БЕЗЗАБОТНАЯ КОМЕДИЯ

«Изящная безделушка» — это название как нельзя лучше подошло бы спектаклю Александра Славутского, если бы в нем было больше изящного. «Безумный день, или Женитьба Фигаро» обладает заурядными недостатками театральной комедии: наигранные, ненатуральные характеры, тривиальный юмор, неуклюжий эротизм и пр. Предчувствуя обвинения в столичном снобизме, автор должен признать: «Женитьба Фигаро» Качаловского академического театра могла с тем же успехом идти на московской сцене.

Декорация Александра Патракова как нельзя лучше вписана в обновленный интерьер театра: она выполнена с той же претензией на роскошь. Описывая художнику свой замысел, режиссер Славутский, наверное, представлял себе что-то легкое, воздушное, полное света — так возникли стеклянные ширмы, деревья, похожие на яйца Фаберже, канделябры на стенах и кованые решетки с растительными мотивами. Костюмы придумал дизайнер Рустам Исхаков: артистов он одел во все белое, лишив их персонажей не только примет какой бы то ни было эпохи (обычное дело в современном театре), но и социальных различий (а вот это уже несколько странно).

Господ не отличает от слуг не только костюм, но и манеры. Чем в таком случае привлекает графа Альмавиву служанка Сюзанна, ради которой он готов обмануть супругу и предать верного Фигаро, ее жениха? Что он нашел в ней такого, чего нет у графини? И главное — в чем тогда драма безродного, но талантливого Фигаро? Избавившись от социального подтекста, как от ненужного балласта, Славутский ничего не предлагает взамен, кроме невинной игры без проигравших. В этой беззаботной комедии все делают как будто понарошку: ревнуют, навязывают волю, борются за место под солнцем. Пьеса Бомарше измельчала. Конечно, режиссер волен читать классику так, как считает нужным, но, с другой стороны, интерпретация — это приращивание смыслов, а не их выхолащивание.

ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ О ФИГАРО

Сын часовщика Пьер Огюстен Карон, впоследствии взявший себе аристократическую фамилию де Бомарше, написал не одну, а целых три пьесы о Фигаро. В «Севильском цирюльнике» молодой испанский гранд граф Альмавива, находясь в городе инкогнито, случайно сталкивается со своим бывшим слугой на улице. Оказывается, расставшись с Альмавивой, даровитый парень стал печататься в газетах и сочинять для театра. Правда, сейчас он переживает не лучшие времена и вынужден работать на старого доктора Бартоло. К счастью для графа, этот доктор — не кто иной, как опекун его возлюбленной Розины: теперь только Фигаро поможет ему добиться расположения девушки и провести старика, который держит ее взаперти (и сам намерен жениться на воспитаннице).

По правде говоря, в этом сюжете нет ничего особенного: издавна в театре хитрые слуги только и делали, что выручали влюбленных господ. Другое дело — «Безумный день, или Женитьба Фигаро»: продолжение «Севильского цирюльника» получилось оригинальнее, злободневнее и успешнее. А мы-то привыкли, что сиквел хуже оригинала!

Вторая комедия увидела свет почти на 10 лет позже «Цирюльника», но для героев прошло всего три года. Испанский король поставил графа Альмавиву править Андалузией, а Фигаро сделался его домоправителем. Молодая жена больше не привлекает графа — всем известны его интрижки на стороне. Теперь непостоянный аристократ выбрал новую пассию — это невеста его слуги, служанка Сюзанна. Фигаро, когда-то верный помощник графа в его любовных делах, должен помешать ему и спасти свою честь. До Бомарше о чести слуги рассуждать было как-то не принято.

Новаторство комедиографа сразу стало очевидно современникам. Рукопись прочел король Людовик XVI, после чего заметил: «Чтобы допустить постановку этой пьесы, нужно разрушить Бастилию». Спустя два года «Женитьбу Фигаро» все-таки разрешили, еще через пять лет Бастилия пала, а в 1793 году Людовика казнили на гильотине. Наполеон назвал сочинение Бомарше «революцией в действии».

Последняя пьеса трилогии — «Преступная мать, или Второй Тартюф» — была неудачей Бомарше: он так и не сумел повторить триумфа. После событий «Севильского цирюльника» прошло 20 лет. Граф Альмавива оставил Испанию ради Парижа (в революционной Франции он просто «господин Альмавива»). Напоминанием о бурной молодости ему служит побочная дочь, живущая в доме графа как воспитанница. У графини Розины тоже есть незаконорожденный сын: его отец — тот самый влюбчивый паж Керубино, который был постоянным героем разных забавных эпизодов «Женитьбы Фигаро» (читатели «Преступной матери» узнают о трагической смерти Керубино). Уже немолодой Фигаро спасает семью Альмавивы от интригана майора Бежеарса, прилежно исполняя обязанности преданного друга и слуги: неудивительно, что парижская публика была разочарована.

ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Кто же такой Фигаро? Это человек тяжелой судьбы, побывавший даже в тюрьме, и не один раз. Он исключительно талантлив и быстро учится. Граф Альмавива, который намерен разрушить личное счастье своего слуги, уступает ему во всем, кроме происхождения, это подмечает сам Фигаро. Когда режиссер Славутский ставит пьесу Бомарше как легкомысленную комедию, помнит ли он, что социальное неравенство — это серьезнейшая проблема современной России? К слову, граф, уверенный, что Сюзанна принадлежит ему по «праву первой ночи», мало отличается от начальника РОВД из Чечни, который, как полгода назад писали СМИ, якобы взял несовершеннолетнюю девушку второй женой.

Но продолжим. Что еще известно о Фигаро? Он, как сказали бы теперь, нонконформист; опережает свое время, выступает за свободу слова и ненавидит цензуру. В последнем акте пьесы Бомарше дает герою выговориться, и мы немало узнаем о его прошлом. Когда-то Фигаро сочинил «комедию из гаремной жизни», но власти сняли пьесу с репертуара, посчитав ее оскорбительной для мусульман (о чем думал Славутский, вычеркивая этот кусок, неужели он не слышал про скандал с новосибирским «Тангейзером»?). В другой раз он пробовал себя в издательском деле — в то время в Мадриде разрешили свободно печатать газеты при условии, что в статьях не задевается... И дальше Фигаро приводит внушительный список запретных тем (а вот и другой, не менее знакомый сюжет, который опять же пропал из постановки Качаловского театра). Интересно, чем бы стала сегодня комедия Бомарше в руках режиссера, которого ее современное звучание раззадоривает, а не оставляет равнодушным?

БРИТВА — ОРУЖИЕ ПРОЛЕТАРИАТА

В отношении пьесы давно сложилось предубеждение, что это веселая комедия, не более того. «Как мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро», — пересказывает пушкинский Сальери якобы совет самого Бомарше. Перечитайте же ее наконец — и если вас не посетят «мысли черные» про наше с вами время, вы читали невнимательно.

Советский критик Григорий Бояджиев в книге «От Софокла до Брехта за сорок театральных вечеров» доступнейшим языком пишет о спектакле МХАТ «Женитьба Фигаро», который в 1927 году выпустил Константин Станиславский. Великий режиссер хотел порвать с «шампанской» традицией и сделать постановку о том, как слабый восстает против сильного. Сейчас легко усмотреть в этом замысле политическую конъюнктуру, ведь это был как-никак первый юбилей Октябрьской революции, и тем не менее новое прочтение Бомарше было настоящим открытием Станиславского.

Спектакль оформлял Александр Головин, один из лучших театральных художников в истории отечественного театра. Режиссер просил его показать замок Альмавивы и с парадного, и с черного хода, изобразить и мир господ, и мир слуг. Новая по тем временам технология — поворотный круг — демонстрировала потрясающие возможности: графское имение вертелось так и сяк, показывая то одну, то другую сторону. Фигаро и Сюзанна играли свадьбу на грязном и неубранном заднем дворе: на задворках замка простолюдины были веселы и раскованны, а снизошедшие до праздника челяди граф и графиня никак не могли найти себе места.

К счастью, на репетициях присутствовал молодой режиссер Николай Горчаков, который тщательно вел записи. Некоторые страницы Бояджиев подробно пересказывает. Вот какую сцену, к примеру, придумал Станиславский. Альмавива в который раз домогается Сюзанны, и тут в комнату входит ее жених с бритвенными принадлежностями. Граф быстро прячет девушку, но слуга видит, как мелькает подол юбки. Фигаро гадает: кто скрывается за ширмой, что, если мужчина, которого он бреет, успел овладеть его невестой? Режиссер потребовал, чтобы бутафоры дали артисту не деревянную, а настоящую металлическую бритву — пусть зрители увидят, что граф не на шутку перепуган. «Держите, держите под ножом вашего графа! — говорил Станиславский исполнителю роли Фигаро Николаю Баталову. — Крепко держите его за нос, нарочно крепче, чем надо для бритья. Граф чувствует, что Фигаро не имеет права так обращаться с ним, а сказать, протестовать — нет уже решимости». В этой мизансцене режиссер видел средоточие своей идеи: «Пусть Фигаро делает в данную минуту все это из-за Сюзанны. Но другие Фигаро сделают это из других, более возвышенных, свободолюбивых стремлений».

ЭСКАПИСТСКИЙ ТЕАТР АЛЕКСАНДРА СЛАВУТСКОГО

Открывая юбилейный, 225-й сезон Качаловского театра, Александр Славутский поднялся на сцену и выступил с небольшой речью. «В наше непростое время, — сказал худрук, — мы дарим вам спектакль-радость, спектакль-праздник». Бомарше, по словам режиссера, создал комедию о любви. «Виват, любовь!» — восклицает его Фигаро: у автора нет этой реплики, но Славутскому она необходима. В чем невозможно упрекнуть худрука, так это в непоследовательности: кажется, в его театре все подчинено одной идее — эскапистской. Театральный билет — что-то вроде путевки в санаторий: он поможет хотя бы на три часа сбежать от действительности. И когда благодарные зрители провожают артистов стоячей овацией, как-то даже неловко напоминать, что Пьер де Бомарше писал не о красивой жизни или что художник работает со смыслами, а не с анестетиками.

Антон Хитров