«Летающий татарин» приземлился в Казани

Рудольф Нуриев

«НАША ТАТАРСКАЯ КРОВЬ ТЕЧЕТ КАК-ТО БЫСТРЕЕ»

Он был в Казани всего дважды – в марте и мае 1992 года, да и только по нескольку дней. Но, оказывается, с пиететом относился к нашему городу, написав в «Автобиографии»: «Мать моя родилась в прекрасном древнем городе Казани… Я не могу точно определить, что для меня значит быть татарином, а не русским, но в себе я ощущаю эту разницу. Наша татарская кровь течет как-то быстрее и готова вскипеть всегда». Еще он пишет о своих предках – великолепных худощавых всадниках. Кто бы мог подумать, что в этом жестком человеке, так разумно выстроившим «с нуля» карьеру на Западе и под конец жизни много лет руководившим одним из самых престижных театров мира – «Гранд Опера», был такой романтизм?

- Он был «Человек неба», он достиг всего, чего хотел. Мне о нем говорили с детства, – сказал на презентации выставки внучатый племянник Рудольфа Дамир Хусаинов. В 1992 году, восьмилетним мальчиком, он познакомился со своим двоюродным дедом и вместе с бабушкой даже ходил на все его репетиции – и с ГСО РТ, и с оркестром казанской оперы.

Впрочем, экспозиция выставки не ставит перед собой цели рассказать биографию Нуриева. Нам, скорее, предлагают посмотреть на то, как его образ преломляется в творениях молодых художников и дизайнеров. Образ «летающего татарина» для них – источник вдохновения и экспериментов. В этом смысле можно сказать, что Нуриев, творивший образы на сцене и в кино, сам становится предметом искусства.

НАБЕРЕЖНАЯ ВОЛЬТЕРА

Выставка, которую задумал привезти в Казань музей-заповедник «Казанский Кремль», попала к нам с помощью фонда Виктора Черномырдина. Весной прошлого года фонд уже сделал казанцам королевский подарок – концерт Чечилии Бартоли. И вот – «Нуриев – танец». Так называется выставка, состоящая из четырех разделов. Нам показывают «Пластику танца», «Великие дуэты», «Четыре возраста» и «Танец Нуриева: современное прочтение».

- Нуриев был бунтарь в душе, он разрушал традиции – и в жизни, и в танце. Несмотря на нелегкую судьбу, он был вне политики. Это его качество стало привлекательным для фонда, и мы решили сделать эту выставку, – рассказывает вице-президент фонда Светлана Черномырдина.

Нуриев на выставке разный: в гриме принца Дезире в «Спящей красавице» – романтичный, в «Ромео и Джульетте» – порывистый, позирующий на крыше «Гранд Опера» – бесшабашный. Вот символичный снимок: он эпатирует, у ног его лежит Париж, это то, о чем он мечтать не мог, оставшись в этом городе влюбленных с 60 франками в кармане. 60 франков в ценах 1961 года – это одна чашка кофе. С этого Нуриев начинал на Западе. А в финале – острова и ранчо, коллекция антиквариата и главная его гордость – огромная квартира на набережной Вольтера, как раз напротив «Гранд Опера», если мысленно прочертить прямую линию. Всего 15 минут ходу, через оливкового цвета Сену, мимо Лувра, вверх по рю Опера.

Лувр – это обиталище французских королей – вот что так привлекло Нуриева на набережной Вольтера – не самом удобном месте Рив Гош, левого, аристократического берега. Рядом с его домом, на котором сейчас висит мемориальная доска, – проезжая часть, с бешеной скоростью несутся мотоциклисты по спуску с Монпарнаса, бесконечно сигналят машины. Но… через несколько домов живет Жан Ширак. А в доме по соседству в бозе почил сам Вольтер, почему набережная и носит его имя. Все респектабельно. Анфан террибль балета на склоне дней полюбил респектабельность. «Мой дом – это квартира на набережной Вольтера. Мои окна выходят на Лувр. Мне нравится смотреть на мир из моих окон», – говорил он, гордясь.

Выставка, которая работает сейчас в «Манеже», множит ассоциации, истории из жизни Нуриева и его окружения всплывают в памяти сами собой.

«ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ НА СЦЕНЕ, – ЭТО ЛЮБОВЬ»

Естественно, выставка о Рудольфе не могла обойтись без упоминания о мадам Марго – Марго Фонтейн, его многолетней партнерше. В экспозиции есть фотографии из их спектаклей, а один из мониторов беспрерывно транслирует балет сэра Фредерика Аштона «Маргарита и Арман».

- Она была лаконична, она помогла мне убрать всю эту «шелуху». Она была мой конфидент, она учила меня английскому, – рассказывал Нуриев в Казани. Пожалуй, сам Рудольф творил миф об исключительной роли Фонтейн в своей личной и актерской судьбе и сам верил в эту исключительность. Но на фото на нас смотрит женщина постбальзаковского возраста, рядом с которой – юный партнер. Безусловно, Марго во многом помогала Рудольфу. Но и он, в свою очередь, начав выступать с ней, продлил ее жизнь в балете как минимум лет на 15.

Аштон поставил для Марго историю дамы с камелиями? В это трудно поверить, ведь балерина была далеко не молода в этот период, она явно не соответствовала возрасту Маргариты Готье. Скорее всего, Аштон, взяв музыку Листа, ставил балет для восходящей звезды – Нуриева, отлично используя и его темперамент, и его романтизм, и просто-напросто великолепную сценичную внешность. А Фонтейн всего лишь была его партнершей.

«ПОБЕДИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ»

Он начинал как романтический танцовщик, одной из его дебютных партий на сцене Мариинского (тогда – Кировского) театра был заколдованный принц в «Щелкунчике». Подлинное одеяние Нуриева из этого балета сохранилось чудом, и его можно увидеть в экспозиции выставки. По нему видно, какой тонкой была талия у Рудольфа. Эта белая расшитая рубашка надета на манекен и создает впечатление театральной костюмерной, что подчеркивает трюмо рядом. Вообще же, сама выставка, размещенная в зале с черными стенами (и это придает помещению стильность), очень театральна и изысканна.

Рудольф не мыслил себя вне балета, вне движения. «Игра не на жизнь, а на смерть, победить или умереть», – писал он. Его редчайший темперамент не мог позволить себе покоя, недаром Рудольфа на западе прозвали «Чингиз-ханом балета». Если он был на сцене, в зале не оставалось ни одного зрителя, чье сердце он не завоевал бы.

- Мы испытываем еще и еще раз восхищение перед его талантом, мы испытываем и чувство гордости за «летающего татарина», – сказала на открытии выставки директор музея-заповедника «Казанский Кремль» Зиля Валеева.

Он хотел ставить в Казани «Баядерку» Минкуса – один из своих любимых балетов. Он собирался покупать здесь дом, если бы контакты с казанским оперным стали серьезными. Именно сюда, на родину матери, он приехал, чтобы подучиться дирижированию. В Казань его тянуло. Выставка «Нуриев – танец» – один из способов возвращения.