На полях Великой Отечественной сражались дети Сталина, Хрущева, Берии и Микояна, только так работает общественный договор… Во все исторические времена в самых разных обществах и государствах мы наблюдаем, как сильные мира сего и их родные и близкие, рискуя жизнью и зачастую погибая, участвуют в самых суровых военных сражениях. И подтверждений этому множество. Но это только там, «где мы видим настоящую элиту», констатирует обозреватель «БИЗНЕС Online» Владимир Марченко. Высшее начальство и их дети должны идти на фронт первыми и делать «все для фронта, все для Победы» не на словах — этот тезис доказывает автор газеты в своем материале.
«Совсем недавно, отдавая дань почившей королеве Елизавете II, я упоминал, что она во время войны в свои 19 лет прошла полный курс водителя-механика и служила несколько месяцев шофером санитарной машины»
Сын Черчилля в 1944-м в Югославии едва спасся вместе с напарником от немцев
Совсем недавно, отдавая дань почившей королеве Елизавете II, я упоминал, что она во время войны в свои 19 лет прошла полный курс водителя-механика и служила несколько месяцев шофером санитарной машины.
Да, в самом конце войны, когда все уже было решено, но обстрел Лондона ракетами Фау-1 и Фау-2 продолжался, дома разрушались и гибли люди. Так что вождение санитарной машины по разрушенным улицам было совсем не безопасным занятием. А ведь Елизавета была наследницей короны, принцессой Уэльской. Но она потребовала, чтобы ей дали возможность реально послужить в армии среди обыкновенных англичан хоть немного, хоть в самом конце войны, и родители ее в конце концов благословили.
Случайность? Девушка такая упрямая и бесстрашная попалась? Нет. Это норма. Так было всегда. И везде, где мы только видим настоящую элиту.
Отец Елизаветы, король Георг VI, будучи принцем Уэльским, участвовал в Первой мировой войне, в том числе в Ютландском сражении командиром орудийной башни на линкоре «Коллингвуд». Затем воевал летчиком на Западном фронте, дослужился до командира звена.
Нынешний король Карл III в бытность свою принцем Уэльским служил на флоте, прошел полный курс обучения пилота морской авиации, летает на истребителях и вертолетах, а также окончил Королевский военно-морской колледж и служил капитаном минного тральщика.
Его дети тоже служили, и совсем не в самых безопасных местах. Принц Уильям окончил Королевскую военную академию и летную школу, служил пилотом спасательного, а потом санитарного вертолета. Принц Гарри окончил ту же академию и целый год служил в Афганистане. Фактически на фронте, потому что в Афганистане фронт везде.
Сын Черчилля Рэндольф все время Второй мировой войны был в армии, несколько раз выполнял опасные задания за пределами Англии. В 1944-м в Югославии едва спасся вместе с напарником от немцев, добрался до партизанского штаба Тито, где еще и отражал нападение немецкого десанта. За эту миссию майор Рэндольф Черчилль был произведен в кавалеры Ордена Британской империи.
И так далее по всем персонажам и временам. Это норма. И не только потому, что монарх в Англии считается Верховным главнокомандующим. Дело тут гораздо глубже.
А что было в других странах?
«Принц Уильям окончил Королевскую военную академию и летную школу, служил пилотом спасательного, а потом санитарного вертолета. Принц Гарри окончил ту же академию и целый год служил в Афганистане»
«Государыня, как всякая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты»
Вот двоюродный брат Георга V, наш царь Николай II. Сын его во время Первой мировой был еще ребенком, а что делали жена и дочери?
Императрица Александра Федоровна занималась госпиталями. К концу 1914 года только в Петроградском округе ее усилиями было открыто 80 госпиталей. Помещений не хватало, и 10 октября 1915-го госпиталь для солдат и низших чинов императрица открыла в парадных залах Зимнего дворца (!). Хирургический лазарет на 1 тыс. мест занимал все парадные залы дворца, кроме Георгиевского.
Но организационной деятельностью она не ограничивалась. Императрица и старшие дочери были действующими медсестрами. По воспоминанием Вырубовой, «Государыня и Великие Княжны [Татьяна, 17 лет в начале войны, и Ольга, 19 лет], присутствовали при всех операциях. Стоя за хирургом, Государыня, как всякая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренные раны…» Великая княжна Татьяна в своем дневнике: «…Сегодня была на двух операциях, моего вчерашнего Гирсенока, ему разрезали ногу и вынимали куски раздробленной кости, и потом Ольгиному Огурцову из кисти правой руки то же самое…»
Понятно, что аристократы помельче старались не отставать. Вот, например, жена генерал-майора Азикова ходатайствовала «о приеме ее сына Бориса, 16 лет, охотником [так официально именовались добровольцы] в действующую армию, вернувшегося после трех лет жизни в Германии, … владеет немецким языком, может принести большую пользу…»
Не достигший призывного возраста Павел Успенский, сын надворного советника из Твери, требовал призыва, потому что «брат мой инженер-механик поручик Петр Успенский погиб в Цусимском бою вместе с броненосцем „Ослябя“, другой брат инженер-механик состоит на службе…»
С просьбою о приеме в действующую армию на высочайшее имя — потому что на низших уровнях ее в армию никак не хотели брать — обращалась Вера Петрова, дочь генерал-майора из Петрограда…
И так далее, и так далее, и так далее. Россия, Германия, Англия, Франция — везде одна и та же картина: сыновья и дочери высших сановников, руководителей государства идут на фронт в первых рядах, подают пример.
Особенно ярко это проявляется, конечно, в монархических государствах, где монарх формально, а то и неформально — главнокомандующий, но и в демократических тоже.
И не только в демократических.
«Всем известны знаменитые слова Иосифа Сталина: «Я солдат на маршалов не меняю». Эта фраза — миф, все было прозаичнее, но суть дела остается неизменной»
«Тимур Фрунзе погиб, Леонид Хрущев погиб, Владимир Микоян погиб, хоть этого побереги…»
Всем известны знаменитые слова Иосифа Сталина: «Я солдат на маршалов не меняю». Эта фраза — миф, все было прозаичнее, но суть дела остается неизменной.
Дочь Сталина Светлана Аллилуева рассказала, как было на самом деле: «Зимою 1943–1944 годов, уже после Сталинграда, отец вдруг сказал мне в одну из редких тогда наших встреч: „Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих… Стану я с ними торговаться! Нет, на войне как на войне“. Он волновался — это было видно по его раздраженному тону — и больше не стал говорить об этом ни слова…»
А знаменитые слова Сталина придумал народ. Во всяком случае автора установить не удается. И это очень важно: народ осознавал, что высшее руководство принципиально и пойдет до конца, до самой Победы, не сдастся и не предаст, не разменяет и не обменяет и что к своим детям относится так же, как к любому другому призывнику и солдату.
А что именно сказал Сталин — несущественно, важно только, как это отразилось в народном сознании.
Яков Джугашвили воевал с первых дней войны, и не каким-то большим начальником, а командиром артиллерийской батареи. Второй сын Сталина — Василий — был летчиком, прошел всю войну, закончил в Берлине командиром авиадивизии. Отец, лишившийся уже одного сына, давал указания сдерживать неуемного Василия, но тот рвался в бой и добивался своего. Герой Советского Союза Сергей Долгушин, однополчанин Василия: «В течение февраля – марта 1943 года мы сбили с десяток самолетов врага. С участием Василия — три. Причем надо отметить, что первым, как правило, атаковал их Василий, после этих атак самолеты теряли управление, и мы их потом добивали. По нашим летным законам их можно было засчитывать Василию как сбитыми лично, но он их считал сбитыми в группе. Я однажды сказал ему об этом, но он махнул рукой и бросил коротко: «Не надо!”»
Дети сталинского окружения тоже в тылу не отсиживались. Да и невозможно это сделать в обстановке «я солдат на маршалов не меняю».
Сын Лаврентия Берии Сергей сразу ушел на войну добровольцем, окончил разведшколу; получив радиотехническую специальность, выполнял ответственные секретные поручения — в Иране, Курдистане, Северо-Кавказской группе войск, позже на Тегеранской и Ялтинской конференции. Сын Никиты Хрущева Леонид воевал добровольцем еще в Финскую войну, совершил более 30 боевых вылетов. В Великой Отечественной участвовал с самого начала, уже в июле был представлен командиром дивизии к ордену Красного Знамени. Его сбили, он сумел посадить самолет на нейтральной полосе, но получил при этом тяжелое ранение ноги и выбыл из строя. С декабря 1942 года — снова на фронте. Погиб весной 1943-го.
Советская элита вообще предпочитала авиацию. Вот сын Михаила Фрунзе Тимур, которого усыновил маршал Ворошилов (своих детей у него не было), начал впечатляюще: менее чем за две недели своего пребывания на фронте совершил 9 боевых вылетов, сбил два вражеских самолета лично и еще один в группе. 19 января 1942 года вдвоем с напарником вступил в бой против целой группы немецких истребителей и погиб. Трое сыновей Анастаса Микояна были боевыми летчиками. Младший, 18-летний Владимир, погиб осенью 1942-го. После этого его брата Степана временно отстранили от полетов — как гласит легенда, по указанию Сталина, который вызвал своего сына Василия, командира 32-го Гвардейского авиаполка, в котором служил старший Микоян, и сказал: «Тимур Фрунзе погиб, Леонид Хрущев погиб, Владимир Микоян погиб, хоть этого побереги…» Тем не менее до конца войны Степан совершил еще несколько десятков боевых вылетов, а также участвовал в сопровождении и охране особо важных самолетов и так называемых литерных поездов. Третий брат — Алексей — успешно воевал вплоть до Победы, хотя и получил ранение позвоночника.
У немцев было то же самое.
Любимый племянник фюрера, Хайнц Гитлер, известный своими буйными похождениями в мирное время, начинал войну унтер-офицером, связистом. В 1942-м попал к нам в плен, где вскоре и умер. Детали неизвестны. Сын министра иностранных дел Риббентропа воевал всю Вторую мировую войну, начиная с Польской кампании, был дважды ранен, награжден Железным крестом первого класса и несколькими другими наградами. Сын жены Геббельса Магды от первого брака Харальд Квандт служил в люфтваффе, был сбит и попал в плен к союзникам.
О детях генералов-адмиралов, прусской наследственной военной аристократии и говорить нечего. Например, сын знаменитого полководца Эриха фон Манштейна, старший лейтенант Геро, погиб в 1942 году на Восточном фронте.
И так далее, и так далее, и так далее.
Наши предки, древние арии, делили общество на четыре варны
Это случайность или закономерность? Почему дети элиты — и вовсе не только военной — всегда в первых рядах на любой войне? И это ведь одинаково у монархических, демократических и автократических режимов. Как война — так дети элиты на фронте. Понятно, что Сталин, король Георг или Черчилль не могли сами идти на фронт и поднимать солдат в атаку, они другими делами занимались. А вот их дети, не достигшие еще высоких постов, — на фронте.
Тут надо вспомнить о такой замечательной вещи, как общественный договор — идее, принадлежащей Томасу Гоббсу, английскому философу, который жил в эпоху Английской революции. Наблюдая вокруг себя кровавый хаос и безобразие, Гоббс пришел к выводу, что людям для нормальной жизни приходится договариваться об отказе от части своих прав таким образом, чтобы каждому было место под солнцем; государство же должно следить, чтобы права каждого не нарушались. Общество, в котором одна из сторон не соблюдает договора, разваливается, и обычно такой развал сопровождается большой кровью.
Конечно, раб или крепостной крестьянин понятия не имеют ни о каких договорах — как и пролетарии, впрочем, и вообще подавляющее большинство населения, — но договор невидимо всегда есть и общество существует, пока он соблюдается.
Тут надо напомнить, что исторически элита общества складывается как религиозно-военная. Все равно где: в Мексике, Китае, Европе — одинаково. Фараон, царь, князь, король, император — это военачальник. Жрецы, священники, брахманы — хранители знаний и стратеги, определяющие цели общества и обеспечивающие сохранность общественного договора.
Наши предки, древние арии, делили общество на четыре варны — четыре цвета, категории, качества: брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры. Не надо путать шудр с неприкасаемыми, как часто делают, — неприкасаемые вообще вне варн, вне общества. Брахманы и кшатрии — это и есть элита общества.
Брахманы занимаются духовной деятельностью: их дело — установить связь с высшими силами, понять смысл существования народа, указать цели. Цвет этой варны — белый, символизирующий незапятнанность и чистоту помыслов. Кшатрии — это воины и управленцы. Они управляют обществом непосредственно и его защищают. Ни то ни другое не дело брахманов. Во многих случаях священникам запрещено даже прикасаться к оружию. Так же как и философствование кшатриев никогда не одобрялось. В этом есть глубокий смысл: во всей истории человечества не существует великого воина, который был бы одновременно великим философом. Уж очень разные это занятия. Даже Цезаря с Наполеоном невозможно зачислить в разряд философов, хотя Цезарь был замечательным писателем, а Наполеон определил устройство Европы на сотню лет вперед. А вот знаменитого философа Марка Аврелия никак нельзя считать великим полководцем — ну не тянет. Зато учителем Александра Македонского был великий философ Аристотель, а у Наполеона оружием была философия Просвещения.
Конечно, во многих случаях верховный правитель был заодно и верховным священником — в Англии до сих пор монарх одновременно и глава Англиканской церкви, но философствования от монарха никто никогда не требовал, а вот верховное командование всегда было основным его занятием, и официальная его одежда — это военный мундир, так же как и у русского царя или германского императора.
Цвет кшатриев — красный, это цвет крови, агрессии и энергии.
Если брахманы — это люди духа, а кшатрии — люди войны, то вайшьи — люди материи. Земледельцы, торговцы, предприниматели. Они обеспечивают материальное существование общества. Их цвет — желтый или коричневый, цвет земли. Четвертая варна, шудры, т. е. слуги, предназначена для обеспечения функционирования трех высших варн. В нынешних условиях — это наемные работники. Кто угодно: программисты, инженеры, рабочие, офисный планктон. Их цвет — черный.
«Клаус Шваб — типичный брахман. Он пытается создать стратегию развития общества. Его идеи многим очень сильно не нравятся, но лишь мыслитель уровня самого Шваба способен противопоставить ему что-то иное»
Образцовых современных российских кшатриев каждый, кто просто читает соцсети, назовет с ходу
Хотя прошли тысячи лет, варны легко различимы и в современном обществе. Особенно это относится к двум высшим варнам — кшатриям и брахманам. Эти видны издалека и всегда резко выделяются на общем фоне. Вот, например, Клаус Шваб (бессменный президент Всемирного экономического форума в Давосе — прим. ред.) — типичный брахман. Он пытается создать стратегию развития общества. Его идеи многим очень сильно не нравятся, но лишь мыслитель уровня самого Шваба способен противопоставить ему что-то иное. А вот запрещать брахманов, даже если их идеи кого-то не устраивают, — значит, ввергнуть страну в бедствия, поскольку некому будет определить верные цели и разработать правильную стратегию. Если ты повыгонял или уничтожил всех мыслителей и за брахманов у тебя Розенберг с Геббельсом — значит, катастрофа уже совсем близка.
Образцовых современных российских кшатриев каждый, кто просто читает соцсети, назовет с ходу. Именно сейчас это очень просто. Люди, которые добровольно идут воевать за Русский мир, — они и есть.
В традиционном обществе варны очень четко разделены. Наиболее ярко это проявилось в предельно суровом японском средневековом обществе. Даже европейцы, не отличающиеся смирением, не формулировали так ясно и просто смыл служения кшатрия: «Бусидо — путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведет к смерти». Если самурай предпочел жизнь смерти, он теряет честь, его жена и дети лишаются всех прав и всего состояния. Только ритуальное самоубийство самурая сохраняет за вдовой и детьми все права и состояние.
А вот японскому крестьянину запрещалось даже прикасаться к оружию — за это полагалась немедленная смерть прямо на месте преступления. Отсюда и появились разные боевые искусства — надо же как-то справиться с самураем, если у тебя нет ни меча, ни лука, ни даже кинжала.
В европейском традиционном обществе было так же: война — это дело аристократии, т. е. кшатриев, и наемных воинов, которых набирали обычно из разбойников, бандитов, деклассированных элементов и тому подобной публики, отчего они часто отличались исключительной жестокостью и беспощадностью. От крестьян и третьего сословия, т. е. вайшьев и шудр, никто не требовал брать оружие и идти воевать. Не их это дело. От них требовалось пахать, сеять, пасти стада, кормить воинов, делать оружие и доспехи, шить одежду и т. п. Вы там воюйте, устраивайте разборки между кланами, кто своего кандидата на трон посадит, а наше дело сторона — мы сеем, пашем, шьем, мастерим.
И феодал нес ответственность за своих крестьян и в теории, и по факту — если придет враг, твоих крестьян поубивает, а поля разорит, что кушать будешь?
Это и был общественный договор. Нигде не записанный, никем не артикулированный, но куда более прочный, чем любой писаный закон.
Такое общество очень устойчиво, его сломало только массовое машинное производство.
Высшее начальство и их дети должны идти на фронт первыми
А вот появление вместе с огнестрельным оружием многомиллионных армий, где кшатрии совершено терялись среди массы мобилизованных вайшьев и шудр и результат достигался не мастерством отдельных воинов, а массированным огневым воздействием кое-как обученных молодых людей, в жизни ни видевших оружия, — сделало общества неустойчивыми. Российская империя погибла, когда миллионы солдат, которым надоело умирать неизвестно за что, бросили фронт и вернулись домой вооруженные до зубов. Для самурая или рыцаря такого вопроса — а за что это мы воюем? — вообще нет: «Путь воина означает смерть», другого занятия и другой судьбы для них и не существует. Но для крестьянина, рабочего, инженера вопрос мотивации принципиален — не его это дело, умирать на поле боя. И даже образцовое поведение царской семьи и многих аристократов Россию не спасло. Если миллионы недовольных вооруженных мужиков рванули с фронта искать виновных в тылу, это называется «поздно пить боржоми, когда почки отвалились».
Теперь, с развитием военных технологий, мы вновь оказались будто в Средневековье: исход боя решает не людская масса, не плотность огня, а мастерство оператора дрона, наводчика высокоточной ракеты, снаряда или бомбы, координатора одновременных действий разных родов войск. И общество с такой армией вновь приобретает устойчивость, поскольку общественный договор между кшатриями и вайшьями с шудрами — вы там воюйте, разбирайтесь со своими проблемами, а нам предоставьте спокойно работать, пить кофе в кофейне и тусоваться по вечерам — вновь начинает работать. А вот возвращение к миллионным армиям, собранным из мобилизованных вайшьев и шудр, может общественный договор и поколебать, и если уж это случилось в 1917 году, то сейчас и подавно может произойти.
Чтобы у такой армии была мотивация, чтобы общественный договор не поколебался, высшее начальство и их дети должны идти на фронт первыми и делать «все для фронта, все для Победы» не на словах, а в реальности. Природные кшатрии и так это сделают, но сколько их осталось среди высшего начальства? Может быть, и не нужно открывать госпиталь в каком-нибудь из дворцов Романа Абрамовича или Олега Дерипаски, но публично обратить свои многомиллиардные капиталы на нужды фронта необходимо. Это же смешно, когда таможня изо всех сил мешает русским патриотам, которые на свои скудные средства закупают необходимое для армии.
И дети высших начальников должны быть на фронте — и не в безопасных местах, а на передовой, как Леонид Хрущев, Василий Сталин, братья Микояны, Рэндольф Черчилль или принц Уэльский Джордж. Иначе вайшьи и шудры, призванные в армию, могут не понять смысла общественного договора…
«Все как один пошли на фронт, чтоб братья в НАТО не вступали»
Напоследок — стихотворение Владислава Дорошенко с просторов сети (и когда только сочинять успевают?).
Мне снился нынче страшный сон,
И в нем я видел очень ярко —
Сын Жириновского солдат,
А дочь Лаврова — санитарка.
Тут танк горящий на боку,
А в нем Медведева сынок,
И дочь отважного Шойгу,
Его достав, несет в медблок.
Зюганов-внук, Зюганов-сын,
Наследник Матвиенко Вали,
Все как один пошли на фронт,
Чтоб братья в НАТО не вступали.
Бегут в строю Ковальчуки,
И Ротенберги с ними рядом,
И рвется Миллер на прорыв
Во фланг с газпромовским отрядом.
Открыл глаза, потом закрыл —
Что за фантастика творится?
Наверно, зря смотрел ТВ,
Вот хрень подобная и снится.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 50
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.