Захар Май: «Мы в России, здесь нет рок-артистов»

«МАКSИМ ПИШЕТ ПЕСНИ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ЧЕМ БОЛЬШИНСТВО МОСКВИЧЕЙ»

- Захар, ну как вам Казань?

- Великолепно.

- Чем она отличается от других российских городов?

- Чем-то наверняка отличается. Ты знаешь про нее гораздо больше, чем я, приехавший сюда во второй раз. Но я пришел в гостиницу пешком от вокзала, и то, что видел вокруг, меня радовало. Очень чисто.

- Вообще, Казань при всех ее достижениях называют нерок-н-ролльным городом. Здесь не вырос ни один большой рок-артист, есть только ваша любимая поп-певица МакSим… (в репертуаре Захара Мая есть несколько кавер-версий песен МакSим – прим. авт.)

- Подожди, МакSим отсюда! Не знаю, как насчет рок-н-ролла, но песни она пишет гораздо лучше, чем большинство москвичей. К тому же мы в России, здесь нет рок-артистов. Хотя я слышал, например, вашу группу «Волга-Волга». Более-менее, не намного хуже, чем Питер. Но как там было в «Трудно быть богом»: «Для нас, имперской аристократии, все эти помойки примерно одинаковые». Какой может быть рок-н-ролл в России…

«ВСЕ НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ ИЗ ХАРЬКОВА»

- Но есть, к примеру, ваш родной Харьков, из которого вышло большое количество культурных героев: от Велимира Хлебникова и Эдуарда Лимонова до современных музыкантов вроде группы 5'Nizza, Чижа, Дмитрия Хоронько.

- Харьков, да. Все нормальные люди оттуда. И я понимаю, почему так происходит. Там особый культурный узел: евреи, украинцы, русские. И военные деньги, и физик Ландау. Все это и продолжается в тех же самых музыкантах. Харьков – особый город, там много слоев, и их пересечение дает вот такие результаты.

- Но и в России есть города, которые отличились по музыкальной части. Помимо двух столиц это и Екатеринбург, и Уфа.

- Интересно, что темы Шевчука и Земфиры совершенно не пересекаются, хотя они и оба из Уфы. Но особенностям этих городов тоже наверняка есть какое-то объяснение. Кстати, то, как Шевчук поет на концертах горловым пением, – это очень важная часть его как музыканта. И это очень башкирская тема. Хотя Земфира так не поет.

«А ЕСЛИ НЕВОЗМОЖНО ПОКУПАТЬ, ТО И СИДИМ БЕЗ МУЗЫКАНТОВ»

- А какой американский город можно назвать самым рок-н-ролльным?

- Опять ты про рок-н-ролл. Там много таких городов: Нью-Орлеан, Мемфис, Нью-Йорк, Нэшвилл, Чикаго. В Америке с музыкой вообще… поставлено. Вот смотри – это аудиоинтерфейс для iPad, который мне подарили в Питере. В Америке он стоит 104 доллара, столько и должен стоить. Но в России за него нужно заплатить в 2 раза больше, и есть он далеко не везде, не во всех городах. Поэтому с музыкой там намного все лучше обстоит.

- Почему же у нас все так плохо с музыкальной частью?

- А здесь никто не помогает и только мешают. И всегда так было. То, что аудиоинтерфейс за 100 долларов стоит 200 долларов, мешает. А виноваты те, кто отвечает за внешнюю торговлю и, вообще, за розничную торговлю. Ведь такие большие наценки из-за того, что в России невозможно торговать. А если невозможно продавать, то невозможно покупать. А если невозможно покупать, то и сидим без музыкантов.

- Но тем не менее вы здесь, а не в США.

- Да, я там долго жил постоянно, и паспорт у меня американский. А сейчас езжу туда раз в год на чуть-чуть, как домой в деревню. Постоянно живу в Харькове, но постоянно играю в Москве. И самолеты, на которых я летаю, половину времени американские, а половину – это Superjet (российский пассажирский самолет – прим. авт.). Глобализация со всех сторон.

- Вас в таком случае можно назвать законченным космополитом?

- Наверное, можно. И я бы был реально успешным законченным космополитом, если бы у меня имелся еще и российский паспорт. Приезжать в Россию нетривиально сложно, и это реально мешает быть законченным космополитом. Правда, никто мне его здесь особо не должен, да и никто особо не предлагал помочь с этим делом. Последние пару месяцев стал задумываться и об украинском гражданстве. Но тоже нужно заморочиться. Еще не заморочился.

«У ГРУППЫ ДДТ ЗАКОНЧИЛСЯ ОТПУСК, И Я ОСТАЛСЯ ОДИН»

- Когда Захар Май появился в начале «нулевых» в России, то все отмечали необычайно мощную энергетику вашей музыки и концертных выступлений. Тогда вы сыграли с группой «Шива» и на фестивале «Нашествие», но пробыли в роли «Надежды русского рока» не так долго. Почему?

- Но тому же «Нашему радио» это всё быстро разонравилось. Им не понравился альбом «Черные вертолеты», который я записал. И им не понравилось, как я понял, со мной договариваться, потому что мне не нравилось то, что они предлагают. Из-за этого я и сам ничего не предлагал. И меня, конечно, сильно оскорбило то, что им не понравился мой альбом. И я был прав, потому что альбом-то хороший.

- И с тех пор вы играете один. Не было желания вернуться к электрическому составу?

- Ну просто у группы ДДТ был отпуск после альбома «Единочество», и музыканты играли со мной. А потом у них отпуск кончился, они со мной играть перестали, и я остался один. И, слава Богу, оказалось, что я могу играть один. С тех пор так и играю. Конечно, было бы неплохо иметь электрический состав и работать на гораздо более крупных площадках и гораздо чаще, но теперь непонятно, в каком городе создавать эту группу, кто будет барабанщиком и все такое. И если можно этого не делать, то легче этого не делать. И что, ты думаешь, я был тогда популярнее, чем сейчас? Думаю, что сейчас я популярнее. Так что речи о возвращении к старым временам не идет.

- И альбомов вы не записываете.

- Да, с тех пор и не записываю. Во-первых, оказалось, что это совершенно не обязательно. Во-вторых, самому этим заниматься – это целое дело. Но я много записал живых концертов, записи которых ходят по интернету.

«У ПРИЛИЧНЫХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ЗАНИМАЮТСЯ В РОССИИ МУЗЫКАЛЬНЫМ БИЗНЕСОМ, ДЕНЕГ НЕТ»

- А все-таки желания что-то официально издать не возникало?

- Официально – это как? Чтобы Пригожин печать поставил? Никто из них за 10 лет ничего не предложил. Даже немного странно, потому что всем остальным они предлагают. Они при этом такие уроды сами, что я не настаиваю. У приличных людей, которые занимаются в России музыкальным бизнесом, денег нет. Олег Коврига, у которого свой лейбл «Отделение Выход» (специализируется на советской и российской рок-музыке – прим. авт.) и у которого прекрасный вкус еще со старых питерских времен, предлагал мне бесплатно записываться и делать все что угодно. Но как-то без денег это не очень интересно. А так, чтобы с деньгами, никто не предлагал уже 10 лет. И даже тогда. Да, за альбом мне деньги заплатили нормальные, а вот то, что они его напечатали и не продавали нигде, меня оскорбило. Но сделать я с этим ничего не мог.

- Захар, как можно стилистически обрисовать музыку, которую вы сейчас играете? Можно это назвать своего рода скоморошеством?

- С моей стороны это далеко не скоморошество, для меня это серьезная х…ня. Когда мне нужно кому-то функционально описать, то я говорю, что это где-то примерно между Высоцким и 5'Nizza. Но, кстати, и Высоцкий, и 5'Nizza – это примеры того, как людей, которые заслуживают поддержки, оставляют без нее. Хотя у Высоцкого и была поддержка в пару моментов, но далеко не везде.

«ВСЕ, ЧТО ДЕЛАЕТ ПАХМУТОВА, МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ»

- А выбор песен, на которые вы делаете кавер-версии, чем обусловлен? Вам нравится каждый из этих артистов?

- Артисты там точно ни при чем, а вот песни мне должны сильно нравиться. Поэтому я и пою одни те же песни много лет. И каждая из них мне в какой-то момент очень нравилась, и, наверное, от каждой из них я в какой-то момент плакал. Пожалуй, я даже помню такой момент для каждой из этих песен. Из всех моих каверов сейчас две самые любимые песни – это те, с которых я сейчас начинаю концерты: «Сантиметры дыхания» МакSим, которая, по-моему, гениальная песня, и «Нежность» Пахмутовой. И вообще, все, что делает Пахмутова, мне очень нравится. Но я там мало что пою.

- Что из последних отечественных и не только композиций вам приглянулось?

- Особо свеженького вряд ли, потому что ничего хорошего нет. Из всей Земфиры, например, если только две песни, которые я пел за все время, при том что она сонграйтер серьезный. Но я пою только «Почему?» и «Бесконечность», потому что они невероятны хороши. Настолько невероятно хороши, что я просто не могу их не петь. А остальные могу не петь. Хотя на первом альбоме Земфиры большое количество классных песен, которые я, разучив гармонии, а там все сложно, мог бы играть. Например, «Синоптик» было бы круто сыграть.

- То есть песен, которые очень нравятся, но вы их не поете, достаточно много?

- Да, таких песен много. Из всех песен Высоцкого, даже тех, которые я разучил, а их штуки четыре, на концертах сейчас не пою всерьез практически ничего. Даже те, на которые у меня каверы получились. Например, «Так случилось, мужчины ушли». Хотя это и не сам Высоцкий, это Марина Влади пела. Ее до сих пор на концертах заказывают. Самый лучший мой кавер на Высоцкого – «Песня о планах», ее вообще никто не слышал. Она мне больше всего нравится, но я ни разу не играл эту вещь на концертах. Непонятно почему.

- А никаких вопросов с авторскими правами на песни, которые вы исполняете, никогда не возникало?

- Нет, так оно ведь их не касается. Я ведь ни с какой стороны этим авторам не конкурент. Если я пою какой-то массовый попсовый хит, то по популярности явно до них не достаю. И кто, по-твоему, вообще мог бы обратиться с претензией? МакSим, например, мне даже пару раз ласково дарила что-то через других людей. Единственное, к чему могли бы быть претензии, так это у Шаинского к песне «Один раз в год сады цветут» (в варианте Захара Мая – это композиция посвящена суровым будням домашних животных – прим. авт.). И там есть, на самом деле, к чему придраться. Но я думаю, что Шаинский просто не знаком с моей версией.

«РУССКИЙ РОК – ЭТО «КАЛИНОВ МОСТ»

- Захар, а у вас есть какое-то специальное отношение к такому феномену, как русский рок?

- Я до сих пор не понимаю, что это такое.

- Но есть определенный набор групп: ДДТ, «Аквариум», «Наутилус Помпилиус», «Калинов мост»…

- Между ними очень мало общего. Хотя «Калинов мост» – это, пожалуй, как раз то, что я бы и назвал русским роком. Не знаю почему. Но если интуитивно определять, то «Калинов мост» был бы моим первым выбором. Мне ужасно интересен Ревякин как автор и исполнитель. И некоторые треки «Моста», например, «Родная» или «Севастополь», меня до сих пор плющат всерьез. Последние два куплета в песне «Севастополь» не могу спокойно слушать, они меня как-то разрывают.

- А каково ваше отношение к творчеству группы «Телевизор»? В разговоре с «БИЗНЕС Online» Михаил Борзыкин критически отнесся к появлению Захара Мая на концерте в поддержку Навального, вы даже отреагировали в Twitter на эту реплику.

- Ну он же там не ругается, просто не понимает, что я там делал. Мы с Борзыкиным не знакомы, но я ходил пару раз на концерты «Телевизора» в Питере с большим удовольствием. Никогда не слушаю его дома, но он же шикарен. Борзыкин – на самом деле англичанин по музыке своей. И он не стареет и все такое. Но при этом то, что он меня не понимает, сильно роняет его в моих глазах.

«КОГДА НАВАЛЬНЫЙ В ТЮРЬМЕ, ТО СТРАНА СТАНОВИТСЯ НЕВЫНОСИМОЙ»

- Ну и как бы вы объяснили, что вы делали 6 сентября на митинге-концерте в поддержку Алексея Навального? И как вас принимала публика?

- Я понимаю, почему меня позвали. Потому что я написал песню про Навального (на мотив «Горной лаванды» Владимира Матецкого – прим. авт.). Очень просто. А что касается зрителей, то они хором не подпевали, но и не побили. А еще любопытно, что мы накануне концерта утверждали список песен с организатором Петром Верзиловым – мужем Толоконниковой из Pussy Riot. Я еще тогда написал, что это очень интересная ситуация, когда твои тексты литует сам Верзилов.

- Какие ваши ощущения были после этого митинга-концерта? Было чувство, что те люди, которые на него пришли или стояли на сцене, скоро радикально изменят страну, причем изменят к лучшему?

- Этот концерт – не то место, где это чувство у меня возникло. Но это были те же люди, которые ходили на знаменитые московские митинги. А от этих митингов было именно такое ощущение. Когда проходили первые зимние митинги, я был в Америке, но видел, как появился «Оккупай Абай». Я тогда подошел к толпе, которая шла от метро «Китай-город» к Чистым прудам, и думал, как бы к ней присоединиться. И тут меня позвали, как оказалось, журналисты «Коммерсанта», которые сказали, что меня узнали, и мы пошли вместе. Я спросил: «Куда вы идете? – На Кремль. – А почему в другую сторону? – Не имеет значения, мы все равно туда придем». И потом мы дошли до памятника Абаю, и как раз в эту ночь это и началось. Там Навальный подвалил, и кто-то начал петь: «Перемен, мы ждем перемен».

- И как вы считаете, Навальный – это серьезный политик или мода, которая скоро сойдет на нет?

- Ну он же уже довольно давно. Нет, не мода. Навальный, вообще, радикально отличается от всех политиков. От всех, кто разговаривает. Он подозрительно хорошо разговаривает. «Гордый и вербальный», как поется у меня в песне. Русские же не умеют разговаривать, а он разговаривает хорошо. И все эти речи Навального, которые я слышал, они очень искренние. Я под большим впечатлением от него до сих пор. И когда я читаю что-то новое, им написанное, в ЖЖ или Twitter, то каждый раз удивляюсь. Очень хорошо он формулирует. И шутит смешней меня, а я не понимаю, как можно шутить смешней меня.

- Неужели вы всерьез считаете, что, учитывая специфику России, у Навального есть шансы прийти к власти?

- Ну гайки они, конечно, закручивают, но Навального, своего врага, сравнимого с ними по силе, как показали итоги мэрских выборов в Москве, они не закрывают. Не знаю почему. Хотя могут закрыть в любой момент. Но я об этом и писал: когда Навальный в тюрьме, то страна становится невыносимой. А когда на свободе – вполне ничего. Такое у меня ощущение.

«АМЕРИКАНЦЫ ЛУЧШЕ ФОРМУЛИРУЮТ, НО СМОТРЯТ НА ВЕЩИ НЕ СИЛЬНО ПО-ДРУГОМУ»

- А в США интересуются фигурой Навального?

- Очень. Он им очень нравится. Я сам их подсаживал. Своей маме дал почитать его тексты, сказал: «Ты в него влюбишься». И они почитала, потом посмотрела и влюбилась-таки, да.

- А Россия, в принципе, присутствует в американской повестке дня?

- Больше присутствует, чем Китай.

- И в каком аспекте, негативном? Авторитарный режим и прочее.

- Но это же не негативный аспект. Если они об этом и пишут, то более-менее сочувственно. Даже когда они ругают, они же не страну ругают, а странную внутреннюю политику властей. На самом деле американцы лучше формулируют, но смотрят на вещи не сильно по-другому, чем вы здесь. Люди все одинаковые. Кроме того, это часто одни и те же люди.

- Но сейчас ходит много разговоров о начале новой холодной войны.

- Этого разговора в Америке не существует давно, потому что паритета не существует давно. Поэтому холодной войны быть не может. Но в России пишут и кричат про холодную войну, чтобы таким образом симулировать паритет. И за это критиковать было бы неправильно. Но вся эта крикотня на НТВ или у Киселева на «России»… Но я понимаю, что им приходится так кричать, паритета ведь нету.

«В УКРАИНЕ СВОИ ОБЛОМЫ И ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫЕ»

- Захар, а современная Украина, сильно она отличается от России в политике, в экономике?

- Ну я бы так не обобщал. Широко обобщаешь. Ты же понимаешь, что там свои дела с политикой. Свои обломы и очень серьезные. У них прошла революция, а потом и это отошло. И то, что там сейчас происходит, довольно серьезно напоминает то, что в России происходило несколько лет назад, когда сын Януковича ездит по городам и забирает себе заводы и недвижимость.

- То есть Янукович потихоньку превращается в Путина?

- Ну я бы так не обобщал. Куда ему. Другая организация, другая страна.

«Я ПОСЕЩАЛ СЕМИНАРЫ ЮРИЯ ЛОТМАНА»

- А вам интересна фигура Владимира Путина?

- Путин интересен, конечно. Я всегда подхожу с позиции текста. И текст, который он выдает, часто очень мощный. Но сейчас у него стало все сложно, появилось много уровней, что-то он делегирует. Например, вот появилась дискуссия о том, а был ли Чайковский гомосексуалистом. Министр культуры Мединский заявил, что нет подтверждений о гомосексуальности Чайковского. А они есть, причем есть с любой точки зрения. Например, сохранились письма. Да и музыка Чайковского, включаешь ее, и все становится понятным. И я читаю на сайте «Дождя» цитаты на эту тему и дохожу до Путина: «Да, Чайковский был гомосексуален, но любим мы его не только за это». Потрясающая фраза! Это на уровне анекдотов, которые мои друзья рассказывали бы на кухне. Реально качественная фраза. Путин крут!

- Мне понравилась фраза: «Я всегда подхожу с позиции текста». Значит, вам не чужда семиотика, к тому же если вспомнить, что вы учились в Тартуском университете…

- Да, конечно. И я посещал семинары Юрия Лотмана. Правда, ни слова там не понимал. Но в Тарту понимали масштаб этого ученого. Я недавно был в одном публичном доме, где была хорошая библиотека и в частности книги Романа Якобсона – специалиста по языку, который мне тоже очень интересен.

- А вы читали Дерриду или Леви-Стросса?

- А вот Дерриду и Леви-Стросса я не читал, да и Якобсона всерьез тоже, потому что это как-то очень сложно. Чего я читал много – это Набокова, комментарии к «Евгению Онегину» и романы. И это, наверное, мое наибольшее приближение к литературоведению XX века. Набоков, который был главным стилистом как в русской, так и в англоязычной литературе. Американцы до сих пор считают его лучшим стилистом, хотя по-русски его не читали. А по-русски Набоков прекрасен.

«ВЛАДИМИР СОРОКИН – БОГ»

- А в современной русской литературе у вас есть фавориты? Вчера мне один приятель, узнав, с кем я буду делать интервью, сказал: «А ведь Захар Май и Захар Прилепин похожи не только прическами».

- С Прилепиным интересно. Все, что я у него читал, мне не понравилось и не только мне. Но он явно и есть сейчас большой русский писатель. Но я этого не понимаю. Я с ним знаком, я с ним общался, и он мне понравился живьем. А вот книжки мне его никогда не нравились. А Владимир Сорокин – бог, мне все нравится из того, что он пишет. Сорокин прекрасен, это даже не обсуждается. Я о нем узнал давно, когда в Нью-Йорке заходил в магазин русской книги, они выходили в издательстве «Глагол» тиражом в 5 тысяч экземпляров. И это было очень круто. Меня плющили его многие вещи, даже такие попсовые, как «День опричника» и «Сахарный кремль». Ну и Пелевин, конечно, для меня огромный авторитет, потому что все, что я читал, было очень хорошо. Особенно этот «S.N.U.F.F.», который я недавно перечитал. С Пелевиным так часто бывает, когда перечитываешь его потом, то оказывается, что это еще круче, чем ты думал.

- А в театре вас часто можно увидеть?

- Если меня кто-то поведет. Я ходил в Мариинку на оперу Вагнера. Повели, я сходил и посмотрел. Что сказать, ох...ительные эти оперы, прекрасный этот театр! Особенно мне понравилось, как в Мариинском звучат низы. Фаготы, контрабасы и вся вот эта х...йня. Шикарно звучат!

- И вас можно увидеть как героя рассказов Чарльза Буковски, немного или много выпившего и включившего какое-нибудь «Радио Классика»?

- Герои Буковски очень много делают того, чего я не делал никогда. Нет, с Буковски вряд ли есть что-то общее. Особенно что касается радио. Я никогда не буду его слушать просто так.