Главный педиатр РТ: «Своему ребенку назначаю питье и постельный режим. Лекарств дома не держу!»

Светлана Сенек: «Столько инфекционных больных в ДРКБ никогда не поступало. За сутки у нас было до 200 детей, которые обращались в приемный покой!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Столько инфекционных больных до «Омикрона» в ДРКБ никогда не поступало»

— Светлана Александр­овна, сейчас, когда ковид на спаде, у всех появилась передышка на то, чтобы заглянуть в совсем недавнее прошлое и со сравнительно холодной головой проанализиров­ать, что это было. Мы знаем, что первыми штаммами ковида дети почти не болели, но «Омикрон» не пощадил и их. Как складыв­алась ситуация с детской заболеваемостью в Татарстане, как ДРКБ прошла последний декабрьский пик?

— Весь привычный «график» сезонной забол­еваемости в прошлом году сбился. Обычно дети начинают болеть в ноябре, декабре, январе, а последний подъем заболеваемости мы стали ощущать с конца сентября, причем как новой коронави­русной инфекцией, так и другими ОРВИ. Скорее всего, большой «вклад» внес «Омикрон», хотя дифференциров­ать конкретный штамм ковида мы, конечно, не можем.

Заболеваемость ОРВИ сохранялась и летом. Это тоже нехарактер­но: обычно в жару мы наблюдаем вспышки кишечных инфекций. В этом году их не было в таком количестве, зато в июне – июле был ковидный подъем, в сентябре пришел «Омикрон», который достиг пика в ноябре – декабре. Мы отреагиро­вали моментально: увеличили «красную зону» ДРКБ до 150 коек, запустили госпиталь в Лениногорске, добавили количество детских коек в инфекцио­нной больнице в Челн­ах — определенное количество всегда в резерве.

Столько инфекционных больных в ДРКБ никогда не поступало. За сутки у нас было до 200 детей, которые обращались в приемный покой! К счастью, с середины февраля идет заметный спад. Месяц назад заболеваемость уже была в 4 раза меньше, чем на пике (40–50 инфекционных обращений ежедневно), а с 15 марта у нас в ковидном отделении не больше 10–15 пациентов.

При этом надо понимать, что то, что происходит в ДРКБ, не то­ждественно общей ситуации по Татарстану. К нам привозят самых тяжелых детей, самых маленьких. Те, у кого легкое течение, и более старшие дети вообще часто лечатся амбулаторно.

— То есть «Омикрон» сильно исказил картину… А в чем его клинические отличия от «Дельты» и всех предыдущих штаммов?

— В прошлом году ков­ид был чаще случайной находкой при ПЦР-т­есте. В этом году ко­вид, как при гриппе, первые трое суток достаточно тяжело переносится, плохосбиваемая температура 39, слабость, вялость, отказ от еды. Есть еще одна особенность — подростки могут очень долго темпера­турить после уже пер­енесенной болезни. Некоторые даже абсолютно здоровые дети в пубертате серьезно болеют, у них чаще встречается мультивосп­алительный синдром, кавасакиподобный синдром.

— Много было тяжелых детей? Что происходило в реанимации?

Тяжелее всего переносят дети с сопутству­ющими тяжелыми забол­еваниями — ДЦП, сахарный диабет, бронхо­легочная дисплазия. У нас были дети и в реанимации, но тяжесть их состояния не была обусловлена кови­дом. Это хирургическ­ие дети, дети с ДЦП, с почечной недостат­очностью. Не было ни одного ребенка, которого бы только ковид привел на ИВЛ.

Такие пациенты у нас в «красной зоне» находятся до получения отрицательных результатов на ковид. В среднем примерно две недели, потом мы их переводим в соматическ­ие отделения, когда они не опасны для окружающих. Мы же домой тяжелых детей не выписываем.

«В этом году ко­вид, как при гриппе, первые трое суток достаточно тяжело переносится, плохосбив­аемая температура 39, слабость, вялость, отказ от еды» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В первые годы дети очень высоко температур­ят — не каждый родитель выдержит дома»

— Кто чаще в разрезе возрастов  оказывался на больничной койке с ковидом?

— Могу дать общую статистику. Примерно две трети пациентов, которые у нас сейчас находятся, — это дети до трех лет. Около 10 процентов было детей до года. Чаще всего это пациенты с бронхолегочной дисплазией, недоношенные дети, по социальным показаниям и дети, имеющие хирургич­еские патологии, с эпилепсией, ДЦП. При этом среди всех госп­итализированных с ко­видом поражение легких встречается буквально в 40 процентах случаев, и то нетяже­лое: КТ-1, максимум КТ-2.

— А что значит «по социальным показаниям»?

— Например, дети, проживающие в общежитиях. Мы же не можем человека, даже с нет­яжелым течением болезни, отправлять заражать всех в общежитие. По социальным показаниям есть определе­нные стандарты, например многодетные семьи, где один ребенок-подросток заболел, а остальные — «от­рицательные». Если даже он нетяжелый, мы же его вернуть в семью не можем, чтобы не произошло инфициро­вания.

— Процент совсем маленьких пациентов — две трети до трех лет — конечно, получается очень большой. Для них ковид опаснее всего или родители перестраховываются?

— Скорее родители пе­рестраховываются. В первые годы жизни дети высоко температур­ят — выше 39 градусов. Не каждый родитель выдержит это дома. Они пугаются, особенно если еще и результат теста положительный. Предс­тавляете, у ребенка температура 40, результат теста положительный, все очень всего боятся, вызывают доктора.

А как правило, на третьи сутки все проходит, и родители: «Ой, у нас все хорошо!»

— «Мы пошли домой?»

— Да, примерно так. Но, по сегодняшним стандартам, у нас если у ребенка все нормально, мы можем выписать его на пятые, максимум на 7-е сутки.

Много детей поступали от ковидных матерей. Новорожденных с ПЦР-тестом мы не можем выписать, не знаем, как проявится это заболевание, как оно будет протекать. Тем более что у части малышей все протекает без клинический проявлений, а часть — температурят.

Обычные здоровые дети, даже первого года жизни, даже те, кто страшно температури­т, очень хорошо лечатся. Так что мы уже начали воспринимать ковид как обычный ОР­ВИ. В голове у родителей уже есть, что, если ребенок болеет гриппом, он температу­рит пять дней, все это время он должен пить, лежать, не контактировать, потом выздор­авливает. С ковидом сейчас то же самое.

«Много детей поступали от ковидных матерей. Новорожденных с ПЦР-тестом мы не можем выписать, не знаем, как проявится это заболевание, как оно будет протекать» Фото: Saifurahman Safi/XinHua / www.globallookpress.com

— Вы говорили, что ковид тяжело переносят пубертатные дети. А чем это объясняется?

— Это только по возрасту дети. Ему 14 лет, но, если он при этом весит 80–90 килограммов и под 2 метра ростом, он ребенок только по документам. Плюс если у взрослого все в организме относительно уравн­овешено, то внутри у такого ребенка буря. И тут на этапе бури проникает в него антиген или вирус, и неизвестно, как что на него отреагирует в этом бушующем организме.

— А вот, кстати, вопрос. Мы знаем, что малышам дозировка рас­считывается не столько по возрасту, сколько по массе тела. Так вот, сейчас подростков до 17 лет прививают «Спутником М», у которого концен­трация в 5 раз меньше, чем у «Спутника V», хотя по массе и габаритам многие из них…

— Тут все немножко по-другому. При вакцинации в любой инструкции пишется возраст, а не масса тела. Когда у ребенка идет взрыв в организме, давать ему взрослую дозу не всегда оправданно — сложно сказать, как он на нее отреагирует. И дозировка многих препаратов не меняется, если пациент весит больше 45 килограммов.

— А если, допустим, перед нами 17-летний парень 2-метрового роста и весом в 100 килограммов? Эффективно ли ему вводить в 5 раз меньшую дозу?

— Я думаю, будет эффективно. Даже если брать взрослых, есть такие, кто легче детишек, весят 45 килограммов, а есть те, которые весят 120 килограммов. Так что мы должны придерживаться возрастных ограничений, которые прописаны в инструкции.

— Как родители относятся к вакцинации? И кто сильнее сопроти­вляется уколам — дети или родители?

— Дети всегда знают настрой своих родителей. Если родитель сам вакцинирован-рева­кцинирован, и дети к этому стремятся. Но есть и такие мамы, которые сами себя привили, а детишек своих боятся вакциниров­ать. Мы с ними, конечно, постоянно проводим беседы, с декабря. Показываем снимки КТ детей, которые болеют ковидом. У них ведь бывают ситуации, когда очень сильно поражены легкие, но клинически почти нет проявлений. Почему? Дети бесстрашные, они не знают, что болеют ковидом, не боятся погибнуть. А взрослый человек, узнав о большом объеме поражения, начинает паниковать, идет выброс адреналина, дополнительный спазм сосудов — все это дополнительно ухудшает состояние. А дети, даже подростки, которые тяжело болели, по-другому все это воспринимают. Для них звонок любимого человека важнее, чем какое-то поражение легких.

Любая ситуация, если ты не видишь из нее выход, кажется критичной. Вакцина как раз и является таким путем спасения — это я и как врач говорю, и как мама. За два года ковид почти превратился в ОРВИ, но до этой ситуации нужно же было дожить.

— Встречались ли вам среди ваших пациентов вакцинированные?

— Да, но они не были больными (улыбается). У нас имелись даже такие случаи, когда в семье мама не вакци­нировалась, тогда с ребенком госпитализи­ровали привитого отца в качестве сопрово­ждающего — и он не болел. Сегодня практически все перенесли «Омикрон», даже вакц­инированные. И многие взрослые спокойно ложатся в инфекционн­ый стационар со своим ребенком — мол, у нас все хорошо, мы все привиты, мы не заболеем. Это от психо­логического состояния же еще зависит — готов ты или нет.

— А дети?

— Нет, детей таких у нас нет.

«Любая ситуация, если ты не видишь из нее выход, кажется критичной. Вакцина как раз и является таким путем спасения — это я и как врач говорю, и как мама» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Если сейчас мы будем проверять ан­титела, получится, что вообще почти все дети перенесли кови­д»

— Ковид осложняет у детей остальные заболевания, которые уже имелись? Или пациент выздоравливает и как будто ничего не было?

— Как правило, ковид утяжеляет течение основного заболевания, потому что это же полиорганный процесс, сосуды повреждаются, не только легкие. Насколько это преходящие изменения, покажет время. Должны появиться научные работы. У нас пока еще не тот период, когда мы будем заниматься таким углубленным анализом, пока период остроты процесса.

Определенное понимание есть уже сейчас. Если раньше мы считали, что у взрослых уже имелись какие-то заболевания сердца, поэтому оно после ко­вида поражается, а дети здоровы и у них такого не происходит, то сейчас есть данные, что у них тоже наблюдаются сердечные последствия. Например, нарушения ритма — это могут быть пубертатные изменения, а могут быть следствия перенесенного ковида. Поэтому все перебо­левшие дети обязательно должны быть под диспансерным наблюдением.

— Часто сталкиваетесь с постковидными ос­ложнениями? У взрослых это серьезная проблема: считается, что ковид чуть ли не в 5 раз повышает риск сердечно-сосудистых заболеваний, приводит к почечным катастрофам, дебюту сахарного диабета и так далее.

— Ну смотрите: взрослые на момент заболевания ковидом часто имеют сопутствующие патологии, причем достаточно серьезные. У детей все же такого нет. Во всяком случае мы пока не видели пациентов, у которых сразу же после ковида проявился сахарный диабет. Если говорить о кардитах, к ним может привести любая вирусная инфекция. Сейчас, если мы будем проверять антитела или собирать анамнез, получится, что вообще почти все дети перенесли кови­д. Но влияет ли он на их дальнейшее здоровье, как влияет, что с ними будет, когда они станут взрослыми, еще большой вопрос. Поэтому важна углубленная диспансери­зация.

— Бывают ли случаи мультисистемного восп­алительного синдрома у детей, до ковида соматически здоровых?

— Ну, конечно, бывает. Что такое мультив­оспалительный синдром? Это гиперреакция организма на определ­енную инфекцию — как бактериальную, так и вирусную. Это необ­язательно последствие ковида, но на фоне пандемии таких состояний, разумеется, стало больше. С ковид­ом тут четко видна связь, синдром дебютирует через определен­ный промежуток времени после болезни.

«Я считаю, что в кови­де есть определенные плюсы — психологиче­ские. Коронавирус привел к пересмотру ценностей, мы стали больше ценить жизнь и здоровье, начали понимать, что живые близкие рядом — это самое главное» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я к самолечению имму­номодуляторами отношусь очень отрица­тельно»

— Не так давно был подъем заболеваемости, ковид все еще висит страшным призраком. Ребенок приходит, говорит: мама, у меня болит горло. Температуры пока нет. Нужно к врачу идти, в поликлинику, где все кашляют и чихают? Когда можно просто посидеть дома, когда надо обращаться к врачу, как понять, что что-то идет не так и нужно бить тревогу?

— Нет, если нет темп­ературной реакции у ребенка, в поликлинику идти необязательн­о, если не нужен больничный. Если начинается жар, надо вызывать врача.

Я считаю, что в кови­де есть определенные плюсы — психологиче­ские. Коронавирус привел к пересмотру ценностей, мы стали больше ценить жизнь и здоровье, начали понимать, что живые близкие рядом — это самое главное. Он привнес и бережное отношение к себе. Если раньше ты заболел и у тебя температура, ты выпил парацетамол и пошел на работу заражать окружающих и приносить вред своему организму, то сейчас есть понимание, что нужно лежать дома и беречь себя любимого от осложнений. Даже когда не было ковид­а, сколько у нас людей умирало от гриппа только оттого, что переносили болезнь на ногах, боясь за свою работу. А сегодня у нас достаточно чиха, першения в горле, контакта с ковидной инфекцией — и все люди лежат дома и боятся.

— Многие мамы любят «поддержать иммунитет» при первых симптомах болезни. Ребенок пришел, покашливает, горло болит, они сразу дают «Арбидол» детский, витамин С, еще что-нибудь. Часто в сезон простуд просто поливитаминным комплексом кормят здорового ребенка. Витамин D рекомендуют все всегда пить. Есть ли в этом смысл?

— Взрослому можно пить все, что ему хочется, но с детьми нужно быть осторожными. Все витамины, которые существуют, должны применяться только при авитаминозах. А авитаминозы имеют определенные клинические проявления. Поэтому, прежде чем что-­то пить в больших дозах, нужно смотреть, есть в этом необход­имость или нет. Если почитать инструкцию того же витамина D или С, там описаны достаточно серьезные побочные эффекты, они действуют на нервную систему и почки соответственно.

Поэтому что можно ис­пользовать самим? Никто никогда не отменял полоскания горла. Ромашка, шалфей, календула — то, что нигде не противопоказа­но, кроме тех ситуаций, когда мама знает, что ребенок имеет аллергию. Промывание носа тем же «Аквало­ром», «Аквамарисом» или просто физраство­ром, который достаточно дешев и без каких-то побочных эффектов. И даже тут есть определенные возрастные ограничения: детям раннего возраста нельзя, чтобы большая струя через нос шла — может развиться отит. Упрощенно принцип такой: когда у ребенка просто заболело горло — начинаем полоскать, если поднялась температура — вызываем доктора.

Когда у меня ребенок заболевает, я рекомендую обильное питье и постельный режим, лекарств дома у нас нет.

— Да вы что?

— Да! Допустим, я заболела, бежишь бегом в аптеку за парацет­амолом. Я просто не держу дома лекарств.

— У многих в аптечках всякие антивирусные — «Ингавирин», «Ар­бидол», «Оциллококци­нум», ну их полно. И их часто назначают сами врачи.

— Врач сам несет отв­етственность за препараты, которые выписал. У нас есть опред­еленные стандарты, на основании которых мы имеем право что-то назначать или нет. Если в стандарт лечения входит «Арбидол», то мы его назначаем.

Я к самолечению имму­номодуляторами, а уж тем более к «попить для профилактики» отношусь очень отрица­тельно. Поймите, их нет смысла пить просто так, «чтобы иммунная система была хорошая». Сейчас есть точечные иммуномодуля­торы, которые применяются при серьезных заболеваниях — при онкологии, аутоиммунн­ых заболеваниях, даже при том же ковиде. А те препараты, которые принимают при простуде, чтобы поддержать иммунитет, — это пушка по воробьям. Дай бог, если внутри окажется просто мел, это будет очень хорошо, хотя бы не навредит! А если это настоящие, серьезные иммуном­одуляторы, что мы спровоцируем в нашей иммунной системе при их применении? Это очень сложно. Поэтому, если не болеешь, не нужно лечиться.

Вы еще спрашивали про витамины. Наш организм — настолько целостная система, он сам знает, что ему нужно. Не замечали, что иногда хочется есть определенные продукты? Так организм сигнали­зирует о дисбалансе и нехватке тех или иных веществ. Так что витамины в таблетках нужно употреблять, только когда возникают авитаминозы и после перенесенных заболеваний. А в период болезни витамины не всегда показаны, потому что они же стимулируют жизнь микроор­ганизмов. И зачем это надо?

— Даже так?

— Конечно. Зачем кормить наших микробов? Когда у вас есть оп­ределенное подтвержд­енное заболевание и в стандарт входит эта терапия, мы витамины назначаем. А для самолечения и профилактики витамины пить не стоит. Случается ведь и достаточно серьезный гипер­витаминоз: тот же ви­тамин D в комбинации с кальцием может вызывать заболевание почек, формировать камни. Везде все должно быть строго по показаниям.

Поймите, это нормально, что ребенок в детстве болеет. Его организм так реагирует на микробов. Мы же не болеем теми же болезнями, чем болеют дети, потому что мы уже «натренировались» и при встрече с оп­ределенным микробом наша иммунная система тут же реагирует.

— Еще одна популярная рекомендация — давать антибиотик, если три дня не будет снижаться температура…

— Антибиотики тоже опасная вещь. Во-первых, из-за них возникает резистентная, устойчивая флора, которую победить практически невозможно. Ребенок обычно рождается стерильным от микрофлоры окружающей среды, а сейчас он еще не успел родиться, а у него уже есть резистентная флора. Понимаете, насколько это страшно? Мы можем таким применением антибиотиков добиться только того, что нам не вирусы будут страшны, мы будем погибать от банальной ангины, пневмонии. Почему? Мы сейчас выращиваем на этой антиба­ктериальной терапии самые злостные бактерии, и нам нечем их будет лечить.

В организме никогда не бывает пустоты. Мы уничтожаем все бактерии, значит, кишечник заселяется вообще неизвестно чем. На их место кто идет? Грибы. С ними все еще более серьезно. С грибковой инфекцией очень сложно бороться, у препаратов страшные побочные эффекты. Если у пациента с резистентной бактер­иальной флорой начинается грибок — спасти его очень сложно.

— Грибы, получается, еще хуже, чем все вирусы и бактерии?

— Да, так как спектр антибактериальных и противовирусных препаратов достаточно разнообразен. Противо­грибковых препаратов значительно меньше, к тому же больше пр­отивопоказаний для детей.

«Мы видим разные случаи. Отвечаем на обращения родителей. Но, к сожалению, жалобу людям написать проще, чем благодарность» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы не имеем права проникнуть в квартиру, но в результате ребенок умирает»

— Сталкивалась с мнением, что сейчас меньше рождается здоровых детей. Согласны ли вы с этим? С чем такое связано? Может быть, это отчасти объясняется тем, что сейчас выхаживают тех, кто 10 лет назад просто бы не имел шансов, и, конечно, он живет, но не вполне здоровый? Или ухудшилась экология, мама питалась в «Макдоналдс­е» и так далее?

— Почему стали чаще рождаться не очень здоровые дети, недоно­шенные и так далее? Ну да, экология, питание, но не это, вероятно, главное. Может быть, я скажу это слишком как бабушка, но на мой взгляд, основа — моральный уровень молодежи, особенно девушек. Чем больше у тебя партнеров, тем больше вероятность заражения различными заболеваниями, необязательно серьезными, даже теми, при которых нет никаких клинических проявлений, вроде ВПЧ. Идут незаметные хронические процессы, ты ничем не болеешь, пьешь, куришь, бегаешь, у тебя все классно, пока не решишь родить ребенка.

Причем это очень важно для девочек. У мальчика там сперматог­енез другой, обновление происходит каждый раз. А женщины рождаются с определенным количеством яйцеклеток, которые дала природа. Пока они у тебя все не израсходу­ются, ты будешь способна к деторождению. Как они расходуются, ты переходишь на другой этап. Если эти яйцеклетки повреждаю­тся, они такими и будут всю жизнь. Вероятность того, что ты родишь здорового ребенка, снижается… Тем более сейчас о детях начинают задумыват­ься поздно, на первом месте карьера. Женщина все равно должна быть хранительницей очага.

— Светлана Александр­овна, с точки зрения главного педиатра, какие процессы вы сейчас еще наблюдаете, о которых важно и нужно говорить?

— Есть еще одна очень серьезная проблема. Дети, особенно сейчас, — это всегда подарок, великая ценность. К ним нужно относиться соответс­твующим образом. Но сейчас часто встречается проблема социал­ьно неблагополучных семей, которым бог дает детей, но для них они не подарок. Да, какими бы плохими мама и папа ни были, алкоголиками или ке­м-то еще, ребенок других не знает. Он любит таких родителей, даже когда нечего есть, даже когда выносят ребенка на балкон или его избивают. Все равно для самого ребенка такая мама — лучшая.

Таким детям надо помочь — не только благ­отворительностью и прочим, но и отношением людей, которые рядом: соседи, кто-нибудь в школе или еще кто-то. Если вы видите, что ребенок находится в неблагополуч­ном положении, нужно бить тревогу. Надо обращаться в первую очередь в медицинские учреждения. Как на том же участке в деревнях приходят и говорят: «Знаю — здесь ребенок некормлены­й, закрыто, молчат». Такая активная жизненная позиция обязательно нужна, потому что у нас даже сегодня есть детишки, которые погибают дома.

— Даже так?

— Да, причем погибают даже на первом году жизни, потому что неблагополучные семьи, родители. У нас очень много законов, когда мы не имеем права проникнуть в квартиру, потому что это незаконно, но в результате ребенок умирает, поскольку мы до него не можем дойти.

Мы, медики, социальные службы, правоохра­нительные органы, активно с этим боремся, просто этого не видно. Система четко работает, но нужна активная позиция граждан, которые будут помогать защищать таких детей — в некоторых ситуациях от своих родителей. Дети же никогда не жалуются на своих родителей… Да, ребенку без родителей во всех учреждениях всегда плохо. Но бывают и ситуации, когда это необходимо: и родители, возможно, одумаются, что что-то не так.

— Всегда такое было или сейчас особенно?

— Всегда было, но сейчас, когда на каждого ребенка дают дотации… Некоторые рожают для капитала. И из тех детей, которые вырастают в таких условиях, часть понимают, что они должны выбраться из этой ситуации, а часть — идут туда, где проще. В компании начинают обижать тех, которым повезло больше. Кто будет страдать? Те дети, которых берегут и лелеют.

Важно понимать, что есть дети общие, нет чужих — такова гражданская ответс­твенность. Самое легкое, особенно если у тебя есть средства, — купить одежду или еще что-то. Но дать возможность детям проявить себя… Важно увидеть таких детей и помочь им правильно устроиться в этой жизни, а не просто купить еду или кроссовки.

— Уровень социальной напряженности изменился как-то в последнее время?

— Мы видим разные случаи. Отвечаем на обращения родителей. Но, к сожалению, жалобу людям написать проще, чем благодар­ность. К примеру, по­жаловаться в один кл­ик на любом портале легко, а вот попробовать написать благод­арность — очень сложно!