Ильшат Газизов, «Термосталь»: «Сначала не хотел прикасаться к железу, но решил попробовать»

Ильшат Газизов: «Через год работы в гараже я арендовал производственное помещение за 2 миллиона рублей в год, а еще через год вместе с братьями купили в Казани землю на улице 1-й Вольской и построили там собственный цех, где работаем и сегодня» Фото: Сергей Елагин

«Первые изделия мы с братьями изготовили дома в гараже»

— Ильшат Мансурович, когда вы начали заниматься производством строительных металлоконструкций?

— Компания появилась в 2007 году, когда вместе с турецким компаньоном разработали технологию производства лестничных ограждений из алюминия. Материал я закупил в Турции, но сразу реализовать не успел — начался кризис 2008-го. Однако мне повезло — ограждения понадобились строящемуся в Казани торговому центру, материал продал и вернул долг.

Работа с алюминием не пошла, но был запрос на металлоконструкции из черного металла. Сначала не хотел прикасаться к железу. Но решил попробовать. Первые изделия мы с братьями изготовили дома в гараже. Потом рядом построили небольшой цех, а первый крупный заказ на лестничные перила выполнили сначала для двух детских садов, которые строили по госпрограмме «Бэлэкэч». Проект детсада пошел в серию, потом сделали металлоконструкции еще для 10 типовых объектов.

Дело пошло. Через год работы в гараже я арендовал производственное помещение за 2 миллиона рублей в год, а еще через год вместе с братьями купили в Казани землю на улице 1-й Вольской и построили там собственный цех, где работаем и сегодня.

— Как нашли стартовый капитал?

— Взял в долг миллион рублей — большая сумма по тем временам, сегодня это 10–15 миллионов. Деньги пошли на покупку материала из Турции, ограждения продал на 3 миллиона и с этой выручки сразу вернул долг.

— Подсчитывали, сколько средств вложили в производство металлоконструкций с начала работы?

— Только в оборудование вложено 80 миллионов рублей.

— Почему назвали компанию «Термосталь»?

— Вместе с металлическими ограждениями параллельно мы изготавливали противопожарные двери, так, с отсылкой к противопожарным системам, появилось название «Термосталь».

«Способы работы взяли у Toyota»

— Что компания выпускает сегодня?

— Специализируемся на сложных в изготовлении, изящных, фигурных металлоконструкциях. Например, металлическая ферма — это массовое производство по 50 тысяч рублей за тонну, и цена плюс-минус одинаковая по всему Татарстану и России. А для изготовления уникальной конструкции по 100–300 тысяч за тонну потребуются токарный, лазерный станки с числовым программным управлением, гидроабразивная резка, литейный цех. Производители ферм за такое не возьмутся, хоть миллион предложи. А мы возьмемся.

— У вас производство полного цикла? От проекта, заготовок до покраски и монтажа?

— Да. Все зависит от заказчика. От одного поступает чертеж, от другого — только параметры конструкции, в этом случае проектируем. Чертежи делятся на два вида: КМ — конструкция металлическая и КМД — конструкция металлическая детализованная. Чертеж КМД готовится нами, исходя из параметров производства. Допустим, приходит заказ на 12-метровую балку. А наш кран не сможет ее поднять, поэтому предлагаем сделать из двух частей с соединением. Устраивает? Делаем.

Готовый чертеж начальник производства отдает бригаде, которая сначала делает фрагменты будущей конструкции. Следом проверяют размеры деталей, и только потом начинается сварка конструкции.

— Как отслеживаете качество?

— Изделие оценивает лаборатория ультразвукового контроля. В случае непровара конструкцию доваривают. Если все в порядке, замечания устранены, то конструкции оформляют паспорт и отправляют на монтаж.

— Насколько сегодня сложно работать на рынке металлоконструкций?

— Рынок с 2007 года не изменился, обстановка зависит от того, как работает предприятие. Например, наша компания растет в каждый кризис, а многие фирмы закрываются. И это зависит не от рынка, а от того, как работаешь.

Способы работы взяли у Toyota. Опишу этот подход. На предприятии с начала запуска постоянно работают 10 человек. Когда загрузка растет, я набираю людей для двух- и трехсменной работы. Так на одном сварочном аппарате в случае роста числа заказов в сутки работают два-три человека, тысяча квадратных метров производственной площади работает как 3 тысячи. Это позволяет выдерживать рынок. Для сравнения: другая технология у Ford, который при росте заказов вместо загрузки одного сварочного аппарата покупает два новых и масштабирует производство.

«Перед чемпионатом мира по футболу – 2018 участвовали в реконструкции стадиона «Лужники» — заборы по периметру, внутренние ограждения, перила. Суммарно смонтировали там 350 тонн металлоконструкций» Фото: «БИЗНЕС Online»

Металлоконструкции для «Лужников», отель «Кул Гали», спайдерный фасад школ «Адымнар» и не только

— На каких знаковых объектах республики, страны установлены ваши конструкции?

— Для IT-парка на улице Петербургской изготовили ограждения, занимались отделкой — за день делали наливные полы в помещениях на тысячу квадратных метров: начинаешь, а закончить надо только у двери. Научились и это делать. Перед чемпионатом мира по футболу – 2018 участвовали в реконструкции стадиона «Лужники» — заборы по периметру, внутренние ограждения, перила. Суммарно смонтировали там 350 тонн металлоконструкций.

— Футбольные ворота в «Лужниках» тоже ваши?

— Нет, они иностранные.

Отель «Кул Гали» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Какие еще объекты отметите?

— Одновременно с подготовкой «Лужников» к ЧМ-2018 начали тесно работать с компанией «Грань». Сначала поставляли перила в детские садики, школы. Затем производили металлоконструкции для строительства Булгарской исламской академии, отеля «Кул Гали». Ограждения, решетки внутри и снаружи, металлические двери, винтики, декор — вся эта золотая красота придумана и изготовлена нашими руками. Делали даже замки для дверных ручек в «Кул Гали» — заводская конструкция оказалась специфической, поэтому пришлось переделывать.

— Под заказ или эти изделия пошли в серию?

— Так сложилось, что для «Грани» делаем все, что связано с металлом. Например, сегодня работаем в жилых комплексах компании, участвуем в реконструкции «Пирамиды». Я очень благодарен руководителю компании «Грань» Анисимову Леониду Витальевичу за доверие.

Разноцветные стеклянные фасады школ «Адамнар» тоже сделаны нашими руками. Это спайдерная система крепления, которую прежде в России не делали — только в Китае и Франции. Мы скопировали французскую конструкцию, получили сертификат и изготовили на собственном производстве, для чего запустили небольшой литейный цех.

Для нового офиса «Газпрома» уже разработали ограждения, рассчитываем нагрузки. Работа потихоньку ведется.

«Разноцветные стеклянные фасады школ «Адамнар» тоже сделаны нашими руками» Фото: «БИЗНЕС Online»

— С какими еще застройщиками сегодня работаете?

— В Татарстане их много, например «Алтын строй», «Евростройхолдинг» и другие. Есть и московские компании. Поток большой, за всеми уже не успеваю следить: заказывают, приходят, уходят. Главный канал продаж компаний, которые давно работают на рынке, — это «сарафанка», на них уже работает имя.

— В списке объектов преобладают госстройки. Какие особенности отметите?

— Если участвуем в тендере, то, бывает, снижается цена. И поэтому мы параллельно работаем несколькими компаниями, чтобы держать рентабельность. Также государство старается взаимодействовать только с надежными компаниями.

«В этом году стоит задача выдать 850 тонн продукции, из которых 600 тонн металла — это футбольные манежи в казанском «Салават Купере» и Зеленодольске, оставшиеся 250 тонн металла — сторонние заказы» Фото: Сергей Елагин

О цене металла, зарплатах и производственных планах

— Как изменилась цена металла с начала года, до какой суммы?

— В этом году цена металла не меняется, но повысилась в прошлом, вследствие чего стоимость наших манежей превысила изначальную на 30–40 процентов. Например, листовой прокат договаривались купить за 60 тысяч рублей за тонну, а в итоге приобрели за 114 тысяч рублей. Практически в 2 раза дороже. В результате на один манеж вместо 5 миллионов потратили 9 миллионов. А у нас четыре таких объекта. Так потерял 16 миллионов на покрытии. Слава богу, металл на 100 тонн конструкций успел купить до роста цен. С листовым прокатом так не получилось — его заказывают по квотам на «Северстали», магнитогорском металлургическом комбинате.

Растет стоимость работ, зарплата рабочих. Цену разгоняет и продолжение строительства трассы М12 — объемы большие, зарплаты растут. Когда дорогу достроят, думаю, ситуация на рынке труда немного успокоится.

— Как происходит ценообразование?

— Сначала берем стоимость металла и умножаем на три. Дальше смотрим на сложность заказа. Если это однотонная балка, в которой надо сделать два отверстия, покрасить и отправить заказчику — вычитаем 30 процентов. Не меняем результат умножения, если такая же однотонная конструкция состоит из «соломы» — профиля 40 на 40 миллиметров, — которую один рабочий будет варить два месяца. Рынок металлоконструкций работает примерно так.

Средний чек в 2023 году составлял 150 тысяч рублей за тонну, а теперь колеблется от 180 тысяч до 250 тысяч.

— Какие производственные задачи ставили на 2024-й?

— В этом году стоит задача выдать 850 тонн продукции, из которых 600 тонн металла — это футбольные манежи в казанском «Салават Купере» и Зеленодольске, оставшиеся 250 тонн металла — сторонние заказы. Сегодня (середина сентября — прим. ред.) план пока выполнили только на 300 тонн.

— Возникли какие-то сложности?

— Новые манежи будут уникальной и сложной конструкцией с использованием структурно-пространственной технологии, что потребовало государственной экспертизы, научно-технического сопровождения КГАСУ. Как правило, такие конструкции используют при строительстве аэропортов, в Казани, например, возводят фасад нового здания театра имени Камала. Особенность в том, что такую технологию хорошо используют на прямых участках, а манежи «Физры» овальные, поэтому потребовалось экспертное сопровождение, дополнительное время на расчеты.

— Какие планы по развитию производства?

— Будем расширяться. На улице 1-й Вольской 2 тысячи квадратных метров с учетом вторых этажей. Надо еще где-то 3 тысячи «квадратов», поэтому для больших заказов берем в аренду помещения площадью 1,5–2 тысячи квадратных метров на полгода, три-четыре месяца.

Ищем участок в Казани, но цены на землю, производственные объекты ощутимо поднялись, поэтому пока выходим из ситуации за счет аренды и смотрим подходящие варианты с точки зрения транспортной доступности для рабочих.

«Первый футбольный манеж купил для команды сына»

— Как появилась идея создания футбольных манежей?

— Сын занимался в «Рубине», искали с родителями место для занятий и не нашли. Тогда же я хотел купить или построить помещения, чтобы сдавать в аренду и получать пассивный доход. Получается, что первый футбольный манеж купил для команды сына на Казанском ипподроме, а рядом — земельный участок. Так совпало, и появилась «Физра».

— Манежи «Физра» называют удачным примером государственно-частного партнерства в Татарстане. Как вам это удалось?

— Я купил первый манеж с одним футбольным полем и учился там работать. Спрос был большой. В итоге для соседнего участка разработали такой манеж, который бы приносил на 25 процентов больше прибыли за счет сдачи в аренду не одного, а двух мини-футбольных полей. Если большое поле арендуется на час за 6 тысяч рублей, то каждое мини-футбольное поле арендуется по 3,5 тысячи рублей в час. Это приносит мне на 20 процентов больше прибыли, несмотря на то что я потратил больше средств для постройки. Первые два манежа — это объекты некапитального строительства.

Научившись строить и управлять манежами, я узнал о федеральном проекте «Бизнес-спринт (Я выбираю спорт)» — это программа строительства и реконструкции объектов спорта по государственно-частному партнерству. Предложил минспорту стройку сразу 200 манежей. Но государство не вкладывает деньги в некапитальные строения. Тогда спроектировали объект капитального строительства, который втрое дороже, зато государство оплачивает 70 процентов расходов на стройку. Благодаря гранту я трачу одну и ту же сумму на капитальное строение, что и на некапитальное.

Подали заявку на четыре манежа по «Бизнес-спринту». Для сравнения: всего минспорт в 2023 году рассматривал 42 заявки из 23 субъектов России. Наша заявка прошла. Так построили два манежа в Уфе, один — в Набережных Челнах и один — в Альметьевске.

«Я купил первый манеж с одним футбольным полем и учился там работать. Спрос был большой. В итоге для соседнего участка разработали такой манеж, который бы приносил на 25 процентов больше прибыли за счет сдачи в аренду не одного, а двух мини-футбольных полей» Фото: Сергей Елагин

— Какие особенности у этих манежей?

— Отказались от тента из полиэстера и поливинилхлорида. Все государственные манежи тентовые, а у нас — нет, и такая технология впервые прошла экспертизу.

Вместо тента на арочные фермы положили профилированные листы, которые обычно используют при строительстве самонесущих бескаркасных сборно-разборных ангаров, складов, зернохранилищ. На «Термостали» работает станок, который делает из рулонной стали арочную конструкцию. Куполам «Физры» это решение придало дополнительную жесткость, конструкция держит сама себя и легче тента.

— Какой процент работ на манежах выполняет «Термосталь»?

— На стороне заказываем подключение к коммунальным сетям, электропроводку, вентиляцию, слаботочку, отопление, водопровод, канализацию и дорожные работы. Остальное делаем сами.

— Сколько сегодня стоит один манеж?

— Манежи для Казани и Зеленодольска должны были стоить по 220 миллионов, но сегодня каждый обходится в 350 миллионов. При этом грант выделен исходя из 220 миллионов, и дополнительных денег уже никто не даст.

Проект новый, поэтому только год проходили экспертизы, инстанции, комитеты. Конечно, можно заново подать заявку, но тогда часть процедур повторится, цены снова вырастут. Поэтому принял решение вложить собственные деньги. В этом случае один манеж будет окупаться не 20 лет, а 23 года.

«Прежде чем создавать бизнес, нужно изучить рынок»

— Каковы условия государственно-частного партнерства?

— Построенные манежи возвели по концессионному соглашению, не по договору о ГЧП. Объясню разницу.

Концессия — это 100-процентный государственный объект. Когда речь идет о концессии, и земля, и объект — государственные. Строим на государственной земле государственное учреждение, вкладываем частные деньги и по концессии 20 лет им управляем. Например, с 8:00 до 16:00 «Физра» отдает государству. Там бесплатно занимаются муниципальные спортшколы. Не берем ни копейки, даже расходы их закрываем.

По государственно-частному партнерству бизнес берет государственную землю в аренду. Строит объект, оформляет на себя, не на государство. При этом бизнес 10–15 лет оказывает там бесплатные услуги в интересах государства. Спустя этот срок предприниматель по соглашению получает право выкупить объект, а может продолжать платить за аренду земли. Но все время помещение принадлежит частному лицу, которое может его заложить, продать. По такой схеме хотим построить один объект в Нижнекамске.

Разница еще в том, что в случае концессии по «Бизнес-спринту» государство компенсирует до 80 процентов затрат на строительство, а в случае ГЧП — только 48 процентов. Например, проекты термальных комплексов государство себе не оставляет — через 20 лет в этом нет смысла, потому такие объекты оформляют только по ГЧП.

— А кто приходит в «Физру» на коммерческих условиях?

— В манежах три группы клиентов. Первая — коммерческие спортивные школы, которые зарабатывают в манеже деньги. Самый удачный вариант, потому что за счет них бизнес никогда не умрет. Вторая группа — корпоративная. Компании бронируют время для игр сотрудников, соревнований. За счет этого развивается корпоративная культура. Третья — группы друзей. Эти клиенты не постоянные, потому что в любое время могут отказаться из-за нехватки людей для игры. В таких случаях отдел продаж обзванивает других людей с предложением выйти на игру, чтобы не потерять время и загрузить поле.

— Насколько это конкурентный рынок?

— Прежде чем куда-то лезть, создавать бизнес, нужно изучить рынок. В 2018 году в России проходил чемпионат мира по футболу, и перед этим FIFA провела в РФ исследование — это же частная компания, которая перед выходом в страну изучает обстановку. Стоит ли сюда вкладывать деньги? Сможем ли вернуть вложения? Так вот, исследование показало, что в России не хватает 3 тысячи манежей.

Воспользовались исследованием FIFA и поставили для себя задачу создать 500 манежей. Если начинаешь консолидировать рынок, то можно захватить 30 процентов его.

— Какова сегодня загрузка манежей?

— В промежутке с 17:00 до 20:00 загрузка — 80–90 процентов, с 20:00 до 00:00 падает до 50 процентов. Утром и днем занимаются муниципальные спортшколы, а бизнес начинает работать после 17:00.

— А сауны есть?

— Нет, но первые появятся в «Салават Купере» и Зеленодольске.

«Доля уменьшилась, но уходить из бизнеса я не планирую»: как строится глэмпинг «Утрау»

— Почему вас заинтересовали глэмпинги?

— Все исходит из желаний и мечт. Хотел купить дачный участок и присматривался два года к тем краям. Предложили не четыре сотки, а 8 гектаров земли за хорошую цену. Я согласился. Началась пандемия, и я встретил Рустама Аюпова, который мечтал о постройке глэмпинга, изучил, узнал, как это работает. Так началось сотрудничество. Проинвестировал в купленный участок, и начали расти.

Потом глэмпинги заметило государство, к нам приезжал президент, это направление бизнеса стало нужным.

— Как выстраивали бизнес?

— Сначала работал только с собственными и инвестиционными деньгами, без кредитов. Я привлекал друзей. Говорил: «Нам нужно 10 миллионов, даю 10 процентов в доле компании». Друзья соглашались. Потом понадобилось 20 миллионов. Доля уменьшалась, но за счет 20 миллионов построили 5–6 домов, которые приносят в 2 раза больше денег. Все согласны. Так и росли… Потом для развития нужно было 50 миллионов рублей. Я предложил скинуться совладельцам, они отказались. Тогда я вложил собственные деньги, но доля других сократилась.

Гранты появились потом, после миллионов рублей инвестиций от себя и партнеров.

— Какой была сумма господдержки?

— Первый грант был маленьким, пробным — для государства это тоже было в новинку. Потом появился всероссийский грант 50 на 50, то есть при стоимости дома в 3 миллиона рублей государство оплачивало половину цены. Тогда «Утрау» выиграл 45 миллионов рублей на 30 домов. Еще 45 миллионов привлекли по описанной инвестиционной схеме, продав долю. Этих денег не хватило, потому взяли первый кредит на 45 миллионов.

— Сколько денег уже суммарно вложено в «Утрау»?

— 420 миллионов.

— В августе московское ООО «Глэмп Клаб» стало обладателем 56,6-процентной доли в загородном комплексе «Утрау», а ваша доля снизилась до 8,5 процента. Год назад вы тоже пытались продать долю в «Утрау», чем заинтересовалась и прокуратура. Почему?

— Да, «БИЗНЕС Online» тогда устроил «Утрау» черный пиар (смеется). Объясню еще раз. Мы не пытались продать объект. Тогда и сейчас продали долю в компании. Понимаете? Продаем долю в компании для того, чтобы инвестировать и расти. Вот наша задача. Делали это все время, так и росли. И прокуратура нас поняла. Объект не продается, но есть стоимость объекта, и от нее привлекается инвестиция.

Владельцу – предостережение, Иванову – «желтую карточку»: прокуратура «отменила» продажу «Утрау»

Доля уменьшилась, но уходить из бизнеса я не планирую. Стоимость компании увеличивается, растет и цена моей доли. Если компания не становится дороже, то и моя доля не будет дороже. Все компании так развиваются. Свежий пример — KazanExpress. Основатели компании могли держать 100 процентов, сидеть и зарабатывать 10 миллионов рублей, но привлекали инвесторов, делились долей и в итоге продали компанию «Магниту» за 11 миллиардов.

«Всегда нужно придумывать что-то новое. Так появились зеркальные дома на воде — «татарские Мальдивы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Это бизнес, в котором всегда должно быть развитие»

— Стоимость зеркального дома на воде в «Утрау» — 18 тысяч рублей, с завтраком — 20 тысяч рублей за одну ночь. С чем связана такая ценовая политика?

— Цена продукта зависит от нескольких факторов. Первое — это рынок. Если человек купил за 18 тысяч рублей, пришел и на следующий день довольный ушел — цена правильная. Если человека не устроила цена — это невыгодно компании, она теряет клиентов. Если цену сделать 10 тысяч рублей, человек будет приходить и оставаться довольным — компания умрет, потому что уйдет в минус.

Текущая цена удовлетворяет и нас, и клиентов. Например, в начале августа загрузка почти 100 процентов. Это говорит о том, что цена приемлемая. В отельном бизнесе загрузку нужно держать на уровне 80 процентов.

Продажи зависят и от погоды. В солнечную получаем больше бронирований, а в дождливую — продажи падают. Тут подключаем маркетинговые стратегии.

— Как еще поддерживаете спрос на дома?

— Глэмпинги — это бизнес, в котором всегда должно быть развитие. Другие глэмпинги продаются, потому что не выдерживают такую конкуренцию. Всегда нужно придумывать что-то новое. Так появились зеркальные дома на воде — «татарские Мальдивы», дом-гнездо с внешней и внутренней отделкой из веток. Каждый год придумываем и делаем что-то новое.

«Если человек боится насекомых, то такой отдых не для него. Территорию обрабатываем химическими веществами, но наличие насекомых все равно возможно» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Каким образом справляетесь с комарами, насекомыми?

— Если человек боится насекомых, то такой отдых не для него. Территорию обрабатываем химическими веществами, но наличие насекомых все равно возможно. Дело в том, что большое количество химии отпугивает птиц. Тогда какой смысл в глэмпинге? Это же отдых рядом с природой. Из-за дождей этим летом тоже реже проводили обработку, иначе это деньги на ветер.

«Сегодня деятельность направлена на романтическое времяпрепровождение. В планах построить дома по 65 квадратных метров для семей с детьми» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Глэмпинг в 20 домов кормит только персонал. Сегодня у нас 50 домов — это более-менее нормальная бизнес-модель»

— Какие еще отметите особенности работы рядом с природой?

— Сделали классное освещение, которое сначала стало отпугивать птиц, поэтому отрегулировали его так, чтобы было удобно всем. Нашли золотую середину.

Просим прощения у ястребов, которые из-за нашего строительства уже трижды переносили гнезда. Наблюдаю за поведением животных. Например, у ястребов вражда с воронами. А живущие около «Утрау» белки защищают территорию. Оказывается, живущие на разных территориях белки обороняют местность. Их можно приручить, но, если в природе видишь белку, значит, пришла убивать.

Все приходит с опытом. Первые домики были с кухней. Позже решили построить отдельный ресторан и кухни стали убирать. Но многие клиенты продолжали приносить еду с собой. Сначала не понимали почему так. В итоге оказалось, что 30 процентов гостей хотят сами жарить на мангале мясо, своими руками приготовить еду, показать детям, как жарится шашлык. Действительно, я и сам люблю приготовить что-то своими руками. Но меня хватает только на один день, а потом все, иду в ресторан.

— Территория у вас большая — 8 гектаров. Как будете развивать дальше?

— Планируем построить еще 30–50 домов. Хотим создать место для семейного отдыха. Сегодня деятельность направлена на романтическое времяпрепровождение. В планах построить дома по 65 квадратных метров для семей с детьми. Если расширяться, то в эту сторону. Также с большим вложением хотим увеличить термальный банный комплекс.

— Говорят, что пик популярности глэмпингов прошел. Что вы считаете на этот счет?

— Популярность открытия прошла, популярность стройки — тоже. Но необходимость отдыха не исчезла, отдыхать за городом по-прежнему популярно.

Конкуренты продаются. И продаются не из-за того, что людям отдыхать не хочется, а из-за неумения работать в данной сфере, потому что думали, что это легкий бизнес. Считали, что поставят дом и будут балдеть. Глэмпинг в 20 домов кормит только персонал. Сегодня у нас 50 домов — это более-менее нормальная бизнес-модель.

«Бизнес растет, а персонала категорически не хватает»

— Сколько человек сегодня работает на производстве и в других бизнесах? Какой средний возраст сотрудников?

— В «Утрау» работают 100 человек, из которых 20 процентов приходящие-уходящие люди — на лето нанимаем студентов, поэтому такой процент присутствует всегда. В «Физре» — 30 человек, в «Термостали» — 25 в штате, еще 25 на субподряде.

Средний возраст работников — 35 лет. Доля людей старшего возраста на производстве составляет 25 процентов, в «Утрау» и «Физре» 10 процентов — это охранники, уборщицы, повара, технический персонал.

— На рынке труда остро стоит вопрос с кадрами? Как решаете эту задачу?

— Вопрос с кадрами везде стоит остро. В «Утрау» всегда проблемы с поварами, администраторами и техническим персоналом. Последний — это те же самые строители. Их нет и нет. В «Термостали» дефицит сварщиков и монтажников. В «Физре» более-менее все хорошо, но для собственной спортивной школы не хватает тренерского состава.

— Как выстроена работа с персоналом?

— В «Термостали» люди априори приходят работать монтажниками, становятся сварщиками и дальше поднимаются по карьерной лестнице. Либо в моменте нанимаем сварщика. Арские ребята, работающие у нас, приводят родственников, друзей. Все идет по «сарафанке». Готовы учить конструкторов, инженеров производственно-технического отдела.

В «Утрау» все жестко. И это не только наша проблема, а всей отрасли. Ломаем над этим голову. Бизнес растет, а персонала категорически не хватает. Приходится обучать, занимаемся этим постоянно.

— Какова средняя зарплата на «Термостали», в «Утрау», «Физре»? Как она изменилась за минувший год, полгода?

— В среднем зарплата составляет 100 тысяч рублей. В «Термостали» в основном сдельная заработная плата, в день можно заработать до 10 тысяч рублей. В «Утрау» платим работникам на 10–15 процентов больше, чем рынок, из-за местоположения. В «Физре» зарплата может подниматься за счет продаж — так мотивируем людей.

«Хочется создать большую компанию федерального, международного масштаба, которая будет пользоваться большим спросом и приносить людям счастье» Фото: Сергей Елагин

«Вдохновляюсь тем, что я могу придумывать что-то новое»

— Какое у вас первое место работы?

— Колбасный цех в районе «Казаньоргсинтеза» — после окончания вуза устроился туда точильщиком ножей. В итоге официальным наемным рабочим я был только месяц. Научился хорошо точить ножи, но ушел и рад этому.

— Как вы оказались на стройке?

— Со второго курса работал сам на себя, занимались с ребятами отделкой, кровлей. Работа была всегда. Например, делали медную кровлю куполов отеля «Шаляпин» на улице Баумана, кого-то даже обучал на месте. Учился, параллельно работал на стройке и уже потом стал предпринимателем.

В строительном бизнесе с 2005 года. И поначалу я чем только ни занимался, делали даже строительные бытовки.

— Что вас вдохновляет в работе?

— Я вдохновляюсь тем, что я могу придумывать что-то новое. Если делать манеж, то пусть он будет таким, какого еще не было нигде. Внутри это будет такая модель, которой еще ни у кого не было. Да, и это не означает, что я придумываю только новые вещи, могу использовать в своих продуктах идеи, которые где-то уже применяются.

— К каким видам бизнеса еще присматриваетесь? Где видите перспективы?

— Сегодня у меня три компании, и я делаю так, чтобы «Утрау» и «Физра» непрерывно загружали заказами «Термосталь». Создан такой круг. Например, «Термосталь» выступает генеральным подрядчиком строительства манежей, в «Утрау» пришел новый инвестор, будем строиться, а заказ разместим в «Термостали».

Свыше трех бизнесов только в манежах — это аренда полей, футбольные школы, прокат и продажа инвентаря, кафе, IT-продукты (компания не просто так располагается в новом IT-парке). А еще создаем собственную футбольную лигу. Компания зарабатывает, когда управляет объектами. Это не тот случай, когда построил и ушел. Строим практически за себестоимость и зарабатываем на управлении. Вот четыре манежа уже построили — по концессии будем 20 лет управлять и зарабатывать. Аналогичный подход и в «Утрау».

Новое жилье теснит в Казани производственные и складские площадки, что подталкивает к мысли не только расширить производство «Термостали», а создать собственный промышленно-складской кластер рядом с городом. Так что пока думаем, рассматриваем и сельскохозяйственные участки с дальнейшим перезонированием земли.

— Какие у вас личные цели?

— Хочется создать большую компанию федерального, международного масштаба, которая будет пользоваться большим спросом и приносить людям счастье.

— Как проводите свободное время?

— Утром у меня спорт, вечером — любимая семья и обучение. Я вхожу в предпринимательские сообщества, смотрю, хожу на лекции и сам выступаю в качестве спикера. Люблю читать книги.

— Какими видами спорта занимаетесь?

— Бегаю, 2 раза участвовал в полумарафоне. По утрам дыхательные упражнения, растяжки — люблю такие духовные вещи.

— И традиционный вопрос. Каковы три секрета в бизнесе?

— Они на то и секреты. Шучу. Первый секрет — быть позитивным. Нет смысла заниматься тем, что не нравится, или открывать бизнес только ради денег. Такое дело обречено на провал. Второй секрет — уметь коммуницировать с людьми. И третий — следить за своим внутренним состоянием — настроением. Если у тебя плохой настрой, то и у команды будет такой же.