Ринат Гайфутдинов Ринат Гайфутдинов: «Вызывает большую озабоченность, что уже каждое третье дело, по статистике прошлого года, связано с незаконным оборотом наркотиков. Для нашего города это очень тревожный факт»

«САМЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА — О БАНАЛЬНЫХ КРАЖАХ»

— Ринат Галлямутдинович, по данным статистического отчета Набережночелнинского городского суда, в первом квартале этого года рассмотрено 2640 гражданских дел, а за аналогичный период 2016-го — 4081. Снижение на 1441 дело. С чем это связано — люди перестают верить в справедливость суда или чаще чтут кодексы?

— Действительно, мы наблюдаем снижение количества дел, причем достаточно серьезное. 2013 и 2014 годы у нас были пиковыми — рассмотрено по 18 тысяч гражданских дел в год. Дальнейшему спаду есть объяснение — изменения в законодательстве. В частности, мы сейчас не рассматриваем дела по налоговым спорам, не взыскиваем недоимку, теперь это подсудно мировым судьям. Но не следует делать выводы по итогам первого квартала, анализ статистики мы будем проводить по результатам полугодия и года.

При этом отмечается стабильность по важным для горожан делам — трудовым спорам, пенсионным, социальным и жилищным, они всегда находятся на одном и том же уровне. Остальные категории периодически меняют свою количественную составляющую. Единственная категория, отличающаяся постоянным ростом, — это дела, связанные с банковскими учреждениями, люди оформляют кредитные договоры, зачастую не задумываясь, как эти суммы затем надо будет отдавать.

— А по «упавшим» нашим банкам — ТФБ, ИнтехБанку, «Анкору» — люди обращаются?

— Обращаются. Большая часть исков рассматривается в Вахитовском районном суде города Казани, по месту нахождения юридического лица. Небольшое количество исков находится на рассмотрении у нас. Это дела, принятые в рамках закона «О защите прав потребителей», связанные с дроблением либо объединением счетов и касающиеся доверительного управления.

— Какова же перспектива?

— Судебная практика нарабатывается. Некоторое количество исков рассмотрено Вахитовским районным судом города Казани. В любом случае иски, находящиеся в производстве нашего суда, будут рассмотрены, по которым будут вынесены законные и справедливые решения.

— А как выглядит статистика по уголовным делам?

— Здесь все относительно ровно, каждый год их поступает порядка 1500. Правда, в 2014 году был ощутимый спад, тогда дел поступило 1298. В прошлом году поступило 1479 уголовных дел, окончено производством, с учетом дел, оставшихся с 2015 года, 1500. По 1159 делам был вынесен приговор, 290 дел прекращено, осуждено 1322 человека. Из общего числа дел 2016 года 150 — о совершении особо тяжких преступлений, 500 — тяжких, 495 — средней тяжести и 178 — дел о преступлениях небольшой тяжести.

— Какая самая популярная уголовная статья в Челнах?

— Банальная кража. Но вызывает большую озабоченность, что уже каждое третье дело, по статистике прошлого года, связано с незаконным оборотом наркотиков. Для нашего города это очень тревожный факт. Правда, не приходится говорить о тяжелых наркотиках, в основном это синтетические препараты, но тем не менее цифры и суммы фигурируют значительные.

— Какова нагрузка на каждого из судей? Не жалуются они на вал дел?

— Статистика такова, что мы вкупе с мировыми судьями в последние пять лет ведем разговор уже не о тысячах рассмотренных дел, а о сотнях тысяч. Нагрузка очень высокая, но мы не лидеры в этом плане, например, нагрузка по Советскому суду Казани составляет 107,2 дела на судью, а у нас только 83. И это все равно много. При этом жалоб на количество дел от судей не поступает. Наверное, одна из причин — постоянное омоложение коллектива. И это при том, что к людям, которые хотят стать судьями, требования особые. Немаловажен такой фактор, как опыт, например, кадровая комиссия при президенте РФ отказывает в назначении на должности председателя суда или заместителя, если отсутствует опыт судейской работы.

Вообще у нас уникальный суд — самый большой в республике. До 1995 года в Набережных Челнах были два района — Комсомольский и Автозаводский. Соответственно, было и два суда, затем районы упразднили. Историческое в свое время решение сейчас может показаться не очень удобным. С созданием единого городского округа образовался городской суд. Сейчас у нас работает 24 мировых судьи и 43 федеральных. В республике есть крупные суды, на 29 федеральных судей, на 23, но наш самый большой. Также уникальность в том, что Челны — кузница кадров. На сегодняшний день 18 человек, работающих в Верховном суде РТ, — выходцы из Набережночелнинского городского суда. Кроме того, пять судей из нашего суда работают председателями районных судов республики. Среди наших судей 10 кандидатов юридических наук, один — доктор наук.

— И какова эффективность самого большого суда?

— У нас очень хорошая утверждаемость по уголовным делам — 89 - 90 процентов обжалованных приговоров Верховным судом РТ не отменяются и не изменяются (утверждаемость судьи Гайфутдинова составляет 100%, все его приговоры оставлены без изменений — прим. ред.), а по гражданским делам — 81 - 83 процентов, это очень хороший показатель, он выше среднего по республике. И еще один важный момент: по гражданским делам у нас обжалуется не более 10 - 11 процентов решений, и из них утверждаются 83 процента. То есть качество правосудия очень высокое, люди им удовлетворены.

— Считаете, что удовлетворены? А может, просто махнули рукой?

— Считаю, удовлетворены. Тут нужно исходить из того, что существует множество этапов, чтобы добиться своей правоты. Если человек не доволен решением первой инстанции, он имеет право обжаловать его. Люди ведь доходят и до Европейского суда по правам человека. Правда, в Челнах таких фактов не припомню.

«У нас очень хорошая утверждаемость по уголовным делам — 89 - 90 процентов обжалованных приговоров Верховным судом РТ не отменяются и не изменяются»

«МЫ ИЗ ЗДАНИЯ НЕ МОГЛИ ВЫЙТИ, ПОТОМУ ЧТО ТОЛПА ЛОМИЛАСЬ»

— По данным социологов, в России доверие к судам не очень высокое. Согласны ли вы с этим и что надо делать, чтобы исправить ситуацию?

— Я считаю, что социология — это наука, которая имеет общие корни с философией. Мы же больше доверяем статистике, и те цифры, что я изложил, свидетельствуют против выводов социологов. Многое зависит от подачи информации. Например, недавно прочитал на сайте «БИЗНЕС Online», что две трети россиян не доверяют декларациям чиновников. И думаю, ну как так — 160 миллионов живет в стране, и две трети не доверяют? Это же больше 100 миллионов! Оказалось, что было опрошено всего 1600 человек. А заголовок о том, что не верят две трети всех россиян.

Суд — это тот орган, куда может беспрепятственно прийти любой человек. Всегда он будет принят, услышан, на любое обращение получит ответ. Есть люди, которые вообще ни дня без суда не могут — сутяги. До парадокса доходит: приходит гражданин в суд, где по его же заявлению рассматривают дело, и говорит: «Да ты же не судья! Покажи удостоверение». А на документах видит, что «печать не по ГОСТу и подпись не теми чернилами». Так что мы не испытываем недостатка в посетителях. С осени прошлого года пережили вал обращений таких лиц. Спрашивают в письмах на 5 - 6 страницах: на основании какого закона вы работаете? Выписку из ЕГРЮЛ просят, интересуются, почему мы именуемся Набережночелнинским городским судом. В общем, народ к суду очень тянется. Так что без работы мы не останемся. А отсутствие доверия... Я считаю, кто-то безосновательно распускает ложную информацию, которая распространяется по СМИ и сетям Интернет.

— Может, дело в том, что присутствует некая закрытость суда? Сейчас ведь даже прессу далеко не на каждый процесс пускают. А было в практике, что заседания проводились в спортзалах, а в Челнах — однажды даже на стадионе, в 1989 году...

— Я был очевидцем этих событий. Мы не могли выйти из здания, потому что толпа просто ломилась. Это годы серьезного социального напряжения, государственное устройство было на грани падения. Наверное, поэтому преступление вызвало огромный общественный резонанс. Произошло оно в 17-м комплексе, фамилия преступника — Васильев. Он изнасиловал девушку, а после ее слов о том, что отец за нее вступится и они добьются справедливости, задушил ее. Преступление раскрыли по горячим следам, и чтобы в городе не наступили волнения, было принято беспрецедентное и правильное на тот момент решение — провести открытый процесс на стадионе. На суде присутствовало около 5 тысяч человек. Васильева приговорили к смертной казни, приговор был обжалован, но Верховный Суд РФ оставил его без изменения. Приговор приведен в исполнение в течение двух лет. Судья, рассматривавший данное дело, в настоящее время является председателем Верховного суда РТ — Ильгиз Идрисович Гилазов.

Но это советское время, сейчас ситуация иная. Никакому давлению суд не должен подвергаться, дабы быть беспристрастным, — ни до рассмотрения дела по существу, ни во время его рассмотрения не должно быть звонков, расспросов, публикаций, выдвижения версий. Комментарии возможны только по состоявшемуся решению, по вступлению его в законную силу. При этом не имеет значения, насколько высокий пост занимает подсудимый. Презумпцию невиновности никто не отменял. Ведь есть же и оправдательные приговоры...

— Федеральная статистика утверждает, что таких приговоров крайне мало...

— Да, их процент небольшой. За первый квартал постановлено три оправдательных приговора из 150 рассмотренных уголовных дел, но необходимо учитывать и какое количество дел мы возвращаем прокурору по процессуальным основаниям.

Кроме того, есть категория дел, которые рассматриваются в особом порядке, их у нас более 80 процентов от общего числа. Это возможно, если подсудимый признает свою вину, сам желает рассмотрения дела в особом порядке и за преступление грозит наказание не более 10 лет лишения свободы. В таких случаях об оправдательном вердикте, как правило, речь уже не идет. Процесс проходит без исследования доказательств, исследуются только данные о личности и выносится приговор.

— А как вы считаете, сейчас возможны процессы, аналогичные тому, который проходил на стадионе? Например, дело об убийстве врача-травматолога Андрея Железнова имело очень широкий резонанс.

— К гласности судопроизводства, в принципе, мы относимся положительно. Если процесс по закону не является закрытым, то мы разрешаем присутствовать всем желающим, но согласно имеющемуся количеству мест. Сложность ситуации нашего суда в том, что его помещения находятся в жилых домах — что для рассмотрения вопросов о мере пресечения, что для разбирательства уголовных дел по существу. В здании дома 43/16 (подъезд девятиэтажного жилого дома) на одном этаже одновременно находятся три судебных состава, то есть одновременно — участники по трем процессам. В здании поселка ГЭС ситуация еще хуже — длинный казарменный коридор, где работают 9 судей. Исходя из этических соображений, служебных, с точки зрения безопасности и прочего, мы стараемся не ограничивать присутствие желающих на процессах. Но в любом случае необходимо регулировать этот вопрос, предварительно согласовывая его с председательствующим по делу.

Возьмем, к примеру, ходатайства об избрании меры пресечения. За три года рассмотрено 3553 таких материала. Тут мы еще раз возвращаемся к вопросу о презумпции невиновности. Ведь это все происходит еще до рассмотрения дела по существу. И надо ли пускать кого-то на рассмотрение вопроса о мере пресечения? На постановление приговора — да, он может быть интересен. В нем говорится все: за что, на сколько, с какого срока и куда. Но все равно почему-то на следующий день открываешь газету или интернет — а там такие сказки! Некорректное освещение в СМИ накануне рассмотрения или при постановлении приговора дает повод для досужих разговоров и суждений.

— Знаете, многие наши читатели тоже не понимают, откуда берутся те или иные судебные решения. Например, «Таблиги джамаат»: собирались люди, что-то там пропагандировали, никто от их деятельности не умер, им дали реальный срок. А владелица бассейна Наталья Мавренкова, из-за халатности которой погиб ребенок, получила условное лишение свободы. Люди даже за Мисбаха Сахабутдинова, застрелившего врача, заступались...

— Мы не можем комментировать обжалованные и не вступившие в законную силу приговоры. Но хочется отметить, что наказание определяются судом исходя из многих факторов, в том числе и из категории преступлений. Первые совершили преступление против государства — экстремизм, что следующее? Все смягчающие обстоятельства судом учтены: наличие малолетних детей, явки с повинной, особый порядок рассмотрения дела. Во втором случае осуждена по статье «Оказание услуг ненадлежащего качества», совершенно иная категория преступлений, средней тяжести. А Сахабутдинов осужден по статье «Убийство», по которой минимальное наказание — 6 лет лишения свободы. Он застрелил человека, годточил свое огнестрельное устройство!

— По «делу игровиков» хотелось бы услышать ваше мнение: два года люди находились сначала под следствием, потом на процессе. Все это время основной статьей было создание ОПС и участие в нем. Но в итоге она «слетает». Что это: недоработка предварительного следствия, несовершенство законодательства или что-то иное?

— Давайте не будем смотреть на мир через розовые очки. Дело в суд приходит с утвержденным прокурором обвинительным заключением, оно прошито и пронумеровано. Любой опытный судья, изучая его, на 95 процентов может оценить, правильно ли квалифицированы действия, — что из вмененного остается, а что уйдет. Обвинение можно предъявить любое и максимально возможного объема. К большому сожалению, что касается «палочной» системы в силовых структурах, она сохранилась. Чем с более тяжким обвинением дело направляется в суд, тем выше показатели эффективности. А после рассмотрения дела судом принимается другое решение!

Ну и потом, что такое ОПС? Мы это проходили в 90-х, 2000-х годах: люди должны быть объединены в устойчивую группу по определенным признакам. Были случаи, когда органами предварительного следствия вменялось объединение лиц, в целях создания преступной группы д. ж. по признаку учебы в одной школе, посещения одних секции и проживания в одном комплексе. Тогда действительно были ОПС, которые формировались по комплексам города. Сегодня мы живем в совершенно другом обществе, в другое время. Банд на улице нет, хотя и сейчас ОПС иногда инкриминируется. В данный момент в производстве суда такое дело — о мошенничестве в сфере ОСАГО, речь идет о продаже фальшивых полисов. Дело из 94 томов, пострадавших — более 150 человек. Хотя это не самое большое дело. Также в производстве на сегодняшний день дело из 184 томов — о хищениях средств «АК БАРС» Банка», почти 280 миллионов рублей, на скамье подсудимых 8 человек. Есть дело из 124 томов — о хищениях запчастей в ООО «ЦФ Кама» на 7,6 миллиона.

«Для Дома правосудия выделено 300 миллионов рублей по федеральной целевой программе. Но пока шло проектирование, работа по финансированию, здание морально устарело. В нем для суда присяжных ничего не имеется»

«ПОКА ДОМ ПРАВОСУДИЯ ПРОЕКТИРОВАЛИ, ЗДАНИЕ УЖЕ МОРАЛЬНО УСТАРЕЛО»

— Как вы относитесь к институту присяжных заседателей? Насколько эта практика оправдана?

— Давайте пойдем от обратного. За прошлый год по республике с участием присяжных заседателей было рассмотрено всего два дела. То есть цифры скромные, они и в целом по России небольшие. Но наличие таких дел говорит о востребованности данного института. Смогла сторона защиты убедить, что подсудимый невиновен — решение принимается в его пользу. Судья здесь абсолютно ни при чем, он может только постановить приговор на основании вердикта присяжных. Но у меня все же двоякое отношение к институту присяжных заседателей. Имею возможность говорить о достаточном опыте работы судьей, через два года будет 30 лет, как я в этой системе. И начало этому — советское время, когда еще были народные заседатели — по два на каждом процессе. Технической стороной вопроса являлось обеспечение их явки, и мы это делали через профком, партком, директора завода.

Сегодня время другое. На заседания районного суда уже будем приглашать по 6 присяжных заседателей. А для приглашения 100 присяжных заседателей Верховный суд республики высылает 20 тысяч повесток! Для рассмотрения дел с участием присяжных заседателей у нас определены 6 наиболее опытных судей. В процессуальном плане сложностей мы не видим. Беспокоит опять же техническая сторона вопроса. Присяжные должны быть полностью изолированы до окончания процесса: надо исключить общение с прессой, закрыть доступ в интернет и так далее. У нас таких возможностей пока не имеется. Есть, конечно, мечта... В здании суда в поселке ГЭС есть цокольный этаж, мы его потихоньку реанимируем, может быть, в нем получится сделать помещение для одного состава суда присяжных, там есть отдельный вход и возможна удачная планировка.

По статистике, с участием присяжных заседателей в год, возможно, будет рассматриваться 45 - 55 дел. По большому счету это благое дело — участие в правосудии представителей населения. Они проходят жесточайший отбор — формированием списков занимается исполнительная власть, то есть там не будет случайных людей. Эта работа начинается с 2018 года и время уже подходит. Если успеем подготовиться, то честь нам и хвала.

— Вот вы все время упоминаете о том, что суды Челнов находятся в приспособленных помещениях. Недавно проблема вроде как стала решаться. Сначала в поселке ЗЯБ после реконструкции открыли здание для мировых судей. Сейчас строится первая очередь Дома правосудия. Как будет дальше?

— Да, в 40/10А у нас располагаются судьи, рассматривающие гражданские дела, в жилом доме 43/16 — уголовные, мировые — в 39/07 и еще в двух зданиях — на проспекте Набережночелнинском и в поселке ЗЯБ. Для Дома правосудия выделено 300 миллионов рублей по федеральной целевой программе. Но пока шло проектирование, работа по финансированию, здание морально устарело. В нем для суда присяжных ничего не имеется. Согласно существующим ГОСТам и СНиПам, здание не может быть площадью более 4,5 тысяч квадратных метров. И если изначально предполагалось, что судейская площадь в нем составит 250 «квадратов», то сейчас осталось 150. И в эту территорию входит все: кабинет судьи, зал заседаний, канцелярия, архив. В общем, этих площадей уже недостаточно. По существующим нормативам, это здание для 24 судей. Туда переедут все гражданские судьи, для которых не нужны большие залы, специальные помещения, конвойные, охранные и так далее. Таким образом, у нас проблема решится лишь наполовину. А чтобы решить полностью, нам нужно порядка 15 тысяч «квадратов», а денег почти под миллиард, чтобы был полноценный Дом правосудия. Желание, конечно, есть эту работу закончить. Об этом не только у меня голова болит, но и у руководства Верховного суда РТ. Президент РТ держит эти вопросы на контроле. Положительное отношение руководства республики есть. Можно сказать, за четыре года, пока я являюсь председателем суда, созданы отличные условия, особенно для мировых судей, для осуществления правосудия.

А так, конечно, хотелось бы, чтобы, как во многих учреждениях, было кафе, маленький спортзал. У нас хорошие мужские футбольная и волейбольная команды, они занимают призовые места на республиканских соревнованиях, а женщины у нас — хорошие лыжницы, есть и мастера спорта. Очень жаль, конечно, что в советское время не были нужны Дома правосудия. Когда строился КАМАЗ, воздвигнуть Дом правосудия было просто. Не было бы сегодня этих проблем.

«Жалобы на судей поступают. Радует то, что нет среди них тех, что имеют коррупционную направленность»

«ЗА ГРАНИЦЕЙ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ СТРАННЫХ РЕШЕНИЙ ВЫНОСИТСЯ»

— Нашу судебную систему часто называют несовершенной. Что бы вы в ней изменили?

— Тут, действительно, приходят в голову американские фильмы: судья бьет молотком по столу и принимает решение. И не существует как такового приговора в письменном виде, как и протокола. Во время командировки в США мы хотели почитать эти документы, а их нет. Мы удивились, как же так: приговор надо и туда отправить, и сюда. А у них сидит стенографистка, отвечающая за каждую запятую, которая, все записав, нажимает кнопку, и вся информация моментально уходит в нужные инстанции.

Не знаю, насколько эта система пригодна для России, но какие-то вещи в плане упрощения можно внедрить. Не как «суд скорый, но правый», но излишний формализм можно убрать. Я считаю, что мы очень много не своей работы делаем. Обращение в суд гражданина или организации должно быть крайней мерой, когда уже иного выхода нет. То есть учреждения, организации, предприятия, органы исполнительной власти должны в полной мере выполнять свою работу, чтобы за ними не подчищали суды, прокуратура, кто-либо еще. Вот представьте, по недоимке налоговая инспекция нам подает 10 тысяч материалов в год, мы их перерабатываем, а суммы по ним копеечные. Или пенсионный фонд... У нас много дел, связанных с его отказами гражданам. То есть мы принимаем решения за пенсионный фонд, при этом почти всегда встаем на сторону заявителя. А вопрос мог бы решаться на начальной стадии.

Кроме того, у нас есть различные комиссии, трудовая инспекция. Они работают, проводят проверку. И, по сути, если есть основания человека восстановить на работе, взыскать его заработную плату, то решения трудовой инспекции организациями должны исполняться. А у нас получается так, что человек одновременно обращается и туда, и идет в суд, потому что иначе он может пропустить сроки обжалования. Так же и земельные споры — без судебного акта человек не может его разрешить.

Или вот продекларировали медиацию (одна из технологий альтернативного урегулирования споров с участием незаинтересованной стороны — медиатора — прим. ред.). Мы помогли организовать кабинет медиации обучившимся в этом направлении челнинским адвокатам, но нестыковка сроков урегулирования споров не дает судьям работать с применением медиации — опять же недоработка.

— Многоступенчатость нашей судебной системы зачастую критикуется с той точки зрения, что судиться можно годами...

— У нас такого явления нет. Единичные продолжительные процессы бывают. Вспомните ОПС «29-й комплекс», два с половиной года шел процесс. А многоступенчатая система судов в нашей стране очень организованная, отработанная. Наоборот, за границей гораздо больше фактов, когда судебные тяжбы длятся десятилетиями или странные решение выносятся. Из недавних примеров: человек курил всю сознательную жизнь, а затем отсудил 110 миллионов долларов у табачной компании в связи с причиненным его вреда его здоровью.

Даже более скажу, у нас принят закон о разумных сроках рассмотрения дел в суде, и ответственность за его нарушение предусмотрена достаточно серьезная. Так что государство и нам по рукам бьет. В республике, правда, таких примеров нет. (По инициативе Набережночелнинского городского суда в Госдуму направлен законопроект о внесении изменений в ст. 13 федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», который преследует своей целью соблюдение сроков судопроизводства по уголовным делам — прим. ред.)

«ПО ДЕКЛАРАЦИЯМ МНОГИМ ПРИШЛОСЬ ОБЪЯСНЯТЬСЯ»

— Судьи являются людьми особого статуса. Но в СМИ периодически просачивается информация о не совсем законном их поведении.

— Есть вещи, несовместимые не только со статусом судьи, но и с точки зрения общечеловеческих понятий. Судьей вроде бы может стать любой человек, имеющий высшее образование, достигший 25 лет, сдавший квалификационный экзамен, но на деле не совсем так. Есть случаи, когда кадровая комиссия и квалификационная коллегия отказывали в рекомендации на должность судьи людям, у которых были судимые в личном окружении или у которых многочисленные факты привлечения к административной ответственности и многое другое. Чистота рядов таким образом соблюдается. В этом плане учитываются элементарные требования: здоровый образ жизни, культурное поведение на дороге и т. п. Я, кстати, сам автомобилист, правила стараюсь не нарушать. Но есть такое ощущение, что вместе с покупкой автомобиля некоторые люди получают еще и какие-то права вседозволенности: и на красный свет светофора проезжают, и разворачиваются на перекрестке, и пьяными за руль садятся — и ничего при этом их не сдерживает. Судьи в повседневной жизни, конечно, обычные люди, но высокий статус обязывает ко многому. И я очень доволен, что за четыре года, которые я работаю председателем, не было событий, которые умалили бы честь и достоинство сотрудников нашего коллектива, тем более судей.

— А вот у нас есть неофициальная информация о том, что челнинский судья в прошлом году был уволен за взятку...

— Судья действительно ушел, но сделал это по собственному желанию, его уход связан с другой мотивацией. Владимир Путин, кстати, выступая с ежегодным посланием Федеральному Собранию, сказал: «Борьба с коррупцией — это не шоу, она требует профессионализма. Только тогда она получит должную оценку от граждан. До решения суда никто не имеет права выносить вердикты виновности или невиновности человека». Много можно рассуждать о коррупции в судах, но за 28 лет моей работы не было в Челнах или в республике случая, чтобы судья был осужден за получение взятки — это факт. Злоупотребление должностными полномочиями было. Чистка идет, в том числе и своими силами. Паршивая овца бывает, не без этого. Но у нас очень сильные органы судейского сообщества — квалификационная коллегия и дисциплинарная комиссия, там эти моменты обсуждаются. К слову, по результатам последней декларационной кампании многие объяснялись, потому что все должно быть открыто, понятно и прозрачно, откуда что берется. Уже несколько лет декларации судей и госслужащих мы публикуем на сайте суда.

— В прошлом году еще один покинул ваши ряды. Председатель суда Бугульмы прогнал с парковки суда машину с 90-летним ветераном и инвалидом ВОВ, которая встала под запрещающий знак...

— Я являюсь членом совета судей республики, а при нем есть дисциплинарная комиссия. По этому вопросу было разбирательство, и случившееся не так однозначно. Нужно отдать должное руководителю Бугульминского суда, моему коллеге, который в этой ситуации поступил и по совести, и по закону — он добровольно ушел в отставку. Насколько я знаю из СМИ, родственники этого ветерана даже не ожидали такого решения. Мужественный поступок, я его одобряю.

— Бывают ли случаи какого-то давления на судей? Бывало ли, чтобы судьям приходилось предоставлять госзащиту?

— Такие случаи редки, но они есть. Скажу, что как раз сейчас у нас один из федеральных судей находится под физической защитой, кроме того, он на законном основании вооружен. Но это, повторюсь, скорее исключение, чем правило.

Ну а другие методы давления, такие как телефонное право, если и были, остались в далеком прошлом. Ни мэр, ни начальник какого-то управления или учреждения не может указать, какое решение судья должен принять по тому или иному вопросу.

— А вы как своих подчиненных наказываете? По Челнам сколько вообще жалоб поступает на работу судей?

— У меня нет карательной функции в этом плане. Все судьи — в равном со мной статусе. Моя задача по большому счету — это организация производства: контроль рабочего времени, обеспеченность занятости, создание хороших условий труда, конечно, и кадровая политика и т. д.

А вообще, жалобы на судей поступают. Радует то, что нет среди них тех, что имеют коррупционную направленность. В основном люди, апеллируя ко всевозможным инстанциям, пытаются дать оценку решению судьи, которое уже состоялось. Но и таких жалоб мало. В квалификационную коллегию судей РТ — это у нас высший орган, который имеет право казнить-миловать — в 2016 году поступило 16 жалоб, за первый квартал 2017-го — 8. Для такого большого коллектива, как наш, это немного. На хамство и грубость со стороны аппарата нарекания бывают, по каждому случаю разбираемся, не оставляем без внимания.

— Одной из громких историй последнего времени можно считать борьбу депутатов Малошильнинского сельского поселения с его главой Геннадием Харитоновым. Дело в отношении последнего должны были рассматривать в Тукаевском суде, но там имел место самоотвод, так как водителем райсуда работает зять Харитонова. В итоге дело передали в суд Менделеевска. Считаете ли вы это прецедентом?

— Для нас — нет. Конкретно это дело я комментировать не могу, потому что у нас в суде его нет. Но это очень типичная ситуация, чисто техническая. Такие вопросы у нас возникают еженедельно. Отвод берется не только по родственным основаниям, есть и процессуальные ограничения. Но есть у этой медали и вторая сторона. Бывает, что участники процесса злоупотребляют правом отвода судьи и заявляют его по нескольку раз за заседание, причем беспричинно — мол, не так судья посмотрел. И сейчас в Госдуму внесена инициатива: если в начале процесса отвод был разрешен, то повторно такое ходатайство заявлять нельзя.

«ЧЕРЕЗ МОИ РУКИ ПРОШЛО ОЧЕНЬ МНОГО СУДЕБ, КОТОРЫЕ ОСТАВИЛИ РАНЫ НА СЕРДЦЕ»

— Каковы ваши планы и задачи на ближайшую перспективу?

— Достроить первую очередь Дома правосудия и найти пути для второй очереди. Но на первом плане — формирование и запуск суда присяжных. Кроме того, мы хотим открыть наш музей, зал медиации и, конечно, работать над улучшением материально-технической базы. Хочется, чтобы были ультрасовременные компьютеры, множительная техника, чтобы мы не испытывали недостатка в бумаге. У нас все это имеется. Но вот, допустим, ввели регламент электронного приема документов, а там есть маленькая приписка: человек, ответственный за этот вопрос, должен все это распечатать, и снова все «переносится» на бумажный носитель, а мы и так «пожираем 200 коробок бумаги в квартал».

— Что вы читаете? Есть ли такое понятие, как настольная книга?

— Читать приходится много, но не желтую прессу. Мне она претит, мне дорого мое мнение. Очень много изучаю периодику по судебной тематике. Кроме того, у меня есть хобби, к которому я уже и детей приобщил, — занимаюсь охотой, можно сказать, на профессиональном уровне, а профессиональный уровень требует профессионального образования, поэтому выписываю специализированные журналы «Мастер ружье», «Русский охотничий журнал», «Охота и рыбалка. 21-й век».

Художественные книги читаю, но люблю только советскую литературу. По много раз перечитываю одних и тех же авторов. Одна из любимых книг — «В августе 44-го» автора Владимира Богомолова. Он в свое время не давал согласия на экранизацию, так как опасался расхождения взглядов режиссера со своими, но в итоге фильм получился очень близко к книге.

Любимые книги и фильмы — «Батальоны просят огня», «Горячий снег». Астафьева очень уважаю, недавно снова читал его роман «Прокляты и убиты».

— У вас супруга — федеральный судья, сын — помощник председателя Тукаевского райсуда, вы возглавляете городской суд. То есть вся семья работает в одной системе. Это как-то накладывает отпечаток на ваш быт?

— Скажу больше: у меня сноха юрист, и младший сын учится в К(П)ФУ тоже на юридическом факультете. А вот жена у меня федеральный судья в отставке. Она работала в челнинском горсуде. Но когда возникла тема моего перевода сюда, остро встал вопрос конфликта интересов. И надо отдать ей должное — она ушла после 11 с половиной лет работы судьей. Конечно, определенный период ей было сложно, но потом нашла свою нишу — работает в К(П)ФУ преподавателем, защитила диссертацию.

Но дома мы рабочие вопросы стараемся не обсуждать. У нас много других тем для разговоров. Этому я у своего коллеги научился, сейчас он в отставке. Он говорил, что дверь кабинета за собой закрывает и о работе забывает. За годы работы через мои руки прошло очень много дел, очень много людских судеб оставили раны на сердце. Когда работал судьей по гражданским делам, десятки семейных пар развел, среди которых встречались и трагедии, помню, женщина, работница КАМАЗа, проживавшая в малосемейном общежитии, о причинах расторжения брака с мужем сказала: «Как я буду с ним жить? Мальчику 14 лет, а когда отец приходит, он залезает под диван и больше не появляется». Такое никогда в жизни не забудешь.

А когда уже был судьей Верховного суда, рассматривал дело серийного маньяка-насильника. Девочка 6 лет, оставшаяся после совершенного преступления инвалидом, описывая его внешность, произнесла: «Я эту обезьянью рожу не забуду никогда в жизни». Верховный Суд России в своем кассационном определении указал, что нет оснований не доверять показаниям малолетней потерпевшей, которая нашла такие выражения для описания внешности преступника.

— За свою карьеру вы работали в Вахитовском суде Казани, Автозаводском райсуде в Челнах, были судьей Верховного суда РТ, возглавляли Тукаевский суд, а теперь — и челнинский. Наверное, у каждого суда есть своя специфика. В чем она заключается?

— Вахитовский суд можно назвать центральным в Казани. На подсудной ему территории находятся все министерства и ведомства, отсюда вытекают рассматриваемые категории дел. Но в Вахитовском суде мне пришлось лишь начать свою деятельность, будучи стажером. Как судья я состоялся в Набережных Челнах. Сначала в Автозаводском районном суде, затем — в Набережночелнинском суде. Через два года после его создания меня пригласили в Верховный суд РТ. Наверное, там были наиболее трудные годы, связываю это с моим переходом на специфику уголовных дел. Но благодарен судьбе за приобретение громадного жизненного опыта. Большое количество дел тогда рассматривалось. Доходило до того, что одновременно в Челнах работали пять судей Верховного суда республики.

В Тукаевском суде специфики особой нет, но некоторые дела сложнее, чем в городском, к примеру, очень серьезные земельные споры. Но мне там работалось легче, потому что коллектив небольшой — пять федеральных судей и два мировых. К тому же я туда пришел уже с большим опытом. Предложение перебраться в Челны для меня было предложением возвратиться домой, в родной коллектив. Кроме того, это определенный рост.

Специфика у судов, конечно, есть, все таки район — это одно, а город — совсем другое, и по отношению, и по людям, и по статусности, и здесь, как и в предыдущей моей деятельности, я иду в ногу со временем, рассматриваю дела на ровне со всеми судьями. Это как у практикующих хирургов — если не оперируешь, то мгновенно теряешь свою квалификацию. Если судья не рассматривает дела, он также теряет квалификацию.

Пользуясь случаем, поздравляю с наступающим праздником все пограничников, поскольку сам с 1981-го по 1983 год проходил службу в пограничных войсках, а также поздравить всех правоверных мусульман с наступлением священного месяца Рамадан — месяца поста, смирения и терпения, и пожелать, чтобы дни, проведенные ими в посте, молитвах и поклонении, принесли в дом каждого из них мир и благополучие.