Марат Магдеев: «Когда идешь на работу в госорганы, ты должен понимать – это временный контракт с властью»

– Марат Фаикович, вы по образованию геолог, закончили казанский университет по этой специальности. Но как так случилось, что большая часть вашей жизни была посвящена общественной деятельности?

- Да, общественная деятельность в моей жизни преобладала. Вместе с тем, более семи лет я проработал на нефтепромысле нефтегазодобывающего управления и хорошо знаю основы добычи нефти. Участвовал в бурении скважин, занимался вопросами ремонта. Но все зависит от характера. А он у меня такой, неуемный, что ли… По всей видимости, старшие товарищи это заметили, и сказали: «Геология без него не умрет, а вот с людьми работать ему необходимо». И предложили возглавить профсоюзную организацию нефтегазодобывающего управления «Актюбанефть». В то время там трудилось почти три тысячи человек!

Молодой специалист на буровой, 1975 г.

Был определен строгий круг вопросов, касающийся слаженной коллективной работы, стабильно повышающей производительность труда. И это удавалось сделать в тех условиях. Через два года ко мне обратился Иван Георгиевич Жжонов, возглавлявший татарский областной комитет профсоюза рабочих нефтяной и газовой промышленности, и пригласил во вновь создаваемый профсоюзный комитет производственного объединения «Татнефть». Это было в 1985 году. Так я оказался в Альметьевске в качестве заместителя председателя профкома «Татнефти». И около десяти лет проработал в компании уже в качестве председателя профсоюзного комитета.

Старший геолог промысла на скважине, 1978 г.

– Если вернуться на годы назад, полагаю, что компания переживала нелегкие времена, особенно в начале 90-х, когда началась ее приватизация. С какими трудностями вам, как профсоюзному лидеру, пришлось тогда столкнуться?

– Во-первых, напомню, что тогда по закону можно было пять процентов акций отдать топ-менеджменту компании, одновременно сделав их совладельцами «Татнефти». Однако в тот период генеральный директор компании Ринат Гимаделисламович Галеев предложил часть акций передать работникам, которые внесли вклад в развитие предприятия.

С ветеранами НГДУ "Актюбанефть", 1981 г.

Учитывая капитализацию «Татнефти», это была достаточно большая сумма. Количество топ-менеджеров тогда было немногочисленное, до 20 человек. А мы эти акции распределили вплоть до мастеров. Были, конечно, требования к стажу работы. Безусловно, люди тогда не понимали, что это такое. Сейчас-то мы знаем, что акции – это дивиденды, стабильный доход к зарплате. Тогда же уже шла полным ходом приватизация в «Лукойле», и я интересовался у коллег, что это такое – акционирование? А мне объясняли: «Читай «Финансиста» Драйзера, там понятно, что такое акционерное предприятие, и если вложить деньги в нормальную компанию, которая стабильно работает, – можно получить хорошие дивиденды». Легко сказать – в «нормальную компанию»! При цене нефти за баррель в девять долларов объяснить это людям было сложно. И люди не верили. Начало 90-х вообще было характерным: нарушения с бартером, отсутствие платежей, задержки заработной платы. Я уговаривал людей приобретать акции, а на меня смотрели, как на чудака. Сказать о том, что моя агитация была основана на знаниях финансовых механизмов – было бы неверно. Скорее это было сделано на основании интуиции. Большая часть работников поверила нам и приобрела акции. Когда они выросли в цене, люди начали их продавать-покупать, то есть использовать по своему желанию. Но это было началом уже другой истории, истории развития рыночных отношений.

– Многие компании после приватизации скидывали балласт – социальные объекты, санатории, детские лагеря. И «Татнефть» отдала государству некоторые из своих объектов….

– На первоначальном этапе мы смогли доказать, что детские сады, общежития нужно оставить в структуре компании. Но… С одной стороны мы говорим, что нужно избавляться от социальных объектов, с другой – что нужно увеличивать капитализацию. Мы отдали наши детские сады муниципальным образованиям, и что там теперь? В них разместились госучреждения, различные коммерческие структуры! Но все развивается по спирали. И государство снова вкладывает денежные ресурсы в строительство детских дошкольных учреждений. Но организацию отдыха в компании как активно поддерживали в прошлом, так поддерживают и сейчас. Есть прекрасные, отреконструированные базы отдыха и замечательные детские оздоровительные лагеря. Подход в компании такой: есть работники, которые в состоянии самостоятельно решить проблемы с отдыхом, а есть категория сотрудников, которым нужна поддержка. И компания им помогает.

ПРОФСОЮЗАМ НУЖНА СВЕЖАЯ СТРУЯ, СВОЙ ПРАЙМЕРИЗ

– Марат Фаикович, на ваш взгляд, как изменились функции профсоюзного лидера компании за последние 20 лет?

– Приватизация состоялась в 1994 году, представляете, сколько изменений за эти годы произошло! Сейчас компания работает в четком режиме, нет резких экономических и политических потрясений, стабильная цена на нефть, поэтому работать стало значительно легче. Создана серьезная база для работы в рыночных условиях.

Хорошо, что мой преемник не попал на период времени перемен. После того, как была создана объединенная профсоюзная организация, руководство сказало: «А зачем нам нужен коллективный договор, ведь у нас есть договор в каждом подразделении»? А я ответил: «Если мы создаем профсоюзный бюджет всеми членами профсоюза, (а их было 123 тысячи с пенсионерами), то давайте будем исходить из того, что пирог общий и нужно делать общий коллективный договор». Ведь вы представляете, какой бюджет, скажем, у управления технологического транспорта, управления рабочего снабжения и, какой у нефтегазодобывающего управления? Как говорится, две большие разницы! Впервые в «Татнефти» был подписан коллективный договор между администрацией и профсоюзным комитетом. Это было в1992 году, еще до приватизации.

Принят один из первых колдоговоров ОАО "Татнефть", 1993 г.

– Корректировался ли договор после приватизации?

– Корректировался, причем в лучшую сторону. В частности, много сделано для улучшения положения молодежи в компании, принято было много предложений, улучшающих положение ветеранов нефтяной отрасли и многое другое.

– Как вы считаете, изменилась ли роль профсоюзов в обществе?

– В обществе она никак не поменялась. У профсоюзов только несколько функций: обеспечение охраны труда, достойной оплаты труда, достойных условий работы и солидарность. Все отрасли должны поддерживать друг друга, независимо от того, находится ли кто-то в кризисной ситуации или успешно развивается. Но я скажу так - меня волнует, что в профсоюзном движении кадры не меняются на протяжении долгих лет.

– Вы имеете в виду Шмакова?

 – На уровне Российской Федерации это должны решать членские организации. Я имею в виду многочисленные первичные, цеховые профсоюзные организации, которые играют значительную роль в общественной жизни коллектива. Лидер «первички» получает навыки работы с людьми, учится работать со своим непосредственным руководителем, постигает азы взаимодействия со своими коллегами из других организаций. Любая, тем более общественная организация требует ротации кадров. И профсоюзы должны проводить активную выборную компанию. Когда работаешь в должности двадцать - двадцать пять лет, возникает ощущение, что твое мнение самое правильное. Надеюсь, что наряду с активизацией политических течений, будет активизироваться жизнь и в профсоюзном движении.

КАК ПАРЛАМЕНТ ПРОВЕРЯЛ РАСХОДЫ БЮДЖЕТА

– Раз уж мы заговорили о политике, то перейдем к той части вашей деятельности, когда вы непосредственно ею занимались. Сначала о работе в Госсовете республики.

– Да, первые два года из четырех я проработал председателем комитета парламентского контроля, затем заместителем председателя Госсовета РТ. На альтернативной основе выиграл выборы в Альметьевске.

В Госсовете РТ, 2002 г.

– Какими запомнились эти годы?

- В большей степени запомнилась работа в качестве председателя комитета парламентского контроля. Государственный Совет Республики Татарстан, через комитет парламентского контроля, согласно законодательству, осуществлял контроль за расходованием бюджетных средств. Эти годы были посвящены тому, что я вместе со своими коллегами, депутатами, с помощью небольшого аппарата сотрудников контролировал расход средств в министерствах и ведомствах республики.

– Можете припомнить острые моменты?

– Сказать, что они были острые… Вся моя деятельность в тот период времени активно освещалась в СМИ, и по всем нарушениям финансовой дисциплины принималось то или иное решение.

– Давление не оказывалось?

- Вы знаете, проверяющих никто не любит. Тем более людей, которым, как некоторые полагают, больше всех надо. Здесь чувствовалось некое давление. Но оно не было открытым. Я выполнял свою функцию, считал, что у меня есть депутатское поручение. И такая форма деятельности дисциплинирует людей. Мы придавали все это гласности, работая со СМИ. И всегда оставляли право обжаловать наше решение, согласиться или не согласиться с ним. Это была четкая работа, и она была более открыта для населения.

– А отчеты Счетной палаты разве не прозрачны?

– Я не могу сказать насчет прозрачности. У них есть периодичность в отчетах, также как и у контрольного органа минфина, который тоже отвечает за бюджет, так же как федеральное казначейство. Сейчас на это нацелено десятки органов.

- Но это все- таки не народный контроль…

- Да, эта форма контроля немного отличается. По своему статусу они все проверяют, но что-то остается внутри структуры и не выходит за ее рамки.

ВЫБОР ПО ПАРТИЙНОМУ СПИСКУ СНИЖАЕТ ЛИЧНУЮ ОТВЕТСВЕННОСТЬ

– В 2003 году вы вошли в состав Госдумы четвертого созыва. С какими наказами вы туда отправились, чьи интересы лоббировали, какие задачи перед вами ставились?

– Нас было достаточно много депутатов в тот созыв – 13 человек от Республики Татарстан в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Не было такого, чтобы каждому депутату давали поручения, чем он должен заниматься. Но учитывая опыт работы в татарстанском парламенте, я легко вписался в этот процесс. Перед нами тогда остро стоял вопрос о принятии федерального закона «Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти Республики Татарстан». Активная работа в этом направлении была реализована через комитет Государственной Думы по делам федерации и региональной политики, членом которого я являлся.

Встреча со школьниками, г. Альметьеск, 2005 г.

– На ваш взгляд, выборность депутата на основе партийных списков, в отличие, скажем, от депутата, избранного по одномандатному округу, как-то влияют на работу Госдумы?

– Я считаю, что депутаты, избранные по одномандатному округу, несли персональную ответственность перед своими избирателями. Вот у меня лично было 15 районов на территории республики, перед избирателями которых я нес ответственность. Я встречался с людьми, и мне давалось это легко, потому что я ни на один день не прекращал заниматься своим избирательным округом. Слушал людей, пытался решать проблемы. Хотя вы же понимаете, что неприятные вопросы руководству районов в округе порой выгодно и не задавать. И вообще, можно пообещать и не сделать, а можно вообще в округ не приезжать. Это к вопросу об отсутствии личной ответственности. Поэтому когда говорят, что партия отвечает за все, я не могу с этим до конца согласиться. Этот моя принципиальная позиция. Я уверен, что пройдет время, и одномандатные округа все равно будут, будет площадка, чтобы люди смогли отстаивать свое мнение. Пусть партий будет много. Я же являюсь членом «Единой России», и не пытаюсь от нее отрекаться. Но очень много зависит от конкретных людей. Вспомните КПСС, разве все ее члены были одинаковые? Нет! Все зависит от конкретного человека.

Ассамблея Западно-Европейскогот союза, 2007 г.

- То есть, вы считаете, что за решения партии ответственность должны нести конкретные люди?

- Я считаю, что тогда была найдена определенная форма, и борьба была жестче. Нужно было отстаивать позиции в каждом округе и в нем побеждать. У людей появлялась ответственность. Конкретный депутат являлся авторитетом для округа, у него появлялись дополнительные полномочия. Я, например, знал, что как депутат альметьевского одномандатного округа, обязан принимать участие в решении проблем живущих там людей.

– Честно говоря, порой складывается впечатление, что Госдума – совершенно невлиятельный орган. Все равно – как скажет президент, так и будет.

– Во-первых. Считаю, что избиратель не получает в полном объеме информацию о том, чем Госдума занимается. Ее роль всячески пытаются принизить, все время показывают не совсем адекватных депутатов. Я знаю значительное количество депутатов, которые активно участвуют в жизни общества, законотворческой деятельности.

На Сабантуе в Магнитогорске, 2007 г.

– Какие события в Госдуме, в которых вы в качестве депутата участвовали, особенно запомнились?

- Работа над законом о разграничении полномочий между федерацией и регионами. Я об этом рассказал чуть выше. Это очень важный момент: сколько копий было об него сломано, сколько дебатов проведено! Но я уверен, что после его принятия, федерализм только укрепился. Есть в федеративном государстве такое взаимодействие – мы можем договариваться, это нормальная форма общения. На примере только одного закона, можно проследить жизнь целого государства.

Также мне запомнилось одна история, я не буду называть фамилии, город. Из нашей республики был отправлен служить в армию молодой парень. Он пропал из поля зрения родителей, через полтора года службы от него перестали поступать письма. Я тогда в течение нескольких месяцев пытался найти его. Родители обращались в часть, где ничего толком не говорили, а его, чуть ли не дезертиром объявили. После многократного обращения к министру обороны Российской Федерации, в разнообразные правоохранительные органы, мы парня нашли. К сожалению, его уже не было в живых…

Меня потрясла эта история. Тяжесть утраты для матери была ужасной, но она все-таки может пойти на могилу сына... Вот два события, которые прошли ярко в депутатской жизни.

МЕТОДЫ НЕКОТОРЫХ ГЛАВ ИЗВЕСТНЫ

- После Госдумы вы работали в министерстве экологии республики. Но почему-то ушли оттуда. Ходили слухи, что вы не поладили с прежним руководством ведомства. Это правда или вам неприятно вспоминать эту историю?

– Начну с того, что когда идешь на работу в госорганы, ты должен понимать, что это временный контракт с властью. А когда этот контракт заканчивается, нужно думать о следующем месте работы. После того, как я сложил полномочия депутата, мне предложили остаться либо в Москве – на чиновничьей должности, либо вернуться в Татарстан. Москва меня не прельщала, все же мои корни здесь, в Татарстане. И мне предложили занять должность первого заместителя министра экологии и природных ресурсов. Видимо, учитывался мой опыт в нефтяной отрасли и в депутатстве – тогда я с коллегами работал над законопроектом о недрах, мы отстаивали вместе с экспертами, руководством «Татнефти» законопроект, регламентирующий налог на добычу полезных ископаемых.

100-летие со дня рождения Мусы Джалиля, в Госдуме, 2006 г.

В результате я занял кресло первого зама минэкологии. Что сказать?.. Министерством тогда руководил бывший глава одного из районов. А методы работы некоторых глав мы знаем: категорическое непринятие чужого мнения, он считал, что разбирается абсолютно во всем. Первое время все шло более-менее гладко, но потом началось недопонимание. Ему, наверное, показалось, что я у него власть отнимаю.…И наступил момент, когда я понял, что не смогу там больше работать, поэтому вновь вернулся в систему «Татнефти».

ПОСЛЕ УНИВЕРСИАДЫ ПРОВЕДЕМ ОЛИМПИАДУ ЮНЫХ ГЕОЛОГОВ

– Сейчас вы трудитесь в структуре «Татнефти»?

– Да, заместителем руководителя татарского геологоразведочного управления по вопросам геологии и гидрогеологии. Предприятие уникальное, оно является преемником легендарного треста «Татнефтегазразведка» – все, что в округе было открыто, все месторождения нефти – было сделано им. Огромная работа по бурению, обустройству, освоению скважин проводилась и на месторождениях Западной Сибири.

– Чем занимается предприятие сегодня?

– Сейчас это монолитный коллектив, который на протяжении 19 лет возглавляет Гатиятуллин Накип Салахович - крупный ученый, доктор геолого-минералогических наук, мудрый наставник молодежи и руководитель с твердой производственной позицией.

На Эльбрусе, 2005 г.

Мы занимаемся обоснованием методов поиска и разведки нефтяных месторождений, изучением осадочного чехла методами локального прогноза, прогноза выявленных запасов нефти, составлением технологических регламентов на разработку месторождений, решением обширных задач, связанных с гидрогеологическими изучениями, бурением скважин на воду, выполнением всех видов химических анализов в региональной аналитической лаборатории, изучением специфических факторов воздействия на сейсмологическую обстановку нефтедобывающих районов Закамья… Имеем крупный информационно-аналитический центр федерального значения.

– И как вы себя внутри этого коллектива ощущаете?

– Комфортно! От того, что рядом увлеченные люди, профессионалы, которые по 40 лет занимаются наукой, как боги разбираются в геологоразведке, досконально знают геологию нашей республики. Когда говорят, что нефть – это жизнь, я думаю, что это – скорее качество жизни. А основа ее - вода. Человечеству еще предстоит кризис, связанный с водой. Поэтому вода – это перспектива, над которой нашему предприятию предстоит серьезно работать.

Отдых на Свияге, 2004 г.

– Марат Фаикович, очень рада увидится с вами накануне вашего юбилея. Какие события в жизни вы считаете главными?

– Во-первых, события в жизни как-то делятся. Я считаю, что университет был одной из важнейших вех. КГУ дал самостоятельность, преподаватели нам всегда говорили: «Мы не можем дать все знания, но вы должны выбрать то, что будет важно в определенный отрезок времени». Они нам дали алгоритм поиска этих знаний. Это был нормальный подход к жизни. И вот уже на протяжении нескольких десятков лет мы общаемся со своими однокурсниками – уже семьями, с детьми, внуками, идем по жизни рука об руку.

Геофак КГУ, практика, 1972 г.

Второй значимый этап - это «Татнефть», с которой связно 25 лет жизни. Это структура - крупный организм, который воспитывает, в то же время это еще и серьезная школа. Третий – это депутатская деятельность. Я никогда не был чиновником, но депутатская деятельность - это то, на чем проверяются человеческие качества. Если говорить о людях: большую роль в моей жизни сыграл Нигат Фаррахович Музаффаров. Он вел меня по жизни, подсказывал, помогал советом, предупреждал от ошибок. Второй – это Анвар Бадретдинович Багаутдинов, председатель президиума Верховного Совета ТАССР. В далекие 30-40-е годы прошлого столетия мой дедушка и его семья жили на одной улице в Бугульме. Он никогда не был моим непосредственным руководителем, но авторитетным, мудрым советчиком - да. А вообще, мне повезло в жизни на талантливых, порядочных людей.

Рыбацкие трофеи, 2007 г.

– Чем вы планируете заниматься в будущем?

 – Быть хорошим дедушкой, у меня шесть месяцев назад родилась третья внучка! Хочу больше реализовывать свои увлечения: теннис, путешествия, плавание.

С внучкой, 2005 г.

Недавно коллеги предложили мне возглавить татарстанское отделение российского геологического общества «РОСГЕО». Планируем после Универсиады 2013 года провести в Казани всероссийскую полевую олимпиаду юных геологов, буду принимать активное участие в ее подготовке и проведении.