Наступивший 2019-й объявлен в России Годом театра. Безусловно, за этим решением стоит желание государства поддержать одно из важнейших направлений в искусстве Фото: ©Алексей Дружинин, РИА «Новости»

«ПРИНЯТО СЧИТАТЬ, ЧТО ИСЛАМ, ОСОБЕННО СУННИТСКОГО ТОЛКА, ОТРИЦАТЕЛЬНО ОТНОСИТСЯ К ЛИЦЕДЕЙСТВУ»

Наступивший 2019-й объявлен в России Годом театра. Безусловно, за этим решением стоит желание государства или отдельных его чиновников поддержать одно из важнейших направлений в искусстве. Оставим в стороне неизбывную традицию наших реалий «хотели как лучше, а получилось как всегда». Да, наверняка многие соответствующие мероприятия проведут только для галочки, а другие — лишь для кармана удачно присевших на финансовые потоки госдеятелей. Поговорим о сути вопроса: насколько вообще справедлива поддержка государством театра как такового? Этот вопрос я ставлю как мусульманин, налогоплательщик и человек, который хоть и не является заядлым театралом, но ходит в театр чаще среднестатистического российского обывателя.

Начнем с первой части упомянутой триады. Принято считать, что ислам, особенно суннитского толка, отрицательно относится к лицедейству. В целом это так, но, как говорится, есть нюансы. Казанский историк Николай Баженов в 1847 году (а еще раньше Михаил Рыбушкин) описывал интересный случай — как в наших краях мусульмане встретили спектакль «Магомет», который по пьесе Вольтера был поставлен в начале века в театре помещика Есипова. «Едва татары увидели на сцене чалму Мухаммеда и произнеслось его имя, — писал он, — между зрителями сделалось смятение. „О ужас! Мухаммед на сцене! Алла! Алла!..“ — слышалось от бегущих из театра татар». Другие же татары, «увидев Мухаммеда и не понимая еще, к чему клонилось восклицание собратий, благоговейно пали ниц, сбросили туфли свои и вопияли „Алла!“ под громкий хохот зрителей».

В этом историческом анекдоте, как в капле, отразилось отношение мусульманской культуры к европейскому театру. Оно никогда не было единым и варьировалось между полным его неприятием и решительным его одобрением, вплоть до участия в театральном движении. Уже в конце XIX века у тех же казанских татар появились первые пьесы, а 22 декабря 1906 года был сыгран первый публичный спектакль на татарском языке — комедия «Беда от любви» турецкого автора Намика Кемаля. Эту дату теперь принято считать днем рождения татарского театра. Коротко говоря, мусульмане никогда не были монолитными: абсолютно по всем вопросам в исламе существуют диаметрально противоположные мнения. Театр не стал исключением: есть множество фетв против него, но есть и традиция театра в исламских странах.

Не будем бросаться в пекло давней богословской дискуссии по этому поводу, просто зафиксируем простую мысль: мусульмане бывают разные. Есть те, которые ходят в театр, но по сей день, в том числе и у нас в стране, много среди них и тех, для кого театр неприемлем ни при каких условиях.

Есть мусульмане, которые ходят в театр, но по сей день, в том числе и у нас в стране, много среди мусульман и тех, для кого театр неприемлем ни при каких условиях Фото: ©Тарас Литвиненко, РИА «Новости»

«ТЕАТРЫ И ХРАМЫ СЛУЖАТ ОДНОЙ БОЛЬШОЙ ЦЕЛИ — ОБЛАГОРАЖИВАНИЮ ЛЮДСКИХ НРАВОВ»

И вот здесь мы подбираемся ко второй точке зрения в нашем вопросе. Российские мусульмане точно такие же налогоплательщики, как и все остальные граждане страны. Почему-то этот факт многими упускается из виду, когда речь заходит о вопросах государственного финансирования театров. А ведь что получается в итоге? Верующие люди из своего кармана платят деньги, заработанные, как говорится, потом и кровью, а государство, в том числе на данные средства, содержит учреждения культуры, плодами деятельности которых эти люди никогда в своей жизни не воспользуются. Справедливо ли это? Не думаю.

Кто-то вправе назвать такое отношение части верующих к театру дикостью. Не будем спорить, просто напомним, что верующие вместо театров ходят в храмы и там приобщаются к духовности, которую другие находят на театральных подмостках. И эти храмы тоже надо как-то содержать. Однако светский характер государства запрещает финансировать религиозные учреждения, поэтому храмы содержатся за счет подаяний прихожан, т. е. эта нагрузка также ложится на плечи верующих. Получается как бы двойное налогообложение: верующие, как и все, в обязательном порядке содержат театры (равно как и другие учреждения культуры), и сверх того — свои храмы. Если призадуматься, то это не что иное, как дискриминация по религиозному признаку.

Религия не менее важна для общества, чем искусство. Государство это тоже понимает. Однако, когда чиновники разными окольными путями (читай: в нарушение принципов Конституции) выделяют государственные средства на содержание и строительство некоторых храмов, общественность, которая не является прихожанами мечетей и церквей, часто негодует по этому поводу,  указывая, что верующие сами должны содержать свои культовые учреждения. Справедливое замечание. Только давайте посмотрим на данный вопрос с обратной стороны: а почему верующие, такие же налогоплательщики, как и вы, должны при этом оплачивать потребности учреждений, которые им точно так же не нужны? Вы не ходите в мечети и церкви и не хотите, чтобы за ваш счет (т. е. из бюджета) кто-то их строил бы и содержал, а они не ходят в театры. Так почему же они должны оплачивать ваше эстетическое удовольствие? Платите из своего кармана.

Глубинный пласт проблемы здесь вот в чем: Россия отказалась от государственной идеологии, а потому все мировоззрения в нашей стране имеют равноценную значимость. Россия — светское государство, т. е. государство всех и для всех. У нас атеисты, агностики, православные и мусульмане имеют абсолютно равные права. А раз так, то их учреждения, будь то храмы искусства, церкви или мечети, должны содержаться на одних и тех же принципах, ведь театры и храмы служат одной большой цели — облагораживанию людских нравов. Просто театр это делает в одних формах, а храм — в других. Соответственно, одним гражданам нужно одно, другим — другое. Задача государства — создать для тех и других равные условия, но сейчас этого нет.

Можно финансировать храмы и театры из бюджета на основе волеизъявления самих граждан. Речь идет о так называемом церковном налоге, который действует в ряде европейских стран Фото: «БИЗНЕС Online»

«НА МОЙ ВЗГЛЯД, БОЛЕЕ СПРАВЕДЛИВОГО РЕШЕНИЯ ДАННОЙ ПРОБЛЕМЫ СЛОЖНО СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ»

Здесь видится два пути решения проблемы: либо начать финансировать из бюджета религиозные храмы, подобно учреждениям культуры, что, кстати, не противоречит принципу светскости, если, конечно же, под ней не понимать атеизм и антирелигиозность; либо перестать финансировать учреждения культуры точно так же, как сейчас не финансируются религиозные храмы. У обоих из этих подходов есть свои минусы и плюсы. В первом случае религия попадет под контроль государства, что негативно скажется на ее динамичности и востребованности, однако поможет решить проблемы прежде всего провинциальных храмов. Во втором, как принято считать, сложнее будет создавать высокое, некоммерческое, искусство, что, на мой взгляд, достаточно спорно, однако заставит в большей степени считаться с реальными запросами зрителей.

Как бы там ни было, есть и третий путь — компромиссный. Он заключается в том, чтобы финансировать храмы и театры из бюджета, но делать это не решениями сверху, а на основе волеизъявления самих граждан. Речь идет о так называемом церковном налоге, который действует в ряде европейских стран (Германия, Италия, Швеция, Финляндия, Дания и другие). В Европе он входит в налог на прибыль физических лиц и используется для финансирования через государство той религиозной конфессии, членом которой налогоплательщик себя считает. Размер церковного налога колеблется от 0,004% (в Хорватии) до 2% (в Финляндии) от налогооблагаемого дохода налогоплательщика. При этом если гражданин не определился по поводу конфессии, к которой он себя относит, или считает себя атеистом, то налог с него также берется и направляется на культурные, гуманитарные программы или на содержание памятников культуры и кладбищ (впрочем, есть и другие подходы).

На мой взгляд, более справедливого решения данной проблемы сложно себе представить. Если в нашей стране будет введен (точнее, вычленен внутри подоходного налога) церковный (или, лучше сказать, духовный) налог, то от этого выиграют абсолютно все: и светские учреждения культуры, и религиозные храмы. Помимо повышения эффективности, попутно прекратились бы и все спекуляции по поводу того, православная ли мы страна и мусульманская ли мы республика. Люди бы сами, причем рублем, ответили бы на этот вопрос. Самое главное — прекратилась бы дискриминация верующих, под гнетом которой они сегодня пребывают.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции