Наиль Маганов: «Татнефть» слишком дорого стоит, чтобы ее можно было взять и поглотить»

Наиль Маганов: «На уныние и переживания у «Татнефти» просто нет времени»

КРИЗИС? ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ!

— Наиль Ульфатович, «Татнефть» — наше всё, поэтому многие интересуются самочувствием «Татнефти» в условиях кризиса и падения цен на нефть. Снизятся ли налоговые отчисления в бюджет Татарстана?

— Начнем с того, что Республика Татарстан является основным акционером «Татнефти», поэтому со стороны президента и правительства нашей компании уделяется большое и постоянное внимание. Понятно, что столь стремительное и резкое падение цены на нефть сказалось на наших доходах, поэтому мы начали сокращать свои расходы по тем направлениям, которые не влияют на развитие компании. Вместе с тем, подчеркну, сокращение не коснется наших инвестиций в такие стратегические направления, как добыча нефти, повышение нефтеотдачи, переработка, шинное производство. Расходы уменьшатся по второстепенным проектам, которые не оказывают критического воздействия на основные производственные процессы.

Более того, в ответ на вызовы глобального рынка мы разработали ряд сценариев наших действий в зависимости от цены нефти, спроса, курса доллара, прогноза инфляции. Ведется постоянный мониторинг ситуации, и в зависимости от текущего и стратегического анализа компания использует инструменты того из сценариев, который наиболее полно соответствует текущим рыночным реалиям. Все под контролем, на уныние и переживания у «Татнефти» просто нет времени.

— Какой сценарий действует в настоящее время?

— Сегодня мы реализуем тот сценарий, при котором не страдает ни один из бюджетов развития компании.

— А что «пострадало»? О каких размерах экономии идет речь?

— Речь идет о сокращении инвестиционных бюджетов примерно на 10 процентов. Среди подразделений компании развернулась конкуренция за инвестиции, каждый выдвигает свои резоны, почему именно их бюджет надо оставить, чтобы была польза для компании в целом.

— Что влияет на себестоимость добычи нефти, на расходы компании?

— Себестоимость по мере истощения ресурсной базы имеет тренд постоянного роста, чего не скажешь о ценах. В 2014 году на себестоимость также повлияла налоговая составляющая, в частности, это увеличение базовой ставки НДПИ. Свою значительную роль сыграла и инфляция — продолжался рост цен на металл, химпродукцию, энерготарифы.

В то же время «Татнефть» развивается и реализует ряд стратегических проектов, которые особенно на стартовых этапах сказываются на увеличении себестоимости нефтедобычи. К примеру, мы разрабатываем месторождения сверхвязких нефтей (СВН), так называемые битумы. Дело это непростое, наукоемкое, затратное, но перспективное. На Ашальчинском месторождении в 2014 году выполнен большой объем оценочных и разведочных работ. Объем добычи СВН вырос в 1,6 раза, фонд скважин увеличился в 2 раза. Это серьезные инвестиции, отдача от которых в виде дополнительной нефти ожидается лишь в последующие периоды.

Значительные средства мы направляем и на создание инфраструктуры, обслуживание растущего числа производственных объектов на этом месторождении, что также увеличивает себестоимость добычи нефти. С другой стороны, те опытно-промышленные работы, которые здесь ведет «Татнефть», позволят расширить ресурсную базу компании. Более того, добыча битумов может стать важнейшим сырьевым резервом нефтяной отрасли страны в будущем, поскольку ресурсы традиционной нефти России в целом, к сожалению, имеют тенденцию к исчерпанию. Могу добавить, татарстанские горно-геологические условия месторождений битумов намного хуже канадских: в Канаде битумы добывают в тундре, а в Татарстане месторождения расположены непосредственно рядом с населенными пунктами. Поэтому значительные средства нам приходится направлять на благоустройство территорий, мониторинг ситуации.

Также значительные расходы связаны с проведением капитального ремонта бездействующего фонда скважин, улучшением экологической ситуации. Много инвестируем мы и в производственную инфраструктуру по самым различным направлениям, также на средства компании расширяется и ремонтируется дорожная сеть нефтяного региона. Поддержание качества дорог на высоком уровне — это прежде всего экономия такого ценного ресурса, как время, и, безусловно, это обеспечение безопасности жизни наших людей. Конечно, мы идем и будем идти на такие затраты.

Над снижением себестоимости добычи, устранением неэффективных затрат мы работаем постоянно, но при этом компания не ограничивает ресурсы на реализацию стратегических проектов по стабилизации и наращиванию объемов нефтедобычи. Взять, например, бурение скважин — здесь мы не только сохраняем, но и увеличиваем объемы, в том числе за счет высокоэффективных, но и высокозатратных геолого-технических мероприятий. Без этих вложений дополнительную нефть не получишь.

«Даже в самом негативном сценарии мы не рассматривали снижение зарплаты. Мы не видим таких катастрофических изменений, которые заставили бы нас обратиться к таким действиям»

«В ЭТОМ ГОДУ ПЛАНИРУЕМ СОЗДАНИЕ 1 ТЫСЯЧИ НОВЫХ РАБОЧИХ МЕСТ»

— Можно ли сохранить социальные проекты, зарплатные обязательства, льготы персоналу в условиях нестабильного рынка без сокращения численности персонала? (Рустем)

— Социальных программ сокращение не коснулось. Зарплата, поддержка коллектива — это те направления, в которых сокращение будет рассматриваться в последнюю очередь. Даже в самом негативном сценарии мы не рассматривали снижение зарплаты. Мы не видим таких катастрофических изменений, которые заставили бы нас обратиться к таким действиям. Более того, мы создаем новые рабочие места. Допустим, расширение добычи высоковязкой нефти, запуск новых производств на ТАНЕКО, развитие и улучшение шинного производства — в этом году планируем создание порядка 1 тысячи новых рабочих мест.

— Грозит ли работникам «Татнефти» и ее «дочкам» сокращение? Говорят, что в структуре «Татнефти» 15 тысяч человек — лишние. Правда ли это? (Дмитрий Егоров)

— Хотелось бы понять, кто так говорит? Еще раз повторюсь: «Татнефть» нацелена на расширение своего производства и ресурсной базы. К примеру, наши проекты за пределами республики и России, проекты на севере, контракты с Туркменией, и мы туда подтянем ресурсы, включая кадровые.

— Снижение цены на нефть сказывается на доходах «Татнефти»?

— В рублях доходы не падают, а падают в долларах. Но мы четко видим свою программу импортозамещения, активно работаем со своими поставщиками — предлагаем им свой рынок. Наш рынок открыт для тех, кто соответствует или готов соответствовать нашим требованиям.

«ПО ПЕРВОМУ КВАРТАЛУ ВЫРАСТЕТ НАЛОГ НА ПРИБЫЛЬ»

— Налоговые отчисления не падают?

— В данный момент мы не видим причин падения по налогам. По первому кварталу налог на прибыль может даже вырасти. Но и не исключаем такую возможность в будущем. Речь, в частности, идет о так называемом большом налоговом маневре, суть которого в целом устраивала нас при цене нефти выше 100 долларов. Сейчас же об этом можно только мечтать. Но вот последствия переноса центра налоговой тяжести на НДПИ пока неочевидны, нужно некоторое время для осмысления и анализа.

— Когда заработная плата по группе компаний «Татнефть» будет более-менее соответствовать тому, что реально зарабатывают нефтяники? А то получается, как в анекдоте: средняя температура по больнице — 36,6... (Вова)

— Политика в отношении зарплат, бонусов, всякого рода страховок с потолка не берется. В нефтяном мире считается все, потому при определении размера зарплаты мы исходим, во-первых, из стоимости этого труда на нефтяном рынке, во-вторых, из стоимости рациональной потребительской корзины. В нашей компании осуществляется постоянный мониторинг данных индикаторов. Мало того, мы сформировали свой уровень «корзины» и включили в нее для молодых начинающих специалистов возможность оплаты ипотеки и потребительских кредитов, причем даже с учетом нахождения одного из супругов в декретном отпуске.

Когда мы в середине года определили для «Татнефти» такой уровень потребительской корзины, то повысили зарплату для работников третьего разряда на 22,5 процента, четвертого разряда — на 15,2 процента. На сегодняшний день заработная плата операторов по добыче нефти и газа третьего разряда составляет 31,6 тысячи рублей. У других категорий рабочих и специалистов повышение зарплаты тоже было дифференцированно. Топ-менеджерам и аппарату управления зарплату не повышали.

К тому же корпоративный принцип формирования зарплаты подразумевает получение премий за культуру производства, рационализацию, бережливое производство, совмещение профессий. Так что зарабатывать возможность есть, если ты активный и инициативный. Опережающее повышение заработной платы рабочих в августе 2014 года позволило поддерживать ее уровень в сопоставлении с потребительской корзиной до конца первого квартала 2015 года.

— Вы сказали, что топ-менеджерам зарплату не повысили. Но у них в этом случае могут появиться различные соблазны...

— Соблазны есть и у безработных. И есть рынок труда, на котором специалисты такого уровня всегда востребованы, а их труд адекватно поощряется. «Татнефть» здесь не исключение, мы также дорожим эффективными управленцами.

«Наш рынок открыт для тех, кто соответствует или готов соответствовать нашим требованиям»

«ПРЕОБЛАДАНИЕ ИМПОРТНОГО — ЭТО НЕ ПРО «ТАТНЕФТЬ!»

— Какое влияние оказали санкции США и ЕС на бизнес «Татнефти»? Каковы реальные сроки замещения иностранного оборудования на отечественное? Есть ли в данный момент аналоги нашего производства? (Наиль)

— В отношении «Татнефти» санкции не применялись, поэтому напрямую мы не пострадали. Тем не менее с косвенным влиянием столкнуться пришлось. Так, возникли определенные проблемы у некоторых наших поставщиков, один из которых задержал строительство колонны на ТАНЕКО: внутренние устройства колонны были импортные, а владельцы компании-поставщика колонны попали под санкции. Правда, поставщики довольно быстро перестроились и в течение четырех месяцев оборудование нам поставили. Возникли проблемы и с поставкой высокотемпературных труб. Но отечественная компания с Урала, которая раньше этим не занималась, перестроилась в течение двух-трех месяцев и начала поставлять нам эти трубы соответствующего качества и по разумной цене.

Хочу отметить, что к уменьшению доли импортного оборудования «Татнефть» шла планомерно и целенаправленно. Стало понятно, что работу по импортозамещению мы начали своевременно. Так, начиная с 2014 года мы не применяем в проектных решениях импортные насосы, компрессоры, здесь мы имеем стопроцентное импортозамещение, что для ключевого оборудования было непросто. Такое решение было принято осознанно, и ему предшествовала непростая работа с заводами-изготовителями. Наши специалисты, учитывая свой опыт эксплуатации, доводили до изготовителей требования и предложения, которые позволили доработать насосы и получить требуемые нам характеристики. Конечно, это требовало сил и времени, но оно того стоило.

К примеру, насосы мы приобретаем у «ЭНА» (Щелковский насосный завод), «Волгограднефтемаша», «Ливгидромаша», компрессоры — в «Казанькомпрессормаше». Ныне рассматривается возможность размещения заказа на изготовление компрессора мощностью 90 тысяч кубических метров газа в час для установки каталитического крекинга, а это большая и серьезная машина. Думаю, что совместно с «Казанькомпрессормашем» мы доведем дело до ума.

Что касается реакторного и колонного оборудования, проблем вообще никогда не было, и с 2013 года мы размещаем заказы только в России. Нашими постоянными партнерами являются тот же «Волгограднефтемаш», а также «Уралхиммаш», «Ижорские заводы». После реакторов гидрокрекинга (установки, которую мы запустили в 2014 году), изготовленных на «Ижорских заводах», вопрос, где размещать — в России или за рубежом, для нас уже не стоит.

Для реализации проекта освоения сверхвязких нефтей высокотемпературные насосы поставляет пермская компания, пакерное оборудование — татарстанский «Кварт», заказ на установки по капитальному ремонту наклонных скважин разместили на ЕлАЗе и уже получили первую из них. Кроме того, с прошлого года компания отказалась от закупки импортных нефтепромысловых труб, электродвигателей для станков-качалок, огнестойкой ткани для спецодежды. В текущем году началось замещение фтористоводородной кислоты китайского производства на кислоту отечественного производства. Частично подобраны отечественные аналоги к запасным частям для оборудования гидроразрыва пласта.

— Качество отечественного оборудования соответствует вашим запросам?

— Мы не берем плохого качества!

— Тогда возникает резонный вопрос: а почему раньше-то не брали у наших?

— Слово «не брали» к нам не подходит. Преобладание импортного — это не про «Татнефть»! У нас всегда его доля была небольшая. Поначалу отечественные производители просто не видели рынка для такой продукции, а когда мы к ним обратились и обрисовали возможности, многие из них реализовали эти возможности. Импортозамещение в первую очередь касается ТАНЕКО. У нас в нефтехимии и нефтепереработке применяется дорогостоящее, во многом уникальное оборудование — колонны, насосы, компрессоры и многое другое.

— И все это оборудование западное?

— Абсолютно нет! Как я сказал, работу по уменьшению доли импортного оборудования мы вели планомерно. Даже самое сложное — реакторы гидрокрекинга — мы разместили на Ижорском заводе и получили их. Хотя многие удивились этому. У нас сегодня не стоит вопрос, где размещать заказ на колонны, — только отечественное! Мы, конечно, перед тем, как разместить заказ, изучили возможности предприятия, и там были все предпосылки: и оборудование, и технологии, и инженерный состав. Они только перестроились на нефтяное производство, закупили западные лицензии на оборудование и поставили системы контроля. И мы теперь получаем высоколиквидное экологичное дизельное топливо «Евро-5».

Размещались и размещаются в России заказы на арматуру низкого давления с номинальным давлением до 100 атмосфер в полном объеме, в любом исполнении, будь то задвижки, шаровые краны, дисковые затворы и т.д. Так, при строительстве ТАНЕКО нам требовалось порядка 100 тысяч задвижек, а мощности всех заводов России позволяли производить 3 тысячи задвижек в месяц. Но заводы загрузились, кое-кто прошел техперевооружение, начали работать в три смены, и сегодня они полностью закрывают наши потребности.

Вместе с тем качество — на первом месте. К примеру, арматуру высокого давления свыше 100 атмосфер, которую мы применяем на процессах гидроочистки, закупаем в Чехии. Здесь отечественной замены у нас пока нет, и хотя она составляет порядка 15 процентов от общего объема запорной арматуры, но без нее установку не пустить. Варианты импортозамещения всегда нами тщательно прорабатываются. На свой спрос мы ждем соответствующее предложение.

— У вас, наверное, еще есть потребность в западных реагентах?

— Используем и зарубежные реагенты, но активно работаем и с российскими институтами, в частности, с нашим ОАО «НИИнефтепромхим» мы работаем над отечественными основами.

«СЧИТАЕМ, ЧТО ЦЕНА ПОЙДЕТ ДО 65 - 70 ДОЛЛАРОВ»

— На каком уровне вы видите цену нефти в третьем-четвертом кварталах 2015 года? При текущих ценах в районе 55 долларов за баррель есть ли смысл вкладывать в разведку и бурение? «Татнефть» будет сокращать программу до лучших времен? (Виктор)

— Хочешь мира — готовься к войне... Как оптимист верю, что цены станут равновесными и для производителей, и для потребителей. Хотя готовимся и к худшим сценариям. И сегодня, подчеркиваю, мы не сворачиваем свои планы развития, в том числе и по добыче нефти. Конечно, текущую программу развития мы приняли еще до кризиса, но ситуацию мониторим, и анализ показывает, свою программу мы можем выполнить без ограничений.

— На сколько лет рассчитана эта программа?

— Это программа на следующий год. А вообще программы развития пишутся на десятки лет вперед, например, по ТАНЕКО она рассчитана до 2023 года, по битумной нефти — на 30 лет. Долгосрочные программы мы пока не намерены ограничивать.

— При какой стоимости нефти вы «выживаете»?

— Проблема не так проста, как кажется. Ответ на ваш вопрос однозначным быть не может, мол, не ниже 50 долларов за баррель. Нужен многофакторный анализ. А уровень инфляции? А рост себестоимости? А заемный процент? А вероятность новых налоговых изменений? Факторов риска достаточно... Негативный сценарий мы строили при цене 20 долларов за баррель, когда мы «выживаем», но при этом зарплата выплачивается, производственные процессы обеспечиваются, хотя прибыль обнуляется, мы сокращаем бюджеты развития до 20 - 30 процентов от начального.

— На какую цену на нефть вы ориентируетесь в этом году?

— Понятие «цена на нефть» зависит от очень многих факторов, в том числе от запасов, потребления, геополитики, спроса, технологий, инноваций, профессиональности персонала. В то же время и от спекулянтов на бирже никуда не денешься. В кризис 1998 года, когда нефть упала до 8 долларов, одно из уважаемых аналитических агентств напророчило, что цена начнет расти только в 2005 году с шагом в 10 процентов. Прошло три месяца, и цена нефти поскакала вверх!

Ориентироваться в этой связи следует на ту цену, которую предложит рынок. Эксперты — и отечественные, и зарубежные — предполагают разные варианты, усредненное же мнение свидетельствует о росте цены вплоть до 70 долларов к концу года. Многое будет зависеть от ближневосточных событий. Но, так или иначе, надо работать, как говорят: на рынок надейся, но сам не плошай...

«Когда говорят о том, что запасов хватит на 100 - 200 лет, имеют в виду, что в перспективе неподвижные ресурсы нефти постепенно будут переводиться в категорию подвижных»

— А кому сегодня вы верите в прогнозах цен нефти? К примеру, известный экономист Григорьев говорит, что наступил 14-летний цикл понижения цены...

— Да, но при этом арабские страны наращивают покупку буровых блоков!

— На ваш взгляд, текущая цена на нефть обусловлена фундаментальными факторами, такими как дисбаланс спроса и предложения, или же вы считаете, что есть другие причины вроде сговора отдельных стран-производителей? (Марс Булатов)

— Факт остается фактом: предложение опережает спрос. Можно, конечно, кивать на сговор, на искусственность происходящих событий, но мы как прагматики должны исходить из данности, и какими бы факторами цена ни обуславливалась, мы должны жить. Поэтому и разработали для себя разные сценарии в зависимости от ситуации. Когда на улице холодно, мы же не спрашиваем, отчего это произошло, а просто потеплее одеваемся... А вообще, мы считаем, что текущая ситуация с ценой на нефть будет продолжаться недолго. Сегодняшняя (на момент интервью — прим. ред.) цена в 55 долларов позволяет нам реализовывать свои программы развития и видеть перспективы на 15 лет вперед.

— Как считаете, куда пойдет цена — вниз или вверх?

— Считаем, что все-таки чуть вверх — до 65 - 70 долларов.

— Вы не считаете, что курс валют, цены на нефть и западные санкции сыграли положительную роль для российской экономики?

— Лучше бы и курс, и цены оставались на прежнем уровне. Мы ведь некоторые свои программы свернули, наиболее смелые замыслы остановили, посчитав их рискованными. Значительно сократили свою активность за пределами республики: идем на довложения только там, где уже вложили большие деньги, чтобы полностью завершить инвестиционный цикл. Но за рынком проектов смотрим и смотрим...

«Прошлый год мы закрыли извлекаемыми запасами в объеме 840 миллионов тонн. При нашей ежегодной добыче 26,2 миллиона тонн — это примерно на 32 года»

«В 70-Е И КАРБОНАТЫ СЧИТАЛИСЬ НЕКОЛЛЕКТОРНЫМИ!»

— На сколько лет хватит доказанных запасов нефти в республике при текущих темпах добычи? Есть ли перспективные месторождения с хорошим дебитом, невысокой себестоимостью добычи и качеством нефти у «Татнефти» за рубежом? (Илья)

— Когда говорят о том, что запасов хватит на 100 - 200 лет, имеют в виду, что в перспективе неподвижные ресурсы нефти постепенно будут переводиться в категорию подвижных.

Прошлый год мы закрыли извлекаемыми запасами в объеме 840 миллионов тонн. При нашей ежегодной добыче 26,2 миллиона тонн — это примерно на 32 года. И это только то, что официально признано, что экономически целесообразно сегодня добывать. Что касается геологических запасов, то они насчитывают порядка 10 миллиардов тонн, не считая битумных нефтей. Из них мы извлекли 3,2 миллиарда тонн. Эта оценка идет еще с советских времен. Мы всегда находим новые возможности, к примеру, с 70-х годов начали активно заниматься карбонатами, которые до этого вообще-то считались неколлекторными, а потом полноценная добыча началась из карбонатов. Сегодня годовая добыча составляет 4,6 миллиона тонн. И с битумами так же: с 70-х годов до 2005 года отобрали 209,4 тысячи тонн, а сейчас в год отбираем больше.

— Вы начали разведку сланцевой нефти?

— Работа по изучению сланцевой нефти идет полным ходом. Эта программа реализуется с 2013 года, и в прошлом году мы уже пробурили вертикальные скважины в районе Бавлов. Но сначала изучили весь материал, который был в наших архивах, и с учетом этих знаний приступили к практической части. На вертикальных скважинах произвели гидроразрыв, оценили принципиальные возможности для получения нефти, и сейчас идет процесс освоения этих скважин.

— Вы использовали наши технологии или заимствованные?

— Сложно сказать, что такое «наше» и «не наше». Например, одну из технологий называют канадской, а канадцы говорят, что взяли ее в Советском Союзе. А гидроразрыв — он везде гидроразрыв еще с 50-х годов. Другое дело — при помощи какого оборудования он производился и что требовалось экономике. Зачем было бурить здесь, если в Сибири бил фонтан? Что касается конкретно «Татнефти», то у нас есть защищенные международные патенты на битумные технологии и на оборудование.

— Какой у нас потенциал сланцевой нефти?

— В этом году мы официально поставили на баланс порядка 29 миллионов тонн запасов и будем вести разведку дальше.

— Какова себестоимость добычи сланцевой нефти?

— Мы пока ведем НИОКР, и все лабораторные исследования, работа научных коллективов ложатся на себестоимость. Несомненно, когда отработаем промышленные методы, вернемся к оценке себестоимости.

— Выходит, вы уже будете готовы к промышленной добыче?

— Да. Пробурим еще скважины, отработаем технологии, потом начнется бурение горизонтальных и боковых горизонтальных стволов в действующих скважинах, с многозонным ГРП (гидроразрывом пласта — ред.).

— Много инвестируете в сланцевую программу?

— В целом в эту программу мы планируем вложить порядка 1,5 миллиарда рублей в ближайшие два года.

«ОБРУШИВАТЬ РЫНОК СЕБЕ В УЩЕРБ — ЭТО НЕ ПО-АМЕРИКАНСКИ»

— В условиях низких цен на нефть часть производителей сланцевой нефти в США будет испытывать финансовые трудности. Не планирует ли «Татнефть» вхождение в капитал таких компаний с целью получения технологий для добычи сланцевой нефти? Или компания рассчитывает на собственные разработки? (Марс Булатов)

— Наши геологи говорят: как в мире нет одинаковых людей, так нет одинаковых месторождений и технологий... Мы рассматриваем возможность вхождения в сланцевые проекты на Западе. Сегодня наши специалисты по приглашению американских компаний находятся в США и изучают перспективы для нас.

— То есть «разведка» у вас работает?..

— Не разведка, а просто мы находимся на рынке. Я бы назвал это профессиональным маркетингом. Всегда в мире есть вещи, о которых мы пока не знаем. В этом плане у наших специалистов нет какого-то чванства.

— Выходит, «сланцевая революция» — это не «разводка» американцев, чтобы обрушить цены на нефть и газ?

— Если «разводкой» называть дополнительные миллионы американских баррелей в сутки и то, что страна готовится стать не просто энергонезависимой, но и экспортирующей углеводородные ресурсы, например, в Европу. Тут важен иной фактор: каков реальный срок жизни американской сланцевой революции? Кстати, плода революции технологической... Обрушить рынок себе в ущерб — это как-то не по-американски.

А что касается нас, у нас и помимо сланцевой нефти есть что добывать, но и эти запасы надо изучать и учиться извлекать. Причем инновационными методами, чтобы это было рентабельно. Собственно, это и является общей задачей и России, и отрасли.

— Говорят, что добыча сланцевой нефти наносит колоссальный урон экологии. Вы эту тему изучаете?

— Было бы странно, если бы мы вдруг начали наносить вред той территории, на которой живем! Тем более что сегодня есть все возможности работать без вреда для экологии. И экологический мониторинг у нас в приоритете. Что касается конкретно сланцевой нефти, то мы ведем ее разведку немного по-другому. И даже на стадии эксперимента ведем постоянный мониторинг. Идем очень аккуратно!

«Республика Татарстан является основным акционером «Татнефти», поэтому со стороны президента и правительства нашей компании уделяется большое и постоянное внимание»

«ЕСЛИ ОТДЕЛЬНЫЙ ПОТОК, ТО И ПРАВИЛА ИГРЫ НОВЫЕ»

— Насколько перспективен проект «Транснефти» по отдельной трубе для нефти из Татарстана и Башкортостана? Не считаете ли вы это попыткой надавить на региональные компании? (Анатолий)

— Это многогранный вопрос. Действительно, проблема с качеством нефти есть, и ряд нефтехимических компаний просят обратить на нее внимание. Их просьба вполне объяснима и понятна. Но надо вернуться к ее истокам.

Во-первых, месторождения стареют, и нефть в них становится тяжелее. Во-вторых, мы всегда говорили, что добываем сернистую нефть. Но разве мы добываем ее по собственному желанию? У нас на это есть контракт от государства, по сути, поручение. Ведь нам выдали лицензии, в которых обязали добыть эту нефть и поднять на поверхность. Это ведь государственные запасы, а у нас есть только право на добычу полезных ископаемых. И мы исправно выполняем поручение государства. Причем государство создает для этого определенные налоговые условия. Поверьте, в минфине к нефтяным компаниям относятся очень внимательно, нельзя сказать, что создают им какие-то послабления! Все очень прагматично. И система уравновесилась: нам дали лицензии, мы инвестируем в бурение, добычу, подготовку этой нефти, поднимаем ее на поверхность; государство получает с этого налоги, а компания — доходы.

А теперь решили сменить правила игры — выделить эту нефть в отдельную трубу. Заводы говорят: мы ведем реконструкцию производства и хотели бы понимать, какое будет содержание, вязкость, плотность нефти, потому что мы будем применять определенные технологии. И они предложили ввести понятные им правила. Правильно? Абсолютно правильно! «Транснефти» поручили разобраться в ситуации. Они предложили «непредсказуемую» нефть выделить в отдельный поток. Тоже вроде бы разумное решение.

А теперь давайте посмотрим на ситуацию с точки зрения равновесия. Мы добываем с определенной рентабельностью, а если нашу нефть выделят в отдельный поток, то это приведет к снижению ее цены. И равновесие нарушилось. А в экономике, как и в природе, все стремится к равновесию.

Как мы можем восстановить это равновесие? Закрыть часть скважин, которая станет нерентабельной. И потеряем 2 - 3 миллиона тонн нефти. Это приведет к тому, что у «Транснефти» поток нефти уменьшится. То есть они тоже проигрывают. Государство, которое в смеси экспортировало эту нефть, выигрывает? Тоже нет, поскольку эти доходы выпадают из бюджета. И регион потерял, потому что упала прибыльность с нефтедобычи. И что будет с коллективами, которые обслуживали нерентабельные скважины? А ведь это обученные, грамотные люди. На пособиях по безработице опять теряет государство. И не факт, что выиграют нефтяные компании. И объем выигрыша, если он будет, надо сравнить с объемами потерь.

— И на каком этапе вся эта коллизия сегодня?

— Сегодня правительство рассматривает варианты решения, идет обсуждение, обмен опытом. Нашу позицию слушают. Сроков никаких нет. Думаю, все понимают, что вопрос неоднозначный. Если решат выделить отдельный поток, то и правила игры надо будет сменить, чтобы не нарушать равновесие.

— Какие, например, новые правила?

— Вариант первый — с более легкой нефти взять больше пошлин, чем с тяжелой. И тогда, возможно, ее будет разумнее перерабатывать в России. Второй вариант — построить для сернистой нефти нефтеперерабатывающий завод в Приморске и попытаться там получить высокую добавленную стоимость. Переработка в России с точки зрения ВВП — это, несомненно, очень большой плюс. Опыт и знания для этого у нас есть.

«С ТАИФОМ У НАС ПАРТНЕРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ»

— «Нижнекамскнефтехим» заявляет, что в последнее время «Татнефть» снизила поставки ШФЛУ (широкая фракция легких углеводородов) — вместо 12 - 14 тонн в месяц сейчас поставляется 2 - 5 тонн. Правда ли, что объем поставок снизился? По какой причине? Почему ШФЛУ производства «Татнефти» выходит более дорогой, чем иных поставщиков? (Рустам)

— Эти заявления «Нижнекамскнефтехима» я отношу к эмоциям... На сегодня договор 2004 года между нами работает, и надо подчиняться его условиям. Подписывая договор, мы договорились, что в своих взаимных поставках «привязываемся» к объективным рыночным ценам. Но в какой-то момент наши партнеры перестали платить, и мы были вынуждены найти новых потребителей. Мы и сами могли бы построиться, перерабатывать эту широкую фракцию, но зачем, если рядом есть недозагруженные мощности «Нижнекамскнефтехима»? Это неэффективно для обеих компаний. «Татнефти» есть куда вкладывать свои средства. «Нижнекамскнефтехим» мог бы закупать сырье и на стороне, но это непредсказуемость качества, логистические издержки и т.д. По соотношению цены и качества результат будет тем же. Налицо синергия двух предприятий, соединенных одной трубой! Мы совместно с партнерами разобрались в ситуации, и сегодня договор у нас пролонгирован. Мы сторонники долгосрочных договоров, чтобы на годы вперед быть уверенными.

— В целом с группой «ТАИФ» как у вас складываются отношения?

— У нас партнерские отношения. Мы им ежегодно поставляем 7 миллионов тонн нефти.

— А если вы станете наращивать переработку на ТАНЕКО, для ТАИФа останется?

— Останется. Причем мы поставляем им не только нефть, ШФЛУ, но и водород, и азот. Между нами есть общие бензопроводы. Недавно построили еще одну совместную трубу — для дозагрузки нашего гидрокрекинга. У нас общий водовод. Почему не помочь друг другу, если это взаимовыгодно и эффективно?

— Вы не считаете, что было бы эффективнее объединить акции «Татнефти» и ТАИФа? Капитализация объединенной компании была бы намного выше.

— Никогда не говори «никогда»... Если ТАИФу это будет интересно, мы готовы рассмотреть такую возможность.

— Какие у вас взаимоотношения с «Лукойлом»?

— Мы активно взаимодействуем, идет информационный обмен по технологиям и по науке. И в системе сбыта меняемся нефтепродуктами, где у кого короче «плечо». Активно рассматриваем совместную программу по маслам. Но есть моменты, где мы и не сходимся, к примеру, в той же ситуации с сернистой нефтью.

«В КОНЦЕ 2017 ГОДА ПЛАНИРУЕМ ЗАПУСК ВТОРОЙ ОЧЕРЕДИ ТАНЕКО»

— Ставит ли «Татнефть» перед собой задачу максимизировать переработку нефти внутри республики, в том числе на мощностях завода «ТАНЕКО»? Планируете ли довести переработку до 100 процентов? Планируете ли увеличивать степень передела нефтепродуктов: достраивать новые перерабатывающие мощности и узлы, в том числе в рамках импортозамещения? (Федоров Андрей)

— В стратегии компании принято, что собственная переработка у нас достигнет 14 - 16 миллионов тонн нефти. При этом ТАИФ останется нашим потребителем на 7 миллионов. Мы получили официальное разрешение на расширение ТАНЕКО до 14 миллионов, сегодня идут работы по проектированию первичной установки. В апреле мы получим документацию и начнем заказывать оборудование. И еще потребуются года два. В конце 2017 года планируем запуск второй очереди ТАНЕКО. С поставщиками у нас заключены долгосрочные договорные отношения, поэтому мы с уверенностью строим планы. По большому счету мы копируем отношения советского времени.

— И каков объем инвестиций?

— По докризисным ценам — 180 миллиардов рублей, и процесс инвестирования уже начался. Рассчитываем, что получим отечественные технологии глубокой переработки тяжелого остатка. В частности, мы за свои деньги строим промышленную установку на 50 тысяч тонн в год, которая будет нам стоить 3 миллиарда рублей. Оборудование в основном российское.

— А средства где возьмете?

— Финансовая модель просчитана. Конечно, было бы оптимально из своей прибыли и, возможно, за счет уменьшения дивидендов.

— Зачем вообще надо было строить ТАНЕКО? Может быть, сырую нефть было бы продавать выгоднее, без дополнительной головной боли?

— Продажа нефти на экспорт — это понятная прозрачная цена, и рынок может брать большие объемы. Но сегодня я могу с уверенностью сказать, что переработка нефти на ТАНЕКО — это гораздо эффективнее, чем просто продажа нефти на экспорт. Это выгоднее для России, для Татарстана и для компании.

— Как эта выгода выглядит в цифрах?

— При переработке мы получаем плюсом 3 - 4 тысячи рублей на тонне. В сумме за 2014 год, до нового налогообложения, это было порядка 29 миллиардов рублей плюсом к экспорту нефти.

НЕСМОТРЯ НА КРИЗИС, ШИННЫЙ ЗАВОД НАРАЩИВАЕТ ПРОИЗВОДСТВО

— Воспользовалось ли руководство шинного комплекса ситуацией для увеличения доли рынка в странах СНГ и дальнего зарубежья в момент падения курса рубля по отношению к другим валютам? (Руслан Якупов)

— В стратегической программе «Татнефти» до 2020 года, во-первых, определен рост шинного производства и, соответственно, инвестиций; во-вторых, запланирован переход на другой качественный уровень шин. Также планируется развитие сети реализации. А количественно производство должно выходить на 14 миллионов штук в 2017 году.

В апреле прошлого года сменилось руководство шинного завода. Шинники немного снизили объем производства, но при этом объем продаж у них вырос, несмотря на падение спроса по всей России. Продавали остатки 2013 года. Произвели 11,6 миллиона штук, а продали 12,3 миллиона. Сегодня наращиваются объемы производства, причем в высоко маржинальном сегменте: шины ЦМК, Viatti и грузовые. Производство на экспорт тоже выросло. К сожалению, убытки есть, но во втором полугодии резко начали их уменьшать. Конечно, в этом году на них здорово сказался кризис, тем не менее по объему производства они не сокращают, а, наоборот, наращивают.

— Вы инвестируете в нефтедобычу, переработку, а у вас нет опасения, что через какое-то время все пересядут на автомобили типа Tesla? Что тогда будете делать?

— Думаю, имеющийся в России автопарк умрет самым последним. И где сегодня эти заводы, которые начнут массово производить новые автомобили? А вообще, мы всегда готовы начать инвестировать в новые проекты и развивать компанию в иных направлениях.

— Какая судьба у проекта по модернизации Нижнекамской ТЭЦ на основе котлов, сжигающих нефтяной кокс вместо использования природного газа? Удалось ли вам внедрить данную технологию? Если да, то насколько она оказалась экономичнее? (Юрий Петров)

— Да, этот проект развивается. Сегодня у нас заключен договор с «Силовыми машинами» на модернизацию существующих котлоагрегатов НКТЭЦ. По графику их модернизация завершится в 2017 году. В планах — весь объем нефтяного кокса с установки замедленного коксования ТАНЕКО, а это 700 тысяч тонн в год, сжигать в модернизированных котлах, что позволит нам сэкономить ориентировочно один миллиард кубометров газа в год. Что касается технологии сжигания кокса, то она абсолютно экологична. Для этого в составе мероприятий по модернизации котлоагрегатов предусмотрено строительство установки сероочистки дымовых газов.

Многие ошибочно считают кокс отходами нефтеперерабатывающего производства. Это не так. Кокс — такое же ценное топливо, как мазут или газ. Но те современные технологии, которые мы планируем применить на Нижнекамской ТЭЦ, позволят нам существенно уменьшить нагрузку на окружающую среду. Даже по сравнению с сегодняшним днем, когда станция работает на природном газе. Мы будем работать по самым современным экологически безопасным нормативам, которые в Евросоюзе еще только планируется принять в 2016 году. Иначе и быть не может. Ведь те же энергетики, нефтепереработчики живут и работают в этом городе. Здесь же растут, учатся и собираются дальше работать их дети.

УЩЕРБ «ТАТНЕФТИ» ОТ ПОТЕРИ АКЦИЙ НА УКРАИНЕ ОЦЕНЕН В $112 МИЛЛИОНОВ

— Какие-нибудь возмещения (реальные) от «Укртатнафты» «Татнефть» получила? Будет ли «Татнефть» сворачивать свой бизнес на Украине, как «Лукойл», например? (Марат)

— Напомню, в 2007 году с помощью рейдерских схем и неправосудных судебных решений «Татнефть» была лишена пакета акций Кременчугского завода. Мы долго пытались судиться на Украине, но, исчерпав весь лимит возможностей, в 2008 году обратились в международный арбитраж по защите инвестиций.

Целый год там рассматривали, входит ли наше дело в их компетенцию. Оказалось, входит, и мы начали готовить основные требования. После заседания суда они еще больше года изучали материалы. Наконец, вынесли решение в нашу пользу, а через полгода Украина заявила, что хочет обжаловать это решение по каким-то неясным основаниям. Конечно, все это затягивает процесс, но суд вынес решение в пользу «Татнефти» и установил, что Украина не обеспечила надлежащей защиты наших инвестиций на своей территории. Более того, суд установил, что Украина через свои государственные органы предприняла целый ряд действий, в результате которых собственность «Татнефти» перешла в руки группы «Приват».

— В какую сумму суд оценил ваш ущерб?

— Ущерб «Татнефти» от потери 8 процентов акций суд оценил в 112 миллионов долларов, хотя в иске нами была указана бо́льшая сумма. А если с процентами, то это более 130 миллионов долларов. Нельзя скидывать со счетов и ущерб Республики Татарстан от потери 28 процентов акций. Надеюсь, что второй суд состоится быстрее.

— Что будет с вашей сетью АЗС на Украине в свете последних событий? (Ильдар)

— На Украине у нас порядка 100 заправок. Управление ими идет как обычно: приезжают и отчитываются. Есть проблемы со снабжением. На самом деле, проблем много. Но заправки продолжают работать, и дальнейшая их судьба будет зависеть от общей ситуации на Украине.

— Но продавать вы ее не хотите?

— Мы всегда готовы продавать, если будет хорошая цена.

«Татнефть» очень дорого стоит, чтобы ее можно было взять и «поглотить»

НА СЕГОДНЯ «ТАТНЕФТЬ» СТОИТ БОЛЕЕ $11 МИЛЛИАРДОВ

— Кому все-таки принадлежит «Татнефть»? В рамках деофшоризации вы будете легализовать и возвращать с Запада акции компании, раскрывать всех бенефициариев?

— Основным нашим акционером является Республика Татарстан, она владеет 33 процентами. 2 или 3 процента акций имеет ТАИФ. Что касается западных акционеров, то те, с кем встречался лично я, — это настоящие американские фонды. И я не видел владельцев больших консолидированных пакетов, у которых было бы 5 - 10 - 20 процентов. Это небольшие пакеты акций в различных фондах.

— Почему менеджмент «Татнефти» не покупает акции своей компании? (Марс Булатов)

— Абсолютно правильный вопрос! На ближайшем совещании предложу обсудить такую перспективу. Хотя, конечно, это личное дело каждого — покупать или не покупать. Мы сегодня рассматриваем долгосрочную программу, связанную с мотивацией путем опционов акций. С другой стороны, сотрудники у нас и сегодня мотивированы такими показателями, как прибыльность. На мой взгляд, это более четкий показатель, ведь в акциях есть и доля спекуляции.

— У вас лично акции «Татнефти» есть?

— Есть и еще приобрету.

— Есть ли угроза поглощения «Татнефти»? Согласитесь, это очень лакомый кусок...

— Первое: «Татнефть» очень дорого стоит, чтобы ее можно было взять и «поглотить». На сегодня компания стоит более 11 миллиардов долларов. Второе: нет консолидированного пакета акций. Если начнут скупать, то цена повысится значительно. Третье: я не видел в планах республики намерения продавать свой пакет.

«В кратчайшие сроки — буквально за полгода — возведено административное здание Альметьевской епархии»

«РЕШЕНИЕ О СМЕНЕ МЭРА АЛЬМЕТЬЕВСКА БЫЛО ДЛЯ МЕНЯ НЕОЖИДАННЫМ»

— В Альметьевске поменялся мэр. «Татнефть» планирует участвовать в дальнейшем развитии региона?

— С предыдущим мэром у нас была хорошая плодотворная работа, мы друг друга понимали. Мазит Хазипович Салихов был настроен только на благо городу, но руководство республики решило, что его знания надо использовать в другом месте. Кстати, для меня это решение было очень неожиданным.

Мы намерены и дальше вкладывать в развитие города и региона. Тем, что сделала для региона «Татнефть» в предыдущие годы, по-настоящему можно гордиться. А наше дело — не только не сокращать, но и приумножать вклад. Назову только последние, наиболее крупные проекты, реализованные в 2014 году. Это новые детские сады в Альметьевске, в поселке Шугурово Лениногорского района. Реконструирован, а практически заново отстроен районный Дом культуры «Иске Элмэт». В Альметьевске решен вопрос транспортного потока на улице Шевченко — реконструкция дороги позволила увеличить ее пропускную способность, особенно в суженной части вдоль озера. Конечно, дороги — это отдельная тема, и мы будем этим заниматься.

По поручению президента республики Рустама Нургалиевича Минниханова в кратчайшие сроки — буквально за полгода — возведено административное здание Альметьевской епархии. Хочу подчеркнуть, что такую работу мы ведем и будем продолжать по всему региону. В этом году в Лениногорске (кстати, он отмечает свое 60-летие, а «Лениногорскнефть» — 70-летие) уже полным ходом идет работа: реконструируются школа, Дворец культуры, городской стадион, строится новый загс и др. В Азнакаево на паритетных началах с республикой возводится Ледовый дворец.

Отдельный приоритет в наших соцпрограммах — обеспечение доступным и комфортным жильем работников компании и жителей региона. За годы участия в президентской программе социальной ипотеки, а это более 10 лет, нами было профинансировано строительство около 8,5 тысяч квартир общей площадью свыше 560 тысяч квадратных метров. Кстати, работа эта ведется совместно с ГЖФ РТ (пользуясь случаем, поздравляю их с 20-летием). За счет привлечения внебюджетных источников в строительную отрасль решаются не только жилищные проблемы, но и развивается социальная и инженерная инфраструктура населенных пунктов республики. И плоды такой работы налицо — облик наших городов и поселков изменился кардинально в лучшую сторону.

Но предстоит сделать еще больше, есть у нас идеи и мысли... В настоящее время на стадии утверждения — проект нового жилого района «Парковый» в нашей нефтяной столице. Здесь мы хотим уйти от существующей практики сооружения микрорайонов-спальников и повернуться в сторону строительства комфортабельных комплексов нового поколения. В новом районе будет создана вся необходимая инфраструктура — школа, детский сад, спортивный комплекс, магазины, кафе, автопарковки, дорожки для пеших и велосипедных прогулок, парки и скверы, посажены сотни деревьев, разбиты газоны и лужайки. Словом, в планах — создание по-настоящему уютной и комфортной среды, где людям будет удобно жить, растить детей, организовывать досуг. Хочется вернуть дворы нашего детства, где дети играли, взрослые отдыхали, общались, влюблялись, справляли свадьбы. И все знали друг друга...

А в целом по градостроению мы привлекаем опыт как отечественных, так и зарубежных специалистов. Так, сегодня мы работаем с известным градостроителем, бывшим главным архитектором Барселоны Хосе Асебильо. Планов действительно много — это образовательные, культурные, спортивные проекты. Необходимы инвестиции, финансы... А они не растут на «поле чудес», а добываются на скважине!

— Какие социальные проекты считаете для «Татнефти» приоритетными?

— Первое — это развитие медицины. Мы и раньше оказывали большое содействие, а сегодня расширяем это сотрудничество. Наш центр кардиологии должен достичь межрегионального уровня, и помощь с нашей стороны заложена в план. По этому направлению, а также по созданию системы высокоточной диагностики и профилактики мы активно работаем с министерством здравоохранения РТ. Второе направление — дооснащение оборудованием нового Альметьевского онкологического центра. Мы периодически встречаемся с главврачами медицинских учреждений и обсуждаем, кому и какая требуется помощь.

И постоянная наша работа — участие в реализации программы строительства дорог.

— Как вы относитесь к проекту строительства скоростной дороги Казань — Альметьевск?

— Мы считаем абсолютно важным наличие безопасной скоростной дороги, которая не только свяжет юго-восток с центром республики, но и, может быть, уйдет дальше. И мы оказываем активное содействие этому проекту, инициатором которого был Фоат Комаров. Не исключено, что наше содействие будет расширено.

— Когда можно будет за два часа «долетать» по этой дороге из Альметьевска в Казань?

— Два часа — это действительно реально. Этой зимой господин Комаров говорил, что ему требуется два года.

— А в деньгах это сколько?

— Первый этап — порядка 40 - 50 миллиардов рублей. Я знаю, он активно ищет и федеральные деньги. И республика его поддерживает в этом деле. Если проект будет реализовываться, «Татнефть» не останется в стороне, поскольку мы заинтересованы в этой трассе.

«ДАЖЕ НА ДАЛЬНИХ ЗАПРАВКАХ СПРАШИВАЮТ: ЧТО ТАК ПЛОХО «АК БАРС» СЫГРАЛ?»

— Хоккейный клуб «Ак Барс» будете и дальше поддерживать?

— Конечно! Наши заправки растут, сеть расширяется, рекламные деньги есть, их надо вкладывать, в том числе и в клуб.

— Инвестиции в хоккей окупаются?

— Считаем, что да. Во всяком случае, «Ак Барс» и АЗС «Татнефти» уже ассоциируются. Даже на отдаленных заправках отголоски есть — спрашивают: что так плохо сыграли?.. (Смеется.)

— «Ак Барс» будет делать ставку на молодых игроков?

— На молодых игроков ставка делалась всегда! Иначе зачем нам держать хоккейную школу? В стратегии клуба — ставка на своих игроков, на свою школу. А вот в тактике в некоторых моментах, возможно, отходили от этой стратегии. Но к стратегической цели мы все равно движемся.

— Задачи перед командой ставите амбициозные — быть лидером в российской хоккейной лиге?

— Эта задача никогда не отменялась. Если игроки носят на форме значки «Татнефти», будьте любезны соответствовать «Татнефти»! «Татнефть» — лидер, пусть и хоккейная команда ей соответствует.

— Ваш прогноз — возьмет «Ак Барс» Кубок Гагарина (интервью было взято до финала турнира — прим. ред.)?

— Я просто пожелаю ребятам удачи. За эти годы я многого насмотрелся, когда самые благоприятные, казалось бы, обстоятельства и прогнозы, а в итоге... вмешиваются некоторые случаи, которые мы не учли. Главное, чтобы игроки доставили удовольствие себе и зрителям. Второе — кто-то должен проиграть. Это спорт. Мне кажется, к этому надо философски относиться. Конечно, хочется, чтобы наши выиграли. Ну как же так? Команда с бюджетом. Хотя бюджет — важное, но не самое главное в спорте.

— Ходили слухи о якобы двукратном сокращении бюджета клуба. Это так?

— Таких предложений не поступало.

«ВОСТОЧНЫЕ ПРАКТИКИ ЖИЗНЕННЫ, ЭТО ВСЕ РАБОТАЕТ»

— Чем вы занимаетесь в свободное время?

— Точно могу сказать — на этой должности свободного времени стало значительно меньше. Но если сильно «напрячься», то хватает времени и на спорт, и на книги, и на природу, и на семью.

— А правда ли, что вы не равнодушны к восточным практикам?

— Могу одно сказать — восточные практики жизненны, это все работает. Мы в компании проводили для начальников цехов основных производств обучающий 6-дневный курс, а в перерывах между занятиями приглашенный специалист показывал, как можно настроить себя на производительный труд и как поддерживать свое здоровье даже в условиях очень интенсивного труда. И я этим занимаюсь тоже. Это помогает в работе, в жизни.

— Нормы ГТО коллектив будет сдавать?

— У нас в компании очень сильная спортивная составляющая. В структурных подразделениях и дочерних обществах проводятся свои внутренние соревнования. По их итогам лучшие представители участвуют уже в общекорпоративной спартакиаде по 12 видам спорта. Итоги подводятся в конце августа в ходе конкурса профессионального мастерства молодых работников. Кроме того, организуются различные спортивные мероприятия по линии молодежного комитета компании. А нормы ГТО сдавать будем и, думаю, без проблем справимся.

— Какие книги читаете?

— Сейчас в основном читаю о навыках управления, развитии систем производства и прочее. С удовольствием получаю рекомендации и от коллег по работе. Считаю, всегда надо учиться. Особенно сегодня, когда мир стремительно меняется и знания быстро устаревают. Поэтому открываем корпоративный университет, электронный у нас уже есть, но что может заменить реальных преподавателей с реальными лекциями?! Цель этого проекта — создать образовательную среду в компании, стать саморазвивающейся организацией. А сегодня реализуются очень серьезные обучающие программы по самым различным темам нефтяного бизнеса, начиная от специальных отраслевых тем, завершая вопросами организационного развития, бережливого производства, совершенствования системы управления персоналом. К примеру, в январе у нас завершилось обучение начальников цехов, так называемого среднего звена, это люди, которые непосредственно работают на промыслах. Учиться приходится по-настоящему — с отрывом от производства, защитой дипломов.

Программы эти рассчитаны на самые различные аудитории — это и модули для геологов, есть совместная обучающая программа для молодых работников «Татнефти» и «Лукойла» — победителей научно-практических конференций. Ближайший модуль пройдет в Норвегии. Буквально на днях стартовала новая образовательная программа Высшей школы МВА (КФУ) для управленческого персонала.

Периодически я тоже посещаю семинары, особенно где представлены лучшие отечественные и зарубежные практики. Так что учатся у нас все — от рабочего до генерального директора.

Возвращаясь к книгам, хочу сказать, что из художественной литературы преимущественно сейчас читаю альманахи, в которых всегда публикуют новинки. Вообще, в книжный магазин захожу в каждый приезд в Москву.

— Какую прессу читаете?

— Начал читать «БИЗНЕС Online». Мне интересны многие публикуемые у вас рассуждения. Вы часто приглашаете интересных людей, прочитать их интервью — это все равно что живое общение. Тем более что вы все время «выкручиваете» их на истину. Всегда же приятно пообщаться с умными людьми!

— Пожелания нам есть?

— Больше даже не вам пожелания, а себе: чтобы мы своевременно давали объективную информацию, высказывали свою оценку некоторых фактов.

— Наиль Ульфатович, спасибо за откровенный разговор. Успехов вам!