Король евроислама: кому поклоняется он?

Рустам Батров

«МЫ ПРОЕЦИРУЕМ НА ДРУГИХ САМИХ СЕБЯ И ОТНОСИМСЯ К НИМ ТАК, КАК ОТНОСИМСЯ К СЕБЕ»

Мусульманское предание сохранило для нас одну поучительную историю. Однажды к благословенному Пророку пришел ярый язычник, ненавидевший идеалы его религиозной проповеди, и стал поносить Пророка самыми последними словами, которые только возможно себе вообразить. Пророк молча выслушал упреки в свой адрес, а затем спокойно ответил: «Ты прав!» Вслед за язычником к благословенному Пророку подошел один из его преданных соратников, в высшей степени богобоязненный и благочестивый человек, и стал восхвалять и превозносить своего учителя самыми лучшими словами на земле. Пророк вновь молча выслушал восторженный панегирик и также спокойно ответил: «Ты прав!» Изумленная публика, наблюдавшая за этой противоречивой сценой, стала вопрошать Божьего посланника, как же может быть так, чтобы он согласился и с тем, кто его критиковал, и с тем, кто его восхвалял. В ответ Пророк произнес свои великие слова: «Человек – это зеркало, в котором каждый лицезреет себя самого».

В современной психологии такая особенность восприятия нами окружающих называется проекцией. Мы проецируем на других самих себя и относимся к ним так, как относимся к себе. Вот почему щедрые претензии Рафаэля Хакимова к религии и клерикалам – это, по большому счету, выплеснутые наружу претензии к себе и ко всем представителям гуманитарной отрасли знаний, в том числе и к исторической науке, чиновником от которой Хакимов сам же является. Когда, например, автор делает весьма сомнительное утверждение о том, что в отличие от землепашцев, каменщиков, ремесленников «клерикалы ничего не привнесли в культуру человечества», то в этих словах легко можно различить извечный комплекс российского интеллигента перед человеком труда и излюбленное самобичевание наших гуманитариев за пустую «болтологию» своих наук. Когда бывший политический советник упрекает кадимистов за то, что они служили интересам государства, то здесь тоже самое можно сказать и в целом про всю гуманитарную науку, часто обслуживающую в ущерб объективной истине потребности власть предержащих. Только в течении XX столетия отечественная историческая наука несколько раз меняла свою идеологическую направленность, что волей-неволей вынуждает соглашаться с мнением тех, кто считает определенную часть российских историков не учеными, а всего лишь услужливыми власти манипуляторами общественного сознания, которые умудрились создать у нас в стране феномен «непредсказуемого прошлого».

В духе проекции следует воспринимать и утверждения директора института истории АН РТ о том, что «клерикалы эксплуатировали имя Господа», ведь прослойка ученых-функционеров поступает аналогичным образом. Только вместо «Бога» она цинично эксплуатирует авторитет науки, выбивая для себя огромные бюджеты под различные проекты и структуры, вроде эфемерного «Роснано» с многомиллиардным финансированием. Люди верят ученым, считают их бессребряниками, эдакими святыми наших дней. Вот почему под сенью их авторитета чиновникам от науки удается в тиши академических структур осваивать большие бюджетные и спонсорские средства, приторговывая между делом научными степенями. Разоблачая коррупционеров от науки никому и в голову не придет упразднять саму науку и распускать университеты. Так почему же из-за отдельных религиозных деятелей мы должны отказаться от самой традиционной религии и ее социальных институтов?

Организованная религия, если она окажется в руках злодеев, действительно может подавлять человека, душить в нем творческий дух и нести обществу хаос разрушения. Здесь опасения Рафаэля Сибгатовича небеспочвенны. Но такого рода угрозы несут в себе и все другие сферы социальной жизни, что снова возвращает нас к теме проекции. Разве не наука в конечном итоге сделала возможным, например, чудовищное уничтожение Хиросимы и Нагасаки? Благодаря технологиям смертоубийства, порожденным научным прогрессом, в Новое время было жестоко истреблено много крат больше людей, чем за все столетия «мрачного» Средневековья. И все же на основании этого ни один здравомыслящий человек не станет отрицать значимость науки и прогресса для человечества. А вот религия в мировоззрении Хакимова почему-то не подпадает под эту логику.

Коротко говоря, если не по всем, то по многим пунктам обильной хакимовской критики религии можно согласиться. Согласиться словами нашего благословенного Пророка: «Ты прав!»

«ДЕЛО УСУГУБЛЯЕТСЯ И ЭЛЕМЕНТАРНОЙ НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬЮ В ВОПРОСАХ ИСЛАМА И РЕЛИГИИ В ЦЕЛОМ»

Борцы с традиционной религией, в том числе и Хакимов, часто критикуют ее по принципу: «Я Пастернака не читал, но осуждаю». Они никогда не были погружены в недра религиозно-духовной жизни и потому смотрят на религию со стороны, не понимая до конца ее содержательной глубины. Светские люди видят в духовном пути верующих только то, что могут увидеть, только то, что им понятно. А виден и понятен им лишь социальный срез религиозного опыта. Поэтому в лучшем случае религия для них – это одна из форм нравственности. Но нравственность – это хоть и важнейшая составляющая религии, но все же являет собой лишь вершину айсберга духовной жизни верующих.

Чего же не понимают секуляристы в религии? Самого главного: религия – это, прежде всего, практика, Путь, как говорят сами верующие. Безусловно, религия предполагает и определенное мировоззрение, и целый набор ценностей, и множество социальных норм и массу других модусов. Но в центре религиозного опыта всегда стоит повседневная практика. Она является тем ядром, из которого фонтанирует все остальное. В чем-то религия здесь напоминает спорт. Спорт также налагает на человека массу требований даже в повседневной жизни. Спорт также имеет свою теоретическую базу, свою инфраструктуру, свою мифологию, своих кумиров. Но главным в спорте всегда остается одно – тренировки, которые в конечном итоге и возносят человека на вершину олимпийского пьедестала. Конечная же цель религиозной практики – преображение человека, трансформация личности, восхождение (точнее возвращение) от эгоцентричного бытия к трансцендентным уровням реальности.

Внерелигиозные люди этого не осознают. Находясь в плену редукционизма, они полагают, что религию и ее опыт переживания метафизического можно понять по неким отголоскам, бледным отблескам того, что раскрывается пред человеком в недрах религиозной практики. Но, как говорят в психологии, карта – не территория, меню – не пища. Читая истинные религиозные тексты о духовном Пути, слушая великих духовников, говорящих о Запределье, человек никогда не сможет понять в этом ровным счетом ничего, пока сам не окунется в недра этого опыта. Неслучайно Дж. Руми, повествуя о небошествии (миградж) Пророка, т.е. о его опыте соприкосновения с Трансцендентным, сказал, что слова в этот момент, словно верная невеста, остались ждать на берегу. Иначе говоря, любые способы описания духовного опыта сами по себе не дают человеку ничего. «Книга [описывающая Путь] это полезная вещь, – также писал Руми, – например, странник может положить ее под голову вместо подушки». Но не более.

Поскольку ядро религиозного опыта – личная практика человека – изъята из бытия секуляристов, то религия им представляется чем-то беспредметным, бессодержательным. Вот почему Хакимову кажется, что ключ к пониманию Св. Корана есть у каждого, и, чтобы отыскать его, нужно всего навсего сбросить завесы филологии. Если не прятаться за такого рода эвфемизмами, то, другими словами, идеолог евроислама утверждает, что Св. Коран – это пустая, непроверяемая болтовня, которая в реальности ничего не отображает. И потому ему кажется, что любой может высказываться по этому поводу так, как ему взбредет в голову. Впрочем, здесь реформатор ислама не оригинален. Так считают дилетанты любого рода. Вот откуда берутся бесчисленные графоманы, разнообразные псевдолекари без медицинского образования и многочисленные поклонники футбола с пивными животами, которые, сидя на мягких диванах, учат футболистов перед экранами телевизоров, как они должны строить свою игру. Только тот, кто не понимает предмета, имеет о нем лишь взгляд стороннего наблюдателя будет настаивать, что о нем может рассуждать каждый.

Безусловно, к постижению Корана должен стремиться всякий человек. Здесь Рафаэль абый абослютно прав. Однако Коран – это не разговоры ни о чем, а вполне практическое руководство по духовному преображению человека. И правильно интерпретировать это руководство может только тот, кто сам прошел духовный путь. Точно так же каждый гражданин нашей страны должен знать текст Конституции. Однако последнее слово в ее толковании остается за когортой профессионалов – членами Конституционного суда РФ. Только они, а не все подряд, решают, какое понимание Конституции является верным, а какое нет. Аналогичный элитарный подход применим и ко Св. Корану с той лишь разницей, что духовники ислама необязательно должны занимать должности в официальных структурах. И, в принципе, таким духовником при желании может стать каждый. Врата здесь открыты для всех. Однако, говоря «каждый», имеется в виду не случайный прохожий с улицы, а человек, который сам прошел духовно-нравственную школу и освоил ее педагогическую составляющую. Вряд ли тот, кто хочет достичь высоких результатов в спорте, будет слушать случайного прохожего, скорее, он доверится тому, кто знает, о чем говорит и к чему его ведет.

В случае с Хакимовым дело усугубляется и элементарной некомпетентностью в вопросах ислама и религии в целом. Рафаэль Сибгатович – не исламовед, и даже не религиовед, который бы разбирался хотя бы во внешней фактуре материала. Он пишет на религиозную проблематику не как ученый-специалист, а, скорее, как общественный деятель, причем транслирующий крайне однобокое европоцентричное видение мира. Поэтому его тексты на данную тему – это мешанина банальных общегуманистических интенций, оценочных суждений и нелепо нагроможденного, порой, ошибочного фактологического материала, слегка прикрытого цитированием случайного набора мусульманских авторов. Кстати, столь пугающее соломенное чучело исламских клерикалов, с которым Хакимов так яростно борется в своем воображении, во многом наряжено и придумано им самим же и имеет мало общего с реальной российской действительностью. В принципе, на все это можно было бы закрыть глаза. В конце концов, Рафаэль абый в свое время сделал немало для нашей республики, чтобы иметь право на заслуженный старческий м… метод восприятия мира. Однако сложно молчать, когда высшее должностное лицо, и по сей день отвечающее в РТ за развитие исторической науки, в угоду идеологическому конструированию опускается до откровенной лжи в вопросах, в которых он разбирается (или в силу должности должен разбираться) очень хорошо. В частности, речь идет о вопросе хиджаба в истории татарского народа. Впрочем, данной проблеме будет посвящен отдельный пост.

«КТО ЗАКРЫТ ОТ МНОГООБРАЗИЯ МИРА И СКОВАН ДОГМАТИЧНОСТЬЮ МЫШЛЕНИЯ, НЕ СМОЖЕТ ПРЕДЛОЖИТЬ АВАНГАРДНОГО ПРОРЫВА»

Возможно, Хакимов тысячу раз прав, осуждая косность мышления и догматизм некоторых религиозников. Но, читая его тексты, сложно не констатировать, что и сам единоличный идеолог евроислама догматичен до сектантского неприличия (и снова проекция!). Только поклоняется он другим интеллектуальным идолам – разуму и рационализму, которые и возвел в культ. Однако косность мышления и прогресс, которым так грезит сам Хакимов, несовместимы априори. Сколько ни говори «халва», во рту от этого не станет слаще. Сколько ни молись компьютерам и высокотехнологичным вертолетам, сколько ни сотрясай воздух прославлением Разума и прогресса, от этого не произойдет научного прорыва. Здесь нужно совершенно другое: гибкость мышления, которое и отличает подлинных ученых, умение вовремя вскрыть ошибочную закостенелость своих взглядов и готовность ринуться в неизведанные ранее области. Именно в такие моменты смены парадигм, по Куну, и случаются научные революции, которые толкают локомотив человеческого прогресса вперед.

Догматизм Хакимова не казуальный, не схоластический. Он, стоит полагать, не касается конкретных тезисов. Догматизм этот – методологический, а, говоря шире, мировоззренческий. Хакимов признает только один инструмент в познании мира – критический разум. И отвергает традиционную религию. Именно в этом проявляется косность его подходов. Неудивительно, что максимум, который нам смог предложить региональный академик, – это евроислам, стоящий, как известно, на позициях так называемого догоняющего развития, что и отражено в используемом им для самоназвания неологизме. Другого и быть не может: тот, кто закрыт от многообразия мира и скован догматичностью своего мышления, никогда не сможет предложить людям подлинного, истинно авангардного прорыва. Его вечный удел – плестись в хвосте впереди идущих.

Пока Рафаэль абый бил челом перед иконой рационализма и прославлял Разум в духе эпохи Просвещения, на дворе уже давно наступил XXI век. Постклассическая картина мироздания, рожденная еще в прошлом столетии в недрах квантовой механики, все больше и больше сталкивается с вопросами философского, а по сути теологического характера. И именно здесь религиозный опыт может оказать неоценимую услугу современной науке, о чем давно, а в последние годы все чаще, говорят сами ученые. Все отчаяннее звучат голоса о концептуальном тупике, в котором оказались творцы науки, мыслящие природу, исходя из самой себя, ибо эта парадигма, заложенная на заре эпохи модерна, давно себя исчерпала и требует кардинального изменения метафизического подхода к действительности. Давно замечено, что наука, оторванная от метафизических, от трансцендентных источников, обречена на бесконечные блуждания. Не случайно еще крупнейший физик XX столетия Эрвин Шредингер признавался, что «мы не можем обойтись здесь без путеводной нити метафизики». И в этом плане он был далеко не одинок. Впрочем, данная тема требует отдельного рассмотрения.

Агрессивные нападки на религию были понятны в контексте западной культуры, когда молодая наука пыталась избавиться от пут христианского давления. Любой подросток утверждается через отрицание опыта старших. Это нормально. Ненормально, когда человек в этом отношении к миру застревает на всю жизнь. Про известного мыслителя мусульманского Востока Ибн-Сину (Авиценну) рассказывают, что в юности он в своем дневнике записал: «Какой же глупый мой отец!» Однако в середине жизни в его дневнике появилась другая запись: «Все-таки в словах моего отца было кое-что разумное». И только на склоне лет Ибн-Сина признался: «Каким же мудрым был мой отец!»

Мне кажется, что человечество в наши дни стоит на пороге такого психологического взросления. Эпоха подросткового отрицания мудрости предков подходит к концу. Конечно, кому-то не хочется вылезать из подростковых штанишек. Но в конечном итоге на надгробии именно таких людей, горделиво шагавших по подиуму самолюбования с короной самоуверенного всезнайства и плевавшихся по сторонам критикой всего и вся, история высечет своим всегда справедливым зубилом неизбежную эпитафию: «А король-то голый!»

Рустам Батыр