«Кто кредитовал ВАМИН, тот понимал, что идет по минному полю»

В работе круглого стола приняли участие топ-менеджеры ведущих татарстанских кредитных организаций

ТРИ ГЛАВНЫХ ТРЕНДА В ОТРАСЛИ

В круглом столе приняли участие председатель торгово-промышленной палаты РТ Шамиль Агеев, а также руководители динамично развивающихся банков Татарстана: и.о. председателя правления АКБ «БТА-Казань» Руслан Алимов, председатель правления Автоградбанка Венера Иванова, председатель правления банка «Казанский» Тахир Гайнутдинов, руководитель офиса ВТБ 24 в Казани Дамир Габдулхаков, заместитель председателя правления ИнтехБанка Рафиль Хасанов, руководитель центра повышения финансовой грамотности населения «Знак» Дилюс Шавалиев и руководитель аналитического центра «БИЗНЕС Online» Альберт Бикбов.

Модераторами круглого стола выступили вице-президент ассоциации региональных банков России, главный редактор информационного агентства Bankir.Ru Ян Арт и гендиректор ИД «Парадигма» Рашид Галямов.

Ян Арт: Уважаемые коллеги, спасибо, что откликнулись. Хотелось бы пройтись по нескольким темам, которые больше всего волнуют банковское сообщество. Эти проблемы А – будут предложены на рассмотрение правительства нашими лоббистскими усилиями, я имею в виду ассоциацию, и Б – будут вынесены на обсуждение на нашем традиционном форуме в Сочи в сентябре.

Наверное, первая тема, наиболее популярная, - это влияние макроэкономических условий, факторов, на ситуацию в банкинге. Насколько это ощущается или, может быть, вы предполагаете, что будет ощущаться. Но для начала хотелось бы озвучить несколько трендов, которые констатируются сейчас, по крайней мере, в Москве. Первое – это неприятный преимущественный рост потребкредитования на фоне других видов кредитования. То есть опять у нас кредитуется потребление, несмотря на первые сигналы того самого «десятилетия потерь», о котором говорил, в том числе, Кудрин

Венера Иванова, Автоградбанк: «Что касается малого и среднего бизнеса, я не могу сказать, что снизилось количество заявок на кредиты. Но здравомыслящий бизнесмен понимает, что кризис идет и старается не вкладываться в новые проекты, а сохранить те, которые уже есть»

Второй неприятный момент – опять начинается достаточно нервическая обстановка вокруг депозитов и становится ясно, что депозиты даже при нынешних, достаточно высоких, ставках проиграют инфляции, принципиально. И третий момент – это утечка капитала, которая, в первую очередь, подкашивает возможности иностранных "дочек". Ни для кого, я думаю, не секрет, что две очень известные "дочки" вообще пылесосят по России и выводят деньги для материнских банков. Я не могу сказать, кто это, как вице-президент ассоциации, но как частное лицо скажу, что это Юникредит-банк, через который ушло порядка 1,5 млрд. евро и Райффайзенбанк, чьи "дочки" в России и Украине стали крупнее мамы и, соответственно, являются для нее подпиткой. Понять их можно, здесь нет ничего преступного, это естественный процесс. "Дочки" прочих банков, в основном, брошены на самоокупаемость.

Шамиль Агеев: Перед тем, как вы начнете обсуждение, меня интересует такой вопрос: недавно в прессе читаю: за пять месяцев "АК БАРС" Банк увеличил свою прибыль в три раза. Я никак не могу понять – как можно за пять месяцев в три раза увеличить прибыль?

Венера Иванова: Могу сказать. Восстановление резервов могло быть. Я, правда, баланс не смотрела. Но бывают проблемные кредиты, которые были в те же 2008 - 2009 годы. У нас то же самое – прибыль заметно увеличилась в первом квартале, потому что мы вытащили резервы по проблемным кредитам. Это не за счет кредитования.

КАМАЗ ПЕРЕХОДИТ НА ЧЕТЫРЕХДНЕВКУ – ЕСТЬ, УЖЕСТОЧЕНИЕ УСЛОВИЙ АИЖК – ЕСТЬ

Ян Арт: Давайте первые минут 15 посвятим макроэкономике, сказывается ли она. Или, может быть, я приехал, что называется, с несколько надуманной проблемой?

Венера Иванова: Ну, давайте я скажу, как в большей степени розничный банк. Во-первых, надо сразу сказать, что Татарстан несколько отличается от России в целом. Это признают многие политологи и экономисты. Мы идем по пути развития производства. То же самое ТАНЕКО – бывает, мы не очень хорошо о нем говорим, но, тем не менее, благодаря этому проекту Татарстан воплощает на деле разговоры о необходимости перехода страны от сырьевой экономики к производственной. Как раз в Татарстане к этому мы и идем.

Шамиль Агеев, председатель ТПП РТ: «В Европе на потребительском рынке кризис не чувствуется. Кафе там битком народу, и самые разные слои населения сидят. В магазинах народу столько же»

Учитывая, что я живу в Набережных Челнах, это наше объединение "КАМАЗ". Сегодня предприятие переходит на четырехдневку. Когогин сказал об этом. Он первый начинает готовиться к кризису. Он уже считает, что кризис идет. Соответственно, снижение уровня заработной платы рабочих крупнейшего предприятия города однозначно влияет на ипотеку. Уже мы, когда кредитуем работников КАМАЗа, мы уже смотрим на них с опаской – какова будет дальше ситуация.

Ян Арт: Только в ипотеке или во всех видах кредитования?

Венера Иванова: Во всех – и в автокредитовании, и в потребительском кредитовании. Во всем, что касается кредитов населению. Информация пошла, во-первых, от генерального директора. Эта информация доходит до нас, банкиров, и, анализируя ситуацию, мы сегодня уже с опаской относимся к этому.

Еще один тревожный сигнал: АИЖК ужесточило требования к рассмотрению заемщиков. Если раньше они заемщиков практически не проверяли, то на сегодняшний день заемщика проверяют настолько тщательно… Нам стали возвращать кредиты, где заемщики предоставляют фиктивные справки 2-НДФЛ.

КАМАЗ переходит на четырехдневку – есть, ужесточение условий АИЖК – есть. Тем не менее, в городе мы хотим организовать отдельное производство для малого и среднего бизнеса – есть 11 гектаров земли для 17 производств. В проекте участвует ВТБ. И опасаемся кризиса, и, с другой стороны, стараемся развивается.

БИТВА ЗА ВКЛАДЫ ЕСТЬ

Рашид Галямов: Фондирование как, депозиты? Вы чувствуете, что идет битва за депозиты?

Венера Иванова: Битва за вклады есть. Все банки, особенно федеральные, начали поднимать ставки по привлечению средств. Я на примере своего банка могу сказать, что оттока вкладов нет. Есть прирост, но не такой быстрый, как ранее. Но при этом ставки растут.

Что касается малого и среднего бизнеса, я не могу сказать, что снизилось количество заявок на кредиты. Но здравомыслящий бизнесмен в любом случае читает прессу, бывает в интернете, понимает, что кризис идет и старается не вкладываться в новые проекты, а сохранить те, которые уже есть. Ожидание такой, как сказал Когогин, «большой грозы», оно у нас есть. Все рассматриваем под этим знаком.

Недавно читала в «БИЗНЕС Online» статью о том, что нефтедоллары (на мировом уровне) искусственно накачаны агентами ФРС, ничем не подкреплены. Экономисты говорят, что пока на рынках идет турбулентность. То есть июнь – это турбулентность, а в июле будет сильнейшая девальвация и сильнейшее падение рынков. То есть кризис начнется в июле – таким был прогноз экономистов.

Ян Арт: Вы имеете в виду девальвацию рубля?

Венера Иванова: Да. Вот как вы считаете? Я приехала только за ответом на этот вопрос.

Ян Арт: Я считаю просто. Еще в сентябре написал статью под простым заголовком «35 рублей за доллар».

Венера Иванова: Нет, речь идет даже о 38-39 рублях.

Рашид Галямов: Внесу уточнение в то, что сказала Венера Бахтегараевна. Экономисты МГУ написали о том, что исчерпана сырьевая модель развития России, и цены на нефть будут падать. То есть люди боятся, что сейчас цены (на нефть) упали и это спровоцировало проблемы у рубля и на бирже , но основное падение будет с июля. Упадет до 70 долларов за баррель. И это предопределит смену экономического курса – от спекулятивной компрадорской модели в строну реальной модернизации…

РЕАЛЬНАЯ ВЫДАЧА, В ПРИНЦИПЕ, БЕЗ ИЗМЕНЕНИЙ

Ян Арт: Вопрос. Насколько у вас чувствуется зазор между темпами потребкредитования и темпами кредитования бизнеса. Многие московские банки констатировали, что с точки зрения текущего бизнеса им все равно, но с точки зрения стратегической позиции все понимают, что это неестественно.

Венера Иванова: Если взять на примере нашего банка, то мы всегда занимались потребкредитованием и активно занимались кредитованием бизнеса. Я бы не сказала, что есть такой перекос спроса на потребкредиты и кредиты для бизнеса.

Ян Арт: Я не про спрос, я про реальную выдачу.

Венера Иванова: Реальная выдача, в принципе, без изменений.

КРИЗИС - ЭТО КОГДА БАНКИ НЕ МОГУТ ВЫДАТЬ ВКЛАДЫ ЗАЕМЩИКАМ, ПРЕДПРИЯТИЯ НЕ МОГУТ ПЕРЕВЕСТИ СВОИ ДЕНЬГИ СО СЧЕТОВ

Рашид Галямов: Ну, Автоградбанк на потребкредитовании не специализируется, было бы интересно услышать мнение ВТБ 24, который наращивает розничный кредитный портфель быстрее всех других банков в Татарстане.

Дамир Габдулхаков: Не только. У нас в рамках группы распределение следующее: предприятия с годовой выручкой до 300 миллионов рублей относятся к ВТБ 24, а если больше – то к ВТБ. Известно, что мы входим в одну группу, вместе с нами ТрансКредитБанк и Банк Москвы.

Мы такого перекоса, если честно, тоже не наблюдаем. Наоборот, ускоренными темпами растет ипотека, которую люди берут взвешенно, обдуманно. Может быть, чуть больше растет портфель кредитных карт, но это тоже нормально, потому что люди постепенно отказываются от кредитования за бешеный процент в магазинах в пользу кредитных карт, по которым процент значительно ниже. Кредитования малого и среднего бизнеса, о котором мы говорим, ничуть не уступает рознице по темпам роста.

Мне кажется, нашу ситуацию сейчас нельзя называть кризисом. Самое лучшее определение, которое я встречал, - это «ситуация определенной неопределенности». Кризис - это когда банки не могут выдать вклады заемщикам, предприятия не могут перевести свои деньги со счетов.

Шамиль Агеев: В Европе на потребительском рынке кризис не чувствуется. Кафе там битком народу, что в Париже, что в Женеве, что в Цюрихе. И самые разные слои населения сидят. В магазинах народу столько же. Наш аэропорт по сравнению с европейскими – сотая часть. В Домодедово нашем тоже не протолкнуться. Если 5 - 6 лет назад там можно было спокойно ходить…

Понятие кризиса... Мы немножко сами создаем такую атмосферу. Когогину ясно, ему нужно некоторые вещи оптимизировать, поджать, сократить из 42000 управленческий персонал, слишком много "дочек" у него. Поэтому они подвязали все под кризис.

Рашид Галямов: Шамиль Рахимович, а с долгами Европы что будем делать? Это же не виртуальные долги…

МЫ СЕЙЧАС ГОРАЗДО БОЛЕЕ ГОТОВЫ

Ян Арт: Я с коллегой соглашусь, потому что на мой взгляд все-таки у нас, если немножко плохо стало русскому, он сразу говорит: кризис! На самом деле, кризис – это неисполнение обязательств. До тех пор, пока обязательства исполняются, кризиса нет. В России этого пока нет.

Дамир Габдулхаков: Сейчас и экономика выросла с начала года где-то на 5 процентов, и в отличие от 2008 года у нас гораздо меньше предприятий кредитует свои длинные проекты короткими деньгами, меньше внешних заимствований. Банки тоже подкрутили свою рисковую политику и подготовились. А изменение курса рубля, честно говоря, вообще никак не влияет на ликвидность. Потому что любой банк балансирует свои активы и по валюте, и по срокам. Вырастет стоимость валютных кредитов или активов, значит, вырастет стоимость и пассивов.

Ян Арт: ВТО насколько на вас повлияет и начинаете ли вы учитывать этот момент?

Дамир Габдулхаков: По банковскому сектору предусмотрен длительный переходный период. Это раз. Капитализация российских банков сейчас такова, что мы этого уже не так боимся, как это было несколько лет назад. Вы же видите, даже тот же конкурент покупает банки за рубежом. У ВТБ есть активы и на Украине и в Белоруссии, и в Армении, и в Казахстане.

Мы сейчас гораздо более готовы, я хочу сказать. И каждое предприятие в отдельности, и домохозяйства, и банки в целом. По большому счету, никаких экстренных мер предпринимать не нужно, потому что они уже все были сделаны заранее, заблаговременно, закрыты позиции на европейские банки, проведены стресс-тесты при высоком курсе доллара, при цене нефти в 60 долларов за баррель. Все это уже обкатано.

ВСЕГДА УДИВЛЯЛО, ЧТО СНИЖЕНИЕ КУРСА НАЦИОНАЛЬНОЙ ВАЛЮТЫ У НАС ВОСПРИНИМАЮТ КАК НЕГАТИВ

Рашид Галямов: А в этом году девальвация сколько процентов уже составила?

Руслан Алимов: 15 процентов за последний месяц.

Рашид Галямов: Только за месяц. И вы считаете, что это нормально, когда национальная валюта так скачет?

Дамир Габдулхаков: Конечно.

Дилюс Шавалиев: Евро скачет туда-сюда на 10 процентов за неделю. Ничего страшного в этом нет.

Рашид Галямов: Поэтому зону евро и трясет...

Дамир Габдулхаков: Но вы заметьте – в этот раз никто не ринулся снимать деньги, не начал переводить рублевые вклады в валютные.

Венера Иванова: Нет, спрос поднялся [на доллары и евро], нельзя сказать, что не поднялся.

Рашид Галямов: Наши не ломанулись, потому что психологически россияне по сравнению с 90-ми стали здоровыми людьми. Они интуитивно понимают, что будет еще хуже с этим делом (евро и долларами), поэтому что уж бегать-то по обменникам.

Ян Арт: Меня всегда удивляла та вещь, что снижение курса национальной валюты у нас воспринимают как негатив.

Дилюс Шавалиев: Какая разница, сколько она стоит вообще?

Ян Арт: Нет, разница большая. Нормальные страны стараются держать свои курсы.

Дилюс Шавалиев: Валютная позиция регулируется в банках, правильно?

Венера Иванова: Нет, с точки зрения экономики это важно…

Дилюс Шавалиев: Ну, будет доллар 35 рублей, и что?

Венера Иванова: Ну, для производства это плюс, конечно.

Дамир Габдулхаков: Это только плюс, конечно.

ПРОШЛЫЙ КРИЗИС КОГОГИН ПРЕДСКАЗАЛ ЗА ПОЛГОДА

Венера Иванова: Все-таки я еще раз вернусь к КАМАЗу. Меня, знаете, что беспокоит? У них наступило затоваривание. То есть, у покупателей нет средств, чтобы покупать эти машины. Экономия, четырехдневка – это все понятно. У него затоваривание, отдел сбыта уже пищит. Вот в этом минус.

Шамиль Агеев: Все потому, что в прошлые годы у них шли продажи за счет в том числе административного ресурса.

Венера Иванова: Бюджет, да.

Шамиль Агеев: На оборонку, спецслужбам и так далее. Сейчас, если пойдет программа утилизации грузовиков, если потребуется обновление парка, пойдет и спрос.

Руслан Алимов: Прошлый кризис Когогин предсказал за полгода. Раньше всех он начал сокращать и производство, и персонал, и прочие вещи. Если он сейчас опять начинает снижать расходы…

Рашид Галямов: Когогин признался в своем интервью на прошлой неделе, что прошлый кризис его застал врасплох. И на самом деле - у него были очень серьезные проблемы.

Руслан Алимов: Тем не менее, он раньше всех начал сокращение производства, перешел на трехдневную работу.

Рашид Галямов: Меня интересует другое. Банк «БТА-Казань» тоже имеет сильные позиции в рознице...

Руслан Алимов: Розница у нас 35 процентов в кредитном портфеле. Остальное крупный, средний и малый бизнес.

Рашид Галямов: Вы активны в рознице, скажем так. Ваши ощущения каковы?

Руслан Алимов, банк «БТА-Казань»: «Я категорически не согласен с политикой сжимания ликвидности для удержания какой-то гипотетической инфляции, хотя она фактически намного больше, и это все понимают»

СТАВКА MOSPRIME 5,5 - 6% – О КАКОМ ИПОТЕЧНОМ КРЕДИТОВАНИИ ПОД 11-12% ГОДОВЫХ МОЖЕТ ИДТИ РЕЧЬ?

Руслан Алимов: Я хочу задать всем такой вопрос и услышать мнения. Понятно, что сидит ВТБ 24, которому проблемы «БТА-Казани», либо «Казанского», либо Автоградбанка…

Альберт Бикбов: Им, госбанкам, любой кризис нипочем.

Руслан Алимов: Да, купили Банк Москвы, дали им 10 миллиардов под 0,1 процента, вернут через 10 лет. Понятно, да? Дырка закрывается. Сейчас любой кризис – опять они получат деньги, будут кредитовать и, говоря простым языком, отжимать у нас долю. У меня такой вопрос: ставка mosprime в коридоре 5,5 - 7,5 на протяжении года – это нормально или ненормально? Однодневного кредитования.

Ян Арт: Так себе. Конечно, не очень хорошо.

Руслан Алимов: Или я вам задам второй вопрос. Остатки на корсчетах по всей России на уровне 600 миллиардов и на депозитах в Центральном банке на уровне 90 миллиардов... Депозиты, в основном, держит крупняк. То есть, по этой цифре можно сказать, что даже у крупняка начинаются большие проблемы. 90 миллиардов. Наверное, из них 60 держит Сбербанк и 30 – уважаемые ВТБ с Внешэкономбанком.

Рашид Галямов: То есть серьезный диагноз – нехватка ликвидности, правильно?

Руслан Алимов: Ну, когда ставка однодневного кредитования…

Венера Иванова: Пять с половиной процентов…

Руслан Алимов: Пять с половиной – шесть, а казначеи считают, что это очень низко и надо брать. А в конце месяца она будет 7,5 – о каком вообще ипотечном кредитовании под 11 - 12 [процентов годовых] может идти речь?

ДАВАЙТЕ МЫ БУДЕТ ДЕРЖАТЬ ИНФЛЯЦИЮ НА УРОВНЕ 5 - 6%, ПОКАЖЕМ ЧЕРЕЗ РОССТАТ ЭТИ ДАННЫЕ, И УГРОБИМ СВОИ БАНКИ

Ян Арт: У вас, я так думаю, все ипотечные программы под АИЖК?

Руслан Алимов: У нас только собственный продукт. Мы с АИЖК не работаем. Мы продаем [ипотечные закладные] на рынке. За последний месяц мы продали около 800 миллионов ипотеки.

Ян Арт: А вот скажите, меня поразил один заголовок на «БИЗНЕС Online» буквально, по-моему, вчера. Министр сельского хозяйства сказал, что «работать по ВАМИНу, учитывая только интересы банков, мы не приемлем». То есть, наверное, граждански это все понять можно, но меня, как человека из ассоциации банков это бы покоробило, потому что вот эта позиция начинает, мягко говоря, приедаться. И огромная проблема – незащищенность банков по отношению к заемщикам. Я так понимаю, что в Казани она еще умножается на правительственное вмешательство в деятельность предприятий.

Руслан Алимов: Ян, я поднял острый вопрос, который меня волнует. Меня не устраивает mosprime на уровне 6 процентов категорически. Это ненормальная ситуация, когда банки друг другу дают под 6 процентов. Это значит, что в управлении банковской системой есть проблемы, что Центробанк и экономический блок правительства идут не в ту сторону.

Улюкаев на этот мой вопрос ответит: «Я таргетирую инфляцию, буду держать ее в пределах 5 - 6 процентов». Что это за самоцель такая? Ну, давайте мы будет держать инфляцию на уровне 5 - 6 процентов, покажем через Росстат эти данные, и угробим свои банки…

Шамиль Агеев: И промышленность.

КТО БЫ ЧТО НИ ГОВОРИЛ, КРЕДИТОВАНИЕ ЗАМЕДЛЯЕТСЯ

Руслан Алимов: И промышленность. Кто бы что ни говорил, я знаю, что кредитование замедляется. И у ВТБ замедляется. И меньше предприятия получают кредиты. Если АИЖК закручивает гайки по требованиям к заемщикам, о чем это говорит? Что представители АИЖК и минфина обсудили это в кулуарах. Сидели они в ресторане, и представитель минфина сказал: «Ты давай там, гайки закрути, иначе следующий транш из минфина на рефинансирование ипотеки можешь не получить».

Венера Иванова: Да.

Руслан Алимов: Логично?

Венера Иванова: Они вообще собираются возвращать лимиты.

Руслан Алимов: Да, они будут сейчас сокращать, ужесточать, а по-русски это называется: мы видим проблему ликвидности на уровне государства. Сокращение ликвидности идет однозначно. Есть статистика по промышленному производству. Падение в апреле – с 4 до 1,5 процентов. Результат. У меня просто надежда, что в мае мы покажем минус 1,5 [процента], чтобы уважаемые господа в правительстве задумались, почему такое происходит. Я категорически не согласен с политикой сжимания ликвидности для удержания какой-то гипотетической инфляции, хотя она фактически намного больше, и это все понимают.

Венера Иванова: Это лет десять уже продолжается.

ТЕПЕРЬ ПРИХОДИТ ЗАЕМЩИК И ТРЕБУЕТ ВОЗВРАТА КОМИССИИ

Руслан Алимов: Ладно, это первый вопрос. Если кто-то хочет обсудить, можем обсудить. Второй вопрос – по ВАМИНу и зажиманию банков. Банковская система, в принципе, одна из отраслей постсоветской экономики, которая развилась и вышла на какие-то уровни. Можем кредитовать, можем собирать и прочее. Но последние годы были решения судов по тем же возвратам комиссий. Это что за решения такие задним числом за три года? Теперь приходит заемщик и требует от меня возврата комиссии. Мы идем в суд, а там получаем решение, основанное просто на ссылке на прецедент, на постановление Верховного суда. Судьи даже и не рассматривают…

Понятно, что был прецедент с «Русским стандартом» - эффективная ставка у них получалась 70 - 80 процентов. Я даже пытался первое время разговаривать с заемщиками, меня хватило на 20 человек. Я им говорю: извините, я не «Русский стандарт», я вам не давал под 70 процентов, я выдавал, когда обычная рыночная ставка была 17 процентов, под 14 плюс 3 процента комиссии. По-честному. И он мне смотрит в глаза и говорит: ну и что? Обязаны вернуть, возвращайте. И что я ему отвечу? В суде проиграю.

Почему ассоциации не поддерживают банки, не судятся? Потому что решение это не экономическое, а чисто популизм.

Венера Иванова: Банки судятся, как же не судятся. Решения только не в нашу пользу.

Руслан Алимов: Кто-то выиграл? Мы сейчас ждем, что вроде как Сбербанк за что-то зацепился и, возможно, будет решение об отмене такого подхода.

Дилюс Шавалиев: Получается, «Русский стандарт» снял сливки, а остальным достается. Вот и все.

Руслан Алимов: Это просто говорит о том, что судьи Верховного суда принимают такие решения, не понимая, что это для банков. Идет давление на банки. Я этот вопрос поднял, чтобы его услышали на уровне ассоциации. Ассоциация должна судиться, доказывать.

КТО КРЕДИТОВАЛ ВАМИН, ТОТ ПОНИМАЛ, ЧТО ИДЕТ ПО МИННОМУ ПОЛЮ

Ян Арт: По комиссиям позиции у всех расходятся. Нельзя сказать, что все однозначно против. Правильно, «Русский стандарт» и подобные ему банки сами виноваты, потому что сделали ситуацию с комиссиями настолько асоциальной, что проиграла вся банковская система.

Тем не менее, это интересная тема в разрезе отношений банков с заемщиками – юрлицами. Насколько вы чувствуете свои права реализуемыми, реальными и так далее? Потому что такое заявление министра сельского хозяйства, абсолютно объяснимое, в определенном смысле – сигнал заемщику, сколь либо аффилированному с государством, что не то, что долги возвращать не обязательно, но и банку не дадут предъявить тебе законные требования.

Руслан Алимов: ВАМИН – это ситуация особая. Кто кредитовал ВАМИН, тот понимал, что идет по минному полю. У нас тоже была их заявка, но у нас принцип – мы политические кредиты не выдаем.

Венера Иванова: У всех эта заявка была.

Ян Арт: А условно, какой процент кредитов можно назвать политическими?

Руслан Алимов: В нашем банке нет политических кредитов.

Дилюс Шавалиев: Они есть у госбанков.

Рашид Галямов: У рыночных банков нет таких кредитов.

Ян Арт: В этой ситуации страдают какие банки?

Руслан Алимов: Там основной пул кредиторов понятен: Сбербанк, ВТБ…

Венера Иванова: И местные наши госбанки.

Дилюс Шавалиев, «Знак»: «У нас всегда так. Страдают все, кто более-менее работает, зарабатывает деньги...»

ПОКУПКА БАНКА МОСКВЫ – ЭТО РИСК-МЕНЕДЖМЕНТ?

Дамир Габдулхаков: Вы знаете, не факт то, что вы говорите, что это так. На самом деле, у госбанка есть влияние головного офиса в Москве. И это гораздо сложнее предприятию – получить. И поэтому региональные банки больше подвержены воздействию вот такого влияния.

Тахир Гайнутдинов: Региональные банки просто в это поле не идут, вот и все. Они понимают риск, у них гораздо сильнее, чем у государственных банков, развито чувство опасности потери капитала.

Дамир Габдулхаков: Федеральному банку гораздо легче сказать нет. Риск-менеджер, сидящий в Москве, легко это говорит.

Венера Иванова: Смотря кто приезжает.

Тахир Гайнутдинов: Если к вам обращается президент, я не знаю, как вы скажете - нет.

Руслан Алимов: Дамир, покупка Банка Москвы – это вообще что за риск-менеджмент? Дью засылаешь на неделю, да какой дью – 100 тысяч долларов даешь менеджеру Банка Москвы и говоришь: расскажи мне все дырки. Было так дешевле сделать, чем потом качать туда миллиарды рублей.

Рашид Галямов: Это политическая инвестиция.

Дамир Габдулхаков: Мы же сейчас не про слияние банков говорим.

Руслан Алимов: Мы говорим про риск-менеджмент.

БАНКАМ ИДЕАЛЬНО ЗАБИРАТЬ ЗАЛОГ НА ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРОСРОЧКИ. И БЕЗ СУДА

Ян Арт: Хорошо, давайте сформулируем конкретнее. Правовую базу вы считаете достаточной, для того чтобы защитить свои интересы перед заемщиком – юрлицом?

Тахир Гайнутдинов: А вы сами на этот вопрос можете ответить?

Ян Арт: У нас есть ряд позиций в ассоциации, но нам же нужно ваше мнение. Мы можем на все вопросы ответить сами.

Дамир Габдулхаков: Знаете, мне оно кажется достаточным при грамотном юридическом оформлении. Другое дело, что у нас судебная и исполнительная власть, конечно, не столь…

Руслан Алимов: Мы живем в России.

Дамир Габдулхаков: Вот в этом дело.

Венера Иванова: Суды как решают…

Дамир Габдулхаков: Суды можно затягивать достаточно долго, исполнение решений можно затягивать. Процессуальная, исполнительская проблема.

Альберт Бикбов: Ну, заберут банки этот ВАМИН, и что они с ним будут делать? Там специалистов даже нет, чтобы могли нормально управлять крупным холдингом.

Ян Арт: Дело ведь не только в том, что делать с имуществом. Дело в самом факте наличия возможности изъять залог.

Альберт Бикбов: Зачем Сбербанку эти поля, коровники?

Рафиль Хасанов: Банку деньги нужны, банк дает деньги, и хотел бы их видеть обратно.

Ян Арт: Я говорю именно об этом. Изъятие залогов является мощным дисциплинирующим фактором для других заемщиков.

Руслан Алимов: Это понятно – надо вообще сроки уменьшить. Банкам идеально забирать залог на второй день просрочки. И без суда.

Венера Иванова: Это было бы лучше всего, да.

НАСЕЛЕНИЕ, НА САМОМ ДЕЛЕ, ПОЧУВСТВУЕТ УМЕНЬШЕНИЕ ЧИСЛА БАНКОВ

Дамир Габдулхаков: Сделаю замечание в разрез дискуссии. У нас заявлена банковская тема, но мы пока что больше обсуждаем реальный сектор. Государственная политика в этой области, судя по предпринимаемым мерам по увеличению капитала банков и так далее, определила для себя задачу уменьшить количество кредитных организаций.

Если собственник банка заинтересован в его развитии, универсализации, он деньги найдет. Но если банк нужен был просто для реализации сомнительных финансовых схем, то может быть это станет дорого и нерационально. И учитывая, что у нас большая часть банков зарегистрирована в Москве, представьте, если две трети банков прекратит свое существование, население что-то почувствует или нет? Я думаю, нет. Будет не 50 банков на одной улице, а, например, тридцать.

Ян Арт: Знакомая позиция ВТБ. Знаете, ваш председатель правления господин Задорнов говорил мне: зачем вы обслуживаетесь в среднем банке, переходите ко мне, у нас так классно. Просто пройдя бюро пропусков в вашем центральном офисе, я понял, что к вам не хочу. Поэтому население, на самом деле, почувствует уменьшение числа банков. Значительная часть среднего класса предпочитает обслуживаться не в Сбере и не в ВТБ просто на уровне ощущений.

Руслан Алимов: Так можно далеко зайти. А зачем нам ВТБ? Давайте оставим пятерку американских, пятерку европейских банков, будет супер-обслуживание.

Рашид Галямов: ВТБ нужен, но и остальные нужны.

Руслан Алимов: Но логика ведь такая.

Дамир Габдулхаков: Руслан мои слова исказил и довел до абсурда. Коллеги, я реплику только скажу: речь не шла о целенаправленном уничтожении. Речь шла только о том, чтобы постепенно кэптивные игроки, которые занимаются одной операцией, уйдут с рынка и это хорошо. Нет понятия большой или маленький банк. Есть банк с разумной рисковой политикой и сбалансированными активами и пассивами, и есть банк с несбалансированными. Вот и все.

Тахир Гайнутдинов, банк «Казанский»: «Ощущения, что завтра все упадет, у нас нет. От провала рубля мы не потеряли, а наоборот выиграли, поскольку мы сидим в рынке и оперативно реагируем на все колебания»

БОРОТЬСЯ С ПРАЧЕЧНЫМИ ПУТЕМ УВЕЛИЧЕНИЯ КАПИТАЛА ДОВОЛЬНО СМЕШНО – ОНИ ВСЕ В ОДНОМ АУЛЕ

Ян Арт: Можно добавить несколько моментов? Во-первых, эта тема кэптивных банков была бы замечательным лозунгом семь лет назад. Сегодня их осталось настолько мало, что это небольшая проблема для банковской сферы.

Дамир Габдулхаков: Почему их осталось мало? На основе чего вы делаете такой вывод? Количество банков за это время сократилось ничтожно.

Ян Арт: Раньше таких банков было более 50 процентов. Сегодня большинство банков универсальные. Они могут быть малы, могут быть плохи, но они универсальны.

Дамир Габдулхаков: Это же защита вкладчика, заемщика опять-таки.

Ян Арт: Давайте так. Банки-прачечные. Некоторые из банков-прачечных трогать нельзя, потому что они же банки-лидеры в нашей стране. А некоторые другие банки-прачечные сосредоточены в третьем по численности собственных банков регионе России – Республике Дагестан. И довольно смешно думать, что такая концентрация банков сложилась в этом регионе потому, что там развитая экономика.

Поэтому бороться с прачечными путем увеличения капитала довольно смешно – они все в одном ауле.

Дамир Габдулхаков: Не смешно. Это реально.

Ян Арт: Почему не смешно?

Дамир Габдулхаков: Несмотря на огромное количество банков в Дагестане, ни один из них не входит даже в сотню крупнейших банков России.

Ян Арт: Так я об этом и говорю. Не надо бороться с банками-прачечными путем повышения требования к капиталу всех российских банков, если мы прекрасно знаем, где они сосредоточены. Может быть, я ошибаюсь.

Дамир Габдулхаков: Я не соглашусь.

МИЛЛИАРД РУБЛЕЙ УСТАВНОГО КАПИТАЛА СМОГУТ ОБЕСПЕЧИТЬ 75% ТАТАРСТАНСКИХ БАНКОВ

Ян Арт: Окей, теперь следующий момент. Вы знаете прекрасно темпы увеличения капитала. Вы знаете, что была договоренность нашей и второй ассоциации общими усилиями выработан так называемый «компромисс 300». О нем объявили, договорились, он достаточно разумный. Буквально через некоторое время после декларации о том, что достигнут «компромисс 300», Силуанов (Антон Силуанов, министр финансов России, – ред.) все-таки еще раз упомянул об этом пресловутом миллиарде.

Венера Иванова: О какой сумме?

Ян Арт: О миллиарде.

Венера Иванова: Три миллиарда.

Ян Арт: Тема началась с миллиарда. Далее. Понятно, что здесь даже важно не решение, а сам неприятный сигнал банкам. То есть на 300 миллионах все напряглись, а на миллиардные суммы – это уже системное разочарование. Вот, например, для татарстанской банковской системы насколько это злободневная тема? Сколько банков вылетит с рынка?

Рашид Галямов: Если миллиард, то большинство сможет нарастить – процентов 75.

Ян Арт: Другими словами, 25 процентов татарстанских банков на миллиарде закрываются, люди выброшены на улицу.

Дамир Габдулхаков: Нет, мне кажется, что это однобокая позиция. Если банк хороший, без проблемных активов, плохих долгов, выданных не по рыночным принципам, он всегда себя продаст. Он всегда найдет, с кем объединиться. Если это хороший, нормально функционирующий бизнес, у него всегда есть стоимость.

Ян Арт: А вы можете назвать сделки по слиянию в банковской системе?

Дамир Габдулхаков: Их достаточно много.

Рашид Галямов: В Татарстане банки не сливаются, их покупают просто.

Дамир Габдулхаков: Да, их покупают, они находят покупателя.

ИДЕЮ РЕГИОНАЛЬНЫХ БАНКОВ С ОГРАНИЧЕННОЙ ЛИЦЕНЗИЕЙ ПОДДЕРЖИВАЮТ ОБЕ БАНКОВСКИЕ АССОЦИАЦИИ, НО…

Венера Иванова: Ян Александрович, а что делает, например, ваша ассоциация для того, чтобы нам не ставили условие на увеличение капитала? Был разговор о том, чтобы ввести достаточность капитала – это первое предложение. И было предложение создать институт региональных банков с меньшим капиталом.

Ян Арт: Под достаточностью вы что имеете в виду?

Венера Иванова: Если банк соблюдает норматив Н1, то он может и с капиталом 300 миллионов работать.

Ян Арт: По нормативу достаточности все-таки вброшена идея его повысить. Возможно, что в Базеле 3 и в Базеле 4 будут более жесткие подходы в целом в мире, то и Россия сделает так же. Второе – по поводу «компромисса 300» ассоциация тоже в определенной растерянности, честно скажу.

Венера Иванова: А какие движения?

Ян Арт: Ну, мы же не можем выломать руки правительству?

Венера Иванова: А надо.

Ян Арт: Мы стараемся лоббировать, что и как сделать разумнее. Говорим, что это неправильное решение, нехорошее решение, что темпы капитализации для 200 - 300 неподъемны. Такого напряжения нельзя требовать ни от акционеров, ни ждать нормальных рыночных слияний на стол короткой дистанции. Будут псевдослияния, то есть поглощения. Поэтому когда вы говорите, что продается банк, тогда скажите, с каким мультипликатором? Если он продается от безысходности, то мы не рассматриваем факт продажи, как пример активной экономической деятельности.

Что касается идеи региональных банков с ограниченной лицензией, ее поддерживают обе банковские ассоциации, несмотря на определенную конкуренцию между собой. Но пока она не нашла одобрения со стороны правительства. А с другой стороны, вот вы считаете, что эта идея продуктивна?

СЕЙЧАС ДЕВАЛЬНЁМСЯ КАК СЛЕДУЕТ, И 3 МЛРД. СДЕЛАЕМ БЕЗ ПРОБЛЕМ В 2020 ГОДУ

Венера Иванова: Может быть. Если требования к капиталу будут увеличены до 3 миллиардов, я думаю, что региональные банки останутся в пределах своего региона. Будет это. Миллиард еще как-то достижимо.

Ян Арт: Насколько для татарстанской банковской системы такое решение теоретически было бы приемлемым?

Венера Иванова: Если будет 3 миллиарда, то актуально.

Альберт Бикбов: Десять банков из 26 не смогут выполнить это требование.

Рашид Галямов: Меньше.

Венера Иванова: Меньше, наверное. Это к 2020 году.

Ян Арт: Но миллиард назван к 2015 году.

Дилюс Шавалиев: Вот, сейчас девальнёмся как следует, и 3 миллиарда сделаем без проблем. А к 2020 году – это вообще не вопрос.

Венера Иванова: И все нормально будет, да. Еще вопрос – закон о потребкредитовании.

Ян Арт: Закон о потребкредитовании. Пошел 8 год существования этого законопроекта. Как вы знаете, была создана новая версия с минфином, что делает законопроект более жизнеспособным и ожидается, что в весеннюю сессию он все-таки будет принят. Но как вы знаете, если ситуация финансовая будет похуже, то с законопроектом будет получше, его быстро примут, как в 2008 году с беззалоговыми аукционами. А если ситуация будет сносная, то законопроект могут опять отложить. То же самое с поправками по секьюритизации.

Ян Арт, Bankir.Ru: «Полностью с вами согласен – обстановка в стране создана антибанковская. По большому счету, создана антибанковская истерия в обществе»

У НАС ВСЕГДА ТАК. БАНКИ – ЖИРНЫЕ КОТЫ, В ЦЕНАХ НА БЕНЗИН ВИНОВАТЫ НЕФТЯНЫЕ КОМПАНИИ

Венера Иванова: И еще вопрос по поводу защиты банков. У нас каждая бульварная газета пестрит объявлениями «верну комиссию бесплатно». Банки один раз назвали жирными котами и считают такими до сих пор. И вообще мы не работаем, а что-то где-то качаем. Мои недавно вернулись из Узбекистана, и вы знаете, отношение к банкам там совсем другое, что у населения, что у предприятий. Если ты получил кредит, тебе доверили в банке, то ты уважаемый человек и не вернуть кредит – это считается чуть ли не преступлением. У нас же на каждом шагу: не возвращайте, мы вам поможем. Когда это закончится? Ассоциации должны, наверное, работать и со средствами массовой информации.

Ян Арт: Мы, конечно, стараемся. Кстати, насчет жирных котов недавно с Симановским разговаривал и вспомнил эту фразу, он даже немножко надулся. Что касается вашей темы, вы уж извините, за «Русский стандарт» нам всем нести ответственность. Мы же не можем все свалить на него. Банки зарвались.

Дилюс Шавалиев: У нас всегда так. Банки – жирные коты. В ценах на бензин мы тоже обвиняем наши нефтяные корпорации. Хотя в цене бензина налогов больше 60 процентов. А мы обвиняем нефтяные компании. И банки страдают, и нефтяные компании страдают – все, кто более-менее работают, зарабатывают деньги.

Ян Арт: Вы, кстати, знаете, наверное, что программа финансовой грамотности населения так и не работает.

Рашид Галямов: Дилюс представляет центр повышения финансовой грамотности населения, между прочим...

САМИ НАВЯЗЫВАЕТЕ ЧЕЛОВЕКУ КРЕДИТЫ, А ПОТОМ УДИВЛЯЕТЕСЬ, ПОЧЕМУ ОН ИХ НЕ ХОЧЕТ ВОЗВРАЩАТЬ

Ян Арт: В российском масштабе, конечно же, программы не работают. Речь идет о вводе совершенно ненужных уроках в школе, что, понятно, не является решением проблемы финансовой грамотности. Никто не знает, как подступиться к этой теме. Полностью с вами согласен – обстановка в стране создана антибанковская. По большому счету, создана антибанковская истерия в обществе.

Рашид Галямов: Вы же сами до этого довели навязыванием кредитов. Возьми-возьми-возьми. Вы сами навязываете человеку кредиты, а потом удивляетесь, почему он их не хочет возвращать.

Ян Арт: Да, в том-то и дело. До сих пор не выработаны этические нормы банковской рекламы. Попытки ассоциации выработать эти стандарты не прошли.

Венера Иванова: То есть вы предлагаете не рекламировать кредиты вообще?

Ян Арт: Лично я, например, выступал за запрет рекламы кредитов – как во всей Европе. Там можно рекламировать только бренд банка.

Тахир Гайнутдинов: То есть в Европе есть на это законодательный запрет?

Ян Арт: Вы там не увидите рекламы депозитов или кредитов. Я не знаю, законодательный ли это запрет, или принятый внутри сообщества, но вы же сами знаете – вы увидите бренд, но не увидите никогда кредитов. Я думаю, что для России это выход, потому что стандарта нет, а те ограничения, которые наложила ФАС, понятно, правильные с точки зрения логики, но выродились они в совершенно идиотские щиты или баннеры.

Мы недавно проводили опрос в ассоциации, и из внешних проблем банкинга больше всего пунктов набрала невнятность государственной финансовой политики. Непонятность действий государства. А из внутренних проблем интересно, что больше всего набрали две: риск-менеджмент и проблема кадров. Хотелось бы ваш комментарий услышать.

ТАКОЕ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО КРИЗИС ПРОШЕЛ. НО НИКАКОГО ПОДЪЕМА НЕТ

Рашид Галямов: Но вначале хотелось бы послушать макрооценку от банка «Казанского», Тахир Танзилевич. Вы банк интересный во многих смыслах.

Тахир Гайнутдинов: Поскольку мы не специализируемся на потребкредитовании, нас не сильно задело. Когда кризис начался в 2008 году, он был шоковый, конечно, но мы готовились к этому. Мы просто сжались. Понимая, что кризис большой и системный, мы прекратили свое развитие, решили, что это правильно. Тем более что запас прочности у нас хороший был. Мы активно не развивались.

Хорошо это или плохо, констатировать сложно. Все-таки банк – сервисная структура, и она обслуживает рынок. Надо ориентироваться, как себя ведет рынок. Не может такого быть, что в экономике все плохо, а банк будет очень мощно развиваться. Это ненормально. Мы стараемся анализировать. Сейчас мы кризиса ликвидности не ощущаем. Мы всегда были самодостаточными. И, кстати, проценты по вкладам у нас далеко не самые высокие – где-то в пределах 9 процентов.

Такое ощущение, что кризис прошел. Но никакого подъема нет. То есть идет стагнация, этому много причин. Если сейчас в это влезать, можно долго разговаривать. На уровне мониторинга мы стараемся удовлетворить спрос, который есть. Но поскольку спрос недостаточный, мы ограничиваем через процентную политику и привлечение пассивов в какой-то степени. Основной наш клиент – это малый и средний бизнес, корпоративные клиенты.

Ощущения, что завтра все упадет, у нас нет. От провала рубля мы не потеряли, а наоборот выиграли, поскольку мы сидим в рынке и оперативно реагируем на все колебания. Ликвидности у нас много.

ДАЖЕ НА УРОВНЕ ПРЕДПРИЯТИЙ КРЕДИТУЕТСЯ ПОТРЕБЛЕНИЕ

Рашид Галямов: А макропрогноз по нефти у вас какой?

Тахир Гайнутдинов: Мы с нефтяной отраслью не работаем. А макропрогноз, конечно, зависит от состояния Европы. Если в Европе будет плохо, то будет плохо и по нефти, будет инфляция по рублю. К этому надо быть готовыми. Но ощущения какого-то глубокого кризиса у нас нет. Но и роста нет.

Если говорить о работе с предприятиями, то здесь основная проблема в том, что нет капитализации предприятий. То ли у нас налоговая система все выжимает… Когда кредитуешь бизнес, важно, чтобы у предприятия росли активы. Из-за того, что этого нет, нет роста и нас, банков. То есть пытаться активно расти, когда кризис, я считаю, - это накопление плохих активов.

Ян Арт: Это то, о чем я говорил. Даже на уровне предприятий кредитуется потребление.

Тахир Гайнутдинов: Мы кредитуем текущую деятельность.

Венера Иванова: Ну, развитие, наверное, есть все-таки. Оборудование…

Тахир Гайнутдинов: Оно есть, конечно. Но далеко не такое, как в 2006 - 2007 годах, когда экономика бурно росла, постоянно ощущался дефицит кредитных ресурсов. Такого сегодня нет.

P.S. Во второй части стенограммы круглого стола, которая будет опубликована позже, пойдет речь о проблемах промышленной политики государства, выкачивании АФК «Система» денег из «Башнефти», достоинствах и недостатках введения понятия «мотивированное суждение» при проверке банков, неравных условий работы частных и государственных банков и многом другом.