«За 200 лет независимые профессиональные оценщики пришли примерно к такому определению: рыночная стоимость — это наиболее вероятная цена, за которую объект может быть продан на открытом рынке без непредвиденных ситуаций и принуждений» Фото: © Павел Лисицын, РИА «Новости»

Почти все кризисы при капитализме имеют схожую природу

Самым фундаментальным в рыночных и гибридных экономиках является определение рыночной стоимости. За 200 лет независимые профессиональные оценщики пришли примерно к такому определению: рыночная стоимость — это наиболее вероятная цена, за которую объект может быть продан на открытом рынке без непредвиденных ситуаций и принуждений. Кстати, я это определение в чистом виде вбил в федеральный закон. Грамотные профессиональные оценщики понимали, что никакой рыночной стоимости в чистом виде нет, что это абстракция, что они работают со случайными величинами и случайными оценками.

В принципе, когда имеешь дело со случайными величинами, в том числе в экономике, самое плохое, что может произойти, — эффект толпы. Скажем, голландские черные тюльпаны в кризисе не виноваты, как и в том, что в какой-то момент случайно выдали сверхъестественные доходы. Виновата толпа лавочников, которая побежала покупать эти черные тюльпаны. Соответственно, временно они получат сверхприбыли. Дальше — все катастрофические результаты эффекта толпы.

Несмотря на то, что почти все кризисы при капитализме имеют схожую природу (сейчас мы нечто похожее явно видим в Европе и отчасти в Америке), хорошей модели, которая описывает, как это происходит и которая позволяла бы что-то оценивать и что-то исправлять, просто нет. Есть отдельные математические работы. Что можно здесь попробовать смоделировать? Должны быть сначала учтены какие-то случайные ошибки оценок покупателей и продавцов, которые кому-то (не потому, что он самый умный, а случайно) один или несколько раз подряд дали сверхъестественные доходы. А дальше существуют примерно до трети людей, имеющих до трети ресурсов, которые склонны выйти из своего дела, из своей обычной жизни и побежать вкладываться в тюльпаны, МММ и т. д.

Значит, в первом приближении можно грубо смоделировать. Взять и прямо математически прописать, что любой агент, получивший сверхприбыль, случайно или системно, сразу в этом цикле получает непропорциональные доходы. Я это добавил в дополнение к модели, которая была показана в предыдущей публикации, т. е. для тех же самых стран, которые там упоминались. Условная страна, которая не занимается ежегодным пересмотром всех прогнозов, не живет в режиме чистого рынка, а все-таки худо-бедно что-то наперед прогнозирует, и страна победившего спота, победившего либерал-фундаментализма, которая каждый год с новыми огромными случайными ошибками входит в следующий цикл. 

Расходуя совершенно бездарно свои ресурсы, расходуют бездарно и наши

Я добавил нелинейную составляющую, т. е. переброс определенной доли капитала, приобретенного в цикле тем, кто получил сверхдоходы. Еще раз подчеркиваю: кто-то системно, потому что он самый умный, кто-то случайно, поскольку ему в этом году так повезло. Его ошибка так сработала. На рисунке 1 (слева направо) показаны результаты для страны Б — страны, победившей либерал-фундаментализм.

Ошибки там те же, ресурсное обеспечение то же, но результат еще хуже. Существенно хуже. Здесь среднее ресурсное обеспечение и у страны А, и у страны Б, которые образуют единый рынок. Результат совсем скверный: никакого роста вообще нет, колебания около нуля и в минус, с явными совершенно провальными кризисными годами. С кризисами под десятилетие. Ситуация похожа на то, что делается в современной Европе.  

Более реалистичная ситуация, если наша страна, которую мы условно считаем страной А, имеет в 10 раз больше ресурсов. Все то же самое, и страна Б с эффектом толпы, с большими ежегодными ошибками. А мы такие, какие есть, но без эффекта толпы и льготного полного пересмотра по спотовым контрактам всего на свете, с ориентацией на длительные контракты. На второй кривой показано, что происходит со второй страной — Б — страной, победившей спот. Интересно, что она улучшает свои результаты. Хотя вроде у нее ресурсы прежние, ошибки все прежние, но за счет того что мы от них не отгораживаемся железным занавесом, их наиболее умные агенты что-то получают от нас. Если они в среднем лучше общего рынка, то они все равно что-то косвенно через нас получают, присасываясь к нашим ресурсам, и растут чуть лучше. Для сравнения, как в этой ситуации растет страна А (рисунок 3):

Она растет тоже нездорово, в темпе 1% в год — отчасти оттого, что к нашим ресурсам присосалась. Т. е., расходуя совершенно бездарно свои ресурсы, частично расходуют бездарно и наши. Это такая, на мой взгляд, интересная модель. 

Последний рисунок (4) показывает зависимость от доли толпы. Естественно, представляет интерес то, какая часть агентов или какая доля ресурсов может быть переброшена в эти сверхприбыльные предприятия.

Здесь она от 0 до 100%, и результат сформулирован как соотношение суммарного дохода страны А к стране Б. Грубо говоря, это наш вариант и вариант европейцев. Здесь зависимость довольно серьезная, но не кардинальная. Я думал, что будут более катастрофические изменения по мере роста доли толпы в стране Б, но выясняется, что все-таки главнее ресурсы. В модели у страны типа А в 10 раз больше исходная обеспеченность ресурсами, доступными к использованию, которые и являются основным капиталом. Это, вообще говоря, результат важный с точки зрения текущих оценок.  

«В немецкой прессе рассказывают о том, что вся их рейнская модель социального капитализма оказалась паразитической, что она существовала только благодаря чужому дешевому газу и, что как только чужой дешевый газ кончается, она быстро начинает вылетать в трубу»Фото: © Стрингер, РИА «Новости»

С какой стати потребитель должен платить за то, что ему не нужно?

Еще я обратил внимание на публикации — на мой взгляд, чрезвычайно интересные — в немецкой прессе. Там рассказывается о том, что вся их рейнская модель социального капитализма оказалась паразитической, что она существовала только благодаря чужому дешевому газу и, что как только чужой дешевый газ кончается, она быстро начинает вылетать в трубу. C одной стороны, это для них урок, но с другой — также урок и для нас. Да, у нас газ дешевый, свой, мы ни на ком не паразитируем, но была крайне неприятна новость о том, что поставщики энергии обсуждают с правительством, как бы включить в платежки гражданам тотальную цифровизацию ЖКХ. Это история древняя, я против этого боролся, еще будучи главой комитета по энергетике в Думе. И пару раз даже останавливал. Вопрос очень простой: с какой стати потребитель должен платить за то, что ему не нужно? Я был против и насильственной установки приборов учета воды и довольно долго сдерживал эту затею. Говорил: «Если хотите — устанавливайте, но тогда пусть государство платит». Оплачивайте, мол, сами и устанавливайте на здоровье, если  считаете, что вам это нужно и выгодно. Потребителю этого не нужно и невыгодно.

Ну вот поставили мне эти счетчики за мои деньги. После этого ровным счетом ничего не изменилось. Я трачу воды столько же, никакого желания, никаких мотивов, как у немцев сейчас, не мыться неделями у меня не возникает. Т. е. для меня эффект нулевой, одни пустые затраты. А дальше на эти счетчики будут навешивать цифру. Скажут, что вот эти приборы учета, которые вам за ваши деньги установили, теперь неправильные. Надо, чтоб были с какой-нибудь особой передачей в единый цифровой центр, что мне опять же совершенно не нужно, никакой пользы нет. Поэтому обязывать меня это делать за свои деньги, на мой взгляд, абсолютно неверно.К тому же это совершенно не соответствует тому, что у нас реально дешевые энергоресурсы. Это огромное преимущество, которое надо по максимуму использовать!

С Россией не будет так же, как с Венесуэлой

Кстати, говоря о ресурсах, многие припоминают Венесуэлу и стращают, что у нас может быть так же. Ведь у них ресурсы есть, а жизнь плохая. Ну так нужно использовать природные преимущества так, чтобы была диверсифицированная экономика, что-то производить самим, в частности самолеты для гражданской авиации. У России огромная территория — никакими дорогами ее всю не соединишь полностью, какими бы они скоростными ни были. Значит, придется летать. Нужен не только дешевый внутри страны бензин, но и свои самолеты, чтобы по бешеным ценам импортные не впаривали. Это вещь, казалось бы, очевидная. Очевидно, что должно быть отлажено производство воздушного транспорта. Но дальше возникают сложности: если у нас рынок такой, что нам нужно в год производить не так много самолетов, чтобы производство оказалось выгодным, то надо с Китаем кооперироваться (о чем я тоже уже писал). У них спрос больше. Это непростая задача, но она должна быть решена.

А Венесуэла, которой так пугают, никогда таких задач не решала, у нее и промышленности-то серьезной нет. Она у себя не то что самолеты, но и много чего попроще производить совсем не может. Поэтому, когда ей прикручивают кран нефти и газа, она чудовищно страдает. А у России рядом Китай и Индия, так что такую блокаду, как Венесуэле, нам при всем желании не устроят. Ну и экономика не такая моносырьевая. Плюс Россия много чего умеет делать, например военные самолеты, лучшие в мире. Зерно, удобрения экспортирует. Так что это совсем другая история.