Арина Судакова
Арина Судакова: «Работать я начала рано — с 17 лет — промоутером по продвижению различных брендов. Тогда я хорошо прочувствовала, что деньги не даются легко»

«МЫ УШЛИ ОТ СТАРОГО СОБСТВЕННИКА В СТОПРОЦЕНТНОМ СОСТАВЕ»

— Арина Алексеевна, как появилось ваше креативное агентство?

— В 2008 году, когда было построено уже несколько этажей казанского IT-парка, руководителю проекта — на тот момент Арсену Хуснутдинову (один из основателей — прим. ред.) — пришла в голову идея об аккумулировании некой группы творческих ребят, которые будут заниматься продвижением всего этого проекта, создадут логотип, коммуникационную стратегию, интерьер и прочее. В то время об IT в республике знало очень мало людей, это была абсолютно новая сфера. На тот момент я была советником генерального директора в «Ак Барс Холдинге» и ходила на занятия спортом вместе с Азатом Тухватуллиным(совладелец Evolution — прим. ред.). Во время тренировки в бассейне Азат спросил меня, чем я занимаюсь и хочу ли быть причастна к новому проекту. Естественно, я согласилась.

В конце 2008 года появилась компания ЗАО «Эво-Ру», толчок к развитию которой дали IT-парк и Арсен Хуснутдинов. Мы заходили в новую, интересную сферу с хорошими бюджетами и изначально создавались под проект технопарка. Рабочая группа состояла из 6 человек. С этого проекта и до сих пор нашим арт-директором является Оскар Сайфутдинов — талантливейший человек с идеальным чувством прекрасного. Он отвечает за всю визуальную составляющую наших проектов.

Первым внешним заказом был конкурс, объявленный «Ак Барс Холдингом» на редизайн «Пестречинки» (сеть продуктовых магазинов — прим. ред.). Мы предложили оставить название и изменить лишь цветовую гамму логотипа и гамму всей упаковки. С середины 2009 года агентство начало работать с рыночными заказчиками не в полную силу, но уже на 40 процентов. Холдинговая компания «Ак Барс», «Ак Барс Аэро», «Пестречинка», инвестиционно-венчурный фонд с венчурными ярмарками — это были первые клиенты, которые в нас поверили. Так организовалось наше агентство, которое сегодня выросло до 20 сотрудников.

— Когда компания была переименована из «Эво-Ру» в Evolution?

— В 2010 году. Мы стали Evolution, потому что поменялся состав собственников компании. Точнее, мы ушли от старого собственника в стопроцентном составе и создали новую компанию.

— Почему ушли?

— Я бы сама как бизнесмен очень хотела иметь с десяток подобных нам компаний и ничего при этом не делать, не принимать участия в их жизни, а лишь получать дивиденды. Я была бы гениальнейшим бизнесменом, если бы было так. Я бы посещала лучшие музеи Европы, училась в лучших заведениях мира, путешествовала. Но не каждому это удается. Если управленческая команда компании сильная, она рано или поздно начнет задавать вопросы собственнику: за что мы тебе платим деньги? В нашем случае все произошло именно так. Когда мы поняли, что все можем делать сами, мы не взяли ничего, оставили оргтехнику, все прочее и остались только той группой людей, которая работала. Так как все знали нас как «Эво-Ру», мы стали Evolution. Мы стали эволучше.

«БАРС МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО В БЕЛОМ ЦВЕТЕ!»

— В каких направлениях сейчас работает компания?

— Неформально мы поделены на несколько блоков — графический дизайн, интерьерный дизайн и event-отдел, связанный с различными выставками, мероприятиями, событийным маркетингом. Графические дизайнеры разрабатывают логотипы, выполняют буклеты, концепты, презентации. Интерьерщики создают ту красоту, которую можно посмотреть в IT-парке в Набережных Челнах, Казани, МФТИ, аэропорту Бегишево. В работе — концепт редизайна центрального офиса КАМАЗа в Москве. Еще мы работали над гостиницей «Тимерхан» (в ней есть и номерной фонд, и общепит), кальянными клубами Shisha. Работали также над жильем физических лиц.

Event — это достаточно крупные мероприятия по представлению Республики Татарстан на международных выставках. Мы не просто рисуем стенд, а делаем концепцию под ключ — от идеи до реализации, вплоть до цвета туфель, лака для ногтей у девушек на стенде, подсветки, расстановки мультимедийных носителей. Прорабатываем все, поэтому почти всегда выезжаем большой командой. Мы выезжали на выставки в Азербайджан, Туркменистан, в рамках России — в Сочи, Санкт-Петербург, Москву. Разработанные нами концепции уже без нашего выезда использовались в Каннах, Иране, Саудовской Аравии.

Пробовали работать в web, но у нас не очень хорошо получилось, а мы привыкли делать свое дело очень хорошо.

— Правда ли, что и фирменный стиль Татарстана — во многом ваша работа?

— В 2010 году меня пригласили на встречу в кабмин на обсуждение вопроса о необходимости стилизации или приведения к общему порядку всех визитных карточек госслужащих. Нашей задачей было прописать определенные нормативы, опираясь на законодательную базу республики.

К примеру, самая большая ошибка, совершаемая дизайнерскими компаниями, и нами она совершалась тоже, — искажение герба. Барс может быть только в белом цвете! А у дизайнеров может быть и черный! В итоге мы визуализировали закон, чтобы он был понятен в использовании на электронных носителях, в полиграфии, сувенирной продукции. Этим мы занимались два с половиной года.

Не только наша компания занималась данной работой. Это был титанический труд департамента юристов, аппарата президента, кабинета министров. Итогом нашей работы стал паспорт визуальных стандартов фирменного стиля Татарстана, в котором четко прописаны правила использования государственной символики республики: где мы используем гимн, флаг, что нельзя использовать штандарт президента на визитках представителей малого и среднего бизнеса, а мы и такое видели. Книга тиражирована, загружена в электронном виде на портал правительства, все могут ей пользоваться.

«Нельзя использовать штандарт президента на визитках представителей малого и среднего бизнеса, а мы и такое видели»

«КОГДА ПРОХОДЯТ КОЛЛЕГИИ, ОЧЕНЬ ЧАСТО ОБРАЩАЮТСЯ К НАМ»

— Не первый год на коллегиях министерства информатизации и связи Татарстана можно увидеть буклеты с отчетами, выполненные Evolution…

— Так повелось, что, когда проходят коллегии различных министерств и ведомств республики, очень часто обращаются к нам. Нашей визитной карточкой был буклет министерства информатизации и связи. Изначально он был придуман Николаем Никифоровым (на тот момент министром информатизации и связи РТ — прим. ред.), контент мы не придумывали. Буклет состоит из трех блоков: «Что сделано?», «Какие есть проблемы?» и «Как их решить?». Начиная с 2011 года структура буклета неизменна, легко отметить осуществленные и неосуществленные проекты, сделанный объем работ. Был опыт работы с прокуратурой, министерством транспорта и дорожного хозяйства. В этом году мы впервые попробовали помочь при подготовке коллегии агентства инвестиционного развития.

— С кем еще сотрудничали в области графического дизайна? Какими работами гордитесь больше всего?

— Мне очень нравится логотип «Ак Барс Аэро», и жаль, что компания перестала существовать. Очень часто мне нравятся концепты, которые у нас не принимают заказчики. Нравится логотип для Казанского энергосервисного центра, «Булко».

Мы создавали логотип и фирменный стиль для дней культуры Республики Татарстан в Турции, Москве, Туркменистане, для федерального Сабантуя. Делали логотип проекта «Автодория» (система видеофиксации нарушений — прим. ред.), IT-парка, Иннополиса, Адмиралтейской слободы, большое количество логотипов для малого и среднего бизнеса.

— Для кого выполняли дизайн интерьеров? Может быть, сотрудничали с татарстанскими VIP'ами?

— Нет. Для VIP'ов, чиновников высокого уровня мы квартиры по ряду причин не делали. Например, мы не работаем с дорогими дизайнерскими вещами. Если вы вставите в жилое пространство, например, диванную группу именитых немецких дизайнеров, то вам не нужен дизайнер интерьера, потому что эта мебель уже сделает все.

Наоборот, мы любим работать с IKEA, причем брать оттуда не какой-то стандартный товар, а дорабатывать его, добавляя столешницы, ручки, решения в виде авторских светильников или декоративных панно.

Вообще интерьерное направление — не основное, сразу оговорюсь, что мы не работаем с заказчиком, который диктует нам или которому диктуем мы. Мы помощь, помогаем сформировать мысли. Высший пилотаж работы дизайнера — когда хозяин жилья говорит, что это он все придумал, а не дизайнер навязал ему что-то. Поэтому моя квартира находится в состоянии недоремонтированности, все время что-то хочется улучшить.

«Мы всегда находимся в поиске баланса и прекрасно понимаем, что не уникальны, а компаний, умеющих провести крупные мероприятия, много на рынке»

«ПЕРЕПИСКА ПО ПРИДУМЫВАНИЮ НАЗВАНИЯ ИННОПОЛИСА ВИСИТ У НАС В РАМОЧКЕ»

— Какие именно работы выполняете для Иннополиса? В СМИ звучало, что даже название будущего города «Иннополис» придумала ваша компания.

— В 2010 году статус проекта был «IT-деревня», нам в лице руководства министерства информатизации и связи республики (тогда его возглавлял Николай Никифоров) была поставлена задача подумать о названии. Было около 100 вариантов. Название «Иннополис» придумал наш копирайтер Ринат Галиев. Вся переписка по придумыванию названия у нас даже распечатана и висит в рамочке: «Название «Иннополис» — стоит о нем подробно подумать». Логотип, первые презентации тоже выполняли мы. Контент для презентаций нам давался, а мы его визуализировали.

Задание было дано не только нам, но и еще нескольким компаниям, которые пробовали себя в нейминге. Нам повезло — мы предложили то, что устроило.

— Что еще в Иннополисе сделано вами?

— Первые эскизы университета были выполнены внутри нашей компании, когда еще не было отдельно выведенной компании — ООО «Иннополис Архитект». Большую работу по Иннополису, созданию его визуального облика, концептуальную часть — я не говорю про проектировочную — выполняет мой партнер Азат Тухватуллин. Он курирует всю работу, связанную именно с Иннополисом. С ним работают молодые архитекторы — ребята, окончившие Казанский архитектурно-строительный университет, которые будут рассказывать детям, что это они нарисовали — внешний облик города, дизайны всех интерьеров, а строители и проектировщики построили город. Это очень здорово!

Конечно, есть «Казанский Гипронииавиапром», выполнивший огромный пласт работ, есть много проектных компаний, которые воплощали город в жизнь. «Иннополис Архитект» — это только внешний облик города, маленький кусочек пирога, самый нарядный. Все остальное — титаническая работа строителей.

Вообще мы никогда не берем себе лавры, мы всегда немного позади. Мы не публичные, и даже на интервью у вас я соглашалась полтора года. У нас нет иллюзий по поводу того, что мы крутые и это все сделали мы. Мы лишь маленький механизм в огромной системе.

— Как оцениваете сам проект — будет ли он успешным?

— Я считаю, что Иннополис — уникальный проект, и до сих пор верю в него с трудом. Я рада, что мое неверие каждый раз опровергается огромным пластом работ, выполненным строителями. Проект феноменальный — три года назад на этом месте ничего не было, а сейчас приезжаешь, там стоят невероятный технопарк, спорткомплекс, университет, кампусы. Надеюсь, что читатели «БИЗНЕС Online» и жители республики уже летом смогут поехать туда и посмотреть, как за три года в чистом поле построена грамотная инфраструктура.

«Интерьерное направление — не основное, и сразу оговорюсь, что мы не работаем с заказчиком, который диктует нам или которому диктуем мы. Мы помощь, помогаем сформировать мысли»

«МОСКОВСКИЕ КОМПАНИИ ДАВЯТ МЕДИЙНЫМИ ПЕРСОНАМИ…»

— Какова доля крупных и небольших заказчиков в вашем портфеле?

— К сожалению, доля крупных заказчиков очень большая — 65 процентов. Это выставки, различные мероприятия с большими бюджетами. Для меня это огромная угроза: если делать матрицу угроз и возможностей, то понятно, что все риски исходят из того, что крупные предприятия могут уйти к другим компаниям. Для нас в таком случае это будет большой ущерб в финансовом плане, поэтому мы всегда находимся в поиске баланса и прекрасно понимаем, что не уникальны, а компаний, умеющих провести крупные мероприятия, много на рынке.

Тем более посмотрите, что сейчас происходит с нашей столицей. Работающие в Москве компании из-за нехваток бюджетов идут в регионы и наступают нам на пятки своим авторитетом, медийными персонами, опытом работы с транснациональными компаниями.

— А вы сами работаете за пределами Татарстана?

— Мы пробовали работать с Москвой, Екатеринбургом, Нижним Новгородом, но я бы не сказала, что эти начинания увенчались успехом. Это очень сложно, потому что есть момент, когда ты должен оперативно приехать к заказчику, а мы не можем за 20 - 30 минут приехать в Москву, только устроить конференц-колл. В нашем бизнесе важно общение с заказчиком.

— Как компания получает крупные заказы? Участвуете в тендерах, конкурсах?

— Да, участвуем. Зарегистрированы на различных торговых площадках. Выбираем интересные для себя проекты и предлагаем свои решения. Например, участвовали в конкурсе по разработке нового логотипа и фирменного стиля для концерна «Калашников», но, к сожалению, не выиграли его (этот проект в итоге осуществила компания «Апостол» Тины Канделаки, которая также разработала бренд «Наследие Татарстана» — прим. ред.).

Другие проекты, названные мной, — это негосударственные заказы. Это крупные акционерные общества, и выбирать подрядчика — их прерогатива. Мы принимаем участие в открытых тендерах не на электронных площадках и готовим свои коммерческие предложения. Мы двигаемся по ценам, у нас нет стандартного ценообразования. Мы готовы давать дисконты, нас очень легко замотивировать на работу.

— Компании выходят на вас самостоятельно, зная вас, вашу репутацию?

— Да, и достаточно часто. Но бывает, что некоторые компании сразу говорят нам: «Вы слишком дорогие, мы не будем с вами работать».

— Сколько составляет оборот компании?

— По итогам 2014 года — более 40 миллионов рублей.

«Нашей компании 7 лет, и я до сих пор не могу сказать, что у нас есть определенные стандарты работы»

«У ДИЗАЙНА НЕТ СТАНДАРТОВ — ЭТО ВКУСОВЩИНА»

— На что ориентируетесь в творчестве?

— Нашей компании 7 лет, и я до сих пор не могу сказать, что у нас есть определенные стандарты работы. Мне стыдно об этом говорить, потому что по основному образованию я инженер-менеджер управления качеством, но стандартизировать деятельность творческой группы из 20 человек не могу. Почему? Потому что есть определенные работающие факторы. Мы пробовали использовать карточки клиентов, CRM, но у нас это не работает.

Задачу мы обсуждаем все вместе на мозговом штурме — этот рабочий инструмент ни разу не дал сбоя. Мозговой штурм может произойти за чашкой чая, или кто-то может кинуть идею в общую переписку.

Дизайн не первичен. Сегодня для потребителя главное — качество продукта. Например, вы приходите и говорите, что выпускаете, допустим, молочную продукцию и хотите настолько крутую упаковку в соответствии с последними тенденциями дизайна, чтобы все думали, что вы в тренде, а продажи увеличились на 40 процентов. Мы никогда не возьмемся за такой проект. Мы не собственники бизнеса и не можем повлиять на момент покупки. Пока в системе продаж не настроена коммуникация по ретейлу, мы не можем это исправить. Возможно, ваши читатели в комментариях будут писать, что я ничего не понимаю, но по своему опыту я могу сказать, что у дизайна нет стандартов — это вкусовщина. Моя задача как руководителя компании — прийти к определенному консенсусу со своим заказчиком, но никто не говорит, что предложенное нами — это догма. Это творчество.

— Есть ли проблема кадрового голода в вашей отрасли?

— Кадровый голод есть только в моей голове. Как стратег могу сказать, что, когда кто-то жалуется на кадровый голод, это только его представления. Чтобы найти хороших сотрудников, надо менять сферу общения, в которой ты присутствуешь. Когда кажется, что все замкнуто, это означает, что не там ищешь.

Как руководитель я всегда хотела бы видеть рядом с собой сотрудников умнее меня. Окружаю себя теми, кто на голову выше, например, теми, кто знает три языка.

— Повышаете квалификацию своих сотрудников, отправляя, например, на международные семинары по дизайну?

— Обязательных поездок на всевозможные мастер-классы и подобное нет. Если человек хочет сам, он находит учебу, приходит ко мне и согласует только стоимость. Моя задача — растормошить человека, чтобы у него созрела потребность. Чтобы стоять на месте, нужно хорошо бежать, поэтому мы постоянно обучаемся. Конечно, ездим в Artplay, недавно ребята вернулись с конференции из Питера, посещаем мероприятия в Казани, Нижнем Новгороде, Саратове.

«Задачу мы обсуждаем все вместе на мозговом штурме — этот рабочий инструмент ни разу не дал сбоя»

«МЫ НИКОГДА НЕ БРАЛИ НИКАКИХ ГРАНТОВ, НАМ БЫЛО БЫ СТЫДНО»

— Есть ли в Татарстане предпосылки для появления креативного кластера? Сейчас эта тема стала трендом, недавно был проведен форум по креативным индустриям.

— Главное — это не управление креативным кластером, а формирование среды. Но я не отвечу на вопрос, какой должна быть среда. Я много общаюсь с такими же, как и я, предпринимателями малого и среднего бизнеса в некой креативной индустрии. Даже определения «креативной индустрии» вам никто не даст. Это дизайнеры, или модельеры, или те, кто открывает новые форматы мест принятия пищи, либо те, кто развивает некие коворкинги? А неужели в создании нового вида молочной продукции не нужен креатив? В моем понимании креативность — это качество, навык, который развивается внутри каждого человека постоянно.

В 2013 году в Казани появляется первый коворкинг «Клевер» Артема Фатхуллина и Константина Шишкина. Они молодцы, с прекрасным опытом работы не только в России. Но как бизнесмены они не смогли вытянуть проект — он оказался слишком дорогостоящим. Высокая арендная плата оттащила всю идейность проекта назад. Коворкинг Вячеслава Бушуева — с прекрасной идеей — тоже закрылся. Хочется надеяться, что новые проекты будут местами притяжения для ребят, где они смогут познакомиться с нужными людьми.

Приведу пример — на днях всей семьей мы поехали в магазин «Лавка». Это совершенно новый стандарт продажи сувениров и интерьерных вещиц. Я увидела, что рынок в Казани, Татарстане пока глобально к этому не готов. Это штучное производство, но не бизнес. Ребята еще не скоро заработают первые миллионы, но занимаются творчеством.

Я очень рада тому, что происходит в городе, что правительство Татарстана обратило на это внимание. Мы отстаем от Питера, Нижнего Новгорода. Но суть в том, что в Новгороде, например, вся прослойка творческих людей формировалась самостоятельно, не приходила к государству. Неправилен подход, когда ребята пытаются получить гранты, субсидии. Мы никогда не брали никаких грантов, нам было бы стыдно.

— Но при этом во многом работаете на госзаказе…

— Я была удивлена, когда недавно услышала, что похожая на нас компания подходит к некоторым госструктурам и спрашивает, почему какими-то проектами занимается только Evolution. Занимайтесь, предлагайте решения! Но ведь никто не предлагает контррешений! Никто не пришел к руководству Иннополиса и не предложил себя как агентство с нестандартным подходом. Предлагайте — они все открыты. Проще всего сказать: «Мы бедные, несчастные, нам не дают работать». В нашей компании, структуре собственников нет ни одного аффилированного лица. Все прозрачно и понятно. Наше место под солнцем, которое мы сейчас занимаем, очень тяжело нам давалось.

— Кого на рынке считаете конкурентами?

— Это, однозначно, компания «Лориен», где работают гениальные ребята, которые делают отличные мероприятия не только в республике, но и по всей стране. Универсиада, чемпионат мира по водным видам спорта — их проекты. Это «Оригами», которые работают с «АК БАРС» Банком, с заказчиками вне республики. Это «Лариса», которая является нашим конкурентом по некоторым event-мероприятиям.

— Сейчас на рынке всем хватает работы? Компании уменьшают бюджеты в кризис...

— Конечно, бюджеты уменьшаются, и такие компании, как мы, будут реагировать и работать за меньшие деньги. Когда у такой компании, как наша, не будет денег, чтобы платить сотрудникам зарплату, она перестанет существовать. Максимум, что у тебя останется как собственника бизнеса, — это пустое, холодное здание.

Я не гениальный предприниматель. Если бы я была им, я бы продавала воздух. Гениальнейший пример — есть ребята в Америке, которые продают продукт, убивающий запах в мусорном ведре. По составу это оказывается обычная сода, но они ее упаковывают, придумывают коммуникацию. Жизненный цикл этого продукта — один день, а добавленная стоимость — порядка 300 процентов. Я, к сожалению, не такая.

В кризис такие компании, как мы, не смогут держать рамку и говорить: если что-то не нравится, идите к другим. Я буду работать как китайцы — штамповать, буду выживать. Да, я буду работать за меньшие деньги, если такие условия будет диктовать рынок.

— В этот кризис будет тяжело?

— Однозначно, да. Но, с другой стороны, кризис — это прекраснейшее время для новых возможностей. Я очень жалею, что в 1991 году мне было всего 9 лет. Если бы мне было хотя бы 18, я бы придумала невероятное количество бизнесов, направлений. Посмотрите, кто выжил в девяностые-нулевые. Это были не люди творчества, а те, кто мыслил по-другому, разворачивал ситуацию и смотрел не с точки зрения «государство все развалило, экономика ужасная», а выживал как мог. Они продавали джинсы на рынке, ездили в Турцию, им было очень нелегко. Это адский труд, когда хрупкая женщина везет на себе 25 тюков одежды и кормит полрайона. Таких примеров очень много, поэтому кризис — прекрасная возможность, чтобы посмотреть на бизнес по-другому.

— Каковы планы развития компании? Есть стратегия развития?

— Для меня это самый сложный вопрос. Я не сижу и не думаю каждый день, куда расширять компанию. Придумать «голубой океан» — это самое сложное. Придумать его могут единицы. Я больше плыву по течению, и мы вместе принимаем какие-то решения. Это не стратегические, а тактические решения. Решение, принятое сейчас, может сыграть в рамках стратегии года через три большое значение. Но на самом деле то, что делается, — это некое чутье. Либо ты его чувствуешь по ветру, либо нет. Поэтому я не понимаю, когда говорят: «А давайте формировать предпринимателей». Человек либо может, либо не может быть продавцом. Это дар от Бога — либо предприниматель, либо нет. Если нет, ничто не мешает тебе быть специалистом и развиваться. Я не столько специалист, сколько предприниматель, иногда себя за это корю. Я бы очень хотела быть узконаправленным специалистом. Эталон для меня — хирурги.

Мы ищем сейчас новые направления. Что мы можем предложить для рынка, что было бы в рамках каких-то антикризисных мер? У нас есть ряд проектов, о которых в скором времени мы сообщим публично. Но мы не идем к государству и не просим денег.

«Неформально мы поделены на несколько блоков — графический дизайн, интерьерный дизайн и event-отдел, связанный с различными выставками, мероприятиями, событийным маркетингом»

«ЗВАНИЕ «РУКОВОДИТЕЛЬ ГОДА» БЫЛО КАК СНЕГ НА ГОЛОВУ»

— Где вы учились?

— Я училась в самой обычной школе — 126-й. Сейчас она стала литературной гимназией. После школы я поступила в химико-технологический институт (КНИТУ-КХТИ — прим. ред.). Мои родители не принимали никакого участия в выборе учебного заведения. Я была лауреатом премии имени Лобачевского со вторым местом по России и с медалью имела безбилетный пропуск на филфак Казанского университета. Но я выбрала нефтяной факультет умышленно, потому что изначально понимала, что хочу иметь навыки производственника. Я одна из первых выпускниц новой специальности «управление качеством». В группе 4931 нас было 15 человек, все были медалисты. Можете представить, как было тяжело учиться. Сдать экзамен на три было позором!

После этого я была выпускницей президентской программы подготовки управленческих кадров. Я училась и стажировалась в Японии, Китае, Латвии, Европе. Училась в Высшей школе экономики в Москве. Я также грантополучатель программы «Алгарыш», но не смогла им воспользоваться, поскольку уже ждала первого ребенка.

В будущем мне бы очень хотелось получить научную степень, но пока я к этому не готова. Считаю неправильным получать научную степень сразу после окончания вуза. Меня могут заклевать за мои суждения, но если в твоей работе не будет практического применения, то ни о какой новизне не может идти речи. А мне бы хотелось защитить кандидатскую на основе моего опыта. Через несколько лет я займусь этим, выберу себе очень сильного научного руководителя. Скорее всего, я бы хотела написать о нематериальных активах как элементе капитализации компании — брендах и тому подобное — на практике Казани, Татарстана. Пока я не могу найти пример, кроме группы Nefis — это гениальные ребята.

— Какой опыт работы имели до основания компании Evolution?

— Я из очень обычной семьи, мой папа — старший прапорщик, мама — учитель начальных классов, и у меня еще есть старшая сестра. Мы никогда не жили в том достатке, который обеспечивал бы все желания ребенка, когда оплачиваются все спортивные секции, различные репетиторы и прочее. Поэтому работать я начала рано — с 17 лет, когда окончила школу, — промоутером по продвижению различных брендов. Тогда я хорошо прочувствовала, что деньги не даются легко. Моя первая зарплата была выше суммарного ежемесячного дохода обоих родителей. Проработав так год, мы с приятельницей, которая сейчас живет в Америке, решили организовать свое агентство с такими же промоутерами. Проработали год, и я продолжила учиться в институте.

Я работала в магазине «Мегаполис» на улице Чистопольской — администратором модного отдела Mexx. Затем в Dynamite Gym. После этого ушла работать на один из заводов «Ак Барс Холдинга», где получила прекрасные знания с точки зрения производства, устройства крупной компании. Работала около двух с половиной лет в Москве с Игорем Ганжой (директор стратегического департамента компании LMH Consulting, завкафедрой Международного института рекламы — прим. ред.). Наконец, вернулась в Казань, в холдинговую компанию «Ак Барс», где работала советником гендиректора по стратегическому маркетингу и коммуникациям.

Хочу сказать, что нужно вдохновляться, развиваться и верить в себя, не ждать, что для тебя кто-то что-то сделает. Многие молодые девушки, которых я знаю, думают, что выйдут удачно замуж и муж откроет им бизнес, но лучше надеяться на себя. Надо иметь внутреннее уважение к себе.

Когда в конце 2014 года мне дали звание «Руководитель года», для меня это было как снег на голову. Я этого не ждала. Мне было до слез приятно, что члены экспертной комиссии назвали мое имя. Это определенный показатель моего внутреннего стремления к саморазвитию.

— Есть ли у вас увлечения, хобби?

— Я очень люблю спорт, йогу, восточные медитации, прогулки. Хобби — я вяжу. Ни в одну командировку я не еду без спиц. Недавно в Шардже мужчина попросил сфотографировать мои руки и кусок шарфа, который я связала. Он был удивлен, что молодая девушка сидит и вяжет. Вязание — это огромный кладезь времени, которое женщина посвящает самой себе. Когда ты занимаешься этим, не можешь думать ничего плохого. Все, что я вяжу: шапки, шарфы — раздариваю.

— Назовите три секрета успеха в бизнесе.

— Люди, люди и еще раз люди.