Альберт Мухаметшин, «Фарсил»: «Заплатил деньги – дали дублирующую справку. Да это обыкновенный рэкет!»

Альберт Мухаметшин пришел в бизнес в начале 90-х и начинал с поставок компьютеров

«УНИВЕРСИАДА ПОЧТИ НЕ ПОТРЕБЛЯЛА ЭЛЕКТРИЧЕСТВА ГОРОДСКИХ СЕТЕЙ»

— Татарстан — энергодефицитный регион. Альберт Рауфович, как участник рынка электросетевого строительства, скажите, насколько эта проблема серьезная?

— Сложно утверждать однозначно, сейчас электричество всегда можно купить в требуемом объеме. Энергодефицит есть в определенных точках республики, но электроэнергия туда может быть доставлена. Вопрос в другом: смогут ли там ее принять. Для этого нужны линии электропередачи и подстанции, которые перераспределяют энергию. В Казани, например, за последние 10 лет была усилена главная схема: реконструированы подстанции «Киндери», «Центральная», «Магистральная», «Ленинская», «Кремлевская», «Казанка», «Восточная», «Горки», «Азино» и другие. Там были заменены на более мощные трансформаторы и установлено современное оборудование, часть подстанций сделана закрытыми. Заменены головные кабели распределительных сетей города.

— Вся эта работа, ускоренная к Универсиаде, помогла решить проблему дефицитного казанского энергоузла?

— Во-первых, Универсиада почти не потребляла электричества городских сетей, не считая отелей, ресторанов и прочее. На каждом объекте были установлены генераторы, которые вырабатывали электроэнергию, и вся Универсиада прошла на генераторах. Открытие, закрытие и самые важные соревнования итуденческих Игр были проведены на автономных источниках питания — такое было предъявлено требование. Олимпиада в Лондоне вообще вся прошла на генераторах, так как там нет нормальной системы электроснабжения. А мы в республике привыкли все делать как положено, все так и было сделано. Но потом по требованию международной комиссии питание организовали от генераторов. Но зато в Казани сейчас одна из лучших систем энергоснабжения.

«В Казани сейчас одна из лучших систем энергоснабжения»

ПЕРВОЕ ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО В ТАТАРСТАНЕ

— Альберт Рауфович, а как вы оказались на рынке электросетевого строительства?

— Это, конечно, произошло не сразу. Электромонтажное предприятие у нас появилось в 1996 году, а в бизнес я пришел в 1991 году.

— А какой у вас был бизнес в начале 90-х?

— Грубо говоря, спекуляция вычислительной техникой. Я же по образованию инженер-конструктор ЭВМ. И была такая компания «Элита ЛТД», куда я пришел партнером. Мы закупали технику в Индии, в Сингапуре, потом стали возить из Москвы. Было небольшое отверточное производство и даже проект завода по производству мониторов, которому в силу неустойчивой нашей тогда таможенной политики не суждено было появиться. Пошлина на комплектующие была выше, чем на готовые изделия. А компьютеры тогда только-только начали появляться. Тогда компании «Абак», «Диалог», ICL и даже с других городов СССР приобретал технику в «Элиту ЛТД».

— Кто вас позвал партнером в «Элиту ЛТД»?

— Наиль Нуруллин, с которым мы вместе работали на заводе ЭВМ. А позвал он меня начальником коммерческого отдела. Это было счастливое время, когда все, кто приходил в торгово-промышленное объединение, становились партнерами. У нас был молодой, энергичный коллектив единомышленников, желающих стать капиталистами и средним классом в хорошем понимании буржуазного общества развитых стран. Но Наиля постигла трагическая участь — 10 февраля1992 года его убили. Это было первое заказное убийство в Татарстане. Резонансное было дело, нераскрытое до сих пор.

— Кому он перешел дорогу?

— Мы были достаточно лакомым куском, развозили самолетами компьютеры по всей стране. Мы были первыми в цепочке посредников-поставщиков. Нас пытались подмять сразу несколько криминальных группировок, настаивая на том, чтобы потоки шли через их структуры. Наиль отказался, там не стали разбираться. А потом правоохранительные органы не смогли разобраться, кто это сделал.

— Вам самому не страшно было продолжать этот бизнес?

— Я не участвовал в разборках, которые были тогда. А вообще в тот период был дикий рынок, и на полном серьезе человека за стакан семечек могли застрелить. Времена были очень тяжелые. Государственная власть не гарантировала никакой безопасности, потому что и власти-то не было. Наша тогда жизнь чем-то была похожа на сегодняшнюю Украину: наполовину легитимная власть, наполовину легитимные бандиты. Уличный бизнес подминали преступные группировки. Но и тогда, и сейчас надо шагать и не оглядываться. Риск есть всегда, даже сейчас.

— И все-таки после заказного убийства партнера вы не приняли решения реорганизовывать бизнес или совсем уйти. Почему?

— Суть в том, что тогда пришла очень большая партия товара, он отказался ее отдавать, и все разошлось по запланированной схеме. Все последующие партии были меньше, и схема распространения — другой.

— Где вы хранили поставляемую продукцию, ведь наверняка опасались разбойного нападения?

— А мы все в тюрьме хранили.

— Серьезно? В какой?

— Да, мы арендовали под склады камеры на территории тюрьмы на улице Лебедева. Горбачев тогда объявил свободу, амнистию, количество осужденных сократилось, тюрьмы закрывались. Освободились охраняемые площади, которые мы использовали. Разгружать и загружать было, конечно, неудобно — много дверей, решеток, коридоров, зато надежно.

«У каждого свои риски, но они не должны превышать разумных затрат»

«КОГДА Я ПРОДАЮ СВОЙ ТРУД, ОБМАНА НЕТ»

— Кому вы поставляли компьютеры и в каких объемах?

— Через нашу компанию проходили очень большие партии вычислительной техники для транспортных предприятий, в министерство сельского хозяйства, министерство образования, во всякого рода конторы и конторки. Энергетики также были заинтересованы в большом объеме компьютеров. Большой спрос на вычислительную технику ограничивался отсутствием «живых» денег. Проблема неплатежей была повсеместной. Предприятия производили продукцию и услуги, но не умели продавать и получать деньги. Поэтому за компьютеры предлагалась либо продукция, либо дебиторская задолженность контрагентов, так называемый бартер. Через бартерные схемы мы научились превращать долги энергетиков сначала в деньги за компьютеры, которые мы поставляли, потом в товары и услуги, необходимые энергетикам.

— То есть какие это были цепочки?

— Например, мы забирали с «Нижнекамскнефтехима» бутадиены и везли на Казанский завод синтетического каучука, их продукция отгружалась на заводы резинотехнических изделий, откуда тормозные колодки, накладки, шланги на автомобили перевозились на Горьковский автозавод, оттуда мы получали автомобили «Волга», а это уже ликвидный товар. И пока не была изменена система налогообложения, мы могли работать и получать выгоду. А потом мы взялись за строительство линий электропередачи. В 1992 году у нас был большой объект — реконструкция «ТЭЦ-1 — ПС Западная».

— А как вы смогли переориентироваться на другой бизнес?

— У меня в душе никогда не было желания заниматься спекуляцией. Я считаю, что когда человек берет за 1 рубль и продает за 2 — в этом есть элемент нечестности. Существует оптовая и розничная торговля. У каждого свои риски, но они не должны превышать разумных затрат. Когда мы занимаемся не совсем эквивалентным обменом, то присутствует элемент обмана. А когда я продаю свой труд, то обмана нет.

— Но все-таки сотрудничества с энергетиками недостаточно, чтобы начать работать в этой отрасли.

— Свою трудовую деятельность я непосредственно начинал на производстве. А службу в Вооруженных силах проходил в ракетных войсках стратегического назначения, мы эксплуатировали и обслуживали в том числе линии связи, линии электропередачи и оборудование. Поэтому в этом деле у меня были первоначальные знания.

СОРЕВНОВАНИЯ В ПАМЯТЬ РАДИКА НУРУЛЛИНА

— В каком объеме потребовался капитал для этого бизнеса?

— Тогда все было гораздо проще. Рынок был лояльный ко всему. Кран стоил 1 миллион, старый трактор — 200 тысяч рублей, правда, на его ремонт в этом году ушло 1,5 миллиона рублей. Технику покупали у военных и закрывающихся предприятий. Люди еще не знали, что делать со средствами производства.

— Этот бизнес вы уже начинали один?

— Нет, с братом первого партнера Наиля Нуруллина Радиком.

— Какова его роль в бизнесе?

— Мы с ним вместе придумывали и реализовывали бартерные схемы. Радик по образованию был строителем и очень осторожно и профессионально решал технические, финансовые вопросы. Мы с ним вместе проработали более 10 лет. К сожалению, в марте 2002 года он трагически погиб. Когда он возвращался домой, во дворе его ударил ножом наркоман. Придя домой, он скончался от полученной раны.

— Его тоже убили?

«В прошлом году мы построили около 30 километров воздушно-кабельных линий»

— Да, обвиняемый задержан и осужден. Радик был хорошим, светлым человеком. Всю жизнь он занимался спортом, был мастером спорта СССР по дзюдо, чемпионом Казани в какой-то весовой категории, по мере возможности содействовал развитию детского спорта. В память об этом человеке мы, друзья Радика Нуруллина, ежегодно проводим открытое первенство ДЮСШОР «Тасма» по дзюдо, посвященное его памяти, среди юношей 2000 - 2001 годов рождения. В этом году был уже 10-й спортивный праздник. В нем принимают участие от 150 до 200 юношей.

«ОНИ ВСЕГДА НАС РЕКОМЕНДОВАЛИ»

— Как вы работали дальше, кто теперь ваши клиенты?

— Самый главный и крупный наш клиент — это «Сетевая компания» и 9 ее филиалов. Далее «Холдинг МРСК», так как наша компания специализируется на строительстве и реконструкции воздушных и кабельных линий напряжением 35 - 500кВ. Дорожники — «Каздорстрой», «Мостоотряд», «Алексеевскдорстрой», печально известный «Стройхимсервис». Для них мы подготавливаем территорию под строительство дорог или изменения ее габаритов, передвигаем, где требуется, кабеля. Для государственного жилищного фонда, компаний «Сувар», «Фон» мы делаем внешние сети.

— Как вы вышли на сотрудничество с татарстанскими крупными компаниями?

— В основном нас продвигало «Татэнерго». Когда аналогичные работы были необходимы другим компаниям, то они всегда нас рекомендовали. Сейчас уже сами на нас выходят.

«У меня в душе никогда не было желания заниматься спекуляцией. Я считаю, что когда человек берет за 1 рубль и продает за 2 — в этом есть элемент нечестности»

— В каких сложных условиях вам приходилось прокладывать линии передачи?

— Самыми сложными условиями являются условия строительства и реконструкции ЛЭП в городе или на действующем предприятии. Первое — это необходимость обеспечить бесперебойное питание объектов, второе — это страшная стесненность. Мы одни из первых в России стали применять в таких условиях узкобазовые опоры ЛЭП, в числе первых начали прокладывать кабели с изоляцией из сшитого полиэтилена напряжением 10, 35, 110, 220 кВ. Эти новые технологии позволили нам обеспечить конкурентное преимущество в начале 2000-х. Произошел качественный скачок в материалах и оборудовании. Мы познакомились с гуру отрасли, главными «линейщиками» России: Овсянниковым А.Г., Лопаткиным Н.Ф., Белозерцевым В.Т., Гунгером Ю.Р., Железковым, Петровым Г.С и с компаниями «Элси», «Рослэп» из Новосибирска и «Росэп». Мы до сих пор поддерживаем отношения, они наша интеллектуальная подпитка.

— За все время работы, какие из проектов были масштабными?

— Был у нас такой проект: подстанцию «Казанка» мы «запитали» с подстанцией «Магистральной». Тогда по пути прокладывания линий передачи были садовые общества. Разумеется, возникли проблемы — кругом собственники земли. К каждому участку получали разрешения. К тому же все работы надо было вести без отключения источников питания. Технически сложная, но интересная была работа.

Сегодня мы переустраиваем линии электропередачи для транспортного крупногабаритного тяжеловесного оборудования ОАО «ТАИФ-НК», в прошлом году — для строительства завода по производству аммония в Менделеевске.

— Какой проект был крупным в финансовом эквиваленте?

— В прошлом году мы построили около 30 километров воздушно-кабельных линий на «ПС Центральная — ПС Кутлу Букаш» — это был большой проект по строительству в Казани второго источника питания. Его стоимость — порядка в 500 миллионов рублей. Мы работали вместе с компаниями «СВСЭСС» и «ГЭМ».

«Самыми сложными условиями являются условия строительства и реконструкции ЛЭП в городе или на действующем предприятии»

«Я ПЫТАЛСЯ ДОКАЗТЬ, ЧТО ТРЕБОВАНИЯ НЕЗАКОННЫ»

— По поводу получения разрешения от собственников земли, есть расхожее мнение, что ЛЭП негативно сказывается на здоровье людей.

— Был у нас интересный случай: мы как раз переустраивали линию, проходящую по улице Восход и улице Северо-Байкальской мимо садовых участков. Линию не включили в силу чисто технических обстоятельств — энергосхему начали менять. А жители уже написали письма, что после строительства линии у них стала болеть голова и вообще они стали хуже жить. Началась прокурорская проверка, а линия-то отключена. Мы спрашиваем у проверяющих: линию включить? Такой вот был курьез (смеется). От всего есть вред, и у розетки есть магнитное поле.

Все требования мы выдерживаем. Безопасное расстояние, на котором должны находиться ЛЭП — 4 метра, но сейчас требования повысились, линии должны проходить на расстоянии 50 метров от жилых домов. «Сетевая компания» вкладывает большие деньги по выносу воздушных высоковольтных линий в кабель для повышения качества жизни горожан. Это неотъемлемая часть их технической политики.

— Лет пять назад «Фарсил» обвиняли в нарушении экологического законодательства. Природоохранная прокуратура заключила, что у вас отсутствует проект организации санитарно-защитной зоны. Как обстоят дела с защитными барьерами с вашей стороны?

— С природоохранной прокуратурой тогда все выглядело как штраф ради штрафа. У меня был санитарный паспорт предприятия — справка о том, что я не загрязняю окружающую среду. А прокуратура попросила паспорт санитарно-защитной зоны, где будет зафиксировано, что я не загрязняю окружающую среду на расстоянии 100 метров от своей базы. Чтобы эту справку сделать, надо опять платить деньги за экспертизу и прочее. В итоге они мне выписали штраф примерно на 15 тысяч, вызвали в суд. Прихожу к мировому судье, рассказываю ситуацию, а он отвечает, что они не будут разбирать ситуацию по формулировкам справок, идет суд по делу того, что я не выполняю требование государственного органа. Ну что, разругался и пошел домой. Меня еще пару раз вызывали в суд, я пытался доказать, что требования незаконны, но все тщетно. Прокурор, который меня оштрафовал, сказал, что презумпция невиновности у нас только в уголовном праве. Всей другой деятельностью вы наносите вред неопределенному числу лиц. В итоге заплатил деньги, мне дали дублирующую справку. Да это обыкновенный рэкет.

— Рэкет на государственном уровне?

— Да, конечно. С предпринимателей сейчас требуют огромный объем бумаг, и с каждый днем все больше и больше. Я понимаю, что в чем-то есть смысл, но до абсурда же доходит. Допустим, у меня офис отапливается как обыкновенный коттедж. Кстати, дома и в офисе одинаковые котлы стоят. Только на офисный котел я должен предоставить документы, подобные как для ТЭЦ. Такие вот у нас правила. Раз я юридическое лицо, то должен предоставить стопку документов.

«Этой зимой на аттестацию и обучение персонала ушло порядка 700 тысяч рублей»

«ОШТРАФОВАЛИ НА 250 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. ПРОСТО ПОБОРЫ»

— Какие у вас еще есть направления бизнеса? Ваша компания производит и металлоконструкции?

— Мы хотели производить, экономическая ситуация сложилась по-другому. Если бы мы сами закупали, сами строили, то был бы смысл. Мы проигрываем гигантам металлургии. Тем более входной билет стоит очень дорого — несколько десятков миллионов долларов.

— А услуги по аренде техники предоставляете?

— Да, у нас более 60 единиц техники: начиная от обыкновенных самосвалов и заканчивая специальными роторными экскаваторами и установками для горизонтального бурения или завинчивания метровых свай. Этой техникой мы пользуемся сами и предоставляем в аренду.

— И вы также перевозите длинномерные грузы?

— Да, это связано с основным видом нашей деятельности по установке ЛЭП. Мы можем перевозить опоры для линий и другой груз, вес которого может достигать 60 тонн.

— Сталкивались с нестандартными заказами?

— Я сталкивался с нестандартными результатами, которые становятся нормой. Меня в этом году оштрафовали на 250 тысяч рублей за то, что в документах на перевозку груза не было подписи водителя, что он получил груз. Хотя спецпропуск был куплен, все оформлено. Мы, как правило, ездим с сопровождением полиции, а здесь длина груза была на 4 метра меньше, и нам разрешили ехать без полиции. Но какой-то умный сотрудник полиции остановил и сказал, что у нас неправильно оформлены документы. За это оштрафовали водителя на тысячу рублей, меня, как руководителя, — на 10 тысяч, а предприятие — на 250 тысяч. Я считаю, что это просто поборы. Никакого ущерба государству отсутствие подписи водителя не нанесло, порядок должен быть, конечно, но и наказание должно быть эквивалентным.

«Меня в этом году оштрафовали на 250 тысяч рублей за то, что в документах на перевозку груза не было подписи водителя»

ВЫРУЧКА СОСТАВИЛА 267 МЛН. РУБЛЕЙ

— Сколько составила выручка компании?

— За прошлый год выручка составила 267 миллионов рублей.

— Какова рентабельность вашего бизнеса?

— 10 - 12 процентов.

— А в каком объеме вам требуются кредитные средства для развития?

— Мы, как любое предприятие, не можем работать без финансовых механизмов. И главный наш помощник в этом — банк «Кара Алтын», который нас поддерживает и при необходимости кредитует. У нас есть возобновляемая кредитная линия. Когда не хватает денег на зарплату сотрудникам, на уплату налогов или на расходные материалы, то мы берем кредит. Этот механизм не является для нас серьезной нагрузкой. Лучше взять кредит и выплатить все, что требуется, нежели, например, наши работники начнут возмущаться.

— А сколько составляет нынешняя кредитная нагрузка?

— Около 30 миллионов рублей.

«За все время было два несчастных случая, но оба легкие. Очень часто люди привыкают, притупляется чувство страха»

«ВХОДНОЙ БИЛЕТ НА СЕВЕР СТОИТ ОЧЕНЬ ДОРОГО»

— Какова география выполнения ваших работ?

— Мы позиционируем себя как региональная компания, постоянно работаем в Татарстане. Но удается получать выгодные заказы за пределами республики, например, в Ульяновске, в Уфе, в Перми, в Воронеже. Хотели работать в Сибири, но оказалось, что техника должна быть в арктическом исполнении, отапливаемые вагончики и автозаправочные станции, требуются генераторы — это все дополнительные вложения, входной билет на Север стоит очень дорого.

— С кем вы конкурируете на рынке?

— На сегодняшний день на рынке электромонтажных работ три монстра: «Ресурс Холдинг», «КЭР-Холдинг», «Татэлектромонтаж».

— Ваш бизнес пережил не один кризис. С какими рисками вы сталкиваетесь сейчас?

— Это риск неплатежей, все республиканские крупные компании этим грешат, и все подрядные организации с этим сталкиваются. За работы, выполненные для стадиона «Казань Арена», нам еще никто ни копейки не заплатил. За выполненный проект для аэроэкспресса «Ласточка» с нами никто не рассчитался. Или, например, на сегодняшний день «ПСО Казань» не рассчитывается с «Мостотрядом», который в итоге не рассчитывается с нами за строительство мостов на Эсперанто. Все дороги, которые появились перед Универсиадой, строил «Стройхимсервис», который объявил себя банкротом. Мы-то свою работу сделали. «Стройхимсервис» не расплачивается, а мы выиграли суд и находимся в списке их должников. Это же компании, которые были созданы на определенный проект, и у них ничего нет. Но деньги же куда-то делись, но никто их искать не будет. У нас в уголовной практике считается преступлением, если вы заплатили, а работу не выполнили. Но если работа выполнена, а за нее не заплатили, то это уже хозяйственный спор, поэтому руководители данных предприятий уходят от ответственности и не рассчитываются с предприятиями малого и среднего бизнеса.

— А какие работы вы делали для стадиона «Казань Арена»?

— К стадиону нас подтянули фактически в самом конце. По их первоначальному проекту для того, чтобы рассадить тележурналистов и расставить телекамеры, все стояло по одной схеме, после того как написали сценарии открытия и закрытия, оказалось, что камеры и журналистов необходимо разместить в других местах, то положение изменилось, и оказалось, что в этих местах электричества нет. Мы делали внутреннюю разводку и подвод дополнительной энергии. Это около 300 точек. И по «Казань Арене» наш должник «Предприятие электрических сетей» — «дочка» «Камгэсэнергостроя» и «Техстройавангарда».

— Какова общая сумма долгов ваших заказчиков?

— Более 35 миллионов рублей.

«С максимальной пятой группой допуска по электробезопасности (свыше 1000 Вольт) у нас 10 сотрудников»

«НАШИ РЕБЯТА РАБОТАЮТ НА ОПОРАХ ВЫСОТОЙ 106 МЕТРОВ»

— Сколько у вас сотрудников? И какие вам требуются специалисты?

— В штате 110 сотрудников. По нашей специальности вузы никого не готовят. Раньше обучал техникум, а сейчас подготовка специалистов по рабочим профессиям не ведется, поэтому мы приглашаем молодежь и обучаем ее сами. Кто-то учится и остается, а кто-то уходит. Если раньше вообще никто не шел, то сейчас люди проявляют больше интереса.

Наши ребята работают с высоковольтными проводами на опорах высотой 106 метров, чтобы подготовить таких специалистов, требуется лет пять. У нас в основном через наставничество идет обучение. Но не только, этой зимой на аттестацию и обучение персонала ушло порядка 700 тысяч рублей.

— Текучка большая?

— На уровне 12 процентов.

— Сколько у вас сотрудников с максимальным уровнем доступа к высоковольтному оборудованию?

— С максимальной пятой группой допуска по электробезопасности (свыше 1000 Вольт) у нас 10 сотрудников. С четвертой группой допуска — 12 сотрудников.

— Ваша работа сопряжена с опасными факторами. Были несчастные случаи?

— За все время было два несчастных случая, но оба легкие. Очень часто люди привыкают, притупляется чувство страха. Они все время работают с тем, что, прикоснувшись к оголенному проводу, может убить. Риск, конечно, большой. Но все люди проходят обучение, подписывают соответствующие документы.

«Строительство 1 километра воздушных линий обходится в 5 - 7 миллионов в зависимости от условий»

«ПО УМУ НАДО ВСЕ СНЕСТИ И ЗАНОВО ПОСТРОИТЬ»

— Насколько силен износ линий высоковольтных передач в Татарстане?

— Износ ЛЭП на уровне 50 процентов. Пик строительства линий электропередачи пришел на 70-е годы. В это время было поставлено огромное количество железобетонных опор. «Сетевая компания» тратит большие деньги на диагностику этих линий. По уму надо все снести и заново построить. Но такого никогда не будет.

— Потому что затратно. О каких суммах идет речь?

— Строительство 1 километра воздушных линий обходится в 5 - 7 миллионов в зависимости от условий. В России еще вообще встречаются деревянные опоры. Политика развития нашего энергетического узла шла и идет непрерывно. Всегда деньги вкладывались, но их недостаточно, чтобы все вопросы решить в один день. По сравнению с Россией у нас в республике ситуация значительно лучше, чем, например, в Ульяновской области, Марий Эл. В Башкортостане лучше, чем в этих регионах, но хуже, чем у нас.

«К СЧАСТЬЮ, У МЕНЯ ЕСТЬ ХОББИ»

— Расскажите о себе, вы уже сказали, что вы инженер-конструктор ЭВМ. А где учились?

— На кафедре кибернетики КАИ, окончил в 1984 году.

— Альберт Рауфович, у вас известная в Татарстане фамилия — Мухаметшин...

— Я не родственник Фарида Хайрулловича Мухаметшина (смеется). У меня родители — инженеры. Оба работали на Казанском заводе ЭВМ, который потом превратился в большой базар MEGA. Я с детства ходил на завод и думал, что буду работать там, поэтому и выбор института был предопределен.

А по поводу фамилии у меня даже такой случай был. Пришли ко мне студенты Казанского энергоуниверситета для знакомства с организацией работы электромонтажного предприятия. После того как я провел с ними занятие, все им показал, рассказал, у них преподаватель спрашивает, понравилось им или нет. А парнишка какой-то говорит: «Да, понравилось, но если бы у меня была такая фамилия, тоже все это было бы» (смеется). Вот так: сам еще юнец, а так рассуждает.

«Я не родственник Фарида Хайрулловича Мухаметшина. У меня родители — инженеры»

— Мы все привыкли так рассуждать.

— Потому что примеров из реальной жизни предостаточно.

— А с чего начинался ваш трудовой путь?

— После института пришел на завод ЭВМ в качестве инженера. С 1982 года я два дня работал, три дня учился. Потом меня призвали в армию, и я уехал на два года на Украину. И даже была мысль стать профессиональным военным и остаться служить на Украине, но случился Чернобыль, и супруга отказалась ехать, сказав, что наши дети в Чернобыле жить не будут. Мы вернулись в Казань. И я снова устроился на завод и работал до 1988 года. Затем меня пригласили главным инженером в «Центр Татнефтепродуктавтоматика», который занимался сервисным обслуживанием нефтебаз, автозаправочных станций, а также внедрением информационных систем. Мы внедряли первые топливные карты. Там проработал до 1991 года, а потом ушел в самостоятельный бизнес.

— Семья у вас большая?

— У меня два сына. Старший — генеральный директор и соучредитель нефтесервисной компании, производит химические реагенты для гидроразрыва пласта. Он живет между Москвой и Ноябрьском, в самолете. Младший по профессии инженер-технолог пищевого оборудования, работает в Москве в бельгийской компании по продаже молочных, хлебных заводов.

— К своему бизнесу вы решили их не привлекать?

— Младшего, может, подтяну, но сначала пусть поработает на чужих, а иначе ходил бы тут как принц, а мне такого не нужно.

«К счастью, у меня есть хобби — это парусный спорт»

— Чем занимаетесь в свободное время? Есть у вас хобби.

— К счастью, у меня есть хобби — это парусный спорт, дайвинг, на лыжах люблю кататься. У меня есть своя парусная лодка, плаваю по Каме. А дайвингу учились в Египте. Сейчас еще с «Москвичем» вожусь, всегда мечтал о «Москвиче-408», это же самая крутая машина раньше была. Купил его у студента, он у него пылился, а я пытаюсь восстановить.

— А какая у вас лодка?

— У меня их три: парусный тримаран WR-17, парусная лодка Maxus-24 и моторный катер «Баулайнер». Я зарегистрирован в федерации парусного спорта и участвую в фестивалях.

— А сколько это стоит — быть яхтсменом?

— Это достаточно демократичное увлечение. Самая дешевая парусная лодка стоит 25 тысяч рублей. Но можно, конечно, выбирать самую дорогую лодку, дорогие сервисмены, престижные места стоянки и перемещение к этому месту на бизнес-джете, тогда в количестве нулей можно ошибиться.

— И наш традиционный вопрос. Три секрета успешного бизнеса — в чем они заключаются?

— Ставить цель, двигаться к ней и использовать шанс, который дает жизнь. Всегда понимать, что бы ни случилось — все к лучшему. Каждый человек достигает такого результата, до которого ему хватает сил идти. Вы можете в любой момент остановиться. Сколько будете шагать, столького и достигнете.