, представляешь документы — на квартиру, которую получил, предположим, 15 лет назад, ты должен объяснить, почему ты ее поменял. Не говоря о том, что ты должен «отвечать» за всех своих родственников и свойственников, которых, может быть, ты никогда и не видел… Фильтр очень жесткий, поэтому я не думаю, что нужно создавать еще какую-то спецслужбу, которых в нашей стране и так достаточно.

— В Приволжском районном суде Казани в отношении начальника ИК-19 Алмаза Тазеева был вынесен довольно суровый приговор и штраф огромный, а Верховный суд РТ неожиданно вернул дело не в суд первой инстанции, а в прокуратуру. С чем было связано такое решение?

— Были проблемы с составлением самого постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а это краеугольный камень: если оно составлено с нарушением закона, значит, нарушено конституционное право — право на защиту. Человек не может защищаться от того, что написано не процессуальным языком либо с нарушением УПК. Поэтому мы вернули прокурору, чтобы обвинение привели в соответствие с действующим законодательством, заново его предъявили. Придет в суд — будем рассматривать. Почему суд первой инстанции сразу не вернул дело — огромный вопрос, потому что рассматривал его долго. И вопросы к этому судье есть не только по данному приговору, у него вообще утверждаемость приговоров — около 15 процентов. На сегодня это один из самых худших показателей в республике, поэтому мы пригласили судью на учебу, хотя работает он давно.  

— Может быть, такой судья не нужен совсем?

— Мы не можем его просто так уволить — он назначен указом президента РФ.

— А если президенту открыть глаза на работу этого судьи?

— Это не президент решает, а квалификационная коллегия судей РТ. Если соответствующее представление поступит, если данный судья для себя каких-то выводов не сделает, то квалификационная коллегия большинством голосов должна будет принимать решение. 

«В суде присяжных присутствует настоящая состязательность сторон» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СУД ПРИСЯЖНЫХ — ЭТО ШАГ ВПЕРЕД»

— Как вы считаете, суд присяжных — это шаг вперед?

— Выскажусь как судья, который сам рассматривал дела с участием коллегии присяжных заседателей. Я считаю, что суд присяжных — это тот из немногих поплавков, который тащит судебную систему вверх, потому что в суде присяжных присутствует настоящая состязательность сторон. По крайней мере, в отличие от тех 60 с лишним процентов дел, которые рассматриваются в особом порядке, где не исследуются никакие доказательства: обе стороны согласны со всем, кивают суду и молчат. Такой путь ведет к деградации судейской системы, а вот суд присяжных — это шаг вперед. Но вопрос в том, что процесс с присяжными сам по себе очень сложный.  

— Почему так мало дел рассматривается судом присяжных? (Марат)

— Во-первых, рассмотрение дел с присяжными носит заявительный характер. Если подсудимый не хочет, то его никто не заставит рассматривать дело с присяжными. Во-вторых, люди, которые приглашаются в качестве присяжных, не всегда желают осуществлять свою гражданскую обязанность и под малейшем предлогом стараются от нее отказаться. В-третьих, количество статей, подсудных присяжным, очень мало. Это в основном особо тяжкие преступления против жизни и здоровья человека.  

С лета 2018 года суды присяжных существуют не только на уровне региона, но и в городах и районах. На сегодняшний день в Татарстане есть 9 дел, по которым было заявлено ходатайство о рассмотрении дела судом с участием коллегии присяжных заседателей. Такие дела есть в Советском районе Казани, в Зеленодольске, в Дрожжаном, два в Нижнекамске, в Челнах, на Высокой Горе, в Елабуге и Бавлах. Приведу один пример. В Нижнекамске мы разослали кучу повесток, а на отбор в присяжные пришли всего лишь 8 человек. Это притом, что в районе кандидатов в присяжные должно быть минимум 12. Вообще в Верховном суде требуются 8 человек присяжных, в районных — 6, но кандидатов для отбора должно быть не менее 14 и 12 соответственно, а приходят 8.

— И что?

— Мы не можем сформировать коллегию и еще раз рассылаем повестки. Человек ведь не может быть лишен права на рассмотрение дела с участием присяжных. Назначили дело на 8 ноября 2018 года.

— Повестки кому рассылаются? Это случайная выборка?

— Да, случайная выборка из списка избирателей Татарстана. Некоторые скептически к этому относятся. У меня тоже были некоторые сомнения, пока месяца два назад мне самому не пришла повестка. Поэтому выборка действительно случайная, иначе меня вычеркнули бы оттуда.

— А если выбор падет на человека с очень низким уровнем образования и гражданской сознательности?

— Тут уровень образованности не играет никакой роли, потому что присяжные говорят только «верю не верю». Все юридические тонкости составления документов берет на себя судья. Присяжные должны руководствоваться тем, что услышали в судебном заседании, и своим житейским опытом. В моей практике в составе присяжных оказались два юриста.

— Повезло или, наоборот, это хуже?

— Я считаю, что самое главное, чтобы все присяжные были адекватные, неважно, кем они работают и какое образование имеют. Тех доказательств, которые им представляют, как правило, достаточно для того, чтобы принять то или иное решение. Например, когда в составе присяжных оказались два юриста, это было дело по бандитизму. Они всех признали виновными, а одного человека оправдали вчистую. И я был с ними солидарен, в глубине души и сам его оправдал бы, если бы рассматривал дело единолично.

— Бывают такие случаи, когда судья видит, что присяжные явно неправильное решение принимают? Как с ними работают — давят, направляют, беседуют?

— На них давить невозможно, потому что в судебном заседании все происходит на виду у сторон.

— Так можно же побеседовать и вне судебного заседания.

— Кто это вам сказал? У присяжных отдельная комната. Когда они туда заходят, у дверей стоит пристав — больше никто не попадет: ни судья, ни прокурор, ни адвокат. На присяжных не должно быть оказано никакое влияние, иначе они могут принять не то решение. В наши дни присяжных на ночь домой отпускают, а до революции они и ночевали в здании суда. Это было сделано для того, чтобы оградить их от влияния. Данная проблема и тогда была, и сейчас она существует. К тому же сегодня СМИ очень оперативно всё выпускают, люди читают, в том числе присяжные, а то, что они прочитали, могут воспринять неверно.

— Телефоны у присяжных отбирают на время обсуждения дела?

— Конечно. Больше скажу: до их выхода из совещательной комнаты судья не знает, что они решили. И он вынужден подчиняться их решению. Судья не может их заставить никоим образом.

Раньше присяжных было 12. Помните фильм Никиты Михалкова «Двенадцать»? Там их принуждают проголосовать единогласно. На самом деле в уголовном процессе Российской Федерации такая процедура не предусмотрена. Не должно быть обязательного единогласного голосования, они решают большинством голосов. Для того чтобы признать человека виновным, раньше необходимо было, чтобы 7 человек проголосовали за, 5 — против. Если голосуют 6 на 6, то подсудимый уходит домой в тот же день, судья не может его не отпустить, это считается оправдательным вердиктом. Сегодня в связи с тем, что квоты снизились (в Верховном суде 8 присяжных, а в районном — 6), достаточно трех голосов с мнением «он не виновен» — и человек уходит домой. Насколько будет востребован такой суд присяжных — тоже большой вопрос.

В некоторых районах Татарстана плюс-минус 20 тысяч населения, все учились в одной школе, живут по соседству... Отобрать присяжных, которые не знают подсудимого, достаточно трудно, а отобрать тех, кто не знает и подсудимого, и потерпевшего, еще сложнее. Еще среди присяжных не должно быть судимых, наркоманов, алкоголиков, не говоря о том, что люди и сами могут добровольно отказаться быть присяжными.

— Мне кажется, отобрать присяжных в малонаселенных районах — это не сложно, а невозможно!

— Во всяком случае, на 8 ноября 2018 года у нас назначено два суда с участием присяжных заседателей: в Нижнекамске и Дрожжаном. Мы направим туда опытных судей Верховного суда РТ, чтобы они могли до начала судебного заседания хотя бы проконсультировать по процедуре отбора присяжных. Но тем не менее мы правоприменители, поэтому вынуждены работать в таких условиях, которые ставит закон.

— Заседания суда бывают по нескольку раз, на протяжении длительного времени, так как же присяжных оградить от запугивания и подкупа?

— Каждое утро председательствующий спрашивает свою коллегию присяжных о том, были ли за время их отсутствия в судебном заседании какие-либо обстоятельства, которые могли повлиять на их объективность. В основном о таких случаях говорят. Был случай, когда в коллегию присяжных попал профессиональный психолог, который в совещательной комнате раздавал им диски, в том числе с фильмом «Двенадцать», и говорил: «Сомневайтесь. Может быть, этот человек не виноват…» С одной стороны, вроде бы и похвально, может быть, он к истине стремился. Но с другой — все присяжные восстали и сказали, что он на них давит, гипнотизирует. И после их заявления к председательствующему было принято решение удалить психолога из коллегии присяжных.

Всегда есть запасные присяжные, и при необходимости мы их меняем. Разные случаи бывают, когда мы меняем присяжных. Например, у меня дело рассматривалось 9 месяцев, одна присяжная за это время родила. Другой присяжный сломал ногу, третьему предложили работу в «Газпроме» — он уехал в Москву.

«По делам, которые рассматривают присяжные, почему-то больше всего и пожизненного лишения свободы. Где тут плюс, а где минус — каждый человек решает сам для себя» Фото: «БИЗНЕС Online»

«БЫТУЕТ МНЕНИЕ, ЧТО СУД ПРИСЯЖНЫХ БОЛЬШЕ ОПРАВДЫВАЕТ»

— Мы же знаем, что коррупционеры бывают среди судей и прокуроров, а ведь там ведется жесткая борьба со взяточничеством, что же говорить о простых смертных, если им предложат, например, 100 тысяч, которых они в жизни не видели? Разве этот присяжный признается, что на него было такое воздействие?

— Приведу пример. Недавно в Верховном суде РТ рассматривалось дело по одной из казанских группировок. К старшине присяжных на работу приехали члены этой группировки и стали ей угрожать. Утром она об этом заявила в суде, написала заявление в полицию. Возбудили дело в отношении тех, кто к ней приезжал. Их осудил районный суд, в настоящее время приговор вступил в законную силу. Кроме того, в УМВД по РТ есть отдел госзащиты участников уголовного судопроизводства. Они не только потерпевших и свидетелей защищают, но и присяжных, прокуроров, следователей и судей. 

— Когда угрожают — это понятно, об этом скажут, а вот в том, что соблазнились на большую сумму, вряд ли признаются.

— Вы знаете, о таких случаях в Татарстане я пока не слышал.

— Не слышали, потому что о таком не говорят…

— Но, во-первых, решение принимается не одним голосом, а коллегиально. Во-вторых, если председательствующий видит, что коллегия тенденциозна, если видно, что ее члены уже склонились к одному мнению, что вопросов одной из сторон совсем не задают и ведут себя не вполне адекватно, то у судьи по закону есть право ее распустить. И такие случаи тоже бывали.

— В вашей практике не было такого?

— У меня нет, но в Верховном суде РТ были.   

— То есть судье расслабляться нельзя?

— Никогда! Особенно с участием коллегии присяжных, поскольку там реальная состязательность сторон, опытные адвокаты и прокуроры. Идет настоящая битва и умов, и талантов. И доказательства предоставляются обеими сторонами, что бывает достаточно редко. Обычно их только прокурор предоставляет, а тут и адвокаты заключения специалистов приносят. И все это построено на том, чтобы воздействовать на присяжных.

— Почему кто-то из подсудимых решается на суд с участием присяжных? На что они надеются?

— Бытует мнение, что суд присяжных больше оправдывает. Наверное, оно так и есть. Но по делам, которые рассматривают присяжные, почему-то больше всего и пожизненного лишения свободы. Где тут плюс, а где минус — каждый человек решает сам для себя.

— Решение суда присяжных обвиняемый оспорить может или нет?

— Вердикт оспорить не может, он оспаривает, как правило, приговор, то есть если есть какие-то процессуальные нарушения в самом судебном решении или были в ходе процесса, а также может обжаловать назначенное наказание.

— В чем разница между вердиктом и приговором?

— Вердикт — «верю не верю», а приговор — процессуальное решение, в котором написано, что совершил и какое наказание назначено. Вместе с тем приговор, безусловно, строится на вердикте, на тех обстоятельствах, которые присяжные признали доказанными.  

«У Мусина истекал срок содержания под стражей, и за его продлением следователи не обращались, а обратились за домашним арестом» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МЫШЬ, ЗАГНАННАЯ В УГОЛ, БРОСАЕТСЯ И НА КОТА»

— Владелец Татфондбанка (ТФБ) Мусин ограбил сотни простых людей и предпринимателей, а сегодня с него якобы и взять нечего — все успел переписать на родственников. Разве это справедливо? Может ли суд отменить все эти его уловки? (Ильсияр)

— Дело в том, что само дело по ТФБ для рассмотрения по существу в суд пока не поступило, потому что-либо сказать по этому поводу мы не можем. У нас полномочия только по тем делам, которые вошли в судебное производство.

— А свою точку зрения вы не имеете права высказать в силу должности? Просто как человек с опытом.

— Не в должности дело. Человек с опытом всегда делает выводы на основании каких-либо документов, если это профессиональный юрист. Документов по данному делу я не видел, потому сделать какой-то вывод для широкой аудитории просто невозможно.

— Верховный суд РТ отпустил Роберта Мусина под домашний арест. Вы поддерживаете это решение? Когда человеку инкриминируют косвенный ущерб в 25 миллиардов рублей, находиться дома — это нормально?  

— А вы помните, кто обратился с ходатайством об изменении меры пресечения на домашний арест?  

— Следственный комитет. Но ведь суд вправе отказать ему, наверное?  

— Суд рассматривает в рамках заявленного ходатайства. То есть у суда было два варианта: либо изменить на домашний арест, либо вообще не избирать никакой меры пресечения. Мы избрали домашний арест. У Мусина истекал срок содержания под стражей, и за его продлением следователи не обращались, а обратились за домашним арестом. Если бы они обращались по поводу продления срока содержания под стражей, суд мог либо продлить, либо не продлить.

— Вам не показалось странным, что следственный комитет решил сменить меру пресечения?

— Наверное, это вопрос к руководителю следственного комитета.

— Верите ли вы в самоубийство Елены Шишмаревой? (Анонимно)

— Я же не присяжный заседатель, чтобы отвечать на вопрос «Верите или не верите?»… К сожалению, с материалами уголовного дела в отношении либо по факту деяний, которые были инкриминированы покойной, я не знаком, поэтому категорических выводов делать не могу. Но вспоминается один случай. В 2013 году у меня было дело по обвинению Фадеева, который убил брата, мать и отца в Нурлате. Когда его задерживали сотрудники полиции, он попросил проститься с тетей — единственной родственницей, которая у него осталась. Она жила в соседнем доме, его туда привели. Фадеев попросил тетку налить ему стакан воды. Пока она ему наливала, он схватил нож и нанес себе 10 ран в шею. Даже полиция не успела среагировать! Но ни одной раны смертельной не было. Кровищи было много, но скорая приехала мгновенно, его спасли. Когда решался вопрос о назначении наказания, вариантов было немного — либо 20 лет, либо пожизненное. Мысль была такая: если его Бог от смерти спас, то почему я ему буду назначать пожизненное лишение свободы? Я назначил ему 20 лет.

«Мысль была такая: если его Бог от смерти спас, то почему я ему буду назначать пожизненное лишение свободы? Я назначил ему 20 лет» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Троих убил — и ему дали всего 20 лет?!

— Все мы живые люди… Это бытовое убийство на почве обоюдной пьянки и семейных конфликтов. За него 20 лет, причем первые пять — в тюрьме, то есть в помещении, в котором неба не видно над головой. И выйдет он оттуда или не выйдет — знает только Бог. Что касается Шишмаревой — это самоубийство или нет… Повторюсь: категоричный ответ дать невозможно. Но я привел вам пример, когда 10 ножевых в шею, а человек остался жив.

— Но это человек, который троих убил, а тут — женщина, далекая от криминала…

— Далека она была от криминала или нет, сказать очень сложно. Но мышь, загнанная в угол, бросается и на кота.  

— Почему отпустили вора в законе Пецо? (Алина, Марина Абрамова)

— Если коротко: мы его отпустили умирать. И не по УДО его отпускали, а по болезни, которая была в стадии, не поддающейся лечению. Он был онкобольной и прожил на свободе недолго, то есть вывод суда о том, что данный гражданин не может отбывать наказание в связи с наличием тяжелого онкологического заболевания, подтвердился, хотя критиковали судебную систему за это решение очень сильно. Но, к чести судей, я скажу, что не с первого раза мы приняли такое решение. По нему проводились не одна, а две медицинские экспертизы, причем одна — в гражданском учреждении, другая — в военном, где очень тяжело было оказать какое-либо влияние на экспертов. Когда убедились, что человек умирать собрался, вот только тогда приняли это решение. Думаю, оно было и законным, и справедливым. 

— Как вы считаете, является ли справедливым приговор в отношении газовика Ильгизяра Галеева? (Алексей)

— Советский районный суд Казани принял решение назначить ему наказание, не связанное с лишением свободы. Были сомнения, и общественный резонанс был высокий, но, как видите, жизнь-то показала, что суд был прав. Когда мы раньше рассматривали дела в кассации в Верховном суде РТ и хотели изменить решение, старые судьи говорили: «На земле виднее».

«Советский районный суд Казани принял решение назначить ему [Ильгизяру Галееву] наказание, не связанное с лишением свободы. Как видите, жизнь-то показала, что суд был прав» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В МОЙ КАБИНЕТ ВХОДИТ ЧЕЛОВЕК — И Я ВИЖУ, ЧТО ЭТО КИЛЛЕР…»

— Помню одно из ваших громких и успешных дел в качестве прокурорского работника — «Хади Такташ», Раджа и К^о. С той поры прошло 16 лет, это одна из первых громких посадок крупных ОПГ в Татарстане. Интересуетесь делами своих «крестников»? Кое-кому пришел срок освобождаться. Было опасение, что, освободившись, они вернутся к старому. Как сейчас дела у тех, кто отсидел серьезные сроки по «Хади Такташу», «Севастопольским», «Жилке» и так далее. Не в курсе? P. S. Лично от себя поздравляю с победой в мини-футболе. Так держать! (Джаудат Абдуллин)

— Джаудат и сам неплохо в футбол играет. Насколько я помню, его амплуа — голкипер. Мы с ним знакомы давно. Приятно, что он вопросы задает и поздравляет.

По поводу того, с кем приходилось встречаться... Понимаете, не надо ничего отслеживать: по каждому из осужденных приходит бумага с места отбывания наказания — как он сидит, какие ходатайства подает, какие документы из своего дела туда просит. Все эти бумаги идут на подпись, и я практически про каждого все знаю. Тех, кто освободился, бывало, встречал: и в страховой компании, и в «Татнефть Арене», куда мы с друзьями пришли хоккей смотреть. Но это те, которые получили 8–9–10 лет. Кстати, не 16 лет прошло, а 19.

Расскажу самый интересный случай, который был со мной уже в должности зампредседателя Верховного суда РТ в 2012 году. С вахты суда звонок: к вам такой-то. Фамилия очень распространенная, у меня таких знакомых минимум три человека. А накануне мы с одним из них разговаривали, я подумал, что это он хочет ко мне подняться. Говорю: пропустите. В мой кабинет входит человек — и я вижу, что это «хадитакташевский» киллер. По быстрым подсчетам в уме, только-только отсидел — день в день. А мой секретарь видела его на фото в книге «Бандитская Казань» и глазами спрашивает: вызывать полицию? Качаю ей головой: не надо.

Предложил присесть, спросил, когда он освободился. И действительно, он из Нижнекамска на автобусе приехал до автовокзала в Казани, а оттуда пешком дошел до Верховного суда. Спрашиваю, что привело его ко мне. Незаконно расследовали? Отвечает: нет. Наказание несправедливое? Нет, отсидел от звонка до звонка. Спрашиваю, в чем вопрос-то. А вопрос в том, говорит, что хотел бы просить помочь трудоустроиться. Я, говорит, обратно возвращаться не хочу. А биография у него боевая — киллер, совершил заказное убийство…

Я тут же позвонил одному своему знакомому, а он говорит: мне только киллеров не хватало, отказываюсь категорически! Второй примерно так же ответил. А третий, который работает в дорожном строительстве, говорит: у нас люди нужны, давай. Я отвечаю: если „давай“, то приезжай прямо сейчас ко мне и забирай его. Мой знакомый приехал, забрал — и тот до сих пор там работает. Я иногда его судьбой интересуюсь. Оказывается, среди коммерческих организаций РТ тоже проходит спартакиада, он там участвовал. Я спросил: в каком он виде спорта? Отвечают: по шахматам он занял третье место, а по пулевой стрельбе — первое…

«Насчет того, что ОПГ существуют... вне всяких сомнений» Фото: «БИЗНЕС Online»

— ОПГ сегодня все еще есть? Какой среднестатистический портрет бандитов и каковы методы их незаконной деятельности? (Юрьев Антон)

— Насчет того, что ОПГ существуют... вне всяких сомнений. Я думаю, что в любой стране мира есть ОПГ, вопрос в том, что правоохранительные органы должны их соответствующим образом профилактировать, а в случае совершения преступления — нейтрализовывать. Среднестатистический портрет члена ОПГ нарисовать сегодня невозможно, это раньше он выделялся: спортивный костюм, короткая стрижка, золотая цепочка… Сегодня никто уже в телогрейке и с обрезом в руке не бегает. Все зависит от того, какая ОПГ... как говорят в правоохранительных органах, какую имеет окраску. Одно дело — похищение нефтепродуктов, другое дело — распространение наркотиков, третье — контрабанда антиквариата, четвертое — банда киллеров. Все они разные, и если их не профилактировать, то «бурьян» будет разрастаться.

В 2000-х годах Татарстан очень хорошо почистили от ОПГ, но сегодня обстановка усугубляется тем, что очень сильно сократили правоохранительные органы, особенно те подразделения, которые профильно боролись с оргпреступностью. Вы же видите: нет-нет да совершаются достаточно дерзкие преступления. По крайней мере, огнестрелов лет пять назад практически не было, а сейчас мы каждый месяц что-то такое слышим. Это как в Китае: сначала уничтожили всех воробьев, потом саранча съела все посевы…

— Есть какая-то связь между экономическим состоянием и активностью преступности в регионе?

— Где есть деньги, там всегда есть организованные преступные группы. С другой стороны, эти же деньги ОПГ и губят. Когда у них денег было не так много, в их среде существовала круговая порука, закон омерта, было тяжело кого-то расколоть. Группировки выступали как единый организм, а сейчас за деньги они готовы друг друга убивать, давать в отношении друг друга показания, то есть какие-то их понятия, принципы отходят на второй план. В деньгах одновременно и цель, и гибель ОПГ.

— Вы сказали, что вопрос не в том, что ОПГ нужно уничтожить. Цель-то благородная… Но нереальная?

— По крайней мере, так нам говорили на курсе криминологии юрфака КГУ: преступность во всех странах мира можно только контролировать, а уничтожить ее полностью невозможно, потому что ведь не каждый член группировки совершает преступления, не говоря уж о том, что рано или поздно он выходит на свободу... И как уничтожить — физически? Вина должна быть доказана судом, должен быть приговор. Пока этого нет, человек считается невиновным.

— Я имею в виду не физически каждого члена ОПГ уничтожить, а сами бандитские формирования.

— Приведу вам пример. В Казани было преступное сообщество «Хади Такташ». Его члены и убивали людей, и похищали, и наркотиками торговали, и кучу других сопутствующих преступлений совершали. После того как в 2002 году им был вынесен приговор, основное ядро ОПГ ушло в места лишения свободы, а двое лидеров были приговорены к пожизненному... Действительно, группировка о себе вроде бы заявлять перестала, но невозможно сказать, что ее совсем не существует на улице Хади Такташа. По-прежнему кто-то продает наркотики, кто-то контролирует проституток. Другой вопрос — уровень их криминальной активности был значительно снижен. Нет таких людей с Хади Такташа, которые ездят по городу и убивают людей. То есть речь идет об уровне активности той или иной группировки. Вот этим снижением и должна заниматься правоохранительная система.

— Скажите, крышевание бизнеса у нас по-прежнему процветает? Кто сегодня выполняет эту роль — бандиты, силовики или высокопоставленные чиновники и депутаты? (Даутов)

— Мне кажется, что уровень иной сейчас. Если раньше крышевание было такое тупое — «ты нам должен», то сегодня это аффилированные фирмы. И у членов ОПГ есть родственники, которые в таких фирмах работают, получают легальную зарплату, даже какие-то функции выполняют.  

— А кто роль крыши чаще выполняет — бандиты, чиновники или силовики?

— Судя по криминальной хронике и уголовным делам, там есть и силовики, и бандиты, и приезжие из других регионов, этнические диаспоры. Я думаю, везде, где есть деньги, есть ОПГ.

«Вина должна быть доказана судом, должен быть приговор, а пока этого нет, человек считается невиновным» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СЕГОДНЯ НЕТ ТАКИХ МОЩНЫХ ГРУППИРОВОК, КАК РАНЬШЕ»

— Как считаете, сегодня в целом активность организованной преступности снижена?

— Во-первых, сегодня нет таких мощных группировок, как раньше. Хотя многие люди, которые в них состояли, сегодня существуют, но они поменяли профиль деятельности, стараются абстрагироваться от криминала, у них появился легальный бизнес. Для обычных людей это, может быть, и хорошо, потому что криминальных разборок на улице нет. А если эти люди по-прежнему совершают преступления, рано или поздно должно последовать соответствующее наказание.

— В 1993 году у меня было интервью с Хайдером, лидером ОПГ «Жилка». Я снимала передачу о молодежи — кому она нужна в перестроечное время. А поскольку ОПГ в то время процветали, решила встретиться с одним из лидеров. Встретилась. Он показался мне вполне разумным, объяснил, как они помогают пацанам, которые в то время были брошены всеми.

— Но Хайдер, он же Хайдар Закиров, плохо кончил — в 1996 году его застрелили. А без молодежи группировки не могут существовать. Во-первых, не каждый будет бегать по улице и совершать преступления — с возрастом просто здоровья не хватит. Во-вторых, за это можно получить большой срок лишения свободы, поэтому проще послать тех, кто помоложе и поглупее. У Хайдера целая система была. Помимо того что он подбирал людей, которым нужна была помощь в данном микрорайоне, он ведь еще их очень хорошо распределял. На этапе формирования группировки говорил, чтобы все ходили с ножами: одно дело — драться на кулаках, другое — с холодным оружием. На следующем этапе, когда у них появились машины, в салоне всегда сидел один человек, у которого мозгов побольше, — так называемый «мозг», а другой — «мясо», который был физически посильнее. Это делалось для того, чтобы в любой ситуации они могли разыграть ее в свою пользу. Хайдер психологом был сильным, просто вектор приложения этой силы был неправильный.     

— Как считаете, последователей «керченского стрелка» ждать? Почему это стало возможным у нас?! (Альфия Туктарова)

— Он ведь ничего нового не совершил. В Казани в 1992 году 22-летний Андрей Шпагонов зашел в узел спецсвязи, где раньше работал фельдъегерем, ножом и пистолетом убил 9 человек, одну женщину ранил. Чем он-то не «керченский стрелок»? Может, этот стрелок — последователь Шпагонова? Это в любой стране мира может быть. В некоторых комментариях звучит, что если бы было оружие, то преступность боялась бы нападать на людей. Но я думаю, что если в нашей стране легальный оборот боевого огнестрельного оружия ввести, то процент убийств и причинения тяжкого вреда здоровью поднимется на небывалую высоту, чем и воспользовался по большому счету этот «керченский стрелок». История-то не новая, другой вопрос — как ее профилактировать и контролировать. Наверное, когда столько патронов в одно и то же время покупает странный молодой парень, должна была закрасться мысль, как его проверить или сообщить о нем. Никто же не пошел, всем же надо было продать эти боеприпасы. А дальше — трава не расти… Наверное, человеческий фактор будет иметь место в таких преступлениях всегда. И в советское время такие люди были.

Окончание следует.