«У людей просто нет для этого денег»: что не так с заявлениями Эльвиры Набиуллиной?

Я тучка-тучка-тучка,

а вовсе не медведь!

(Винни-Пух)

Произошло очередное заседание правления ЦБ РФ под председательством Эльвиры Набиуллиной, было принято решение повысить ключевую ставку ЦБ сразу на 100 процентных пунктов, в результате чего она выросла до 6,5%. Фото: «БИЗНЕС Online»

ЦБ подает сигнал

Два дня назад произошло событие, которое можно с некоторой натяжкой назвать штатным и рутинным. Произошло очередное заседание правления ЦБ РФ, под председательством Эльвиры Набиуллиной, было принято решение повысить ключевую ставку ЦБ сразу на 100 процентных пунктов, в результате чего она выросла до 6,5%. Движение, конечно же, довольно резкое, такой амплитуды смещения не было давно, с 2014 года. О причинах его стоит поговорить отдельно, но более любопытным здесь является иной фактор. Тот самый, о влиянии которого на поведение центробанков развивающихся стран я уже неоднократно говорил, а сегодня повторю еще раз.

Для начала отметим, что уважаемая Эльвира Сахипзадовна вышла на пресс-конференцию в наряде, украшенном брошью с тучкой и каплями под ней. Милая традиция с «гаданием на брошках» продолжает жить и развиваться, и на этот раз тучка позволяет дать по меньшей мере три толкования.

Во-первых, тучка может трактоваться как, собственно, тучка, которая вроде как собирается над мировой и российской экономикой, ибо злобный коронавирус не дремлет и очередной штамм (их, правда, уже десятки тысяч насчитали, ну да ладно) готовится породить очередную волну. Это кажется сомнительным: буквально только что ЦБ пересмотрел прогноз роста экономики РФ по итогам этого года с 3–4% до 4–4,5%, правда, уменьшив прогноз роста следующего года с 2,5–3,5% до 2–3%. В любом случае этот год — год восстановительного роста после яростного рукотворного торможения экономики в прошлом году, «сгущающимися тучами» тут и не пахнет.

Второе толкование тоньше: фокус можно сделать на каплях, т. е. на дожде, и на том, что этой водой нужно бы охладить перегревающуюся экономику, смыть проявляющиеся дисбалансы. Они уже накопились в значительном количестве: достаточно вспомнить оптовые цены на топливо, берущие очередные максимумы, а также распухший на программе субсидирования ипотеки строительный сектор, тянущий за собой целый спектр смежников. Предполагается, соответственно, что повышение ставки снизит активность кредитования, простимулирует сбережения, охладит возгонку фондового рынка и т. д.

Наконец, есть третье толкование, еще более тонкое. Знания о живой природе говорят нам, что даже в сильные дожди размеры капель не превышают 6–7 миллиметров. Иначе говоря, можно говорить о том, что ЦБ подает сигнал — дальнейшего существенного движения ставки вверх не предполагается. Что же, и это тоже возможный вариант, особенно после гепарда в предыдущий раз: теперь, глядя назад после повышения на процент, тезис о том, что гепард символизирует готовность рвануться вперед, кажется абсолютно естественным.

Но это так, лирика. Формально же решение о повышении ставки сопровождалось пресс-конференцией, на которой Набиуллина декларировала те факторы, которые принимались во внимание при выработке решения. И вот их перечисление вызывает некоторые вопросы.

Во-первых, ЦБ все же рассматривал варианты повышения ставки на 50, 75 и 100 п. п., хотя консенсус рынка был на 100 пунктах. Желание «прыгнуть» победило — инфляция идет вверх, прогноз по экономическому росту, как было указано выше, также был пересмотрен в сторону повышения. При этом по состоянию на 19 июля накопленная инфляция составила 6,5%, что близко к пикам последних пяти лет. Удивляет, однако, то, что в основе инфляции ЦБ видит долговременный «устойчивый» фактор: дескать, расширение спроса выше, чем возможности производства и импорта, поэтому цены и растут. Согласиться с этим я никак не могу: реальные доходы граждан, если не учитывать небольших колебаний возле нуля, продолжают падение 8-й год подряд. По данным Росстата на апрель, реальные располагаемые доходы упали на 3,6% в I квартале 2021 года к относительно мирному I кварталу 2020 года; более новой информации пока нет, хотя по итогам II квартала и ожидается некоторое восстановление относительно низкой базы годовой давности.

Иными словами, частный спрос никак не может быть генератором инфляции: у людей просто нет для этого достаточного количества денег. Хуже того, судя по недавнему опросу ЦБ, 38% граждан страны тратят все или почти все свои доходы на еду. Из них 10% заявили, что «денег не хватает даже на питание», а 28% сообщили, что могут обеспечить себя продуктами, но на покупку одежды средств уже нет.

Отдельно было отмечено потребительское кредитование. ЦБ увидел перегрев на этом рынке, заметил риски активного набора кредитов людьми под относительно невысокие ставки и, скажем так, принял меры, пытаясь не допустить чрезмерного закредитования граждан

«У страха глаза велики»

Собственно, об инфляции. Очевидно, она была вторым фактором, повлиявшим на такое решение ЦБ, и Набиуллина сказала об этом прямым текстом. Ставка в 6,5% при такой же официальной инфляции выглядит как баланс и нулевая реальная ставка, вроде как стимулирующая сбережения, но, на взгляд граждан, ситуация с инфляцией является как минимум неоднозначной. По тому же свежему опросу ЦБ, при официальной инфляции в 6,5% в июне российские потребители оценивали ее на уровне 14,9%. Фактически этот уровень наблюдаемой инфляции подскочил в 1,6 раза меньше чем за год и более чем вдвое превысил цифру от Росстата. При этом каждый шестой опрошенный (17,1% от общего числа респондентов) заявил, что цены за последний год подскочили на 30% или больше.

Здесь, конечно же, эффект двойственный. С одной стороны, у страха глаза велики, и наблюдаемый постоянный рост цен действительно вызывает ощущение, что его размер выше, чем является в реальности. Мало кто может похвастаться дотошным ведением бюджетов и детальным сравнением потребительских корзин, закупленных в разные месяцы. С другой — инфляция для бедных (т. е. в сегменте продовольствия в первую очередь) зачастую бывает выше инфляции для богатых, у которых еда в бюджете занимает небольшую долю от валовых расходов. В итоге формальные 6,5% инфляции вполне могут разделяться на 12–15% в одной части спектра и до 3–4% — в другой. Примером этому может быть грустная шутка о моркови, мол, пока одни вкладывались в доллар и акции, надо было вкладываться в морковь, она с начала года выросла в цене в 2,5 раза. Не могу не отметить, кстати, что вводившиеся с такой помпой меры по ограничению роста цен на некоторые виды продовольствия никак не смогли предотвратить роста цен в данном сегменте потребления. Рынок работает именно так: на пробку где-то в одном месте он реагирует перетеканием роста цен в иные товарные позиции, а если таких пробок много, то на выходе получается массовый дефицит и снижение торговой активности в целом, с последствиями уже для широкого спектра отраслей экономики.

Отдельно было отмечено потребительское кредитование. ЦБ увидел перегрев на этом рынке, заметил риски активного набора кредитов людьми, под относительно невысокие ставки и, скажем так, принял меры, пытаясь не допустить чрезмерного закредитования граждан. Также, помимо роста ставки, регулятор, стремясь охладить кредитование, вернул для банков повышенные коэффициенты рисков.

Стремление понятно, но уже поздновато — потребительское кредитование растет стахановскими темпами, увеличившись на 22% к предыдущему году. При этом надо понимать, что рост сейчас не аналогичен росту кредитования, бывшему 15 лет назад: тогда оно сопутствовало росту доходов граждан, что позволяло держать долговую нагрузку на приемлемом уровне, сейчас же рост кредитования наблюдается на фоне негативной динамики доходов людей. Говоря совсем по-простому и помня о тех самых 38%, которые могут купить только лишь еду, можно предположить, что кредиты сейчас массово берутся на поддержание уровня жизни, дабы не дать ему скатиться в откровенную нищету, когда денег не хватает и на еду тоже.

Ну да ладно. Помимо всего вышеуказанного, ЦБ подтвердил, что не рассматривает повышения ставки выше уровней 6–7%; было сказано, что с марта ее уже подняли на 2,25% и пока такого рывка вполне хватит. По мнению регулятора, в будущем году ставка составит те самые 6–7%, а потом постепенно будет снижена до более подходящего, но такого же нейтрально-сбалансированного интервала в 5–6%.

Нет сейчас адского кризиса и хтонического ужаса

Разумеется, был помянут и ковид, но скорее в «позитивном» ключе. ЦБ ожидает, что новые вспышки и штамм «дельта» замедлят восстановление мировой экономики, а следственно, и прижмут вниз импортируемую извне инфляцию. Как говорится, не было бы счастья… Но вот в данном конкретном случае счастья может и не быть.

Дело в том, что ровно в параллель акту регуляторной практики российского ЦБ аналогичные события прошли в Европе. Ставка ЕЦБ (напомню, что Европа — ключевой торговый партнер РФ), как и ожидалось, осталась на нулевом уровне, а иная дама, глава этой уважаемой институции Кристин Лагард, также отметилась набором заявлений относительно причин и поводов выбранной политики.

И вот там все совсем иначе, за исключением тезиса о ковидных рисках:

• ЕЦБ сохранит активную стимулирующую политику;
• ускорение инфляции в ЕС будет временным, ее уровень все еще ниже целевого в 2%;
• само по себе оно вызвано ростом цен на различные ресурсы, в первую очередь на энергоносители, а заодно эффектом базы, низкими уровнями прошлого года;
• ЕЦБ продолжит чистую скупку активов по крайней мере до марта 2022 года, общий объем программы пока неизменный — 1,8 трлн евро. Для сравнения: США вбухивают столько же более чем за полтора года.

Иными словами: экономика восстанавливается, инфляция есть, но маленькая, поэтому долбим евровую эмиссию дальше, выкупая на баланс ЕЦБ все, что плохо лежит. А Россия, равно как и иные развивающиеся страны, пытается воевать с производимой таким образом инфляцией, вызывающей полностью обоснованное беспокойство граждан.

Еще раз обращаю внимание на эту ситуацию. Нет сейчас адского кризиса и хтонического ужаса; наоборот, речь о всемирном восстановлении, но мировые ЦБ проводят разную политику. И делают они это потому, что иначе никак нельзя. ЦБ развитых стран льют ликвидность в систему, итогом этого становится эмиссионная накачка рынков. И отсюда уже никуда не деться от инфляции цены активов, прямо перетекающей в инфляцию издержек и затем — в потребительскую инфляцию, жестко отражающуюся на кошельках граждан.

ЦБ РФ ведет себя в целом-то логично. Он реагирует на ситуацию, пытаясь минимизировать негативные ее последствия, ставя заслоны тому или иному негативу. Проблема только в том, что реактивная деятельность всегда опаздывает по определению. А для проактивной у России не тот размер экономики, чтобы иметь возможность заметно транслировать свою экономическую политику в каком бы то ни было формате. Безусловно, здесь сразу же возникает вопрос «а как же тогда поступать?», но он уже выходит за рамки настоящего текста, потому как здесь рядом бродит еще и международная политика.

И об этом я уж лучше помолчу.