Радик Бариев: «Ставят же диагноз - состояние средней тяжести. Вот так и у нас с новыми пьесами»

Я человек деятельный, не могу сидеть, сложа руки

«МНЕ ДАЛИ КАРТ-БЛАНШ»

- Радик, вы один из ведущих актеров театра им. Камала, постоянно заняты в репертуаре. И вдруг – приходите в режиссуру. Почему?

- Мне трудно ответить на этот вопрос, это получилось как-то само собой. Вы не первая задаете мне его, и я всегда теряюсь и сам себе не могу ответить. Во всяком случае, это произошло не потому, что у меня что-то не ладилось в актерской карьере. Возможно, в какой-то момент у меня стало чуточку больше времени, а я человек деятельный, не могу сидеть, сложа руки.

- Какой спектакль вы поставили как режиссер первым?

- «Дачный сезон». Пьеса мне понравилась еще при читке. Причем читал ее на труппе Искандер Хайруллин, и я сразу увидел его в роли одного из персонажей. В результате он его и сыграл.

- Взять пьесу в работу – это была ваша идея?

- Мне понравилась пьеса, я загорелся, мне предложили попробовать ее поставить. Так и пошло. Мне просто был дан карт-бланш, и за это я благодарен. Благодарен еще и за то, что в мою работу никто не вмешивался. В результате, мне кажется, спектакль получился. Так вот звезды сошлись.

- То, что вы ушли в режиссуру, не сказалось на вашей актерской профессии?

- Да я не считаю, что я целиком ушел в режиссуру. Просто есть время, я пока не очень занят как актер в репертуаре, вот и ставлю. Появилось возможность реализовывать себя еще и в другой профессии, грех было бы этой возможностью не воспользоваться. Кроме театра, у меня в жизни ничего нет.

- С чем связано, что вы сейчас стали меньше играть?

- Ни с чем не связано. В актерской судьбе бывают такие периоды. Это нормально. Бывает так: много ролей, много спектаклей, но потом постановки сходят со сцены, ролей становится меньше. Это обычная вещь для любого актера. Например, наша замечательная актриса Наиля Гараева в свое время 11 лет ничего не играла. Сейчас играет, и все в порядке. В театре от простоев никто не застрахован.

Мы с Фаридом Бикчантаевым искали, что бы поставить для детей, для семейного просмотра. И вот появилась эта хорошая пьеса «Игра с монстриком»

«ПЬЕСЫ МИННУЛЛИНА И ЗАЙНИЕВА – ЭТО МАЛО»

- Насколько вам интересен уровень драматургии, который сейчас ставится у вас в театре?

- Если говорить о современной татарской драматургии, то сейчас мы чаще всего работаем с Ильгизом Зайниевым и работали с Туфаном Миннуллиным. Конечно, этого мало. Я понимаю, как трудно сейчас в этом плане нашему главному режиссеру Фариду Бикчантаеву. В этом отношении я иногда думаю: слава Богу, что я не режиссер и у меня нет ответственности за репертуар. Это проблема не сегодняшнего дня, она была и при Салимжанове. Он часто ходил и спрашивал: «Что мне поставить?» Это было всегда и, думаю, так и будет продолжаться. Это не кризис, это, скорее… Ну вот ставят же диагноз - состояние средней тяжести. Вот так и у нас с новыми пьесами. Если что-то интересное появляется, мы это сразу берем и ставим. Пусть пьеса будет не совсем уж совершенной, но режиссерски ее вытягиваем.

- Каждый год проходит конкурс новой татарской пьесы, томами все это издается, неужели это совсем неинтересно?

- Ну, все пьесы я не читал, это уж вопрос к тому, кто сидит в жюри. Но были года, когда конкурс проходил, премии раздавали, но из этих произведений ничего не ставилось. Ничего. Конечно, можно взять и похоронить этот проект, но стоит ли? На конкурсе мы хотя бы иногда хоть что-то можем найти, а если его не проводить? Тем более что конкурс – это инициатива нашего театра. Конкурс – это все равно стимул для молодых, чтобы писать пьесы. Они знают, что пьеса будет издана и, если ее не поставят в нашем театре, это еще не означает, что она не будет ставиться в другом театре. Так что этот конкурс в любом случае нужен.

- Но, может быть, стоит пойти другим путем и брать пьесы, написанные на других языках, и переводить их на татарский?

- Не идет наша публика на переводные пьесы. Хоть убей, не идет. Не хотят. Не знаю с чем это связано. Возможно, стоит рассмотреть третий вариант: взять какую-то историю и адаптировать ее к нашему менталитету. Возможно, стоит провести такой эксперимент. Хотя есть еще наша татарская классика, которая нас выручает – Тинчурин, Исанбет, Камал.

Мне нужна была пьеса, где не так много разговоров и много действия

«ПУБЛИКА СТАЛА МОЛОЖЕ»

- Радик, а вы сколько лет в театре?

- С 1995 года. Я ученик Марселя Салимжанова и Фарида Бикчантаева.

- То есть вы в театре почти 20 лет. Публика каким-то образом поменялась за эти годы?

- Поменялась. Она стала молодой. Более гибкой, это точно.

- Но неужели молодежи не интересен хороший спектакль, скажем, по трагедии Шекспира? Или хорошая переведенная современная пьеса? Что-то мне с трудом в это верится.

- Не знаю… Возможно, какой-то эксперимент стоит провести. Но эксперимент эксперименту рознь. Недавно, будучи в Москве на гастролях, я пошел в театр Константина Райкина «Сатирикон» на «Ромео и Джульетту». Ушел после первого акта. Это был ужас. По сцене бегали много-много маленьких Райкиных. Если убрать звук, трудно понять, кто Джульетта, кто кормилица, кто Тибальд, а кто Ромео. А ведь пьеса эта «самоигральная», там все есть – сюжет, накал страстей, характеры.

- А вы бы хотели поставить Шекспира?

- Наверное, хотел бы, но страшно. Шекспир, Чехов, такие имена… Надо иметь очень высокий режиссерский и интеллектуальный уровень. Если этого нет, ерунда получится.

- Ваш спектакль «Игра с монстриком» пользуется популярностью. Шоу, спецэффекты – такое в Камаловском впервые. Как вы вообще нашли эту пьесу?

- Вот она, кстати, была на конкурсе современной татарской пьесы. А мы с Фаридом Бикчантаевым как раз искали, что бы поставить для детей, для семейного просмотра. И вот появилась эта хорошая пьеса, появилась возможность сделать хороший, качественный продукт.

Мне нужна была пьеса, где не так много разговоров и много действия. Как раз так все и происходит в пьесе Ильгиза Зайниева. Хотя чуть-чуть мне пришлось ее переделать, но это не страшно. Акценты немного поменяли, финал.

- А каков был бюджет этого спектакля?

- Про бюджет я не знаю, но скажу, что спектакль недешевый. Костюмы, декорации, там все качественное.

- Дети хорошо воспринимают, а взрослые?

- Знаете, я свое время посмотрел в одном из татарстанских театров «Золушку». Я был уже взрослым человеком. Но в этом спектакле была сказка для детей, и была сказка для взрослых. И всем было интересно. Так и в «Монстрике» - там есть истории для всех возрастов. Мне публика об этом говорит. Я не думаю, что они мне льстят.

- Это ведь первый опыт постановки спектакля со спецэффектами в театре им. Камала?

- Первый. Хотя хорошие спектакли для детей были. Но они были для какого-то одного конкретного возраста.

- У вас не было предложений из других театров что-то поставить?

- Нет.

В «Монстрике» есть истории для всех возрастов

«ПРОЕКТ РОДИЛСЯ, ПОТОМУ ЧТО БЫЛИ НУЖНЫ ДЕНЬГИ»

- У вас есть проект, с которым вы выступаете на эстраде…

- Да, мы предстаем в образах двух татарских бабушек. Мой партнер – Ильгизар Мухаметгалеев. Так что удается еще зарабатывать помимо театра.

- Это что-то по типу «новых русских бабок»?

- Это они по нашему типу. Мы раньше начали, еще в 1995 году.

- Как родился этот проект?

- Голод не тетка. Мы в театре поначалу получали самую маленькую зарплату, уборщицы больше получили. Так что школу хорошую прошли. Пять лет мы такие деньги получали, а жить-то надо. Я и преподавал, и в студсоветах работал. Такого времени, чтобы я просто тупо ничего не делал, не было. Вот и придумали этот номер, где играем бабушек.

- Насколько востребован этот ваш номер?

- Нас часто приглашают на концерты, а на ТНВ идет наш проект каждый день. Мы как будто сидим у подъезда и беседуем с известными людьми на разные темы. Для концертных исполнений тексты пишем сами, а на телевидении – редактор. Если человек обладает мало-мальским актерским талантом, он всегда себя прокормить сможет.