Традиционная предновогодняя встреча президента РТ Рустама Минниханова с представителями федеральных и республиканских СМИ была посвящена итогам уходящего года

«СПОСОБНОСТЕЙ ВАНГИ У МЕНЯ НЕТ...»

— Рустам Нургалиевич, вопрос по бюджету. Как, на ваш взгляд, будет бюджет исполняться, если конъюнктура рынка не улучшится?

— Я могу ответить таким образом... Вот была Ванга, провидица из Болгарии. Ни у вас, ни у меня таких качеств, способностей нет. Поэтому сложно сказать. Все будет зависеть от тех мер, которые будут приняты. Нам важно сохранить спокойствие — первое. Второе: нам важно, чтобы эти последствия не повлияли на работу нашей экономики. С нашей стороны мы сделаем все, чтобы наша экономика работала. Если она будет работать, я думаю, каких-либо последствий не будет. Уверен, что цифры в бюджете не должны быть меньше. Но вот с покупательской способностью есть вопросы. Сколько будет рубль весить? Что мы на него сможем купить? И если сегодня это касается только импортных товаров, как бы это уже не перетекло на товары отечественного производства, чтобы наши отечественные производители не стали поднимать цены. Пока, в последние несколько дней, есть некая стабилизация. Но я думаю, что этого пока недостаточно. Мы тоже будем сейчас встречаться в Москве, свою озабоченность донесем.

Я пока сторонник того, чтобы никаких изменений нашего бюджета не было. Скажем, по федеральному бюджету уже идут такие обсуждения. Сегодня рубль и так уже не весит столько, сколько весил, и нельзя сокращать. Потому что у нас много импортных лекарств, у нас есть изделия, которые мы по импорту должны покупать, в том числе и для социально-культурной сферы. Поэтому надо стараться... Все наши программы были реализованы в 2014 году, моя идея — сохранить эту динамику, чтобы и в 2015-м все программы были реализованы. Чтобы те бюджетные назначения, которые приняты нашим парламентом, подписаны мной как президентом республики, они должны быть выполнены. Мы приложим максимум усилий для этого.

«КОЛЕБАНИЯ ЦЕН НА ПРОДУКТЫ ПОКА НЕБОЛЬШИЕ, РАЗУМНЫЕ»

— Сегодня не проходит и дня, чтобы в новостях не сообщали о росте цен на продукты...

— Что в новостях — вы идите в магазины, на рынки, посмотрите, растут или не растут цены. Если растут, скажите мне. По той информации, которую мне дают, у нас пока колебания небольшие, разумные. Потому что у нас своя продукция. Если бы не было мясо-молочной, растительной продукции, ситуация была бы сложнее. Не везде это так.

— Давно было сказано мудрым человеком, англичанином, по-моему, что все новости, за исключением цены на хлеб, бессмысленны и неуместны.

— Есть два фактора. Фактор первый: продукции нет, спрос больше, предложение меньше, и растут цены. Этот фактор очень опасный. Второй фактор, который сейчас может возникнуть, который от нас не зависит, потому что у нас продукции хватает, он связан со стоимостью рубля, с инфляцией. Что дальше будет, как повлияет текущая ситуация на эти вопросы, я прогнозировать не могу. На эту тему постоянно проводятся комиссии, мне докладывают, мы ярмарки проводим, и я считаю, что пока у нас повода для беспокойства не было.

— Способен ли агропромышленный комплекс республики дальше обеспечивать основными продуктами питания население? И, главное, сохранятся ли объемы поддержки, объемы льготного субсидирования сельхозпроизводителей в новом году?

— Наши бюджетные назначения определены, мы их трогать не собираемся, я думаю, что федеральное правительство с учетом ситуации, складывающейся на продовольственном рынке, тоже будет поддерживать агропромышленный комплекс. Поэтому я не вижу опасений, наоборот, сельхозпроизводитель может даже еще и выигрывать.

— Правда ли, что вам подарили упаковку вятского кваса?

— Очень вкусный, я вчера пил.

— То есть вы уже попробовали?

— Я пил, и моему сыну тоже понравилось. Реально очень качественный квас, рекомендую. Вообще, надо, чтобы в наши торговые сети привозили.

«ЖЕЛАНИЕ ПОЛУЧИТЬ ДЕНЬГИ ЗА СЧЕТ НАЛОГОВ МОЖЕТ ОБЕРНУТЬСЯ УХУДШЕНИЕМ»

— Введение торгового сбора, о котором все говорят, негативно скажется на развитии малого и среднего бизнеса? Можно ли включить заднюю скорость, чтобы этот торговый сбор не вводили?

— Посмотрим, как это пойдет в Москве, Санкт-Петербурге, Севастополе. Если это будет вредить развитию бизнеса, мы воздержимся. Вы знаете, есть налогообложение крупных торговых сетей, которые имеют большие экономические возможности, но не платят налоги. А другое дело, когда малый и средний бизнес. Надо аккуратно посмотреть, как это повлияет на развитие. Я считаю, мы еще недостаточно имеем такую конкурентную среду. Надо провести дифференциацию в зависимости от города, населенного пункта, района, места. В торговле как [устроено]: на 100 метров ушел, и место уже непривлекательно. Это очень тонкий момент, и подходить к этому нужно гибко. Желание получить денег за счет налогов может обернуться ухудшением даже того, что сегодня есть.

Вообще, мы должны быть очень последовательны в принимаемых законах, чтобы инвестор — иностранный, наш — понимал, что с его бизнесом будет. Мы можем одним налогом убить весь его бизнес. Или вот решение, которое уже произошло, — курсовая разница, банки остановились — и все, бизнес умер. Банки не кредитуют, все иностранные поставки, которые были в валюте, в два раза выросли. Что бизнес должен делать? Все, он — банкрот. А это вина государства, наша вина. Кто ему что компенсирует? Никто ничего не компенсирует. В этом и вопрос, чтобы наши действия были четкими и понятными, чтобы органы государственной власти несли ответственность за все это.

— Неоднократно говорилось о тяжелой ситуации в экономике...

— Нет, я говорил о сложной ситуации. Она может стать тяжелой, если не будем действовать, а пока тревожная. Потому что банки не кредитуют, валютный курс непонятный.

— Так как в такой ситуации будет поддерживаться малый и средний бизнес республики в следующем году? Не будет ли недофинансирования по целевым программам поддержки? Что-то, может быть, будет дополнительно сделано?

— Дополнительно можно сделать, если будут дополнительные доходы — этого мы не исключаем. Федералы говорят: давайте сокращать. Я нигде такого не сказал, и мы ни одну программу пока не сократили. Никаких сокращений бюджетных в нашей сфере нет. Надеюсь, что меры, которые принимаются, не дадут, чтобы отрицательные последствия сегодняшнего момента на валютных рынках, в банковской системе, перетекли в реальный сектор экономики. Хотя такие опасения есть. Поэтому мы считаем, что все, что мы заявили, должно быть реализовано, в том числе и поддержка малого и среднего бизнеса.

— Как мы отечественных производителей будем поддерживать? В Татарстане сделано очень много для своего производителя, есть еще какие-то планы на следующий год?

— Я думаю, что нам важно не что-то новое начинать, а сохранить те проекты, которые есть. Это поддержка малого и среднего бизнеса, развитие нефтегазового, химического комплекса, выделение бережливого производства, участие в фонде развития промышленности, который действует в Российской Федерации, продвижение туда проектов, развитие наших особых экономических зон. Любую возможность мы будем использовать, также продвижение на внешние рынки нашей продукции. Мне сложно сказать, я считаю, что достаточно много мероприятий, которые мы должны сохранить, и они дадут позитивный результат.

— Какие меры принимать, чтобы избежать тяжелой ситуации?

— Вселить веру в наш народ, а для этого надо, чтобы наша национальная валюта была стабильная, банки наши должны быть устойчивыми, промышленность у нас должна работать, мы должны иметь темпы роста экономики в 5 - 7 процентов в год. Вот это надо нам реализовать. Без денег это тоже не получается. И никаких новых налогов не должно быть в этой ситуации, наоборот, должно быть послабление.

Меня беспокоит, как бы из-за этой ситуации не стали закрываться многие предприятия, особенно малые предприятия. Вот это опасно. Когда у нас случился кризис в 2008 году, мы с гендиректором КАМАЗа Сергеем Когогиным ходили по КИП «Мастер» и делали определенные преференции, чтобы предприятия сохранить, сохранить рабочие места. На КАМАЗе тогда 16 или 17 тысяч человек были заняты на общественных работах за счет федеральных бюджетных денег. Люди приходили, что-то красили, выполняли какую-то работу, это тоже была важная поддержка. Если бы коллектив разбежался, его заново собрать невозможно или очень сложно.

«ЦЕНА НА НЕФТЬ ПОДНИМЕТСЯ, ЭТО ВРЕМЕННЫЙ ФАКТОР»

— В свете роста цен на нефть стоит ли наращивать в Татарстане добычу сверхвязкой нефти, себестоимость которой значительно выше, чем у обычной?

— Ваш совет какой?

— Но я не эксперт по нефти...

— Мы же умные люди, да? Вот может нефть за короткое время упасть на 30 процентов? Она может упасть, когда есть какой-то страшный кризис в какой-то стране, какие-то последствия. Цена на нефть поднимется, то, что происходит сейчас, — это временный фактор. Я не знаю, кто это организовал, но цена реально будет не той, что сегодня. Американцы добывают сланцевую нефть, почему мы не можем битумную нефть добывать? Мы можем. Сегодня налоговые послабления позволяют рентабельно это делать. Это огромный ресурс. Если взять традиционную нефть, ее хватит на 30 - 59 лет, если взять битумную — у нас ресурсов лет на 150 - 200. Поэтому мы обязательно будем этим заниматься, я считаю, это очень правильно. Вы думаете, что на Арктическом шельфе ставить платформу, добывать нефть будет очень дешево? Чтобы только одну платформу поставить, надо несколько миллиардов, не говоря о бурении и других вещах. Легкой добычи нигде не будет. С каждым годом нам придется работать с трудноизвлекаемыми запасами, в сложных геологических условиях на шельфе.

Сегодня Татарстан имеет полную инфраструктуру приема, переработки нефти. Те инвестиции, которые мы вкладываем в добычу битумной и сланцевой нефти, они все равно окупятся. Нефть эта будет стоит столько, сколько должна стоить. У арабов легкая нефть тоже кончится скоро, они тоже будут добывать механизированным путем. Вы знаете, нефтяная промышленность очень инерционная, то, что мы сегодня не сделали, аукнется через 10 лет. И плоды того, что мы делаем сегодня, мы получим не сегодня, а через 10 лет. Если идти на шельф, надо 10 - 15 лет его осваивать, чтобы там получить какие-то результаты. Потребуется еще больше инвестиций.

— А «Татнефть» не планирует идти в Арктику?

— В Арктику — только попутешествовать. У «Татнефти» ресурсов достаточно по своему профилю, есть свои ресурсы, есть битумная нефть, есть сланцевая нефть тоже. Нам нужны технологии. «Татнефть» будет работать на классических месторождениях, потому что она специалист по тяжелой, сернистой нефти. Но работать на шельфе — это не профиль «Татнефти». Если ты сапожник, надо сапоги шить.

— Есть ли реальные оценки, как отразится на нефтедобыче и нефтепереработке самый большой налоговый маневр?

— Сейчас сложно сказать, как большой налоговый маневр отразится. Однозначно, условия для нефтедобычи были положительные, для нефтепереработчиков — отрицательные. Мы вопрос отрегулировали. У нас одна компания, которая не имеет своей добычи, — это ТАИФ. Она оказалась в сложной ситуации. Как все это отразится, мы поймем уже в первом квартале. Я не думаю, что это приведет к каким-то последствиям: те математические модели, которые были сделаны в период принятия этого закона, как бы учли все эти риски. Ну, посмотрим.

— В рублевом эквиваленте девальвация фактически компенсировала падение цен на нефть. В итоге, наверное, рублевый доход стал выше?

— Он примерно такой же. У нефтяных компаний есть иностранные кредиты. Основной налог, который они платят, — налог на прибыль, у них сразу возникает курсовая разница. Они же курсовую разницу ставят на минус. Как председатель совета директоров «Татнефти» могу сказать, что в принципе рублевая масса и бюджет тоже не выросли, потому что появилась курсовая разница. Ее ставят, и прибыль снижается. Если бы курсовой разницы не было, да, рублевой массы было бы больше, но тогда и налог на прибыль надо будет платить больше...

Что вы предлагаете? Вы считаете одну часть, а другую не считаете. Считаете, что рублевую массу нефтяники получили, значит, и бюджет должен больше получить. Но у нефтяников огромное количество иностранных закупок — раз, второе: кредиты в валюте, что сразу бухгалтерские отчеты ставит на убытки. Прибыль уменьшается.

«ЕСЛИ СЛЕДОВАТЕЛЬ ПРИДЕТ, ДО ПУТИНА-ТО НЕ ДОЙДЕШЬ...»

— Недавно президент России сказал про амнистию офшорного капитала. После этого вы со своей стороны сделали заявление, что готовы привлечь бизнесменов, легализовать их офшорные капиталы, предложить им инвестиционные проекты. Отозвался ли кто-то, и какие есть перспективы в этом направлении?

— Раз нам ввели санкции и приток капитала ограничен, есть другие источники капитала. Тут самое главное — чтобы люди поверили, что надо вернуть капитал. Не только богатые люди, средний класс тоже выводит свои капиталы за пределы страны. Но вот мы говорим про офшорный капитал, но вы видите, что происходит с нашей национальной валютой. Мы говорим одно, а с другой стороны, не подтверждаем это устойчивостью нашей национальной валюты. Еще хуже будет — до Путина-то не дойдешь, если придет следователь... Такие опасения есть.

Хотя президент нашей страны все четко сказал. Ну, может быть, я дойду до президента, объясню. Здесь должно быть все сделано в законодательном порядке, должны быть приняты законы, что «умерла так умерла», никто ни у кого ничего не спрашивает. И за то, что будут какие-то попытки, тот государственный орган, который инициирует это, он должен подпадать под уголовное наказание. Мы верим, конечно, государству, но каждый не сможет доказать, что он прав. Это важно, должен быть понятный, жесткий закон. Потом есть еще бандиты. С одной стороны, есть, что сказать, но с другой, это должно быть конфиденциально. То есть люди, которые могут прийти и сказать: слушай, ты, по-моему, очень богатый. И мы не только словами, а соответствующими нормативными актами должны вселить уверенность, реальную, в тех людей, которые готовы вернуть свои капиталы.

Такая тенденция пошла исходя их того, что сейчас надо декларировать свои доходы, многие состоятельные люди принимают решения, что резидентство России — это плохо. Тем более если человек живет здесь меньше 150 дней. Поэтому нам надо принять на федеральном уровне соответствующие решения. Каждый год из России вывозится столько денег, что три копейки, которые мы у Запада занимаем, — это вообще не деньги. Если бы мы смогли вселить уверенность, то не только россиян, но и другие капиталы могли бы привлечь. С учетом того, что Запад нас ограничивает, надо принять все меры к этому. Это мое мнение. Это хороший призыв президента нашей страны, но должны быть соответствующие нормативные акты.

«НАМ СЛОЖНО ТАЩИТЬ ДВА ПРОЕКТА»

— В следующем году должна закончиться первая очередь строительства Иннополиса, должны заселиться первые специалисты. Насколько готов город принять их?

— Пока не готов, но скоро будет готов. Уже с января мы начнем движение по университету, по технопарку номер один. Однозначно, все это будет работать в ближайшее время, но мы посмотрим, сколько времени надо будет. Пока мы резидентов не можем жестко агитировать, потому что объект на выходе, а пока он не готов, сложно вести разговор. В неделю два раза премьер-министр на месте проводит совещание. Я уверен, летом Иннополис уже будет функционировать в штатном режиме.

— Вопрос по поводу «Смарт Сити». В этом году один из резидентов покинул проект и сказал, что это связано с отсутствием инфраструктуры «Смарт Сити». Действительно ли она вводится с запозданием? В связи с девальвацией как республика справится с финансированием этого второго крупного проекта?

— Сама площадка «Смарт Сити» очень привлекательна. Вопрос не в том, будет ли там кто-то что-то строить. Мы завтра скажем: стройте там дома, — и любая коммерческая структура это будет делать. Но так как это современный умный город, мы должны сделать инфраструктуру. Мы примерно были готовы к этому, но с учетом нынешней ситуации... Я не знаю, что будет со строительной отраслью, я не знаю, как это повлияет на инвесторов, поэтому на некоторое время тайм-аут надо взять. Но то, что это очень привлекательная площадка, и то, что там будет город, в этом сомнений нет. Нам и самим два проекта тащить сложно. Надо сейчас раскручивать Иннополис.

— То есть сроки по «Смарт Сити» могут сдвинуться?

— Там нет никаких сроков. Там было некое желание... Там пока нет пула резидентов. Но это перспективная площадка. Мы ее будем начинать или завтра, или немного погодя.

«ЕСЛИ В ИЗРАИЛЬ ЕХАТЬ — ТУДА НЕ НАДО ТАТАРИНА ПОСЫЛАТЬ»

— Татарстан сегодня, наверное, во многом даже лучше иногда ведет восточные переговоры, нежели Россия в целом. Курс на Восток взят и взят очень удачно и успешно. В свете этого хочется узнать, насколько мы будем поддерживать западных партнеров и насколько будем дальше двигаться на Восток? И что касается Ирана. Там представители бизнеса не раз заявляли, что готовы идти на очень плотное сотрудничество именно с Татарстаном и конкретно с вами, Рустам Нургалиевич. Они вас ценят, уважают, и действительно очень заинтересованы в сотрудничестве. Так насколько будут развиваться ирано-татарстанские отношения?

— Вот если бы такой вопрос задал я, меня бы назвали сепаратистом. Но поскольку задаете вы... Первое: Татарстан никогда, нигде не позиционирует себя вне Российской Федерации. Все наши международные контакты, наши договоренности идут не только по согласованию, а при полной поддержке федерального руководства и нашего министерства иностранных дел. Это я вам официально должен заявить. Ни одна наша встреча, ни одни наши договоренности не проходят так, что Татарстан отдельно куда-то поехал. Есть некие факторы, которые дают нам больше преимуществ в некоторых наших контактах, потому что есть исторические связи, религиозные, язык, и это наша страна должна использовать.

Наша страна многонациональная, многоконфессиональная. Вот если в Израиль ехать — туда не надо татарина посылать, туда еврея надо посылать. А если мы едем в арабские страны, то мусульмане — с Кавказа, из Татарстана, из Башкортостана — лучше с этой задачей справятся. Потому что это конкурентное преимущество нашей страны. И мы проявляем активность и получаем полную поддержку руководства нашей страны. Для работы с исламским миром президент Владимир Владимирович Путин определил меня координатором. Это говорит о том, что мы не только в рамках своего субъекта работаем, но и в интересах всего нашего российского государства. Я считаю, что это очень важный фактор, когда мы получаем поддержку, и в целом наша страна получает плюс от того, что Татарстан берет на себя некие инициативы.

Второе: Татарстан на самом деле имеет хорошую репутацию. Хорошую репутацию как партнер, как образовательный центр, как промышленный центр. И очень важно нам сохранить свою марку. Мы не должны из-за желания заключить какую-то сделку потерять свой имидж. Вот этого делать нельзя. И я как руководитель республики, как президент, я и наша команда стараемся создать максимально комфортные условия для инвесторов исходя из наших возможностей. Например, Универсиада, которая была не татарстанским, а крупным международным мероприятием, провести которое было поручено нам президентом нашей страны, дала много конкурентных преимуществ. Не только то, что мы построили, создали, мы еще получили хорошую репутационную работу, мы Универсиаду хорошо провели, и это уже служит в наших интересах.

Что касается того, на что нам больше обратить внимание, прежде всего, вообще надо постараться не потерять то, что у нас есть. Мы и с американскими проектами дальше продолжаем, и с европейскими. Недавно были в Словении, Венгрии, до этого были в Чехии. Самое главное — там тоже понимают, что есть некий политический аспект в отношении к нашему российскому государству, связанный с событиями на Украине, который все равно найдет разрешение. Но есть и бизнес, который видит в России огромный потенциал и хочет работать с Россией. В то же время мы ищем новые рынки, мы же говорим, что нам надо расти. И Китай, и Индия, и Ближний Восток — туда мы свой взор устремляем не из-за того, что мы вдруг развели американцев или европейцев.

Мы всех любим. Кто с нами сотрудничает, мы со всеми сотрудничаем, стараемся не потерять своих партнеров. А если кто-то что-то там такое плохое говорит — это политики. По бизнесу ни один наш партнер нам ничего плохого не сказал, и с нами отношения терять не собирается. Да, политики в открытую — они имеют некие ограничения, потому что их старший брат, который смотрит за всеми этими делами, делает им замечания. Ну, мы их тоже понимаем, на это обижаться нельзя, потому что у каждого своя история, свои обязательства игры. Но с учетом даже того, что они ограничены в своих действиях, они стараются хотя бы на региональных уровнях наши контакты продолжать, чтобы наши бизнесы сотрудничали. Исходя из этого, будем продолжать эту же линию.

«АВТОМОБИЛЬ — ЭТО УГРОЗА»

— Будет ли что-то делаться в городской инфраструктуре Казани в пользу пешеходов и общественного транспорта?

— Казань ищет много решений, которые можно было бы реализовать. Если вы не видите, какие изменения в Казани произошли, тогда я не знаю... Я считаю, что у нас много чего меняется, но это требует и времени, и денег, и некоего изменения нашей ментальности. Готовы ли жители нашей столицы пользоваться общественным транспортом или пересесть на велосипед, или пешком ходить? Пока не готовы. Сейчас в Казани в центре города будут платные парковки. На самом деле мы все ругаемся, что кто-то не там машину поставил, но как только узнаем, что надо платить за паркинг, ругаем мэра.

Просто мы должны рассказывать нашим людям, как эту болезнь, эту историю прошли другие города. Это не будет безболезненно, тут надо образ жизни поменять. В этом направлении мы однозначно будем дальше работать. Велосипедные дорожки надо делать, но центральная часть Казани немного ограничена проезжей частью, но все равно их можно сделать. Но есть второй момент: сколько месяцев мы сможем использовать велодорожки? Вот я сейчас дам вам велосипед, вы поедете, нет? Летом я тоже люблю проехать на велосипеде, но климат у нас не европейский, хотя мы тоже Европа. Поэтому мы делаем сейчас набережные, парки и скверы. Много таких вещей будет. Казань в этой части много решений принимает. Я думаю, здесь нужна поддержка СМИ.

Сегодня надо понимать, что автомобиль — это угроза. Конечно, удобно, комфортно — сел, поехал. Но с другой стороны, 60 - 70 процентов загрязнения города — это от автомобилей. Много вещей нам необходимо увязать. Город должен быть чистым, комфортным, удобным. В Москве сейчас много пешеходных улиц сделали. Я думаю, когда есть красивая среда, можно и пешком пройтись.

«О ВЫБОРАХ НЕ ДУМАЮ, ГЛАВНОЕ — СТАБИЛЬНОСТЬ»

— В 2017 году заканчивается действие договора о разграничении предметов ведения и полномочий между Федерацией и Татарстаном. Планирует ли республика заключать следующий договор? Началась ли уже эта работа?

— Прежде всего этот документ действует до 2017 года. И совершенно неправильно обсуждать заранее такие вещи. Он есть на 10 лет, он работает. Наступит время, когда стороны сядут и будут обсуждать дальнейшую судьбу договора. А сейчас договор работает, никаких вопросов нет.

— Но дальше?

— Дальше... Давайте тогда мы будем прогнозировать вашу судьбу, вы даже за полгода не можете прогнозировать, что с вами будет. Зачем начинать, если этот документ работает? Наступит время, мы этот вопрос будем обсуждать. Сегодня, я считаю, рано принимать это к обсуждению.

— Вопрос более близкого будущего. 2015 год — муниципальные выборы, выборы президента. Что будет для вас главным?

— Что для меня главное? Я вообще об этом не думал, что для меня главное. Для меня главное сегодня — стабильность в республике. Я о выборах даже не говорю, потому что от стабильности будут зависеть и выборы руководителя нашей республики, и муниципальные выборы. Потому что стабильность — это очень серьезно, это будет очень серьезным фактором в нашей работе.

— Татарстан сейчас один из лидеров по многим показателям в России. Недавно мы стали самым спортивным регионом, до этого были названы самым комфортным регионом по путешествиям. Как вы думаете, что лежит в корне такого успеха? Благодаря чему республика возглавляет рейтинги?

— Потому что люди у нас продвинутые. По всем направлениям: спорт, инновации, наука, благотворительность. У нас народ какой? Позитивный. Который нацелен на позитив, который нацелен на результат. Это, я думаю, заложено в потенциале нашей республики. За один день это изменить невозможно. У нас есть промышленный потенциал, образовательный, научный, спортивный... Наша задача — сохранить вот эту динамику, чтобы мы всегда были в лидерах.

«РУБИНУ НАДО ОПТИМИЗИРОВАТЬСЯ»

— Выделение земли для многодетных семей. Этот вопрос решается тяжело, очередь растет, детей все больше появляется. Но если звонишь в комитет по земельным отношениям, они говорят, что земли больше нет. А те, кто получили землю, не могут начать строиться, потому что нет света, воды и газа. Как решается вопрос с инфраструктурой?

— Любое решение должно быть продумано до конца. Столько земли, сколько мы представили для многодетных, в России близко нет. Мы эту задачу решили, мы и дальше будем решать. Хотя рядом с Казанью земель нет, но немножко дальше — километров там 30 - 40 — мы земельные участки найдем. Другое дело — обеспечить инженерной инфраструктурой эти земельные наделы, конечно, сегодня такой возможности нет. Но элементарно одну скважину сделать, трансформатор поставить, чтобы пока строили... В районных центрах этот вопрос решается. Глобально сделать они это не способны, но временно, чтобы стройку начать, в этом они должны мобилизоваться и этот вопрос решить. К тому же земля — это твой капитал, ты можешь продать земельный участок. Человек бесплатно получил 10 соток земли и в будущем ее может использовать как капитал. Конечно, по большому счету нужна федеральная программа для субъектов, чтобы оказать содействие этой категории людей.

— Уходящий год ознаменовался еще воссоединением России и Крыма. Татарстан сотрудничает с Бахчисарайским районом. Из-за непонятной ситуации с курсом рубля будут ли как-то меняться наши планы этого сотрудничества или корректироваться проекты, которые были запланированы на будущий год?

— Мы очень плотно работаем с нашими коллегами не только из Бахчисарайского района, но и из правительства Республики Крым. Много специалистов к нам приезжает, работают образовательные программы, проводятся консультации. И желания как-либо ограничить наши контакты нет. Мы будем с крымчанами сотрудничать, мы сейчас в одной стране.

— Вопрос к вам как к председателю попечительского совет «Рубина». Понятно, что некоторые контракты заключены в рублях. Не придется ужиматься?

— Пока с этим не разбирались. Есть контрактные обязательства, контракты в валюте, мы их должны выполнять, а невыполнение контракта — это соответствующие санкции. Но все равно, я думаю, что надо оптимизироваться в рамках тех финансовых средств, которые мы выделяем «Рубину», мое видение пока такое. «Рубин» — не самая дешевая команда, и каких-либо дополнительных возможностей у нас нет, поэтому в рамках бюджета они должны выполнять свои обязательства.

— В следующем году Казань принимает чемпионат по водным видам спорта, все ли мы успеем сделать, подготовиться к приезду гостей?

— Все будет сделано в самом лучшем виде, не волнуйтесь. Мы знаем, что нам надо сделать, уже многие подготовительные работы идут, все будет выполнено в срок и на хорошем уровне.

— Как встречает новый год президент Татарстана?

— Как все люди.

— Дома, в кругу семьи?

— Да, в кругу семьи. Дома или нет — посмотрим.