Сад Марины Цветаевой

КАК ОТНЯТЬ АРОМАТ У ЦВЕТКА 

В таком формате моноспектакля казанцы видят ведущую актрису Качаловского театра в первый раз. Спектакль, если говорить формально, репетировался несколько недель, но шла к нему актриса десятилетиями.

Иногда мне кажется, что она, не обладая дипломом литературоведа, знает о Марине Цветаевой все и накопила информации столько, что ее хватит на хорошую докторскую диссертацию. Впрочем, отсутствие этого академического диплома идет в плюс. Препарирование стиха, когда он раскладывается на стихотворный размер и метафоры и оксюмороны, – далеко не самый верный путь к тому, чтобы узнать, что написал поэт.

Поэт – это тот, «кто называет все по имени и отнимает аромат у живого цветка», - спасибо еще одному великому русскому поэту за эти строчки. Когда мы говорим о человеке, что он знает поэзию, мы, в первую очередь, подразумеваем не количество выученных наизусть стихов, а именно понимание их. И не только понимание, но и умение интуитивно проникнуть вглубь образной системы. Вот мы и вышли на нужное нам слово – «интуиция». Без интуиции понимания поэзии быть не может.

У Светланы Романовой, великолепной актрисы и мудрого человека, божественная интуиция. Она каким-то десятым чувством различает и жизненную фальшь, и художественную. Много лет она не позволяла себе приблизиться к стихам Цветаевой так, чтобы вынести свое отношение на публику. Наконец это событие свершилось. Она говорит, что решила рассказать историю женщины, и эта история всем понятна. Но ведь эта женщина – Поэт. А про Поэта надо рассказывать по-особенному.

ЛИНИЯ ЖИЗНИ 

…На сцене круглый стол, покрытый вязаной старинной скатертью, два венских стула, часы, которые не ходят, и несколько чемоданов и шляпных коробок – символ скитаний поэта по городам и странам. И еще – крошечный букетик желтых трогательных цветов.

Актриса, она же и автор моноспектакля, отталкивается от последнего дня в жизни Марины Ивановны – 31 августа 1941 года. История начинается с очень бытовых и прозаических воспоминаний Анастасии Бродильщиковой, хозяйки дома в Елабуге, где Цветаева прожила короткое время и где ее не стало. «Попросит продать рыбу – продам. Попросит пожарить – пожарю, мне не трудно», - вот такая проза. И какое-то очень скрытое, возможно, даже неосознанное недоброжелательство к этой чужой во всех смыслах женщине.

Марина Цветаева

Но Бродильщикова – это только крошечный эпизод в спектакле. Дальше – монолог самой Марины Ивановны, растянутый почти на час. Она все уже для себя решила, она все для себя поняла, и сейчас перед ней проходит вся ее жизнь от детских воспоминаний о матери и отце, от романа и брака с Сергеем Эфроном до последних дней в Москве после приезда из Парижа. Она на все смотрит на через тот прозрачный камешек, который нашел на морском берегу юный Сережа Эфрон и подарил ей. Счастливые воспоминания она берет с собой в этот путь, которому нет конца.

Странно, но Цветаева никого не винит в том, что случилось с ней и ее семьей, она, даже написав письма власть имущим, где вроде бы должна просить – не просит. Она словно констатирует, она смотрит на свою жизнь как бы со стороны. Она для нее – материал для стихов. Она все время не просто над бытом – даже над ситуацией.

Как трудно читать Цветаеву и не удариться в декламацию с легкими элементами истерии! Ничего этого нет в моноспектакле Светланы Романовой. Все четко, аргументировано, выверено и выстроено. Вряд ли кто откажет Марине Ивановне в мужском, почти математическом, складе ума. Романова читает Цветаеву по-новому, убрав всю «шелуху» всхлипов, и это жесткое чтение гораздо быстрее доходит до зрительских сердец. Трагедия поэта и просто женщины обнажается до предела.

ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ 

Что убило Марину Цветаеву? Потеря части семьи, история с Эфроном, война, голод, нищета? Естественно, что все это было. Но было и – «отсутствие воздуха», как написал Александр Блок о гибели Пушкина, говоря, что убила его не пуля Дантеса, а именно это отсутствие воздуха. Поэтов всегда убивает отсутствие воздуха. Цветаева не стала исключением.

Сергей Эфрон, Марина Цветаева с Георгием (Муром) и Ариадна Эфрон

Удивительно, как четко она мыслит в последние часы, как уверенно решает последние свои и Мура бытовые проблемы. И этот один из самых сложных в спектакле моментов, когда уж непременно можно сбиться на мелодраматизм, актриса решает более чем достойно.

…Когда Светлана Романова ушла в одну из дверей – на малой сцене нет кулис – в зале повисла тишина, которая длилась несколько минут. Публике надо было что-то пережить, с чем-то смириться и что-то отвергнуть. А потом был шквал аплодисментов.

На спектакль попали менее двухсот человек – такова вместимость у малой сцены. Ничтожная цифра для миллионного города. Но для театралов есть отрадная новость. Художественный руководитель театра Александр Славутский, который репетировал с актрисой этот моноспектакль, принял решение, что история Марины Цветаевой будет и дальше идти на малой сцене. Возможно, что она в чем-то видоизменится, но она будет. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции