Когда обращаешься мыслями к событию, произошедшему 21 год назад, возникает множество вопросов. От каких бед спас Татарстан Договор о разграничении полномочий? Какие задачи мы решили с его помощью? Каковы были роли Ельцина и Шаймиева в подписании договора? Почему Дудаев не смог заключить аналогичный договор? Что сегодня осталось от этого договора?

Мне трудно быть до конца объективным, поскольку с того момента, когда еще только делались первые шаги к началу переговоров и появились наметки проекта Договора, я стал участником этого процесса. Все последующие многочисленные варианты, которые предлагались большой командой политиков, депутатов, ученых, практиков нашей республики, работавших над этим документом, набирались на моем компьютере. Но все это уже история…

До сих пор мне приходится отвечать на один и тот же мучительный вопрос журналистов: «Почему в Татарстане не было конфликта с центром? Как вы сумели подписать Договор? Почему в Боснии была война и в Чечне была, а у вас не было? Чем вы лучше других, что сумели этого добиться?» Сколько ни объясняй, все равно остаются недоуменные вопросы: «Раз в Татарстане это стало возможным, значит и другие могут повторить! Почему же они не перенимают опыт?»

КАК УДАЛОСЬ ТАТАРСТАНУ ИЗБЕЖАТЬ ЧЕЧЕНСКОГО СЦЕНАРИЯ?

Объяснить успех команды Татарстана можно, но трудно сказать, как его можно повторить. Чеченский конфликт был сложнее, чем татарстанский. Дудаев и Ельцин были готовы подписать договор, аналогичный нашему, но окружение президента России было против и всячески этому препятствовало.

В случае с Татарстаном в переговорах участвовали сотни людей с обеих сторон, которые работали над документом в течение трех лет, и многие из федералов, постепенно вникая в суть проблемы, стали нашими союзниками. Пресса регулярно освещала и обсуждала ход переговоров. К 1994 году и окружение, и общественность были готовы одобрить факт подписания двустороннего Договора, иначе говоря, представить его как победу обеих сторон. По сути, так оно и было, ведь верх взяли здравый смысл и демократическая трактовка федерализма.

В ходе переговоров многое определяли первые лица. От них требовалась и политическая воля, и определенная гибкость. В случае с Татарстаном важна была не только уверенность Шаймиева в необходимости договорных отношений, но и присущее ему искусство дипломатии, поскольку позиция республики нередко оказывалась на грани фола. В Татарстане митинги доходили до требования полной независимости, такие же настроения были среди депутатов, принявших постановление «Об Акте государственной независимости Республики Татарстан» от 24 октября 1991 года. Ельцин также находился в сложной ситуации. Его обвиняли за факт ведения переговоров, и порой от него требовали принятия жестких мер, вплоть до силовых.

Особенность татарстанских переговоров состояла в том, что они шли одновременно на трех уровнях: профильных министерств - для решения конкретных проблем, двух правительств - с целью подписания межправительственных соглашений и на политическом уровне - для подготовки, так называемого «Большого Договора». Общий политический формат определялся делегациями, назначенными указами двух президентов. Российскую сторону возглавлял сначала Бурбулис, затем Шахрай, с нашей стороны руководителем был Лихачев.

В ходе переговоров существенно на время забыть о своей собственной значимости, не выяснять кто играет ключевую роль в подготовке Договора. Переговоры – это командная работа. Можно, конечно, вспомнить, кто именно озвучил ту или иную идею, статью, пункт проекта Договора. Например, хорошо помню, что саму фразу о необходимости договорных отношений, записанную в протоколе от 15 августа 1991 года, сформулировал именно Шахрай, или однажды у Бурбулиса наступило озарение: «Значит, вы не входите в Россию, но в то же время не выходите и хотите договориться. Получается, что часть равна целому. Но ведь вы не ставите вопрос о выходе. А это главное!» По большому счету, каждый из участников может похвастать своим вкладом, у каждого была своя функция, свои подходы, своя роль, но эффект был именно от командной работы.

К сожалению, татарстанская модель стала, скорее, исключением, переговорные процессы, которые происходили позже, чаще всего заканчивались ничем. Вспомним грузино-абхазский конфликт, он был много проще ситуации с Татарстаном, но переговоры велись кулуарно, что и похоронило идею федерализации Грузии. Приднестровский конфликт также был несложным, достаточно было политической воли со стороны Молдовы, которая смотрела больше на Румынию, чем на Россию. Еще пример: Босния втянулась в войну из-за жесткой позиции сербов. Косово встало на путь независимости после ликвидации его автономии. Любой унитаризм и авторитаризм имеет обратную сторону – сепаратизм. Поэтому так ценен татарстанский опыт: не только текст Договора 1994 года, но и сама технология ведения российско-татарстанских переговоров достойны изучения.

РОЖДЕНИЮ ДОГОВОРА ПРЕДШЕСТВОВАЛО СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Сегодня жизнь помощников президента РТ по политическим вопросам - просто Сабантуй. Создан департамент из 40 человек, за их спиной наработанный предшественниками опыт, масса соглашений, авторитет, неплохой бюджет. В начале 1990-х годов все было иначе: Казань, Набережные Челны и другие города сотрясали митинги, недовольство добралось до каждой деревни. Кругом критика, со всех сторон оппозиция. К примеру, меня одни критиковали как коммуниста, другие как националиста. Затем наступила неразбериха в экономике: собственность раздирали на куски, безденежье, цена на нефть упала до 10 - 12 долларов, регионы объявили «парад суверенитетов». В Москве шла борьба за власть, в это смутное время даже расстреливали парламент во имя демократии. Словом, список проблем был длинным.

В те годы мне пришлось оказаться на Даунинг st. 10 и с завистью узнать, что у премьер-министра Великобритании в аппарате существует целый политический отдел из 6 человек. У Шаймиева на политической «сковородке» с кучей «жареных» проблем было всего три советника, без референтов, помощников и даже секретарши. Нынешние проблемы по сравнению с девяностыми – детские шалости…

И, тем не менее именно тогда в ходе подготовки и принятия Декларации о государственном суверенитете РТ был заложен генетический код Татарстана. Разные мнения очень разных политических сил свелись в итоге к двум важнейшим пунктам: объявлению в качестве равных двух государственных языков – татарского и русского; к подписанию с Москвой договорных отношений. Это стало условием стабильности в республике, и эти принципы нельзя трогать ни при каких обстоятельствах.

Переговоры начались накануне ГКЧП. Затем неожиданно распался СССР и наступил период сплошной неопределенности, всю политику пришлось переформатировать. Москва обвиняла «коммунистическое» руководство республики в нелегитимности и требовала подтверждения полномочий от народа. Референдум состоялся в 1992 году и крайне напугал Москву – администрации президента РФ не удалось создать в Татарстане политическую оппозицию, несмотря на невероятное давление, большинство населения поддержало руководство республики. Это стало политическим фундаментом дальнейших переговоров. Благотворное влияние референдума сказывается до сих пор, ведь именно после него началась стабилизация политической обстановки.

ЕЛЬЦИН ПОНЯЛ: ДОГОВОР СЛУЖИТ ИНТЕРЕСАМ РОССИИ

Затем была принята Конституция РТ, Татарстан не подписал Федеративный Договор, который оказался «пустышкой». В 1993 году под нашим давлением в Конституцию РФ включили статью о законности двусторонних договоров. В конце 1993 года проходили выборы в Государственную думу, в Татарстане они не состоялись. Это стало последним звонком для Москвы – республика фактически выходила из общего правового поля, в опережающем режиме принимая свои законы. Наконец, изнурительный переговорный марафон завершился подписанием двустороннего договора.

Великий Кант писал: «История мира есть не что иное, как прогресс осознания Свободы». Таков основной вектор истории. В то же время роль личности нельзя сбрасывать со счетов. Шаймиев был настойчив, а Ельцин решителен. Будущие поколения будут ругать Ельцина за развал СССР, но в Татарстане не забудут его скандально знаменитую фразу: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите!» Это было гениальное просветление, ибо он интуитивно уловил суть механизма перехода от империи к федерации – не сверху, по указке центра, а снизу, демократически, в интересах народов. Это спасло страну, разорванную на клочки экономической разрухой, ведь дело дошло до введения постов на административных границах регионов. Сепаратизм был ни при чем, спасались, как могли.

А потом дефолт 1998 года. Инфляция измерялась не десятками, а сотнями процентов – станки не успевали печатать наличность. Поди, собери страну… Это в 2000-м году можно было обвинять Ельцина в анархизме и плохой экономической стратегии, ведь цена на нефть поднялась с 10 до 150 долларов. При таких ценах легко выглядеть крутым парнем. Ельцина в Татарстане будут поминать добрым словом, как нередко вспоминают Екатерину II за указ о веротерпимости. У него хватило мудрости понять, что Договор служит интересам России.

Наверное, сегодня трудно сопоставить нынешние успехи республики с фактом подписания Договора, но участникам этого процесса ничего объяснять не нужно. Первая тонна нефти, которая пошла на экспорт, собственность СССР, почти целиком перешедшая Татарстану, налоговые послабления, позволившие поправить экологию и укрепить инфраструктуру, социальная защита и отказ от «шоковой терапии», возможности для развития культуры, международные отношения и многое другое вытекает из текста и самого факта подписания Договора. Но самое главное, Договор поставил точку в процессе самоопределения Татарстана как субъекта федерации и на долгие годы определил стабильные отношения как внутри республики, так и в отношениях с Москвой. Если до сих пор считаются с мнением Татарстана в федеральном центре, то только потому, что мы вынудили федералов закрепить договорные отношения как норму.

ЧТО СЕГОДНЯ ОСТАЛОСЬ ОТ ПЕРВОГО ДОГОВОРА?

В налоговой сфере - ничего. Но не все измеряется деньгами, и не всегда экономика зависит от налогов. Там, где большая политика, всегда большие деньги. В мелкую, суетливую, продажную политику деньги не вкладывают. А Татарстан – серьезная политика. Россия - особая страна, чей характер определяется историческими традициями, смешением народов и огромной территорией, которой невозможно управлять из одного центра. Мнимый унитаризм российской империи - миф, появившийся в годы «перестройки». К примеру, после революции 1905 года выбирали Государственную думу. Пока избранные депутаты от Туркестана доезжали до Петербурга на перекладных, Думу успевали распустить. А Туркестан жил по своим шариатским законам. Таким же самостоятельным был Урал со времен Демидова, который чеканил собственные серебряные монеты. Жили своей жизнью Сибирь, Дальний Восток, не говоря уже о Прибалтике, Польше и Финляндии. Не только Хива и Бухара, но даже Закавказье, Бессарабия имели свои законы. А монархия управляла всем этим разнообразием территории, устанавливая с регионами особые отношения с учетом местных особенностей. Какой унитаризм может продержаться в такой огромной стране? Принцип особых отношений сохранялся даже в сталинские времена, хотя нет сомнений, что «отец народов», если бы мог, с удовольствием покончил бы с республиками.

Тем более унитаризм нежизнеспособен в условиях глобализации и демократизации. И сегодня существуют асимметричные отношения между Москвой и Казанью, независимо от того, записано это в законодательстве или нет. Если бы в России в действительности соблюдались Конституция и федеральные законы, она называлась бы иначе. Договоры 1994 и 2007 годов нужно оценивать не только по записанным статьям, но также как политический факт, открывающий многие двери в коридорах федеральной власти.

ЦЕНТР НЕ МОЖЕТ «ПРОГЛОТИТЬ» СВОЙ СУВЕРЕНИТЕТ

По большому счету, федерализм для России – это судьба, от которой не убежать и не спрятаться за жесткой фразеологией. Независимо от того произносится слово «федерация» или нет, закручиваются «гайки» или ослабляются, но страна, пусть с отступлениями и даже трагедиями (как в сталинские времена), движется к децентрализации. Несмотря на внешние атрибуты, политические лозунги, националистические и шовинистические настроения, фактическая федерализация или деволюция на экономическом и политическом уровнях будут продолжаться. Экономические агломерации, вроде Москвы, Петербурга, Татарстана, Екатеринбурга уже возникли, они вырываются вперед и группируют вокруг себя соседние регионы. Идеологию «вертикали власти» постепенно отодвигают на задний план. Борьба с коррупцией есть не что иное, как планомерная ликвидация «вертикали власти» через введение системного контроля за госаппаратом. Затем настанет черед передачи полномочий регионам. Это трудный процесс, поскольку центр набрал слишком много полномочий и не может свой суверенитет «проглотить», а делиться им не хочет. Основной интерес связан с контролем над финансовыми потоками. К тому же передача полномочий с их финансированием приведет к углублению разрыва между бедными и богатыми субъектами. Политика выравнивания не работает, несмотря на серьезные усилия, а грозящее обнищание и без того бедных осложнит общую политическую ситуацию.

ГУБЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ, ПО СУТИ, ПРОВОКАЦИЯ

Можно предлагать какие-то прожекты о всеобщей губернизации страны, ликвидации республик, но процессы идут совершенно в другой плоскости. До сих пор вопрос о ликвидации республик особенно усердно ставил Жириновский. Это следует квалифицировать как провокацию, поскольку никаких обоснований в программе ЛДПР не приводится. Жириновский наобум предлагал в 1988 году разделить страну (в то время СССР) на 50 губерний по 5 млн. жителей, в 1998 году появилась цифра 15 – столько областей (по 10 млн. жителей) могло быть, по его мнению, в РФ. В 1999 году он же потребовал разделить страну на 7 губерний. В программе ЛДПР от 2001 года предлагается провести укрупнение субъектов, доведя их количество до 30 губерний (по 5 млн. жителей). В 2004 году был опубликован вариант деления России на 39 губерний, затем – на 11 краев с воеводствами и волостями.

Эта чехарда не имеет ничего общего с политикой и тем более с экономикой. Даже у серьезных научных институтов в предложениях по укрупнению регионов не было всесторонних расчетов, например, по проблемам коммуникации. Нередко в один регион «объединялись», лучше сказать, сваливались в кучу различные субъекты, между которыми не было даже дорог или воздушных сообщений.

Из этой же серии заявление Прохорова о необходимости ликвидации республик. Он же не считал, как «аукнется» стране такая авантюра. Это - «Ё»-политика, не пригодная к употреблению, как и его «Ё»-мобиль. Пиарщики плохо сработали.

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА ДЛЯ РОССИИ И ТАТАРСТАНА ПРОЙДЕНА

Почему именно Татарстану уделялось столько внимания, ведь и другие регионы объявляли суверенитет? Достаточно вспомнить Уральскую республику, где даже успели отпечатать свою валюту. Здесь нужно брать в расчет «диктатуру» российского пространства, которая во многом определяет архитектуру власти. Не только огромные пространства существенны для механизма власти, но и удельный вес отдельных территорий. Поволжье - это становой хребет России в экономическом и политическом плане, именно здесь с древнейших времен сформировались многие народы, населяющие нашу страну. Фигурально выражаясь, Казань – сердце России, которое должно биться ровно и сильно, иначе сбои начнутся во всем организме. Не случайно Казань - третья столица!

ДОГОВОР ИЗМЕНИЛ МЕНТАЛЬНОСТЬ ТАТАРСТАНЦЕВ

Значение Договора 1994 года не сводится к политике и экономике. С его подготовкой и подписанием республика начала ДУМАТЬ самостоятельно, ведь суверенитета взяли, сколько смогли, а значит взяли на себя и всю ответственность. Если нередко Татарстан выступает с инициативами, а в некоторых сферах опережает другие регионы, то это влияние самостоятельного мышления в решении жизненно важных вопросов. За прошедшее с 1994 года время выросло целое поколение – детей времен борьбы за суверенитет. Они выросли не просто в условиях равенства народов республики, а ИЗОБИЛИЯ КУЛЬТУР, им это объяснять не нужно, они творческое начало впитали с молоком матери, а потому свое слово обязательно скажут…

Рафаэль Хакимов