Семейный снимок семьи Никиты Сергеевича Хрущева (слева направо): Алексей Аджубей, дочери Н.С. Хрущева Елена и Рада, жена Нина Петровна, внуки Алеша Никита и Ваня, Н.С. Хрущев, сын Сергей, невестка Галина, внук Никита. Семейный снимок семьи Никиты Сергеевича Хрущева (слева направо): Алексей Аджубей, дочери Н.С. Хрущева Елена и Рада, жена Нина Петровна, внуки Алеша Никита и Ваня, Н.С. Хрущев, сын Сергей, невестка Галина, внук Никита. Фото: © РИА «Новости»

Хрущев «застолбил» главенствующее положение в партии и десталинизации

Осенью 1955 года Никита Хрущев создал комиссию ЦК КПСС по сбору информации для своего секретного доклада «О культе личности Сталина», который он в феврале 1956-го прочитает на ХХ съезде партии. Возглавил комиссию секретарь ЦК Петр Поспелов. Ее членами стали Николай Шверник (кандидат в члены президиума ЦК), Аверкий Аристов (кандидат в члены президиума ЦК), Роман Руденко (генпрокурор СССР), Иван Серов (глава КГБ) и Петр Комаров (зампред КПК при ЦК КПСС). «Ни одного члена президиума ЦК в комиссии не было. Так был соблюден баланс интересов — собирать компромат на Сталина должны были не его ближайшие соратники. Но Хрущев сделал так, чтобы три человека в комиссии были от него — Серов, Руденко и Комаров», — пишет историк Федор Раззаков. Известно, что с Серовым Хрущев познакомился в конце 1930-х на Украине, с Руденко — там же в середине 1940-х. С Комаровым знакомство состоялось еще в 1931 году — они работали в Бауманском райкоме Москвы. И именно с помощью этих людей Хрущев собирал информацию о работе комиссии и влиял на ее работу.

В феврале 1956 года прошел ХХ съезд, где Хрущев выступил с антисталинским докладом, задавшим основной «тренд» — списать все грехи минувших лет на Иосифа Сталина. Таким образом Хрущев «застолбил» главенствующее положение в партии и десталинизации, а также подал сигнал Ротшильдам на Западе о том, что на него можно и нужно ориентироваться. В дальнейшем этот доклад развязал Хрущеву руки по устранению тех людей, которые мешали ему в будущей «зачистке» архивов. Так, в мае был арестован завканцелярией президиума ЦК КПСС, человек Георгия Маленкова — Дмитрий Суханов. Его не просто отстранили от должности, но и отправили за решетку на 10 лет. Однако убрать другого неудобного «кадра» — Вячеслава Чернуху — не удалось. Он был одним из немногих евреев, работавшим еще в канцелярии Сталина, при Хрущеве став помощником Владимира Малина в общем отделе. Система сдержек и противовесов, существовавшая в ЦК КПСС, не давала Хрущеву возможности развернуться в полную силу и заставляла быть максимально осмотрительным. Неосторожное движение могло сыграть на руку врагам в лице Вячеслава Молотова и его приближенных.

На Украине, где зачистка архивов началась вскоре после ХХ съезда, дела обстояли иначе. «Глубинный КГБ» узнал о том, что происходит, по своим каналам в КГБ УССР. В его руководстве и среднем звене служили исключительно украинцы или выходцы с Украины, а чужаков было мало. Среди последних был уроженец Ачинска Николай Сурков (чекист с 1920 года), работавший на Украине с 1927-го. Потом его перевели в Москву и на Украину вернули в 1938-м. А в июне 1954 года он стал главой 2-го управления (контрразведка) и проработал на этом посту до 1957-го. По этой линии «глубинникам» и поступила информация о том, что на Украине «зачищают» архивы в пользу Хрущева. Позднее, когда в июне 1957 года Хрущев разгромил «Молотова и Ко», 43-летнего Суркова отправили на пенсию. С тех пор контрразведку Украины возглавляли только украинцы: Серафим Крикун, Дмитрий Бражко, Владимир Лодяный и др. Стоит уточнить, что Крикун был знаком с Хрущевым с конца 1940-х, работая под его началом в ЦК КПУ в роли инструктора-«западенца» (по западным областям Украины). Контрразведку он возглавит одновременно с другим «западенцем» — Прокофием Савчуком, ставшим главой 1-го отдела (разведка). До этой должности Савчук 7 лет (1952–1959) был главой УКГБ Закарпатской области. «Именно тогда была проведена хрущевская амнистия среди бандеровцев (1955), и бо́льшая их часть вернулась на родину, начав свое медленное врастание в руководящие структуры Украины. И местный КГБ этому практически не препятствовал, поскольку инициатива исходила из центра. Амнистия бандеровцам имела и зарубежные корни — за ней стояли… те же Ротшильды, на которых ориентировались Хрущев и Отто Куусинен. А началось все с визита главы МИД Канады Лестера Пирсона», — уточняет Раззаков.

Осенью 1955 года Пирсон (один из инициаторов создания НАТО) приехал в СССР, чтобы договориться о скором заключении договора о торговле с Союзом. В рамках этого соглашения Советский Союз должен был закупать пшеницу у Канады (400 тыс. т ежегодно), а не у США. Это позволяло Ротшильдам оттеснить Рокфеллеров от «зернового» контура в СССР и диктовать свои условия на рынке продажи зерна. Под этот проект выстраивалась и «целинная эпопея», начатая в СССР в 1954 году. Но Пирсон приезжал не только ради торгового договора. Еще до своего визита он «пробил» и амнистию бандеровцам. Указ об этом был представлен 17 сентября 1955-го — буквально накануне приезда Пирсона в СССР. Это якобы был некий жест доброй воли со стороны Хрущева в адрес Ротшильдов. Амнистию лоббировали два центра силы — украинская диаспора в Канаде и Ротшильды. Первые спасали своих соотечественников, а вторые играли вдолгую. Многие из числа бандеровцев были на связи с МИ-6, потому нужны были Ротшильдам в их будущих раскладах. Зная о том, что бандеровцы и их потомки станут врастать в советские органы власти, Ротшильды собирались с их помощью побороться с Рокфеллерами за черноземную Украину, после того как СССР вступит в полосу кризиса.

Хрущев находился в эйфории от XXII съезда и мог пойти ва-банк Фото: © В. Володкин, РИА «Новости»

«Глубинники» решили дать старт операции «Черная книга»

Возвращаясь к противостоянию «глубинного КГБ» и Хрущева, стоит отметить, что первые, получив информацию о зачистке украинских архивов, решили дать старт операции «Черная книга». В первую очередь сделали копии с документов, изобличающих Хрущева в участии в массовых репрессиях в сталинские годы. Столь ответственным заданием занималась спецбригада из внутренней контрразведки. Отснятый материал хранился в разных местах, причем не в Москве, а в Подмосковье. Там УКГБ с 1954 по 1969 год возглавлял «глубинник» (чекист с 1919-го) Виктор Аленцев. Дело шло медленно, поскольку действовать приходится осторожно. Кураторами учетно-архивного отдела на Лубянке были «хрущевцы» — Сергей Бельченко (1956–1959) (ставленник Серова — в 1939 году они вместе участвовали в операции присоединения Западной Украины к СССР) и Константин Лунев (1958) (работал с Хрущевым в МК в конце 1940-х). Лунев был «партийцем», а вот Бельченко — старым чекистом (с 1927-го), но не «глубинником», а «погранцом» (пограничником). Глава учетно-архивного отдела КГБ сибиряк Яков Плетнев был сначала человеком Семена Игнатьева, а когда тот пал (1953), перешел под опеку Маленкова и стал следить за тем, чтобы Хрущев не посягнул на архивы. В июне 1957 года Маленков тоже пал. Плетнева хотели сместить с должности, но воспротивился админотдел ЦК, который тогда попал под влияние «погон» — военных. Его заведующими в конце 1950-х были генерал-лейтенант Валентин Золотухин (1957–1958) и генерал-полковник Алексей Желтов (1958–1959). «Оба помогали Хрущеву в смещении маршала Жукова, но под его „дудку“ не плясали и менять „главного архивиста“ КГБ Плетнева не торопились (может быть, догадываясь, зачем это нужно Н.С.). В итоге Хрущеву пришлось принимать меры», — уточняет Раззаков. Желтова сняли в июне 1959-го, спустя месяц эта участь коснулась и Плетнева, который стал главой вологодского УКГБ. Еще месяц спустя в отставку отправили Аленцева. Архив КГБ возглавит украинец Андрей Прокопенко, который знал Хрущева с конца 1940-х. В 1952 году глава правительства СССР вызвал давнего знакомого в Москву на волне «сионистского заговора» и чисток евреев в МГБ.

Однако все это не помогло — к моменту появления Прокопенко «глубинники» успели снять копии со многих документов о репрессиях, где в роли «палача» выступал Хрущев. Большую помощь им оказали их коллеги, которые близко знали Никиту Сергеевича в те годы. Среди них был Николай Горлинский (чекист с 1920-го), который был начальником Аленцева в УКГБ Ленинградской области (1950–1951). Это в свое время и послужило причиной того, что «Черная книга» хранилась под Москвой у Аленцева. Стоит отметить и то, что еще раньше Горлинский работал вторым замнаркома внутренних дел Украины (1938–1940) и в начале 1939 года вступил в жесткий клинч с Хрущевым из-за ареста второго секретаря обкома Ивана Орешко. «Репрессии тогда уже пошли на спад, но руководство ЦК КПУ продолжало искать „врагов народа“, и Хрущев слал в НКВД грозные резолюции „о происках врагов“. Но Орешко был выпущен на свободу. Этот конфликт Хрущев не забыл и, придя к власти в 1953 году, сделал так, чтобы Горлинского приобщили к „делу Берии“ — исключили из КПСС и лишили воинского звания», — сообщает Раззаков.

Горлинского тогда в тюрьму не посадили. На руках у него были документы, изобличающие Хрущева. Потому в ЦК КПСС, куда он подавал жалобы, ему тайно сочувствовали и шепотом говорили о том, что, пока Хрущев у власти, жаловаться бесполезно. Впоследствии Горлинского восстановили в партии спустя месяц после смещения Хрущева. Справедливость восторжествует, но спустя полтора месяца после этого Горлинский внезапно умрет на 58-м году жизни. В КГБ многие знали об этой эпопее принципиального чекиста, который обивал пороги ЦК КПСС, жалуясь на самого первого секретаря. Поэтому, когда «глубинники» затеяли операцию «Черная книга», они привлекли к ней Горлинского и других таких же обиженных на Хрущева. Так вышло, что их было немало и у некоторых из них также на руках имелись документы о беззакониях, которые он творил в Москве и на Украине. Дополнительно в архивах существовало множество документов, изобличающих Хрущева.

Уезжая из Москвы в Киев в январе 1938 года, Хрущев, ставший первым секретарем ЦК КП (б) Украины, прихватил с собой и своего приятеля Александра Успенского, с которым они сработались еще в Московском обкоме в 1934–1935 годах. «Хрущев был первым секретарем, а Успенский — замначальника НКВД. На Украине этот тандем развернулся в полную мощь. Только в 1938-м в республике были арестованы 106 119 человек. Большинство из них были осуждены справедливо (как люди, совершившие реальные преступления), но было много и невинно осужденных, особенно по политическим статьям. В итоге Успенский очень скоро испугался масштабов содеянного, понимая, что козлом отпущения сделают его, а не Хрущева. И в ноябре 1938-го попросту… сбежал с Украины, перейдя на нелегальное положение», — отмечает Раззаков. В апреле 1939 года Успенского все-таки выследили в Миассе, арестовали и в 1940-м расстреляли.

Хрущев при этом остался на Украине. В 1939-м (с приходом в НКВД СССР Берии) репрессии пошли на спад, и на Украине были арестованы всего 12 тыс. человек. Однако уже в 1940 году снова последовал взлет — почти 50 тыс. арестованных. Всего же за три года, с 1938-го по 1940-й, на Украине были арестованы 167 465 человек. В архивах нашлись документы, из которых следовало, что Хрущев лично участвовал в допросах политических арестованных. В целом с приездом Хрущева на Украину резко изменилась карательная практика — почти всех арестованных приговаривали к смерти. Только из руководящего состава НКВД были расстреляны 1 199 человек.

Идея прижать Хрущева «Черной книгой» впервые возникла в 1961-м. Поздней осенью того года Хрущев решил убрать Шелепина из КГБ из-за конфликта последнего с «глубинниками». Новым шефом ГБ мог стать Петр Ивашутин — первый заместитель Шелепина. Но Хрущев этого не хотел. Несмотря на то что Ивашутин воевал на Украине и являлся там главой МГБ и МВД (1952–1953), он был фронтовым другом Леонида Брежнева, что не подходило Хрущеву. «Глубинники» также не желали увидеть своим шефом Ивашутина — он был «погоном», военным контрразведчиком. В итоге Хрущев остановил свой выбор на Владимире Семичастном — украинце и «комсомольце» из команды Шелепина. Между тем «глубинники» хотели видеть на посту главы госбезопасности своего человека — Евгения Питовранова (чекист с 1938-го). Это бы давало им гарантии, что чистки в их отношении в КГБ прекратятся. Питовранов тогда работал в Китае и ждал вызова в Москву, надеясь на то, что его сторонники «пробьют» его кандидатуру через админотдел ЦК. Сектор госбезопасности там возглавлял некто В. Мозжечков из ПГУ, которого незадолго до смены власти в КГБ сняли с должности и вернули в ПГУ. На его место поставили «погона» — военного контрразведчика Ардалиона Малыгина. Главой админотдела (с 1959-го) был Николай Савинкин, тоже работавший в военной контрразведке (1951–1953). Тогда у «глубинников» и возникла идея надавить на Хрущева через собранный на него компромат. Но ситуация не позволила этого сделать.

«В 1964 году против Хрущева выступит сплоченная группа заговорщиков, поддержанная из США кланом Рокфеллеров»

«Хрущев находился в эйфории от XXII съезда и мог пойти ва-банк. В таком случае и „глубинникам“ пришлось бы сделать то же самое и „засветить“ компромат на Западе, минуя отдел „Д“ (дезинформация), поскольку возглавлял его с 1959 года хоть и „глубинник“, но человек Анастаса Микояна и „Спюрка“ — Иван Агаянц. Но публикация взрывного компромата на Хрущева на Западе могла привести к схватке за власть внутри президиума ЦК. И в случае поражения Хрущева к власти, скорее всего, пришел бы Фрол Козлов — креатура того же… Хрущева и куратор спецслужб от президиума ЦК», — предполагает Раззаков. Однако Козлов к «глубинникам» относился не лучше Хрущева. По этой причине было решено смириться с выбором Никиты Сергеевича — кандидатурой Семичастного. Ему было только 37 лет. Эта молодость могла сыграть на руку «глубинникам» — против «сопляка» можно было объединить многих чекистов, причем не только из «глубинного» клана. В итоге Питовранов все же вернулся из Китая на родину (в декабре 1961-го) спустя две недели после назначения Семичастного. Спустя еще два месяца Питовранов был назначен начальником «кузницы кадров» — высшей школы КГБ. Там можно было отсидеться вдали от Семичастного и накопить силы для нового броска, попутно вербуя в «вышке» своих новых сторонников.

Ждать придется всего 2,5 года, поскольку в 1964-м против Хрущева выступит сплоченная группа заговорщиков, поддержанная из США кланом Рокфеллеров. Британские Ротшильды от Хрущева отреклись, поскольку им было обещано, что Моснарбанк (Лондон) продолжит участвовать в создании «финансовой империи», а Андрей Дубоносов останется на посту главы этого банка. В ходе заговора против Хрущева в СССР вернулись «глубинники», которые ранее покинули родину. В июне 1964 года вернулся Борис Иванов (чекист с 1937-го; резидент в рокфеллеровской вотчине Нью-Йорке в 1962–1964 годах), в сентябре — Алексей Крохин (чекист с 1938-го; глава КГБ в ГДР в 1961–1964 годах), в октябре — Николай Перфильев (чекист с 1938-го; глава КГБ в Венгрии) и др. Все они без дела не остались, заняв на Лубянке важные должности: Иванов возглавил 13-й диверсионный отдел («мясной»), Крохин — внешнюю контрразведку 1-го главного управления, Перфильев — 4-й отдел («восточный») 2-го главного управления (контрразведка). А Питовранова назначат в феврале 1966 года зампредом президиума Торгово-промышленной палаты СССР, занимавшейся внешторгделами под «крышей» КГБ. Главой этой структуры с 1944-го был Михаил Нестеров, который в 1930-е годы возглавлял Англо-русское кооперативное общество (АКРОС) в Лондоне. С помощью ТПП шли не только официальные, но и неофициальные контакты с различными «центрами силы» на Западе — с теми же кланами Ротшильдов и Рокфеллеров.

Телеграм-канала «Незыгарь»